Лабиринт искажений

33.7 Миг спустя снизу раздался звук, в котором отчётливо различались глухой стук удара и хруст. Альтакано, приобняв Райнена, шагнул к краю и глянул вниз из-за его плеча. Райнен тоже не смог удержаться от взгляда. Даэрнир лежал на плитах лицом вверх. Райнен думал, что падение с такой высоты на камни должно сразу убить, но сейчас он видел, что Даэрнир ещё двигается, ноги медленно шевелились, будто лапки у раздавленного жука, грудь приподнималась, рот приоткрывался, будто Даэрнир что-то пытался сказать, хотя лицо с распахнутыми глазами стало бессмысленным, а на губах запузырилась кровь. В дальнем конце двора зашевелились орки — охрана и отряд всадников, которые только что спешились. Орки перекрикивались, варги подозрительно втягивали воздух. Альтакано что-то крикнул вниз на здешнем наречии. В ответ донёсся общий дружный вой. Варги кинулись вперёд, к лежащему посреди двора телу. Первый, самый здоровый, сразу поставил на беспомощную добычу лапы и нагнул башку, запуская клыки в живот. Другой, помельче, ухватил подёргивающуюся ногу и потянул в сторону. Третий вцепился в горло. Райнена замутило. — Это так волнующе, — сказал Альтакано. — Когда у тебя в руках чужие жизни. Запястье Райнена он выпустил и запустил руку под рубашку, и теперь его пальцы то нежно скользили по животу, то спускались ниже, чтобы приласкать и там. — Только послав кого-то на смерть, возможно осознать всю полноту этой власти. Его жизнь была у тебя в руках, и вот он мёртв по твоему соизволению. По мановению твоей руки. У Райнена не было сил возражать. Да и стоять. Колени так и норовили подогнуться. Он смотрел, как варги внизу потрошат тело, а орки пытаются их отогнать, и когда один из варгов, уворачиваясь от хозяина, но не желая выпускать добычу, мотнул головой и засеменил в сторону с выломанной ногой в зубах, почувствовал, что его вот-вот стошнит. Он попытался отвернуться, и Альтакано отпустил его, позволив цепляться за колонну. Райнен остался стоять спиной к проёму, борясь с тошнотой и боясь поднимать голову, ведь эльф по-прежнему был здесь. И Финнеланн всё это видел. Помимо поднимавшихся к горлу спазмов, ему было тошно думать, что эльф стал свидетелем того, что с ним творил Альтакано, да и всё остальное не лучше. — Теперь я хочу знать, хорошо ли ты понял, — сказал Альтакано. — Я понял! — поспешно заверил его Райнен. Он надеялся, что Альтакано на этом своё поучение и закончит. — Не буду больше… Он махнул в сторону окна, надеясь, что Альтакано поймёт, и чувствуя, что, если бы не цепь, он, наверное, повторил бы свою попытку прямо сейчас. — Проверим, — интригующе сказал Альтакано. Он нагнулся. Ладонь сомкнулась на лодыжке Райнена, обнимая полосу железа, большой палец лёг в залитую воском выемку, кожу под замком обожгло теплом, что-то щёлкнуло, и цепь упала на пол. Альтакано встал и попятился. Райнен замер. Стоило подумать — и пожалуйста, Альтакано словно мысли его увидел. До окна один шаг. Тварь с крыльями на свой насест так и не вернулась. Варги внизу его прикончат, даже если падение не убьёт. И всё кончится. Включая невыносимый стыд. Альтакано не успеет, даже для него слишком далеко… Райнен взглянул на командира орков и крепче схватился за колонну. Слишком довольная у него рожа. И слишком напряжённое и взволнованное лицо у эльфа позади него. Почти как во сне… Альтакано обошёл Финнеланна, встав у него за спиной. — Понимаешь теперь, что будет, если шаг не в ту сторону сделаешь? — укладывая руки на плечи эльфу спросил он. — Убьёшь его? — спросил Райнен. И немедленно, по одному лишь движению губ командира орков понял, что ошибся. Руки Альтакано соскользнули с плеч пленника, одна легла поперёк груди Финнеланна, другая приподняла рубашку и скользнула вниз, под пояс узких эльфийских штанов. Сквозь мягкую ткань пальцы, шарящие по паху, были хорошо заметны. Райнен видел каждое движение и знал, каковы они. Его командир орков лапал точно так же: томными гладящими прикосновениями, накрывая ладонью, играя кончиками пальцев