Плюсы увольнения

– Где ты ходишь? – охнула Санна. – Она тебе сейчас голову открутит! – Марта, – в приёмную вышла Адела, старшая Кунегундина фрейлина, – где вы были? Принцесса не давала вам никаких поручений. Что-то случилось, или вы решили пренебречь своими обязанностями?       Повезло ещё, что из трёх фрейлин она нарвалась именно на Аделу. Будь тут Лауренсия – Марте бы не поздоровилось. Та бы никаких объяснений и слушать не стала – сразу бы отправила на кухню чистить картошку. – Я подумала, сударыня, что её высочество захочет узнать, кто из троих агританцев и есть принц Оливер. Поэтому после приёма я сразу же постаралась проследить за ними. – Предположим. Вы что-то выяснили? – Да, сударыня. Несколько примечательных подробностей. Я хотела бы сообщить их её высочеству… – Вам представится такая возможность. Её высочество как раз собрала нас всех, и прочие девушки уже закончили свои рассказы. Сусанна, вы с новостями? – Да, госпожа Адела! – затараторила Санна. – Те двое, что уходили, вернулись к себе. И третий тоже там. Они отдыхают, наверное. – Хорошо. Удалось ли вам выяснить, свободны ли соседние покои? – Там с одной стороны фридландский посланник живёт, мы туда и сунуться побоялись… – Вы поступили совершенно правильно, Сусанна. В покои посланника заходить просто так нельзя ни в коем случае: может разразиться дипломатический скандал. А с другой стороны? – Ох, сударыня, там-то комнаты пустые, но они заперты. А когда мы попытались посмотреть, какой там замок, пришла фрейлина и нас прогнала… – Фрейлина принцессы Бальдетруды? – вздёрнула бровь Адела. – Да стали бы мы её слушать! Фрейлина её величества. И потом она не ушла, а так там и крутится… – Понятно. Что ж, Сусанна, пустые покои по соседству – уже хорошая новость. Возвращайтесь пока к наблюдениям. Вскоре вам пришлют кого-нибудь в помощь. Подождите здесь, Марта. Мне надо вначале сообщить её высочеству то, что рассказала Сусанна.       В переводе это значило: "Мне надо успеть сообщить её высочеству важные сведения до того, как она из-за вас поднимет крик".       Как только Адела ушла, Санна зашептала: – Ты держись там. Главное, спорить не начинай, ладно? Пусть поругает немножко… И на Лауренсию с Катриной не обращай внимания. Они тебя, конечно, цеплять сразу примутся, а ты молчи себе, хорошо? – Успокойся, – так же шёпотом ответила Марта. – Не собираюсь я сейчас ни с кем спорить. Что я, совсем дурочка, что ли? – Ой, Марта, боюсь я за тебя. Ты умная, конечно, но уж больно гордая. А иногда ведь и смолчать нужно… – Да не бойся, говорю же тебе: сегодня буду тише воды. А может, она на меня особо ругаться и не будет, если ей понравится, что я расскажу… – А ты что, правда что-то подслушала? – Конечно! – А как? – Я в конюшне на балке сидела, когда они там были, – как можно небрежней бросила Марта. – Ничего себе! Как ты туда только забралась? А если б упала? Вот же отчаянная!.. И много узнала? – Да так, средненько… Ты не думай – кто принц, я не знаю, сразу говорю. Я вечером всё расскажу, ладно? А то сейчас меня позовут, а тебе бежать надо. – Ладно. Ох, Великий Дракон, может, ещё и выкрутишься… Только, заклинаю тебя, Кунегунде ничего не наговори! – И Санна, пару раз оглянувшись напоследок, юркнула в дверь.       А через минуту Адела уже вернулась звать Марту на казнь.       Путь на эшафот был угнетающе розовым: розовая гостиная, не менее розовая швейная гостиная (Кунегунда же великая любительница вышивания!) и, наконец, будуар. Для разнообразия – сиреневый.       