Время моей любви

Так прощаемся мы с серебристой, Самою заветною мечтой, Флибустьеры и авантюристы, Братья по крови горячей и густой. И в беде, и в радости, и в горе Только чуточку прищурь глаза — В флибустьерском дальнем синем море Бригантина поднимает паруса.  — Бригантина поднимает паруса.       — Вы умеете играть в шатрандж? — Манс пригласил Джейме присесть за капитанский столик, на который была привинчена доска с черными и белыми клетками.       — Да, меня научил в нее играть брат, но я никогда не был так хорош в этом, как он. За все время, что мы играли, мне удалось победить всего два раза. И то, подозреваю, он попросту сжалился над моими постоянными неудачами.       — Не страшно, я сам только начал осваивать ее. — Капитан аккуратно расставил тяжелые фигуры на доске. Сегодня на море был почти полный штиль, так что не было риска, что они разлетятся к чертям, и партия закончится раньше времени. — Это хорошая игра, помогает развивать логику и память. А также стратегическое мышление. Какими вы предпочитаете ходить?       Джейме безразлично пожал плечами. Какая разница, какой цвет, если его провал однозначно предрешен.       — Давайте мне белые. Может, смогу разнести вас с первого хода. — Манс лишь ухмыльнулся.       — Мы уже отправили письмо вашему отцу. Назначили место и время выкупа. Если все пройдет успешно, вы очень скоро отправитесь домой. Молитесь, чтобы отцу вашему жизнь ваша была дороже, нежели моя поимка.       В этом Джейме очень сильно сомневался. Если отец что-то хотел сделать, он это делал, шагая по головам других людей. Мужчина был уверен, если бы король посмел перейти дорогу Тайвину Ланнистеру, тот нашел бы способ убрать его с трона. Джейме сдвинул байдак, обозначив первый ход.       — Отец мой почти никогда не упоминал о вас, как, впрочем, и король. А слухи между тем ходили при дворе очень часто — от самых нелепых, дескать вы были колдуном и король велел сжечь вас на костре, до самых пикантных. Например, что вы были любовником Анны Австрийской. Все они могли объяснить ненависть Бурбонов к вам, как отца, так впоследствии и сына, но вот почему Тайвин? Я задаюсь вопросом и не могу никак найти ответ на него.       Манс снес фигуру Джейме черным ферсом, за один ход поставив противника в тупик.       — Любопытно понять, что вы, молодой человек, знаете обо мне. Я уже целую вечность не был при дворе, иногда мне и правда хочется хотя бы на денек попасть в манящее очарование Лувра, поцеловать тайком какую-нибудь придворную красавицу. Развлеките меня разговором, и, быть может, я немного приоткрою вам завесу тайны, что же произошло между мной, монаршей особой и Тайвином…       Джейме на секунду задумался, приглаживая золотистую бороду, которой он оброс во время путешествия.       — О вас вообще мало что известно. Мужчины считают вас кровожадным корсаром, который предал корону. Говорят, вы уже очень долго господствуете на море и вам нет равных в битвах и ловкости. Манс Налетчик легко уходит от погони и так же легко загоняет в ловушку преследователей. Но вместе с тем он настоящий дьявол, который насилует женщин, забирает их в свой гарем, где потом подвергает страшным пыткам. Дамы же, наоборот, романтизировали ваш образ до невозможности. Их не смущает то, что вы бороздите море еще с тех времен, когда был жив Людовик XIII, в их представлении вам всегда чуть за двадцать. Вы чертовски красивы и обаятельны, похищаете томящихся в неволе бедняжек от нелюбимых мужей, берете их на свой корабль, на котором вместе рассекаете морские просторы. Бабы, впрочем, что с них взять... А тот факт, что вы не какой-нибудь безымянный пират, а бывший маркиз, некогда богатый, знатный да к тому же приближенный короля Людовика XIII, окружает вашу фигуру еще большим ореолом привлекательности.       