Плюсы увольнения

– Ты чего сидишь? – спросила Санна, входя в комнату с зубной щёткой в руке и полотенцем через плечо. – Ложись! Час ночи скоро, а завтра вставать рано. – Жду, когда её высочество почтит нашу скромную обитель своим визитом. Как-то не годится принимать особу королевских кровей в ночной рубашке, знаешь ли. – А зачем Кунегунде сюда приходить? – изумилась Тина. – Да причём тут эта курица? Я про её королевское высочество принцессу Хильдебранду! – Что, она снова придёт? А если её тут увидят? Да обер-гофмейстерина нас убьёт! – Увидят? Хильду? – хмыкнула Санна.       А Марта задумчиво покачала головой: – Я всё больше думаю, что какая-нибудь фея-крёстная одарила её при рождении шапкой-невидимкой. И умением ходить сквозь стены заодно. – А зачем ты ей? – Пока не знаю. Но предполагаю, что её высочество окажет мне высокую честь, любезно позволив сопровождать её в прогулке по потайному ходу, ведущему прямиком к покоям агританцев. – Скажешь тоже! – фыркнула Санна. – Да в нашем дворце этих потайных ходов небось всего-то пара штук. Вот в старом замке, наверное… – Согласна, со стороны короля Виллема Второго было крайне непредусмотрительно сносить такой удобный замок и строить вместо него этот дурацкий новодел, в котором каждый видит, куда ты идёшь. Но что поделаешь! Нам не дано изменить историю. Впрочем, её высочество наверняка что-нибудь придумает. Я просто уверена. – Ой, Марта, ищешь ты себе неприятностей… – покачала Санна головой. – Тут-то если её даже и поймают, то отругают тебя и всё. Но вот если вы вместе по ночам будете разгуливать… – Да знаю я, знаю. Дойдёт до королевы – вылечу отсюда в два счёта. Но не могу же я просто так ребёнка прогнать? А она как про конюшню услышала, так от меня теперь не отвяжется. Знать бы ещё, какой добрый человек ей это рассказал…       Тина покраснела: – Прости, пожалуйста… Это я вчера про тебя спрашивала. Мне стали рассказывать, а Хильда всё рядом крутилась. Вот и услышала, наверное. – Небось Лиса с Франсиной про тебя легенды слагали, – усмехнулась Санна. – Они ж вчера весь вечер раскрыв рты ходили.       Да уж, попала ты, Марта, в героини для малышни. Скоро сэра Николаса с его вервольфом переплюнешь. Отважная воительница покоряет конюшню… Тьфу! – Обрела славу на свою голову, – вздохнула Марта. – Хоть бы там только Хильда рядом крутилась, а не обер-гофмейстерина какая-нибудь… – Да ты что! Кто ж такое при обер-гофмейстерине будет? – возмутилась Тина. – Лауренсия будет. И Катрина. Так что смотрите, про Хильду – никому! Вообще. Даже нашим никому. Ладно? – Мы – могила! – зевнула Санна, залезая в кровать.       В дверь тихонько поскреблись.       С первого взгляда стало понятно, что её высочество действительно готовится к вылазке в стан противника: сегодня она была не в ночной рубашке, а в синем платьице, которое и при встрече с обер-гофмейстериной предательски не забелеет в темноте, и в потайных ходах, среди паутины и пыли, уместнее. А что задом наперёд надето – так как его было иначе самой застегнуть? – Ничего не получится, – печально объявила принцесса, зашмыгнув в комнату. – Вы слишком большая, вы туда не пролезете. Ой! То есть я не хотела сказать, что вы толстая, я знаю, что это невежливо… Ой, то есть вы не подумайте, вы совсем даже не толстая, но вы… Как бы это объяснить? – Не волнуйтесь, ваше высочество, я поняла. Вы имеете в виду, что я не такая маленькая, как вы, и поэтому куда-то не пролезу. Не могли бы вы только уточнить, куда именно? – Ну в тот чулан на чердаке! Он сам заперт, но там рядом есть ещё один, который тоже заперт, но там замок сломанный, я его открывать умею. Но потом надо в дырку в стене лезть, где доски отломаны, а вы слишком большая и не пролезете. – А не проясните ли ещё, ваше высочество: в тот чулан, который находится в конце маршрута, мы зачем стремимся? Это как-то связано с агританцами? – Ну да! Зачем же ещё? Он прямо над их комнатой. В нём ещё одна дырка есть, в полу. Маленькая. И если прямо на неё ухом лечь, то всё слышно, о чём они говорят. Но только я не знаю, что теперь делать, раз вы не пролезете… – Ничего страшного, ваше высочество. Конечно, с вами на чердак я пойти не смогу, но подслушивать агританцев можно не только оттуда. – Нет, вы не сможете! Снизу не слышно ничего – я проверяла. А в соседних комнатах там в одной посланник, а в другой мамины фрейлины всё время. Вас туда не пустят. И потом, они осторожные такие! Они только в средней спальне говорят, которая у окна. Боятся, что их через стенку подслушают.       