С появлением Марты там воцарилось нехорошее молчание. – Ваше высочество, – присела в изящном реверансе Адела, – Марта нижайше просит вас выслушать её. По её словам, ей удалось узнать нечто примечательное об интересующих вас молодых агританцах, и она жаждет сообщить это вашему высочеству… – Хорошо, Адела, – кивнула Кунегунда, – ты можешь садиться. Но мне интересно, как Марта могла что-то узнать, когда она всё утро пробездельничала? Верные мне служанки сбились с ног, обегали весь дворец и глаз с агританцев не спускали. Но Марта ведь слишком умна для этого. Как она может работать? Мои поручения мешают ей читать её драгоценные книжки.       Две фрейлины, Лауренсия и Франсина, тут же услужливо захихикали. Ну, с Лауренсией-то всё понятно, а вот Франсина, дурочка малолетняя, чего радуется? Впрочем, в четырнадцать лет всё смешно. Пока головы на плечах нет… – Так где ты была? – оборвала их смех Кунегунда. – Сидела в библиотеке? Или валялась с книжкой на кровати? – Ваше высочество, – вылезла Лауренсия, – она, наверное, заснула над своими книжками и во сне ей явилась добрая фея, чтобы рассказать, кто из прибывших принц Оливер. – Или она вычитала в самой толстой своей книжке, что принцев от простых людей можно на глаз отличить, – подхватила Катрина, вечная подпевала Лауренсии. – И Марта так спешила сообщить об этом вашему высочеству, что не догадалась посмотреть, как та книга называется. А это были "Выдумки и небылицы". Ай-яй-яй, бедняжка! Теперь все труды насмарку. Из-за такого пустяка… – закатила глазки Лауренсия.       Катрина, не выдержав, тоненько хрюкнула.       А Кунегунда всё злее и злее. Ох, плохи дела! Только бы удалось умаслить… – Ваше высочество, разве могла я спать, когда другие трудились на благо вашего высочества? Всё утро я провела, выясняя, о чём эти агританцы говорят между собой. Я надеялась, что добытые мной сведения окажутся полезными вашему высочеству… – Добытые тобой сведения? Кого ты думаешь обмануть? За агританцами всё время следили, и тебя рядом с ними не было! Или кто-то из вас после приёма видел Марту? – Кунегунда оглянулась вокруг. – Никто не видел? Как же это так, а, Марта? Где же ты так ловко спряталась, что тебя никто не видел? – В конюшне, ваше высочество. – В конюшне? Лиса, ведь это ты шла за агританцами к конюшне? Разве ты видела там Марту? Отвечай!       Лиса глянула на Марту виновато (ещё бы: ведь это только из-за неё, мерзкой предательницы, Марте сейчас попадёт! Ещё один ребёнок, вылитая Тина… И тоже пятнадцать лет, и тоже во дворце всего ничего) и еле слышно пролепетала: – Нет, ваше высочество. – С вашего позволения, ваше высочество, Лиса не могла меня увидеть. Она шла за агританцами к конюшне и, следовательно, не могла зайти туда, не вызвав у них подозрений. А я к тому времени уже была внутри. – И ты, конечно, никаких подозрений у агританцев не вызвала? Да ещё, наверное, слышала их разговор? – Вы совершенно правы, ваше высочество. Агританцы ожидали, что те, кто будут подслушивать их разговор, придут следом за ними в конюшню или спрячутся в стойлах… – А ты где была? – С позволения вашего высочества, я сидела на балке. Прямо над их головами.       У половины девушек поотвисали челюсти. Лиса с Франсиной смотрели на Марту с ужасом и восхищением. Но Кунегунда так легко не сдавалась: – Как же ты туда залезла? Разве ты умеешь летать?       