Лабиринт искажений

33.3 Под постелью цепь крепилась к толстенному кольцу из поеденного временем металла, бугристого и щербатого. Кольцо лежало в лунке и прежде прикрыто было плитой, теперь сдвинутой. Судя по этому кольцу, Райнен вряд ли был первым, кого тут приковали, а размер его и тщательность заделки в камень заставляли подозревать, что прежние пленники были куда сильнее, — такое и варга бы без труда удержало. Длины цепи хватало, чтобы дойти до выхода в зал, или чтобы спуститься почти до середины лестницы. Она вполне позволяла выпрыгнуть в окно ещё раз, но напрочь лишала шанса долететь до земли. Кольцо на лодыжке замыкалось затейливым шпеньком, середина которого лежала в лунке, залитой чем-то вроде подкрашенного воска с оттиском в виде каких-то серповидных линий. Лунка была слишком узкой и глубокой, чтобы поковыряться в ней как следует пальцем, а до стола, где лежали перья, он теперь не дотягивался. Как и до стоек с оружием. Строго говоря, чтобы понять, где границы его тюрьмы, не требовалось ходить от стены к стене, но ему нужно было делать хоть что-то, чтобы успокоиться хоть как-то. Когда же пределы достижимого были установлены, он сел на пол у колонны, на краю оконного проёма. Из окна веяло холодной сыростью, но покрывало из простёганной в несколько слоёв шерсти не давало продрогнуть. Истрёпанные вещи, в которых он вернулся из подземелья, унёс Энгве. Чёрную одежду он надевать не стал. Штаны теперь было и не натянуть — цепь мешала. Небо потемнело ещё сильнее, из него время от времени начинало сыпаться снежное пшено. Но холод и слабый ветер немного прояснили гудящую от впечатлений голову. Райнен мрачно размышлял, оказал ли он услугу Энгве, вмешавшись, или осложнил его положение. Что бы там Альтакано ни говорил, а уж очень довольный был у него вид, когда Райнен предложил дать эльфу отсрочку. В том, что ему самому придётся «расплачиваться» за это одолжение, и как именно с него будет взиматься плата, — он не сомневался. Потому и не хотелось даже приближаться к кровати. Всё равно туда загонят. Но пугать это перестало. Пережил один раз, другой и третий, и сбился уже со счета, сколько раз его поимели, — и ещё переживёт. Смириться с тем, что стал постельной утехой командира орков, было всё равно трудно, но об этом он старался не задумываться. И уж если так случилось, что это будет не простое удовлетворение похоти Альтакано, а что-то зачтётся в пользу хоть одного из пленников, — ну хоть не так мерзко… Он сполз пониже и закрыл глаза, положив голову на невысокий карниз. Камень остудил висок и чуть облегчил тяжесть в голове, и в размышления о собственной никчёмности пробрались потихоньку воспоминания о светлой золотистой древесине, из которой вырезаны были дома ковши и круглые блюда, о ячменной каше, которую мать готовила на молоке и на излёте зимы непременно приправляла салом, о сухих пучках мяты и зверобоя на чердаке. Вспомнились домашние запахи, да так, что аж в носу защипало. «Я умер, — попытался напомнить себе Райнен, — я умер, меня нет. И того прежнего мира нет, как если бы я умер. Ни зелени садов, ни прозрачной голубизны небес, ни солнечного тепла, ни аромата свежего сена, — ничего этого больше нет. Только блёклый холодный воздух, грязные тучи, тёмные сырые камни. И рабство. И то, что вместо забоя в шахте прикован ты к постели, дела не меняет». Лёгкое прикосновение к плечу вывело его из оцепенения. Он подумал, что вернулся Энгве: чуть ощутимое касание — это так похоже на него, — но открыл глаза — и увидел наклонившегося к нему Финнеланна. Он видел эльфа ясно и чётко, однако в этот раз точно знал, что спит, и что это просто сон. Он слишком хорошо помнил и где находится, и как выглядел целитель, когда он его видел в последний раз. Стоявший рядом Финнеланн не мог быть настоящим, но Райнен и такому был рад. Он поймал руку эльфа, прося:  — Постой.  — Я хотел лишь убедиться, что ты цел, — сказал Финнеланн. Он не попытался выдернуть руку, даже наклонился чуть ниже. Коса его съехала вниз по плечу. Райнен заметил, что она короче обычного.  — Со мной всё в порядке, — поспешно сказал он. Ему нужно было выговориться, и такой собеседник был самым подходящим. — Не уходи сразу, побудь ещё немного. Финнеланн присел рядом.  — Ты расстроен, — сказал он.  — Потому что я здесь всё порчу, — сказал Райнен. Раз это сон, то можно было и говорить и жаловаться, не опасаясь нарушить какой-нибудь нелепый запрет Альтакано или произвести не то впечатление на самого Финнеланна. — Прости, я не знал, что Альтакано заставит вас с Сигилмиром выбирать, кого мучить.  — А если бы знал? — спросил Финнеланн.  — Отказался бы туда идти.  — Он бы принял твой отказ? — удивился эльф.  — Да. Он сам мне говорил — ступай, если желаешь, назад, — Райнен вспомнил, почему отказался, и помрачнел. — Правда, он говорил, что в таком случае заберёт с собой Даэрнира. Финнеланн улыбнулся.  — И всё было бы точно так же, — сказал он.  — Ты бы и за него согласился отстоять под кнутом все эти удары, я знаю, — сказал Райнен. — Но мне постоянно кажется, что всё из-за меня, что не будь меня там, всё сложилось бы иначе и вам с Сигилмиром было бы легче. Финнеланн, прикрыв глаза, покачал головой.  — Не было нам там легче без тебя, — сказал он. — И не было бы нам легче, не окажись тебя там. Сам его голос, негромкий и мягкий, нёс освобождение от душевной боли. Ледяные стены тоски, сжимающей сердце, подтаяли, и дышать будто стало легче. Райнен приподнялся и сел, не выпуская ладонь эльфа из своей руки. Когда он пошевелился, цепь звякнула, и Финнеланн её заметил.  — Тебя приковали… Райнен кивнул — и мотнул головой в сторону окна.  — Хотел спрыгнуть из окна во двор.  — Тут высоко, — с недоумением заметил эльф, — ты бы разбился.  — Да, — согласился Райнен. Финнеланн выглядел озадаченным и не сразу, с паузой, уточнил:  — Ты… хотел умереть? Райнен кивнул. Эльф неожиданно изменился в лице, набрал воздуха, словно для громкого возгласа, задохнулся, перевёл дух, помотал головой.  — Райнен, не надо! Я же… Ты… Жизнь людей и без того слишком коротка, чтоб обрывать её нарочно… даже здесь.  — Я просто не хотел, чтобы с моей помощью тебя или Даэрнира принуждали к чему-нибудь, — растерявшись от такого заметного волнения Финнеланна, попытался объяснить Райнен. Эльф молча смотрел на него, не шевелясь и не моргая, а потом сказал искренне:  — Благодарю за твоё неравнодушие и самоотречение, и готовность пренебречь существованием ради нас.  — Моё самоотречение?! — воскликнул Райнен. — Моё?.. А ты? Зачем ты это сделал? Зачем заставил Сигилмира согласиться тебя избивать?  — Чтобы он мог выйти отсюда, — ответил Финнеланн. Лицо у него сразу стало строгим и напряжённым.  — А если Альтакано вас обманул? Финнеланн чуть качнул головой.  — Он так кичится своей честностью… надеюсь, это не напускная гордость. Райнен вдруг понял, ощутил без слов, что Финнеланн тоже не уверен, что он сомневается и тревожится за брата, но надеется на то, что Альтакано и впрямь слишком дорожит своим словом.  — Но тебя до беспамятства избили, — сказал Райнен.  — Но Сигилмира отпустили всё же, — возразил Финнеланн. Он протянул свободную руку и положил Райнену на плечо, с улыбкой добавив:  — И ты цел. Райнен отчаянно помотал головой.  — Альтакано ничего бы мне не сделал. Он не хочет мне вредить.  — Почему? — удивился эльф. Райнен вспомнил разговор в подземелье и поторопился предупредить возможные подозрения:  — Нет-нет, не думай, я ни о чём с ним не договаривался. Или почти ни о чём. Это всё оттого, что я отчасти человек, отчасти эльф. Он просто… Сказать честно причину такого отношения всё равно язык не поворачивался. Даже точно зная, что это лишь сон, что виденье — не Финнеланн, и что настоящему Финнеланну не узнать о том, что творится в этой комнате, Райнен не мог ему просто заявить, что Альтакано не желает калечить своего постельного невольника.  — Просто хочет сохранить в целости диковинное создание? — милосердно подсказал Финнеланн.  — Да… что-то вроде того, — пробормотал Райнен, чувствуя неудобство из-за того, что в некотором смысле совершает обман. Врать тоже не хотелось, даже во сне.  — Почему ты не стал говорить со мной? — спросил вдруг Финнеланн. — Там, в темноте, когда принёс воду.  — Мне запретили, — с облегчением ответил Райнен, радуясь перемене темы. — Альтакано пригрозил отрезать тебе что-нибудь ненужное, в смысле — не обязательное для жизни, если я хоть слово скажу. Финнеланн притронулся к своей косе и Райнен кивнул:  — Я не смог удержаться и совсем промолчать, прости. Прости, мне жаль.  — Какая ерунда, — ответил Финнеланн, откидывая косу с плеча за спину. — Он же прав, потеря нескольких волосков мне ничем не грозит, и тебе извиняться незачем. Он сжал ладонь Райнена, но потом его пальцы выскользнули, и он поднялся.  — Не уходи, — потянулся за ним Райнен, опасаясь, что эльф выйдет из комнаты и исчезнет из его сна, — постой, не уходи. Он потянулся, чтобы остановить Финнеланна, но пальцы прошли сквозь ладонь эльфа, как сквозь воздух. Райнен попытался ещё раз, понимая, что это бессмысленно, но на этот раз ему удалось ухватить что-то вещественное там, где ничего не было. Он обрадовался, чувствуя пальцами тепло тела, потянул к себе… и обнаружил, что держит за руку Альтакано.