с мошонкой. Эльф стоял неподвижно с замершим лицом, но Райнен видел, как глаза у него становятся такими же пустыми и невидящими, как в день допроса; в тот момент, когда Альтакано прижал к нему добела раскалённый железный прут в первый раз. — Не убьёшь, — с горечью сказал Райнен. Альтакано улыбнулся. — Нет, — ответил он. — Конечно, нет… конечно, я его не буду специально убивать. Из всех вас лишь двое — ценная добыча. Этот крысёныш, — он кивнул в сторону окна, — и этот. На несколько мгновений Альтакано заключил эльфа в тесные объятия и Райнен увидел, как Финнеланн пытается судорожно вздохнуть, словно задыхается. — И я чуть не упустил его, — сказал Альтакано, прижимаясь к эльфу. — Чуть не выкинул золото в выгребную яму. Если бы не бдительность некоторых слуг, мне бы и в голову не пришло… что нам попалась редкая птица из-за Ограды. Никогда сюда таких не залетало. Он выпустил эльфа и встал перед ним. Финнеланну потребовалось время, чтобы прийти в себя. Альтакано подождал, наслаждаясь зрелищем того, как эльф пытается отдышаться. — Ты несказанно меня порадовал своим намерением добровольно не расставаться с жизнью. Я послежу, чтобы у тебя не было такой возможности, даже если ты передумаешь. Ведь ни разу прежде нам не выпадал шанс заглянуть под Покрывало. — Не надейся, — сказал Финнеланн, выпрямляясь. Как бы ни были ему неприятны домогательства Альтакано, голос звучал твёрдо. — Я не буду надеяться, — голос у Альтакано стал мягким, но Райнен уже не покупался на эти бархатные переходы тона, — я буду пытать… ся узнать, что смогу. — Пытай… ся, — передразнил его Финнеланн. — Ты так в себе уверен? — Альтакано был всё так же снисходительно расслаблен. — Зря. Все поначалу храбрые, но ненадолго. — Я за себя спокоен. Райнен чувствовал, что Финнеланн действительно спокоен и уверен. И понимал, что сама эта уверенность Альтакано бесит. — А за других? — спросил Альтакано. — Ты ведь здесь не единственный квендо. — А у других я в присутствии Намо буду просить о прощении, если понадобится, — ответил Финнеланн. — Не со всеми ты там сможешь встретиться, — усмехнулся Альтакано, переводя взгляд на Райнена. Финнеланн тоже на него посмотрел. Райнен с трудом сумел выдержать этот взгляд, хотя ни осуждения, ни возмущения не заметил. — Ты его сам не отпустишь — ни к Намо, ни к Эру, — сказал Финнеланн. — Да и увечить не захочешь. Тебе такого второго себе не найти. Достаточно я тут увидел. Он снова взглянул в сторону Райнена и начал предостерегающе: — Райнен, не вздумай… Альтакано молнией метнулся к эльфу и зажал ему рот. — Хватит! — сказал он. — Оставь слова для разговоров со мной. Он обернулся к страже. — Отправьте его к Сиргу. И чтоб осторожно. Альтакано ухитрился выпустить эльфа так, что тот не сумел ничего произнести, когда ладонь Альтакано сменилась лапой орка. Но прежде, чем стража уволокла Финнеланна, Райнен успел увидеть как эльф указывает на окно. 33.8 Когда лязг и топот на дальней лестнице стали затихать, Райнен не без труда разжал пальцы и двинулся от колонны к постели. Ноги подгибались, но он был готов и на четвереньки встать, лишь бы оказаться от окна подальше. Оно слишком притягивало; казалось, что в него засасывает, будто в водоворот. — Ну? — спросил Альтакано, наблюдая, как он садится на край постели. — Продолжим беседу? — Хватит, я же сказал, что понял, — огрызнулся Райнен. Сейчас, когда они остались вдвоём, стыд стал понемногу сменяться ненавистью. — …что друзья твои на деле то ещё дерьмо? — уточнил Альтакано. — Видишь, а ты мне не верил. — Что тебе надо? — сорвался Райнен. — Друзья у меня… уж какие есть… были. Других, видать, не заслужил. Какой сам, такие и друзья. Что тебе ещё-то от меня надо?! Злость заставляла пренебречь опасениями. Но Альтакано не особенно заботила непочтительность. — Присяги, — сказал он. — Поклянись мне подчиняться и хранить мне верность… Райнен ответил, не дослушав, медленно и очень раздельно. — Иди ты на хер! К валар. К тем, что за морем. Альтакано рассмеялся. — Вряд заморские валар