Катрина снова хрюкнула. Обучилась бы куртуазно хихикать, что ли, если уж совсем невтерпёж… – Ваше высочество, осмелюсь заметить, у одной из стен конюшни на балки настелен пол. Туда легко подняться по лестнице. А с этого настила можно перебраться на балки и по ним дойти до нужного места. – Это же, наверное, очень страшно? – ахнула Франсина. – Да, Марта, как ты только не испугалась сломать себе шею? – О, вы безусловно правы, ваше высочество: я ужасно боялась сломать себе шею. Если мне будет позволено заметить, один раз я даже поскользнулась и только чудом упала на балку, а не с неё. Но то была единственная возможность услышать разговоры агританцев и послужить тем самым вашему высочеству. – И что же ты там такого услышала? – Как раз это я и хотела сообщить вам, ваше высочество. Там были двое: тот агританец, что назвался Николасом, и тот, что назвался Норбертом… – Это мы и так уже знаем, – высунулась Лауренсия. – Любой мог тебе это рассказать. – Не смею с вами спорить, госпожа Лауренсия. Господин Норберт несколько раз назвал своего собеседника сэром Николасом и обращался к нему на "вы". Господин Николас был этим очень недоволен. В самом начале он даже накричал за это на господина Норберта… – Это правда, ваше высочество! – просияла Лиса. – Господин Николас был такой сердитый, когда они шли туда… А потом как закричит: "Прекрати!" – я даже испугалась. Я уже рассказывала об этом вашему высочеству… – И сэром Николасом агританцы его несколько раз называли… Ну что ж, Марта, продолжай.       Уф, кажется, пронесло. Спасибо тебе, Лиса! Век не забуду. – Благодарю вас, ваше высочество! Так вот, господин Николас велел господину Норберту перестать называть его сэром и накричал на него. И голос у него, ваше высочество, был такой громкий да властный, словно он всю жизнь привык командовать. А господин Норберт тут же стал просить его говорить потише – испугался, что их кто-нибудь может услышать. А потом вспомнил какую-то историю… Как я поняла, они, когда ехали из Агритании сюда, встретили в Заповедном лесу одного юного рыцаря. Этот рыцарь решил в одиночку (с ним был только оруженосец) поохотиться на оборотня. Но охотиться на оборотней он, как сказал господин Николас, совершенно не умел. Оборотень обошёл все расставленные ловушки и уже подкрадывался к ничего не подозревающему рыцарю и его оруженосцу. Их жизнь висела на волоске! Страшно представить, что случилось бы, не подоспей агританцы вовремя… Это была битва не на жизнь, а на смерть, но в конце концов оборотень был повержен. А господин Николас пришёл в ярость и накричал на рыцаря за то, что тот чуть не погубил и себя, и своего оруженосца. – Может быть, именно он сразил оборотня и спас тому рыцарю жизнь? Это было бы очень благородно с его стороны, – заметила Кунегунда. – О чём они ещё говорили? – Дальше, ваше высочество, они снова вернулись к тому, как следует называть господина Николаса. Господин Норберт заметил ему, что он "шарахается от своих титулов" (прямо так и сказал, ваше высочество!). А господин Николас сначала с ним спорил, но в конце концов согласился. Он сказал, ему надо привыкать к тому, что к нему обращаются по титулу. – А дальше? – К сожалению, это всё, что мне удалось узнать, ваше высочество. Сразу после этого они ушли, а я тотчас же поспешила к вам. – Хотела бы я знать, каков настоящий титул этого сэра Николаса! Может быть, это он и есть, раз оба спутника обращаются к нему почтительно? – Осмелюсь заметить, ваше высочество, – влезла Лауренсия, – было бы странно, что они зовут его просто сэром Николасом, если бы он был принцем. – Возможно, они догадываются, что их могут подслушать, госпожа Лауренсия, – не выдержала Марта. – Поэтому, для сохранения инкогнито принца, они обращаются к нему просто как к рыцарю. А если принц не господин Николас, то получается, что принц позволяет называть себя по имени, а сам величает обычного рыцаря сэром? Это было бы странно. – Не обязательно, – возразила Адела. – Они могут поступать так нарочно, как раз на тот случай, если их подслушивают. – Вы правы! – обрадовалась неожиданной поддержке Лауренсия. – Я считаю, что принц – это господин Юджин. Он одет богаче всех и к его величеству обратился первым! – Что тоже могло быть заранее задумано, чтобы навести нас на ложный след, – снова возразила Адела.       