Манс улыбнулся. Тепло, словно отец, слушающий байки любимого сына. Джейме даже смутился, нечасто он получал такие улыбки от Тайвина. А точнее сказать, вообще никогда. Он ведь должен ненавидеть этого пирата. Налетчик разгромил их флот, многих взял в плен, а некоторых и вовсе повесил. Но почему-то, напротив, он испытывал к этому человеку смешанные чувства, состоящие из уважения, симпатии и интереса к его загадочной личности.       — Открою маленький секрет. Я никогда не насиловал женщин. И гарема у меня нет. За свою достаточно долгую жизнь я любил только двух женщин. И последняя — это моя возлюбленная жена, Далла. Кроме нее другие мне не нужны. И я не отличаюсь кровожадностью, в отличие от других. О, не надо коситься на них. — Джейме отвел взгляд от трех висельников, болтающихся на рее, среди которых был и Торне. — Они пытались бежать прошлой ночью, украв шлюпку. Будь осторожен, парень, не повторяй их ошибок. А теперь расскажи мне, как здоровье королевы-матери, расскажи мне, что прелестницы сейчас одевают ко двору… — Пират поставил Джейме шах, закончив первую партию. Ланнистеру никогда не давалась эта игра. А вот Тирион, скорее всего, уже давно бы разнес соперника в пух и прах. На этот раз Манс взял себе белые фигуры, забрав право первого хода.       — Что же, расскажу вам, что знаю. Королева-мать все еще жива, но участия в политике больше не принимает. Она ведет более затворнический образ жизни, лишь изредка можно увидеть ее на светских приемах, а былая красота этой женщины осталась только в рассказах тех, кто помнил ее совсем молодой.       — Ах, Анна... Поверьте мне, когда-то она могла затмить своей красотой любую женщину, и не только во Франции, но и в Англии, и даже в родной Испании.       — Она была одной из тех, кого вы любили?       — О да, мой мальчик. Я с первого взгляда полюбил ее, как только увидел. Несмотря на то что она на целых семь лет была старше меня. Такая дивная и удивительная... Она прельстила меня и околдовала.       Джейме непринужденно рассмеялся.       — Вы так говорите о ней, словно когда-то были близки. Не из-за этого ли у вас вышла размолвка с королем?       — Скажи мне, парень, как ты думаешь, сколько потомков было у Людовика XII и королевы Анны?       Жаркое полуденное солнце было в самом зените, безветрие словно только усиливало жару. Джейме отвлекся от разговора, обратив внимание на то, что даже гребцы сейчас не сидели на веслах. В такие дни Манс давал им передышку, разрешая прятаться в прохладе трюма, выходили они только ночью, если путь был более-менее спокойным, без риска натолкнуться на риф или сесть на мель. Для Джейме было еще большим открытием то, что на веслах сидели не галерные рабы, как у Людовика на военных судах, а обычные люди, вольные наемники, что перешли к Мансу из других захваченных команд. Это позволяло им работать гораздо продуктивнее. И Джейме взял это себе на заметку.       — Насколько мне известно, двое, — после минутного раздумья ответил он. — Ныне правящий король-солнце, Людовик XIV и Филипп I Орлеанский. Прозванный мужелюбцем. За глаза, естественно. К чему вы клоните, собственно?       — Я рассказываю это кому-то впервые с тех самых пор, как покинул берега Франции. Не удивляйтесь, я давно хотел поведать кому-нибудь эту историю, но почти не встречаю земляков благородного происхождения, знакомых с этикетом и королями. — Джейме весь обратился в слух, заинтригованный тем, что же может сказать ему этот загадочный человек. — У Людовика и Анны Австрийской сложились не очень хорошие отношения. Она ненавидела красного кардинала почти так же сильно, как любил его ее муж. На этой почве и началась их очень долгая размолвка. Подливало масла в огонь еще и то, что, как монарх ни старался, он не мог воспроизвести на свет наследника. Он покинул королеву, предпочитая проводить время со своими миньонами. Однако не думаю, что со своими фаворитами он вступал в интимную связь, ибо король все же был более охотлив до женщин. Я не помню, чтобы у него были официальные фаворитки, но в конечном итоге все же появилась та, которая смогла захватить и его сердце. Но сейчас речь не об этом. — Манс подвинул Джейме чашу, наполненную до краев грогом. — Пей, парень, не стесняйся.       