озаботились созданием этой забавной части на том, что кажется их телами, — ответил он. — Я могу предложить кое-что взамен. — Разве что Финнеланна отпустишь, да ещё до Ард Гален проводишь, — отрезал Райнен. И сам опешил от наступившей тишины. Альтакано, кажется, воспринял сказанное всерьёз и обдумал по-настоящему. — Нет, — сказал он после паузы. — Его не отпущу. И от допроса ты его не спасёшь, даже если согласишься мне пятки лизать или всем оркам в крепости по три раза в день отсасывать. Но… Он развёл руками. — Но ведь и допрашивать можно по-разному. Можно не беречь, отдать мясникам из подвала с ржавыми ножами и тупыми пилами, и пусть себе пилят понемногу по кусочку. Мне ведь всё равно, есть ли у него руки-ноги или нет, лишь бы языком шевелить мог. Без ушей, глаз или носа, я уже говорил, прожить можно. Особенно когда умирать добровольно не намерен. Эльфы живучие, их так просто не убьёшь, вон в подвале есть такие, что не первый век к цепи за рёбра прикованы — и ничего. Подвал Райнен помнил. Безумный шёпот из-за решётки, руки, пробитые прутьями клетки… — А можно позвать людей или даже эльфов, — продолжал Альтакано, — тех, что хорошо обучены, и лишнего надреза без надобности не сделают, ничего важного не повредят; не ломать костей, не разбивать суставов, сухожилий по ниточке не вытягивать, лицо не уродовать и непоправимо не калечить. Держать тоже можно по-разному. Можно на гнилой соломе пополам с дерьмом, прижигая язвы кочергой. А можно — как твоего дружка, которого варги внизу доедают. Без излишней строгости, с заботой и вниманием, чтобы, когда надо, и перевязали чистой тряпкой, и ложку-другую супа влили, и мёрзнуть не давали. Альтакано выжидательно посмотрел на Райнена. Тот молчал, качая головой. Ужасы расписывать у Альтакано выходило отлично, но согласиться на то, что он предлагал, было немыслимо. — Всё равно однажды он заговорит, — сказал Альтакано. — Времени у нас — хоть до конца вечности, но мало кто долго держится. Квенди упрямые, но через десять, пятнадцать, двадцать лет — и у них языки развязываются, даже у самых упёртых. А когда они начинают говорить, назад им дороги нет. И с ним будет так же. Он сначала разговорится, а потом — останется здесь. А вот как останется — целителем, на которого все молятся, или слепым червём, копошащимся в грязи — от тебя зависит. Райнен чувствовал, как его затопляет ужас, пополам со злостью, бессильной, но яростной. Все остатки той решимости, с которой он сегодня отказался выбирать между жизнью человека и жизнью эльфа, испарились, но Финнеланн только что у него на глазах говорил с Альтакано, и каждое слово Райнен отлично слышал. Финнеланн его первый и проклянёт за такую сделку. — Нет, — ответил он. — Только если ты его действительно отпустишь, я соглашусь. И только если он действительно сможет уйти. Сам. Собственными ногами и целый. — Я тебе завтра пришлю его глаз, — пообещал Альтакано. — В хрустальной баночке. Чтобы ты не забывал, кто здесь и кому может ставить условия. Райнен поднялся, чувствуя, что его шатает. Но нужно было встать, чтобы не смотреть на Альтакано снизу вверх. — Кто угодно может, — сказал он. — Не устраивает — можешь не выполнять. Но если я увижу здесь завтра что-нибудь… да хоть ноготь на блюдце, клянусь, никогда… никаких присяг… — Когда ты дней через пять увидишь, что осталось от этого эльфа, — ледяным голосом сказал Альтакано, — очень пожалеешь. Очень. — Он меня простит, — ответил Райнен сквозь зубы. Пришлось их стиснуть, чтобы не стучали. — Он-то тебя простит, — согласился Альтакано. — А ты себя? Райнен протянул руку к окну. Пришлось её изо всех сил напрячь, чтобы не тряслась. — До сегодняшнего дня, — сказал он, — я думал, что друзей убивать страшно. Да что там — я вообще не думал, что это возможно. А теперь… теперь я знаю, что страшно это только пока ни разу не пробовал. А потом — уже всё равно. Спасибо… за науку. Альтакано сгрёб его за ворот, подтащив к себе. — Ты! — зашипел он ему в лицо. — Ты же это не всерьёз. — Проверь, — предложил