В продолжение этого спора Кунегунда сидела в глубокой задумчивости, старательно наморщив лобик. Марта аж умилилась. Прямо видно, как две мысли в голове крутятся – со скрипом, туго-туго, еле-еле идут. Ох и нелегко бедняжке Кунегунде приходится! Она-то больше одной мысли за раз думать не привыкла. А тут на тебе – такую загадку загадали. А на кону, между прочим, наследный принц! – А ты, Адела, что думаешь? – спросила она. – Прошу меня простить, ваше высочество, но боюсь, что пока я не рискну делать какие-либо предположения. Нам известно слишком мало об этих молодых людях, чтобы можно было судить о них с уверенностью. Если вы позволите, я бы осмелилась рекомендовать вашему высочеству вечером, во время пира, приглядеться к манерам всех троих. Принц и знатные молодые люди, состоящие при нём, должны быть обучены этикету. А вот если среди них есть слуга… – Ты думаешь, среди них может быть слуга? Неужели принц Оливер позволил бы притворяться собой своему слуге? – Не думаю, ваше высочество, что принц путешествует с придворными, но без слуг. Разумеется, вы правы в том, что предложить слуге изображать особу принца было бы некоторой вольностью, однако, возможно, у его высочества не было иного выхода. Он отправился в путь с очень маленькой свитой. Осмелюсь предположить, что один из спутников принца – его слуга, а другой – знатного происхождения. Если так, то, открыто указав своего слугу, принц значительно сократил бы возможное число ответов на своё испытание.       А Кунегунда-то притихла! Конечно, раньше-то она думала, что ошибётся – попадёт в какого-нибудь рыцаря или графского сынка. И будет ей только обидно, что принца упустила. А теперь выходит, что запросто может принцем простого слугу обозвать. А это ж для неё позор на всю жизнь!       О, пошли догадки строить да по десятому разу вспоминать, кто что сказал и куда посмотрел. А ты помалкивай себе! И так еле-еле выкарабкалась, куда тебе снова по краю ходить…       В самом конце, отправляя служанок с новыми поручениями (как же! Надо ведь наряжаться к вечернему пиру! А то принц не оценит), Кунегунда снова вспомнила о ней: – Марта! – Да, ваше высочество? – Ты сегодня проявила похвальную смелость, стремясь добыть важные для меня сведения. – Я рада служить вашему высочеству, – и книксен поглубже. На всякий случай. А то не к добру эта кикимора Марту нахваливает, ой, не к добру! – Но ты отправилась следить за агританцами, не спросив у меня разрешения… – Ваше высочество, прошу, простите мне эту дерзость! Я испугалась, что если промедлю, то не смогу пробраться в конюшню, оставшись незамеченной. Дело в том, что мне нужно было время, чтобы добраться по балкам до нужного места до того, как агританцы придут туда. Кроме того, мне приходилось прятаться от конюхов, чтобы они не прогнали меня. Я понимаю, что виновата перед вами… – Я прощаю тебя, – улыбнулась Кунегунда. Ласково-ласково. Словно кошка мышке. – Ведь ты так сильно рисковала, чтобы услужить мне. – Благодарю вас, ваше высочество! – ещё один книксен. Дорогая фея Удачи, выручай! – А чтобы ты больше не исчезала бесследно, ступай к Санне. Раз уж ты так хорошо подслушиваешь разговоры агританцев, будешь караулить их покои до вечернего пира. – Рада буду служить вашему высочеству.       