Нет, Марта, только полный идиот будет гордиться тем, что один раз оказался сообразительней восьмилетнего ребёнка! Вспомни про оборотней! Ты же помнишь про оборотней, правда? Помнишь свой несмываемый позор?       Придумка с клёном привела Хильду в восторг, и она тут же заявила, что хочет с Мартой, потому что на дереве веселее, чем на чердаке. – Ага, – кивнула Марта, – веселее. Вот вы оттуда свалитесь, ноги себе переломаете – и будет мне страсть как весело. Нет, нет и нет! Можете сколько угодно строить жалобные рожицы, но я вас с собой не возьму.       А сами вы, благодарение феям, туда не заберётесь. Слишком высоко. – Но почему? Мы же сегодня лазили на дерево! И я оттуда ни разу не упала! – Да днём-то конечно! А сейчас ночь на дворе. Темно. Не видно ничего. Вы представляете, как вы сейчас на дерево полезете? – А ты сама… А сами вы лезете же! – Ваше высочество, если я оттуда упаду – это ещё полбеды. В худшем случае пару месяцев в лубках пролежу. А вот если вы оттуда сверзитесь – мне ваша матушка голову открутит. Так что простите, но с вами я туда ни за что не полезу.       Хильда молчала, обиженно отвернувшись. Ну да, по чердаку то ещё удовольствие лазить: пылища, хлам всякий, летучие мыши, пауки, воет что-нибудь… Стоять! Марта, ты дура! Она же маленькая совсем, а там темно, страшно, может, и привидения водятся… Ладно, гоблин с ними, с агританцами! – А знаете, ваше высочество, давайте я с вами на чердак пойду. За компанию. – Но вы тогда ничего не услышите! Я же говорила, там дырка слишком маленькая, вы не пролезете. – Ну, вы мне расскажете потом, о чём они говорили. А вдвоём всё-таки веселее. Там же, наверное, уныло очень – на чердаке? И неуютно? – Нет, что вы! То есть да, там неуютно, конечно: грязно и чихать всё время хочется… Но мне там очень даже нравится! Там Хариге живёт. – Кто? – Ну Хариге, наш домовой. Он старенький и очень добрый! И ужасно любит бисквиты. Я их ему всегда приношу. Мы дружим. Он мне даже своих мышек показывал. – Летучих? – Нет, обыкновенных. Представляете, у него живёт целая семья мышек! Он их всяким фокусам научил. Такие смешные! – А с привидениями вы тоже дружите? – спросила Марта для очистки совести. – Нет у нас во дворце привидений, – сникло дружелюбное дитя. – Ни одного. А я столько их искала… Ладно, раз вы так боитесь, что вам попадёт, я с чердака послушаю. А вы прямо сейчас пойдёте, да? – Тут, ваша высочество, есть одна загвоздка… Понимаете, обер-гофмейстерина имеет скверную привычку караулить по ночам здешние коридоры, а у меня никак не получается незаметно проскочить мимо неё. – А! Так это очень просто. Я вам сейчас покажу.       Обычно обер-гофмейстерина подстерегала своих жертв неподалёку от лестницы на первый этаж. Другого пути на улицу не было, да и в центральную часть дворца вёл тот же коридор, так что миновать западню было невозможно. Оставалось только ждать, когда попадётся другая, менее терпеливая служанка или фрейлина и госпожа Виллемсен отправится водворять нарушительницу на место.       Но Хильда повела Марту не к лестнице, а, наоборот, в дальний, тупиковый коридор. Дошла до конца, замерла, прислушиваясь, а потом вдруг поднялась на цыпочки, зашарила руками по стене.       И осторожно потянула Марту вперёд – туда, где раньше была глухая стена, а теперь зиял узкий проход.       Ничего себе! Нет, ну к тронному залу потайной ход – обычное дело. Или, скажем, из королевской спальни – вдруг придётся от заговорщиков убегать. Но сюда-то зачем?! Тут же одни фрейлины да камеристки живут, и раньше всегда так было… А. Ну да. Понятно. По фрейлинам, значит, король Виллем был не дурак. Целый ход вон себе проложил, когда новый дворец строил… А у него, между прочим, законная королева имелась! Причём писаная красавица, судя по портретам.       Марта мстительно подумала, что королю, который когда-нибудь женится на Хильде, втихаря к фрейлинам побегать не удастся. Все его потайные ходы она за медовый месяц отыщет. Зато ещё через недельку объяснит этому королю происхождение всех бездонных дыр в его казне. И тут уже казначей пойдёт слезами обливаться…       Дверь за спиной сдвинулась обратно, закрывая вход. Тьма стояла кромешная. Хорошо Хильде, она небось эти ходы наизусть уже выучила. А Марте что прикажете делать? Хоть бы предупредила, что надо свечку взять.       