Райнен. — Что потеряешь-то? До сих пор у тебя и без присяг стояло… Альтакано успокоился так же быстро, как вспылил. — Научил на свою голову, — усмехнулся он. — Ладно. Отпустить я его не могу, но так и быть, поберегу и дам тебе подумать. Наверное, изумление слишком явно отразилось у Райнена на лице. Альтакано фыркнул. — Не ждал такой удачи? Понятно… Я не буду торопиться. Настоящая верность — товар редкий, на дороге не валяется, стоит дорого. Простительно цену набивать. Ты ведь сдержишь слово, если дашь. Тем оно и ценно. Вот крыса эта бреголасовская — он бы любую клятву дал не глядя, и так же — не глядя — при первом же случае от неё бы отказался. Но мне такой и даром не нужен, своих уродов полно. Я тебе тоже не прошлогодний снег предлагаю. Служить мне — значит ходить здесь свободно, а не на цепи или под замком сидеть. Это для начала… — Я не буду тебе служить, — опомнился Райнен. — Неужели? — Альтакано прищурился. — Даже если я отправлю этого эльфа за Врата? — Вот как отправишь — так и поговорим, — возразил Райнен. — Целым — я не шутил. — И я не шучу, — кивнул Альтакано. — Пока с ним просто будут осторожны. Чтобы у тебя был шанс передумать. Но я за это тоже кое-что хочу. — Что? — Райнен был готов к тому что его сейчас снова заставят участвовать в каком-нибудь шантаже. Но не к тому, что услышал. — Упираться перестань, — сказал Альтакано. — Надоело каждый раз тебя с боем брать, как эльфийскую заставу. — Не нравится — не бери, — ответил Райнен. — Будто тебя заставляют… — Нравится, — возразил Альтакано. — Но иногда хочется войти в открытые ворота, а не вышибать их тараном. — Я-то что могу? — пробормотал Райнен, чувствуя себя совсем неудобно от такого поворота разговора. — Мне-то никак не нравится… Альтакано расхохотался. — Не нравится ему… Он схватил Райнена за плечи, наклоняясь вплотную. — Просто твердить себе прекрати, что тебе будто бы не нравится! Прекрати вообще думать об эльфах, людях и о том, что за стеной осталось. Подумай, как мне приятно сделать. Или хоть послушай — я сам объясню, как. А ты просто сделаешь. Райнен попытался отстраниться, бормоча: — Совсем очумел… Альтакано тряхнул его и пригрозил: — Не будешь покладистее — навещу твоего эльфа сам и покувыркаюсь с ним. Я ему тоже совсем не нравлюсь, ты же видел… Райнен видел. «Не нравится» — это было сказано очень-очень мягко. И в том, что эту-то угрозу Альтакано приведёт в исполнение с удовольствием, Райнен ничуть не сомневался. — Но не стану, если ты согласишься, — тут же пообещал Альтакано. — Так как? — Не станешь ни сейчас — ни потом, — потребовал Райнен. Альтакано нахмурился, но кивнул. — Пока ты слушаешься. Ну? — Хорошо, — сдался Райнен. Если уж говорить откровенно, он не очень понимал, чего именно хочет от него Альтакано. Представить, что может быть хуже, чем есть, не получалось. Командир орков довольно кивнул. — Ну, тогда… До вечера ещё не близко, а я был слишком несдержан при твоём покойном друге… Иди-ка сюда. Он выпрямился, подтащив Райнена к себе вплотную. — И — что делать? — обречённо спросил Райнен. Альтакано довольно улыбнулся — Тебе — ничего… И нагнулся, прикасаясь губами к губам. Райнен подумал, что его сейчас наконец стошнит и почти порадовался. Заблевать командиру орков его парадную мантию было бы удачным исходом. Но губы оказались шёлковыми, мягкими, и поцелуй был как драгоценная здесь вода родников Ард-Гален. — Глаза закрой, — велел Альтакано, запуская пальцы ему в волосы и заставляя запрокинуть голову. — И представь теперь огонь. Огонь представлялся без труда. Райнен вообразил, как этот проклятый гад со своими хитроумными играми и елейными речами, горит вместе со своими варгами и орками, и такое зрелище грело не хуже настоящего пламени. Вот только рёв пламени понемногу сам собой стал мягким шелестом, Райнену померещился мелодичный смех, переливчатый звон множества мелких подвесок, треск сосновых ветвей, сгорающих ярко и быстро… и под этот морок поцелуй стал глубоким и страстным, а Райнен не смог остаться безучастным…