Ланнистер покосился на Джона, сына герцога Бургундского, начищавшего палубу на солнцепеке.       — Могу ли я отказаться от своей порции и отдать ее этому мальчишке, моему подопечному? — Пират лишь усмехнулся в ответ, потягивая прохладный напиток, принесенный из трюма.       — Из всех членов твоей команды меньше всего я бы беспокоился именно за него. Поработать этой белоручке будет полезно — укрепит и силу, и дух, даст понять, каково приходится обычным матросам. Подозреваю, что этот юнец никогда не ведал тяжелой работы. У меня на корабле нет разницы, был ты богатым или бедным, — все работают наравне. Каждый человек, был ли он рабом, нищим или маркизом, может достичь небывалых высот у меня на службе. Вдобавок этот, — слегка кивнул Манс в сторону Джона, — попал под пяту Игритт, которая явно положила глаз на красавца, она не даст паренька никому в обиду.       Джейме кивнул. Он никогда не испытывал к Старкам теплых чувств, но море удивительным образом могло объединять людей. И чувствуя свою ответственность за юнца, он беспокоился за него.       — Прошу вас, продолжайте. — Ланнистер отведал угощение, чувствуя, как алкоголь приятно разливается по венам. Манс вновь улыбнулся ему и, отодвинувшись от доски для игры, взялся за лютню, покоящуюся подле него. По прикидкам Джейме, пирату было где-то за сорок, его седеющие каштановые длинные волосы были тому свидетельством. Его рассказ будоражил кровь, словно Джейме сейчас касался какой-то очень великой тайны. Хотя так оно и было.       — Я был тогда весьма пылким юнцом, — продолжил Манс, то и дело прикладываясь к бутылке. — И мой интерес всегда был прикован к недоступным женщинам. Я приехал ко двору уже тогда, когда отношения между Анной и Людовиком были напряжены до предела. До этого времени я жил при английском дворе, моя мать, к слову, была чистокровной англичанкой графского происхождения. Она вышла за своего французского кузена по принуждению, и их брак был очень несчастливым. Они с отцом почти не жили вместе, но все же каким-то образом им удалось заделать меня, а впоследствии и еще одного ребенка. Увы, для маменьки эта беременность оказалась роковой. После ее смерти я перебрался в Париж к отцу, где был представлен ко двору, собственно там же я и увидел свою первую любовь..... — Уже изрядно пьяный, Манс сделал очередной большой глоток. — Я не помню уже, сколько мне было тогда лет, зато помню свой танец с королевой так, словно это было вчера. Я что-то говорил и говорил, а она лишь вежливо кивала, не обращая внимания на мою восторженную речь. Но каким же я был настойчивым!..       — Так вы смогли добиться ее или нет? — Джейме и сам не заметил, как увлекся этой историей.       — Возможно ты не поверишь мне, но я добился ее благосклонности. Не одну сотню раз я клялся ей в любви, не одну сотню раз Анна отказывала мне, но в итоге, на сто первый раз, она ответила "да". Я смотрю, ты не веришь мне?       — Трудно поверить в то, что королева, такая правильная и честная, замкнутая и отстраненная от дел, могла пойти на государственную измену, адюльтер королю...       Манс сверкнул карими глазами.       — Теперь я вижу, насколько плохо ты знаешь женщин. Будучи отвергнутыми, они способны на самые низкие поступки, и измена лишь вершина айсберга. Запомни это, мой мальчик, раз и навсегда.       Джейме сразу вспомнил Серсею. Да, наверное, все женщины таковы. Для них ничего не стоит пойти на предательство ради собственной выгоды.       — Вы так легко мне это рассказываете? Не боитесь, что я предам огласке вашу историю?       Манс лишь усмехнулся в ответ.       — Что же, попробуйте, король немедля вас уничтожит. Вас и вашу семью. К тому же Людовик прекрасно знает, что кроме герцога Орлеанского, у него есть еще пара братьев. Правда, не совсем единоутробных, но все же.       — Полагаю, один из детей королевы был вашим? — В другое время Джейме, возможно, и не поверил бы пирату. Но, к примеру, Роберт Баратеон и сам воспитывал бастарда, которого заделал сестре он, Джейме.       — Совершенно верно. Но обо всем по-порядку. Боясь гнева супруга, Анна попросила меня удалиться со двора, хотя бы на время. Однако на следующий год король, тогда так и не узнавший о нашей связи, вновь призвал меня ко двору и предложил принять участие в рейде на пиратов, возглавляя командование прекрасным кораблем «Королева Анна». И я согласился, коротая свои дни в Лувре в ожидании отъезда. А еще я понял, что моя былая страсть к королеве не только не утихла, а стала еще сильнее, превратившись из влюбленности во что-то большее. И мы вновь возобновили связь. На мою беду в это же время приехал ко двору и некий герцог со своей женой. Она стала служить фрейлиной у королевы — великая честь. Эта женщина... Чего таить греха, она была великолепна — зеленые глаза гипнотизировали любого, кто в них посмотрит, а волосы ее были подобны расплавленному золоту… Единственная, которая смогла затмить Анну Австрийскую.       — Моя мать, — понял Джейме.       — Именно. Король мало интересовался женщинами, но эта прельстила его с первого взгляда. Тайвин быстро смекнул, что его возлюбленная жена рискует стать шлюхой короля, поэтому решил всеми ведомыми ему способами отвлечь от нее Людовика.       — Он рассказал королю о вашей связи с королевой?       — Да, мой друг. — Взгляд Манса наполнился скорбью. Пират тронул струны лютни, извлекая из нее печальную ноту. — Я лишился всего: своего дома, своих богатств, земель, титула. Мою сестру обвинили в государственной измене и прилюдно казнили. В ту роковую ночь я и сам лишился бы головы, если бы не Анна. Она помогла мне бежать из дворца, выделив своих людей. Мы увели в море корабль. Один-единственный. Напади на нас пираты или если бы нас смог догнать королевский флот, я бы не стоял сейчас здесь, перед тобой. Но, как видишь, я не только выжил, но и смог собрать свою собственную армию. Я видел королеву еще один раз, уже после смерти Людовика, когда все дворянство ополчилось против нее. Я просто не мог оставаться в стороне, когда она, угнетенная и несчастная, скрывалась в Бордо. Возможно, что навредил я ей больше, чем помог. Ибо потом уже я узнал, что на память о нашей последней с ней ночи я оставил королеве свое крепкое семя. Не знаю, что потом стало с этим ребенком, но не думаю, что, наконец утвердившись на троне, король оставил его в живых…       Джейме, однако, волновало совсем не это.       — Кто, кто был еще одним братом Людовика XIV? — Но похоже, он уже знал ответ на этот вопрос. Пират перестал улыбаться, взглянув на Ланнистера с долей иронии. Былая доброта и теплота мгновенно улетучилась.       — Я думаю, что вы уже обо всем догадались. Анна была довольно мстительной женщиной. И такую обиду Тайвину простить не смогла, посему собственноручно и уложила свою фрейлину в постель к мужу.       Джейме так и остался сидеть, пригвожденный к стулу, раз за разом вспоминая гневные слова отца, обращенные к Тириону: «Ты не мой сын».