Тут в руке у Хильды замерцал голубоватый огонёк – оказывается, в кармане её предусмотрительного величества имелся волшебный светлячок. Она прижала палец к губам, сделав страшные глаза, и многозначительно посветила на рычаг, торчавший в углу. А потом повела Марту за руку по проходу.       Они прошли совсем чуть-чуть и остановились. Сбоку Марта увидела ступеньки. Хильда прошептала: – У дверей говорить нельзя: там из коридора всё слышно. Сейчас я вам всё объясню. Только пообещайте, что вы никому-никому, ладно?       Выходов оказалось целых три: у комнат фрейлин, далеко после обер-гофмейстерининого поста и внизу. К счастью, устроены они были одинаково (феноменальной памятью король Виллем явно не страдал).       Спускаясь по узкой винтовой лестнице, Марта вдруг вспомнила про бал и таинственный припадок сэра Николаса. – Ваше высочество! – позвала она. – А вы, когда сегодня под лимонадным столиком прятались, не видели, как к нему сэр Николас подходил? Он ничего себе в лимонад не насыпал? – Ой, – радостно отозвалась Хильда, – наконец-то вы догадались! Я вам специально сразу не сказала, чтоб вам интереснее было. Он себе в стакан какую-то горошину кинул. И выпил. – Ваше высочество! – с чувством сказала Марта. – Хотите добрый совет? Когда вы вырастете, выйдете за какого-нибудь короля замуж и обнаружите, что его казначей разворовал полказны, вы не ждите, пока король сам догадается. Вы ему сразу скажите. А то ему до старости интересно будет.       В десяти шагах от лестницы потайной ход заканчивался. Хильда на прощание сунула Марте в руку волшебный светлячок и со словами ободрения ("Вы не бойтесь! Если забудете, как тут что-нибудь открывать, я утром приду и вас выпущу") исчезла за вставшей на место стеной.       Прямо впереди была дверь на улицу. Сонный стражник на крыльце буркнул, что нечего тут к ухажёрам шастать, но Марту пропустил.       Ночь была ясная, лунная, а во многих окнах ещё горел свет, и на какую ветку ногу ставить, Марта видела, но всё равно было не по себе. К тому же окно у них было едва приоткрыто, и, чтобы услышать хоть что-нибудь, пришлось встать на ветке во весь рост и вцепиться в подоконник, рискуя высунуться из-за занавески или упасть. Спасибо, хоть этаж второй (третьего в этом крыле и не было).       Впрочем, результат того стоил: Марта застала военный совет в самом разгаре. – А можно это вообще определить? – спросил Норберт. – Вообще можно, – плюхнулся на стул Юджин, – но это сравнивать с кем-то нужно. И не абы с кем, а с родителями или братьями-сёстрами. Четвероюродный кузен не годится. И кровь нужна. А откуда они её возьмут? – Подсунут тебе острое что-то, ты и порежешься, – предположил Норберт. – И потом, разве только по крови можно? – Теоретически по чему угодно можно, просто по крови проще всего. По волосам ещё делают, но это сложнее. – А здешняя волшебница сможет? – Гоблин её знает. Она известная, конечно, но совсем по другой части. Травница. Когда-то ещё по левитации опыты ставила… И вы меня вообще слушаете? Ладно, в нас они булавкой потычут или клок волос отчекрыжат. А сравнивать-то им с чем? – Юджин, – вдруг заговорил Николас, – а ещё какие-нибудь способы есть? Чтобы не нужно было ни с кем сравнивать? Я вроде бы слышал, что в древности какого-то нашего принца похитили маленьким ребёнком. Король с королевой искали его много лет, но не нашли. Тогда один великий чародей сделал меч, который давали в руки всем юношам нужного возраста. И вот в руках у принца он якобы вспыхнул ярким светом. Или это сказки? – Да нет, не сказки, бывают такие вещи. Но большинство только для своего королевства работает. То есть если они зегеронские, то зегеронскую принцессу определят, а агританского принца – нет. – А меньшинство? – уточнил Норберт. – Универсальные. Но таких в мире – по пальцам пересчитать можно. И в Зегеронии их нет. – Точно? – Я тебе сказочное зеркало, что ли, чтоб всё знать? Не надо руками никакие короны и древние мечи хватать, и будет точно! – Кстати! А волшебное зеркало не может… – Тролли и горгульи, Норберт, я же объяснял уже! Настоящее – не может. Туда можно книги записывать, и оно по ним будет на вопросы отвечать. А всё на свете зеркала только в сказках знают. – А ещё как-то можно? – снова спросил Николас.       