В конце концов, могло быть и хуже. В кармане недочитанные "Небесные картографы" лежат; с Санной, опять же, поболтать можно будет. Да и кикимору эту наряжать не придётся… – Но ты, вероятно, устанешь стоять там столько времени? В таком случае, Марта, я разрешаю тебе не прислуживать мне сегодня на пиру. Как только агританцы придут в пиршественный зал, возвращайся в свою комнату и отдыхай. Ты это заслужила. – Благодарю вас за заботу, ваше высочество, – ещё один книксен, словно она механический болванчик какой-то! Отец делает часы с такими куклами вместо кукушки для богатых покупателей.       Марта наконец выбралась из будуара. Вот ведь гадюка злопамятная, знала, куда ужалить! Теперь Марта не попадёт на пир, не понаблюдает за агританцами, не услышит, что они будут говорить… А утром-то и узнала совсем ничего, если считать для себя, а не для этой кикиморы. Весь день псу под хвост!       От расстройства Марта не заметила, как у самых дверей в коридор налетела на Аделу. – Простите, сударыня, – пробормотала она. – Ничего страшного. Смотрите на агританцев не налетите! Что это? Адела – шутит?! Мир что, перевернулся? Или это у Марты такая кислая физиономия, что её непременно подбодрить тянет? – Я ещё не успела поблагодарить вас за то, что вы предоставили мне возможность объяснить своё отсутствие её высочеству… – Пустое. Я не одобряю вашего поступка, но виноваты ли вы, должна решать её высочество, а не я. И благодарите лучше Элисабет. Если бы она за вас не вступилась…       Да, если бы не Лиса, так легко Марта бы не отделалась. Непременно надо будет её вечером найти…       И тут Марта вспомнила одну мысль, которая пришла ей в голову ещё на Кунегундином военном совете. Мысль была такая невероятная, что Марте просто необходимо было её обсудить с кем-то толковым. – Госпожа Адела! Могу ли я задать вам один вопрос? – Разумеется. Слушаю вас. – А вы не думали, что среди них может вообще не быть принца?       Адела на минуту задумалась, но потом покачала головой: – Нет, я полагаю, это невозможно. Видите ли, Марта: обычай испытаний при сватовстве действительно существовал в древности и, зная характер его величества, можно предположить, что он не разгневается даже в том случае, если ни одна из принцесс не угадает. Но если бы принц Оливер попытался схитрить, нарушив поставленное им же условие, это было бы ужасным оскорблением зегеронскому королевскому дому и незамедлительно вызвало бы внешнеполитический скандал. Думаю, что расторжения большинства торговых договоров удалось бы избежать, поскольку экономическое положение нашей страны значительно зависит от экспорта металлов и других полезных ископаемых из Агритании. Но прочие пагубные последствия, включая полный разрыв дипломатических отношений, оказались бы неизбежны.       Какая же ты, Марта, дура… Ах, этого зовут сэром! Ах, он на другого рявкнул! Ах, третий разоделся в пух и прах! Бросилась гадать вместе со всем курятником, а о политике вообще не подумала. Вот тебе, как последней Кунегунде, простую мысль по крошечке и разжёвывают!       А Адела продолжала: – Конечно, принц Оливер представляется мне человеком, склонным к авантюрам (вы с ним в чём-то похожи, должна заметить), но я уверена, что рисковать положением своей страны ради шутки не стал бы ни один наследный принц. Вернее, что принца столь легкомысленного король и королева Агритании ни за что бы не отпустили в другое королевство без присмотра дюжины мудрых советников. – Наверное, вы правы, – вздохнула Марта. – Стыдно признаться, но я совершенно не думала обо всём этом с такой стороны. – Ну что вы, невозможно думать обо всём сразу. Тем более при вашей романтической настроенности… А сейчас извините, мне нужно идти.       И Марте осталось только размышлять о своей глупости, о "романтической настроенности" и о том, как её сейчас обеими отщёлкали по носу. Причём наверняка ж ещё и в педагогических целях. Ну что за день сегодня такой выдался, а? Сплошное невезение!