***

      Тирион вернулся из Сен-Жермен-ан-Ле с тяжелым сердцем. Ему даже не удалось попрощаться с Шаей как следует. Король, полностью очарованный этой девушкой, оставил ее при себе. И грустить бы сейчас в одиночестве, так нет, отец немедля вызывал его к себе. Ругаясь на чем свет стоит, даже не успев передохнуть с дороги, карлик отправился в поместье, где сейчас располагался Тайвин и, как оказалось, Серсея. Сестра была явно не в духе, видимо из-за того, что ее интересное положение становилось все более явным день ото дня. Отец и того хуже — сидел с лицом чернее ночи, словно произошло что-то совсем из ряда вон. Тирион занял свое место за столом, ожидая, когда наконец-то ему расскажут, что же заставило его любимое семейство собраться всем вместе.       — Как повеселился в обществе короля? — попыталась поддеть Тириона Серсея, но отец лишь взглядом остановил их только было начавшуюся перепалку.       — Оставьте свои распри хоть на минуту, у нас есть дела поважнее. Вчера прибыл Мормонт с плохими вестями — пираты разгромили их флот, Джейме попал в плен к Мансу Налетчику.       — Он жив? — обеспокоенно осведомился Тирион.       — Этого я не могу знать. Практически вслед за Мормонтом пришло письмо с баснословной суммой выкупа.       — Разве у нас нет денег? — взволнованно спросила Серсея. Несмотря на то, что она залезла в постель королю, причинив боль Джейме, наверное, о нем она беспокоилась даже больше, чем о родном сыне.       — Деньги у нас есть, — молвил Тайвин, как-то по-недоброму глядя на своих детей. — Но эти пираты нанесли оскорбление нашему дому, к тому же сущесвует опасность, что Джейме рискует не вернуться домой живым. Если то, что мне доложили, верно и он действительно в плену у Манса, именуемого королем-на-море, то получив выкуп, он убьет заложника.       — Но, полагаю, у тебя есть план. — Зная отца, Тирион был более чем уверен в этом.       — Верно, — кивнул старый лев, и карлику вдруг стало не по себе. — Знаешь, Тирион, при всей своей неказистости ты обладаешь весьма пронырливым умом и хитростью, достойной похвалы. Поэтому я принял решение, что ты отправишься сам выкупать Джейме. И по дороге придумаешь, как вернуть его домой живым и невредимым. Не надо делать такое лицо, словно я посылаю тебя на смерть. Я больше чем уверен, ты сможешь найти оптимальный выход из сложившийся ситуации. К тому же ты поплывешь не один. Тебя будет сопровождать армия бывалых матросов, а корабль будет прекрасно снаряжен и оснащен.       — Звучит не очень убедительно, учитывая то, что наш доблестный флот потерпел поражение, будучи еще более оснащенным и многочисленным.       — То есть ты отказываешься помочь брату, — угрожающе спросила Серсея.       Будь на месте Джейме его сестра или отец, Тирион не пошевелил бы ради них и пальцем. Но брат был единственным, кого он любил, из всего своего проклятого семейства. Старший брат был всегда для него очень дорог. В детстве, когда они все жили в поместье отца, Джейме всегда защищал его. От деревенских мальчишек, приходивших поглазеть сквозь толстые прутья литого забора на уродца. Он прогонял их, иногда и колотил, чтобы больше они и шагу ступить на их землю не смели. Он единственный, кто всегда вставал на сторону карлика, когда казалось весь мир ополчился против оного.       — Я согласен. Но мне надо время, чтобы придумать подходящий план.       — У тебя его нет, — отрезал Тайвин. — Придумаешь по пути. Две недели займет подготовка корабля и команды. Можешь поломать пока голову над этим.       — Что же, не жди, что я приду тебя провожать, — процедила златовласая прелестница. — Но Джейме… Его ты обязан спасти.       Тирион встал из-за стола. "Что же ты задумал на самом деле, отец?" Мужчина сомневался, что все так просто.       — Я постараюсь это сделать. Но захочет ли он возвращаться назад?       Отец проигнорировал его выпад.       — Есть еще одно дело. Серсея, ты куда-то собралась?       Сестра густо покраснела.       — В Сен-Жермен. Мне надо к королю.       — Тебе туда точно не надо, — властным тоном объявил Тайвин. — У тебя здесь есть дела поважнее. На дороге к югу Пиринеи была найдена разбитая и разграбленная повозка Джоффри. Как я понимаю, ты и сама не ведаешь, где сейчас твой сын?       С лица Серсеи сошли все краски. Несмотря на то что Тирион недолюбливал своего племянника, это показалось ему плохим знаком. В народе часто говорили: «пришла беда — отворяй ворота». Не кончится ли и для него плаванье очень печально?       Отец ушел, оставив их наедине со своими мыслями. Тирион рассчитывал как можно быстрее улизнуть от сестры, но она все же догнала его.       — Я знаю, что ты сделал для отца. И с какой целью ездил вместе с королем. — Ее тон был холоден, словно лед. — Не думай, что я когда-нибудь тебе это забуду. И все время, пока будешь плыть, вспоминай, что я знаю шлюху, что ты положил в постель короля, в лицо…