Юджин замолчал и задумался. – Нет, – ответил он через минуту. – Я больше способа не знаю. Разве что кто-то принца раньше видел. А волшебством больше никак не получится. – Тут-то всё в порядке, – отмахнулся Норберт. – Когда в Агританию зегеронский посланник приезжал, мы как раз в Гномьем королевстве были. Так что нас он не знает никого. И раз ты говоришь, что волшебница ничего не может сделать, то всё только от нас зависит. – Если волшебница ничего не может сделать, то чем она второй день так занята, что мы её до сих пор не видели? – хмуро спросил Николас. – Мне тоже это не нравится, – кивнул Юджин. – Если бы она просто так взаперти сидела, с чего бы Марте нас об этом предупреждать? – Погоди, а это не та же самая девица, с которой ты целый час на дереве трепался? – встрепенулся Норберт. – Ну конечно! Сначала она тебя так кстати вытаскивает из лабиринта, потом строит глазки, а потом ты веришь во всё, что она скажет. А она, между прочим, какой-то из принцесс служит! Ты б ей ещё сразу выложил, кто из нас принц. – Ты меня совсем за идиота держишь? Раскрывать я ей ничего не собираюсь, но тут я никаких козней не вижу. Какого гоблина принцессе понадобилось бы пугать нас волшебницей? Она, конечно, дура, но детские страшилки – это уж слишком. – А может, эта твоя Марта просто болтает всякую ерунду, а на самом деле нет там ничего серьёзного? Ну, не любит эта волшебница приёмы и пиры, вот и сидит у себя, опыты ставит. Ты же сам про неё что-то такое рассказывал… – Ну да, людей она не жалует. Удивляются, с чего она вообще придворной волшебницей стала. Но не знаю, мне не показалось, что Марта это ляпнула не подумав. Я бы поостерёгся. – Как именно? – спросил Николас. – Короны и древние мечи в руки не брать. Ещё что? – Локоны принцессам на память не дарить, – отозвался Юджин. – Если вдруг поранишься и кровь потечёт – платком зажать, а платок потом сжечь на всякий случай. – А что, и по пятнам можно? – спохватился Норберт. – У этого же героя все штаны кровью были заляпаны. – А, это ерунда всё, – махнул Юджин рукой. – По свежим можно, особенно если тряпка насквозь пропитана. А по стираным-перестиранным штанам – нет. Ты чего ржёшь? – Я тут вспомнил, – выдавил Норберт, просмеявшись, – что у меня на куртке тоже кровь осталась. Только вервольфова. Я её оттереть поленился. Представляете, если они её найдут? Странные у нас в Агритании принцы водятся, правда? Серые, лохматые и с во-о-от такущими зубами…       Так они и в самом деле вервольфа завалили? И тот сэра Николаса действительно когтями зацепил? Марта почувствовала к агританцам внезапную симпатию. Шут с ним, пусть Норберт всякую чушь про неё несёт. Но подвиги у них взаправдашние, а не ради красного словца выдуманы. – Слушайте, – заявил Юджин, – давайте ложиться уже, а? Этот, конечно, в жизни ни за что не признается, но у него голова небось до сих пор кружится. Ему выспаться нужно. – Сам же мне эту троллеву пилюлю всучил! – возмутился Николас. – А голова у меня в порядке. Кружится, конечно, и пятна какие-то мелькают, но ты говорил, это к утру пройти должно. – Интересно, что тогда для тебя "не в порядке"? – хмыкнул Юджин. – Это если грифон клювом со всей дури. Я потом неделю с кровати встать не мог. Повезло ещё, что в шлеме был. Ладно, давайте и правда заканчивать. Мы всё на завтра решили? – Да вроде всё, – поднялся Юджин со стула. – Распрекрасный принц с утра Норберт, вечером я. А ты молчишь дальше. Ну, и печать роняешь, конечно. Постарайся, чтоб не при всех, но хоть пара девиц увидела. И лучше бы одна из них оказалась принцессой. А, да, чуть не забыл! – хлопнул он себя по лбу. – Надо же вечером ещё часы забрать будет. Норберт, ты съездишь? – А что я-то? Ты ж их ей пообещал. – Потому что, если один я ездить буду, они ещё заподозрят что-нибудь. – Тролли и горгульи! Ладно, съезжу. Николас, тебе помочь? – Сам дойду, не увечный.       Марта осторожно отпустила подоконник и, придерживаясь за стену, села на ветку. Остаться и поглазеть на полураздетого Норберта (спальня была его) ей не позволяло чувство собственного достоинства. Ну, и желание слезть с дерева до того, как он потушит свечи. Лешие и русалки, да что же руки так дрожат?!       Ох, наконец-то под ногами широкая и безопасная земля! Ну ничего, Марта. Тебе ещё потайной ход самостоятельно осваивать. Где-нибудь шишек себе да набьёшь!