Время моей любви

А за окном шелестят тополя: «Нет на земле твоего короля…» А. Ахматова       — Миледи, вставайте, нам надо уходить.       Ноги отказались слушаться Арью, она рухнула на колени посреди площади, мутным взглядом пытаясь разглядеть мертвецов, раскачивающихся в петлях.       — Мне надо посмотреть. Я хочу снять мешки с их голов. Среди нет Якена. Просто не может быть.       — Миледи, прошу вас, поднимайтесь! Надо уходить, кто-нибудь из королевской стражи может узнать вас или — еще хуже! — из Двора Чудес, здесь небезопасно. — Ломми упрямо тянул ее за руку, но Арья не двигалась с места. Горло душил крик, рвущийся наружу, глаза застилали слезы, а сердце разрывалось напополам от нестерпимой боли. Повешен. Нет, такое невозможно. Король, бессмертный властитель Двора Чудес, ловкий, сильный и мужественный — он не может умереть вот так просто. Ни за что, только не он. Даже смерть Робба она могла принять — может, оттого, что отвыкла от него, то ли оттого, что брат никогда не казался ей полубожеством, как Якен Хгар.       — Нет, — истерично выкрикнула Арья, пытаясь освободиться от тонких, но цепких рук. — Нет! Я поверю в это, только если увижу его лицо.       — Миледи, поднимайтесь, надо бежать, иначе вас убьют, они знали, что вы придете сюда, они знали!       Арья покорилась и позволила Ломми увлечь себя за собой.       — Красавец и Косой распространили слух среди наших, что вы погибли, не смогли выбраться из Бастилии. Большинство поверило, но не все, — Ломми сбивчиво рассказывал о том, что произошло за неделю ее отсутствия, в то время как они уже почти бежали, петляя по переулкам. В знакомых закоулках Двора у Арьи внезапно обострилось чутье: сейчас она твердо знала, что некто следует за ними по пятам. — Те, кто еще остался в живых из приближенных короля, жаждут вашу голову. Нам сюда.       Мальчишка вильнул вправо, спускаясь по лесенке к каналу, туда, где под мостом было совсем темно. Они остановились, судорожно переводя дыхание. Под накидкой Арья нащупала рукоять кинжала. Черт, почему именно сейчас, когда она так уязвима и беззащитна?! Простреленное плечо жгло огнем. Рана открылась, и Арья чувствовала, как кровь начинает сочиться сквозь тонкую повязку.       — Ты знаешь тех, кто меня ищет? — шепотом спросила она.       — Суровый, — последовал короткий ответ.       Она могла бы и сама догадаться. Единственный из приближенных Якена, кто наотрез отказался идти в Бастилию.       — Я не собираюсь рисковать собой из-за королевы, — ответил он тогда Хгару. — Если бы речь шла о спасении твоей жизни, я бы не стал колебаться. Но я не собираюсь потакать капризам твоей… жены.       Якен не доверял сподвижнику, часто говорил, что тот должен носить имя не Суровый, а Тщеславный, ибо он хотел одного — власти, но был слишком слаб, чтобы противостоять королю, поэтому принял мудрое решение быть на стороне сильнейшего.       Как бы ни хотелось Арье подождать, пока Суровый не найдет их, зайдет в темноту под мостом, дабы найти там свою смерть, от этого безумного поступка пришлось отказаться. До вечера они с Ломми слонялись по грязным улочкам, прячась и озираясь, словно воры. И только когда ночь надежно укрыла их от чужих глаз, они рискнули вернуться в хлипкую лачугу, которая теперь служила Арье ненадежным укрытием.       — Где вы были? — На пороге их встретил Чумной. — Вы совсем продрогли, королева, заходите скорее. — Он запер скрипучую дверь и пригласил Арью к ветхому камину. — Ваша рана открылась. Потерпите немного, скоро вернется лекарь. Как вы себя чувствуете, моя королева?       — Не называй меня так, — Арья с благодарностью приняла из заботливых рук чашку горячего отвара. — Если нет на свете больше короля по имени Якен, то и королевы больше не существует.       — Как же мне вас теперь называть? — растерялся Чумной. — И кто же вы на самом деле?       — Сейчас — никто. Зовите меня просто — Арри. А теперь расскажите, что произошло, как схватили Якена, где мой отец?       — Я не знаю, миледи. Он не смог выбраться из Бастилии. Молодой Лорд, Голодный —они тоже повешены, вместе с ним. Их вздернули три дня назад. И от Красавчика нет вестей, он должен был посадить вашего отца на корабль в Марселе, но еще не вернулся обратно.       — Я хочу немедля отправится туда. — В башне осталось много дорогих сердцу вещей. Да и куда идти теперь? У нее не было дома, кроме этого мрачного места. Тем более она должна сдержать обещание, данное Якену, и забыть о своей семье.       — Нельзя, миледи, вас убьют, едва вы появитесь там. У вас не осталось больше друзей во Дворе. Едва стало известно, что Короля поймали, началась настоящая кровавая бойня за трон. Толстяка и Косого зарезал Суровый, он давно метил на высокое место. Перед смертью Косой рассказал, что вас убили в тюрьме, но Суровый, новый король, ему не поверил. И поклялся найти вас — живую или мертвую. Поберегитесь пока, не нужно до поры выходить на улицу, гвардейцы и многие из наших ищут вас.       — Почему же ты не вернулся во Двор? Почему не попытался отбить свое место под солнцем? Почему ты, Ломми, все еще прислуживаешь мне, хотя знаешь, что я никто? — Арья окинула взглядом двух людей, сидящих перед ней на коленях, словно подданные перед настоящей королевой. Их головы склонились, и она не могла разглядеть выражения их лиц.       — Вы спасли мою жизнь однажды, — после короткого молчания промолвил Ломми. — И теперь она принадлежит вам.       — Якен избрал вас королевой. Он велел мне беречь вас как зеницу ока. Я был довольно близок с этим человеком и знал его дольше, чем все остальные. Он действительно любил вас. Быть может, вы были единственной женщиной, сумевший занять место в его сердце. Я последую за вами, куда бы вы ни направлялись, и исполню его волю. Буду защищать вас до последнего вздоха!       — У тебя есть имя, кроме этой уродливой клички?       — Может, и было, да только я не знаю его…       — Я буду звать тебя Джори. — Арья и сама не знала, откуда всплыло это имя в ее памяти. Просто первое, что пришло на ум. — Вы больше не будете отребьем с самого дна. Не знаю, что будет дальше, но клянусь, я не умру, пока не отомщу всем тем, кто причинил боль мне и моим близким людям. Готовы ли вы следовать за мной и служить мне? Сейчас у меня нет денег, чтобы платить вам жалование, но однажды я втройне отплачу за помощь.       И они поклялись ей. В память о своем короле или же по иным причинам. Арья возвела глаза к потолку, черному от копоти масляных ламп. Сердце упорно не желало верить в то, что Якена теперь нет в живых. Она решила последовать за любимым в могилу, только этим, казалось ей, возможно было искупить свой грех перед ним. Но сначала — месть. Глупо умирать, оставляя врагов пировать на своих костях… ***       Арья пришла в себя от резкой боли в плече.       — Тише, моя королева, я почти закончил. Простите, что причиняю вам боль. — Арья старалась сфокусировать взгляд, не понимая, однако, где находится. Ей снилось, что она спит в башне и Якен лежит рядом, обнимая ее за талию. — Не надо плакать, сейчас я вам дам лауданум, опий заглушит вашу боль, королева.       — Мне не нужен опиум, — прохрипела Арья, чувствуя, как седой человек орудует иглой. — И я больше не королева. — Юная герцогиня Старк не хотела глушить боль, она считала, что заслужила ее.       — Не стоит себя наказывать за смерть нашего короля. Вы не виноваты. Это целиком было его решение. — Пожилой человек, седой, словно лунь, ласково улыбнулся Арье.       — Ничего вы не знаете. — В Бастилии она должна была умереть сама, дать возможность сбежать Якену и остальным, прикрыть их.       — Уж я-то знаю побольше вашего. И Якена знавал многим дольше. — Еще один стежок — и Арья зажмурилась, теперь она вспомнила: Суровый гнался за ней и Ломми, потом рана открылась — видимо, она не дождалась прихода лекаря, потеряла сознание. — Помните тот случай, на ярмарке? Не удивляйтесь, я знаю, что вы спасли жизнь мальчишке. Именно по приказу Якена я убедился, что вы младшая дочь герцога Бургундского. Все твердили, что если Король свяжется с вами — жди беды, да только он никого не желал слушать, бредил вами с первого дня. Впервые за свою долгую жизнь я видел, как мужчина мучается любовью. Он был одержим вами, и поверьте, если бы вы по странному стечению обстоятельств сами не пришли к нему, он выкрал бы вас из вашего красивого дома и забрал себе. Волей или неволей. Вы видели в этом человеке только то, что хотели, лишь его светлые стороны, но он был королем в полном смысле этого слова и, быть может, будь у него больше власти, превзошел бы самого Людовика. С вами он всегда был мягок, и эта слепая любовь и привела к гибели такую сильную личность. Якен осознанно пошел на этот шаг, ибо понимал, вы никогда не сможете принадлежать ему полностью и даже клятва бы вас не удержала.       — Он оставил меня одну в этом мире. Я не прощу его за это. — Кипящее вино полилось на рану, и Арья вновь потеряла сознание. ***       — А он-то зачем нужен? — Джейме с недовольством покосился на гигантского человека в цепях, которого вели по трапу шестеро пиратов, буквально затаскивая его на корабль. — Лишний рот.       — Я ведь говорил, что отомщу каждому, кто посмеет позариться на мою собственность. А как бы вы поступили с этим человеком, мой дорогой друг? — Манс облокотился о перила капитанского мостика, сверху вниз глядя, как рычит плененный Григор. — С человеком, посмевшим напасть на твой дом, угрожавшим твоей семье?       — Убил бы на месте, — не раздумывая, ответил Ланнистер.       — Так и знал, ты настоящий солдат, — разочарованно вздохнул пират. — Четко идешь к поставленной цели, не обращая внимания на сундуки, что раскиданы по краям дороги. — Понимаешь ли ты, как тяжело держать дисциплину на корабле в дальнем плавании? Сынок, в скольких сражениях ты участвовал, будучи далеко от дома, много дней окруженным бескрайним водным простором, когда от жажды и голода тебе уже мерещатся русалки и прочая нечисть? Спорим, никогда. А ведь пираты менее организованны, нежели королевские солдаты-мореходы. То и дело вспыхивают бунты и недовольства, тогда лучше дать толпе зрелище — и чем кровавее и непригляднее, тем лучше. А казнь такого, как Григор, устроит любого — для всех он воплощение мощи и силы, и, раз я смог его одолеть, значит, я в разы сильнее. Смекаешь, мальчишка?       — Ты берешь его с собой только ради того, чтобы зверски замучить перед командой? Для тебя он, как большая игрушка, с которой можно делать все, что захочется?       — Верно. И не смотри на меня так. Для королей такое в порядке вещей, конечно, они не марают руки, за них это делают палачи. Из-за моих манер, быть может, ты принимаешь меня за сопливого аристократа, забывая о том, что я жестокий человек, король на море, а ты мой пленник. И если Тайвин выкинет какой-нибудь фокус, чтобы не отдавать за тебя выкуп… Ты сам скоро увидишь, какая участь будет ожидать тебя. ***       Бриенна растерянно оглядывалась вокруг, наблюдая за суетой. Юноша, закреплявший грузы на борту, показался ей смутно знакомым.       — Кто тебя учил вязать узлы — твоя бабушка? — На него покрикивала девушка с всклокоченными рыжими волосами, пылавшими в свете солнца.       — Я слышала, что женщины не приветствуются на корабле. В особенности на пиратском.       — Не совсем. — Тормунд, ее пленитель, ухмыльнулся в бороду. Он казался очень довольным собой. — Манс признает всех: французов, норманнов, англичан, мавров, белых, черных, женщин, мужчин. Теперь ты тоже часть его команды.       — Я благородная леди, я не отступница, не изменница короны. — Возразила графиня Тартская.       — Вам ближе к сердцу балы и прочие светские увеселения? Хотите вернуться на родину? Давайте сделаем так, заключим сделку. Полгода вы пробудете со мной, не попытаетесь сбежать, не покинете меня, будете сражаться со мной плечом к плечу, а после я дам вам выбор. Если захотите покинуть такого прекрасного мужа, как я, вернуться к скучной жизни при дворе, я отпущу вас.       Пират протянул ей огромную руку — испачканную сажей, с обгрызенными ногтями, и Бриенна пожала ее, чувствуя некое моральное удовлетворение от того, что к ней в кои-то веки отнеслись уважительно. Она даже немного расслабилась после этого разговора и принялась с любопытством наблюдать, что происходит вокруг. Когда она вдруг встретилась взглядом с Джейме, тут же отвела глаза, а ее лицо залил стыдливый румянец. И, чтобы отвлечься, Бриенна снова обернулась к юноше, что показался ей знакомым.       — Шевелись, шевелись, а то пошлю тебя в трюм, откачивать воду, будешь гордо носить звание «корабельной крысы»! — Девица, что сидела на бочке и болтала ногами, то и дело вгрызаясь в сочное яблоко, все время покрикивала на него, но в ее голосе не было ни злости, ни угрозы.       — Вы общались при дворе? — Кажется, Тормунд знал его. А теперь Бриенна и сама вспомнила: этот юноша был одним из отпрысков герцога Бургундского, Эддарда Старка. Она видела его пару раз на приемах, но они никогда не разговаривали, и на танец он ее не приглашал. Графиня вообще редко танцевала, за некоторым исключением, как, например, на своем последнем балу — с блистательным Джейме Ланнистером, который по странному стечению обстоятельств также был пленником на этом корабле.       — Юноши, подобные ему, обращают внимания на молодых и красивых девушек, так что нет — нам не приходилось разговаривать, — с некоторой горечью в голосе произнесла Бриенна. Тормунд нахмурился.       — Вы красивы. Просто эту красоту не каждому дано увидеть. Мы отплываем через час, наслаждайтесь видом суши, ибо ее вы увидите довольно нескоро.       Пират откланялся и удалился, а Бриенна осталась наблюдать, как и было велено, понимая в душе, что ей действительно это интересно. ***       — Я думал, что пиратская жизнь заключается в том, чтобы бороздить моря, пить ром, похищать женщин и грабить торговые суда. — Джон устало опустился на дощатый пол, стирая пот со лба грязным рукавом. Сегодня он перетаскал кучу мешков с камнями и щебнем к килю корабля, чтобы тот держал баланс, находясь на плаву.       — Ты такой наивный, совсем ничего не знаешь о мире. Пойдем, надо помогать грузить на корабль припасы: бочки с солониной, фруктами, ромом, галетами, сыром, пресной водой, лимонами. Пираты подходили к припасам с умом, ничего лишнего, лишь то, что могло помочь продержаться в течении долгого времени, ежели случится что-нибудь.       Джон мало что знал о корсарах — только лишь то, что почерпнул из прочитанных книг. И флибустьеры всегда представлялись ему вечно хмурыми, суровыми разбойниками с большой дороги, а теперь этот образ, сложившийся у него в голове, никак не вязался с матросами, которые лихо катили бочки по трапу и напевали в такт работе какую-то веселую песню, по звучанию очень схожую с французской «У Бена бабенка блудлива была». Они не выглядели как злодеи — обычные люди, просто по другую сторону баррикады.       — Не зевай, — прикрикнула на Джона Игритт и улыбнулась, обнажив кривые зубы. — В последний раз тебе показываю, как надо затягивать канаты, чтобы бочки не укатились во время шторма.       Джон с усердием кинулся помогать ей. В последнее время они нашли общий язык. Она не заставляла его больше натирать пиратам сапоги до блеска и учила многим новым вещам, которых Джон не знал ранее. На королевском судне он только и занимался тем, что скреб палубу либо слонялся без дела. Сейчас Джон понимал, что их флотилия была обречена на провал с самого начала: он, Сэм, другие матросы знатных сословий, которых взяли на борт…       — Отчаливаем! — Громовой голос Тормунда грянул на весь корабль. — Привет, леди, — он махнул Джону и Игритт и с грацией дикой кошки полез вверх по канатам. Джон с некоторой завистью смотрел, как пират забирается в Воронье Гнездо — не каждый мальчишка может похвастать такой проворностью.       — Я тоже так могу. — Игритт тряхнула огненно-рыжими волосами. — И тебя научу. Сейчас ты двигаешься не лучше солдатика на шарнирах. Я видела однажды такого у торговца в порту. Вся проблема в том, что раньше ты слишком мало двигался.       — Я двигался, и довольно много, — надулся Джон.       — Ой ли? Танцевать на паркете и изредка вяло фехтовать во дворе — это ты называешь двигаться? Не дуйся, как надменная барышня, а просто смотри, наблюдай и учись. И скоро станешь настоящим мужчиной. Джон, почему у тебя такой печальный вид? Оглянись вокруг! Бесконечное море, свобода. Условия пускай и тяжелые, но вот она, настоящая свобода! Погоди, вот в бою побываешь, почувствуешь вкус крови и головокружение от битвы и только тогда поймешь, о чем я говорю.       — Я не буду биться на стороне пиратов. — Погрузка закончилась, и корабль наконец отчалил от берегов Алжира. Они расположились на верхней палубе, в тени бочек, которые не так давно усердно привязывали. Сама мысль примкнуть к отступникам ужасала Джона. Его отец был человеком чести, он бы лучше умер, но не посрамил бы чести своего дома.       — То есть, если бы на меня сейчас напал гвардеец короля, ты бы позволил ему меня убить? — усмехнулась Игритт.       — Нет, но… смотря в какой ситуации. Если бы ты напала первая… — Джон растерялся, не зная, что ответить. Как ему поступить, если на них нападут? Сейчас на корабле двое его земляков: один — Джейме Ланнистер… Джон восхищался им, еще в свой первый выход в свет ему запомнился именно этот мужчина — статный, настоящий боец. Он считался одним из лучших фехтовальщиков Франции, мужчины за сигарой и картами часто любили говорить, что эфес шпаги — это продолжение его собственной руки, Джейме превосходно владеет мушкетом и пистолетом, бьет без промаха в цель. Дамы вздыхали о нем в своих будуарах, даже мальчишки на улицах были наслышаны о Золотом Льве Ланнистеров. И второй — Бриенна Тарт. Ее редко можно было увидеть на балах или приемах, она появлялась лишь тогда, когда король настаивал на присутствии графини. Некрасивая и неуклюжая, но она сейчас была такой же пленницей в стане врага, как и сам Джон. Если бы на корабль напали другие пираты, он бы без раздумий схватился за оружие и пролил кровь за земляков. Но если вдруг на них нападет флот короля… Что делать в таком случае? Как минимум было уже двое человек, чьей смерти он не хотел: Игритт раньше его раздражала, он хотел вонзить шпагу в ее сердце, он никогда ранее не занимался такой унизительной работой. Но с того момента, как они встали на якорь у Алжира, после их последней задушевной беседы все переменилось, словно сломалась стена, что разделяла их социальные статусы. Неужели за пару недель, а то и меньше можно привязаться к человеку? При дворе Джон бы и не посмотрел в ее сторону. А теперь откуда-то возникло желание заслонить ее спиной, даже от королевских гвардейцев. И Тормунд. Шумный, неотесанный, словно деревенщина, но тем не менее умнее многих знатных людей. Джон совершенно запутался.       — Хлебни-ка грога, ты похож на олененка, который потерял свою мамку. Не спеши с ответом, Джон, — Игритт вновь улыбнулась. — Я спрошу тебя еще раз, только немного позже.       А он и сам не ведал, зачем это сделал. Просто попал под очарование этого вечера, корабля, что мирно покачивался на волнах, и тихой песни пиратов, доносившейся из трюма, — Джон наклонился и запечатлел на губах Игритт поцелуй, отдававший ромом и специями… ***       — Миледи, неужели жизнь вам настолько не мила, что вы готовы кинуться в пекло с головой? — Чумной, которого Арья нарекла Джори, опасливо огляделся вокруг. — Якен пожертвовал жизнь не ради того, чтобы вы самовольно в петлю полезли. Да еще на ногах нетвердо стоите, швы могут разойтись, и вы потеряете сознание. Прошу, одумайтесь, пока не поздно.       Арья с завидным упорством шла вперед, не обращая внимания на вонь. И черепа с пустыми глазницами взирали ей вслед — точно так же, а казалось теперь, что около века назад, когда она шла впервые, дабы вскоре стать королевой отверженных. Только теперь не было короля, который смог бы ее защитить.       — Суровый не успокоится, пока не убьет меня, поэтому я нанесу удар первой. Если боитесь, можете повернуть назад, я не стану вас осуждать. Я уже второй раз посылаю вас на верную гибель, но требовать от вас того не в праве. Поворачивайте назад, покуда не поздно, бегите от меня подальше.       — Я пойду с вами до конца! — Голос у Ломми едва начал ломаться с мальчишеского на юношеский. Он погибнет, если пойдет за ней. Как и Чумной. А они единственные, кто у нее остался.       — Я тоже. Не подумайте чего, — Чумной поскреб лысину. — Я за вас беспокоюсь, совсем не за себя.       — Не беспокойтесь. Я не собираюсь умирать так легко. Но пока человек, который охотится за моей шкурой, не будет уничтожен, я не успокоюсь. — Арья крепко сжала рукоять клинка под плащем. Сегодня на ней не было грима, но она и без того походила на нищенку: давно не чесанные волосы сбились в колтун на голове, все то же платье, что и в день, когда они проникли в Бастилию, только теперь на нем было куда больше грязи и дыр. Люди, что стягивались во Двор Чудес, дабы принести дань новому королю, не обращали на нее никакого внимания. Сейчас Арья ничем не выделялась из общего сброда. Был велик риск наткнуться на того, кто знал ее в лицо, поэтому она скрыла его за широким рваным капором. Безопаснее было идти открыто, смешаться с толпой. Суровый не ожидает ее появления, он прекрасно осведомлен, что она ранена, что осталась одна, без поддержки, что ей некуда идти, ее ищут гвардейцы короля и те, кто переметнулся на сторону нового властелина отверженных. Суровый многое знал, но он не ведал, кто такая Арья Старк. В душе у нее не было страха — если суждено умереть сегодня, то быть посему. Но сначала она заберет то, что принадлежит ей, уберет того, кто посмел посягнуть на ее жизнь.       Во Дворе Чудес часто менялись короли, но не устои. Арья не ошиблась: как она и думала, на троне посреди площади восседал Суровый, принимая дань от своих подданных.       — Держитесь поближе к башне, не позволяйте никому зайти внутрь, пока я не закончу. Если остановить не сможете, Ломми, ухнешь совой три раза, я пойму, что пора уходить.       С каждой ступенькой, что вела вверх, сердце Арьи все больше наполнялось болью. Она знала, что в последний раз вернулась в то место, где с Якеном они были счастливы. Где он обучал ее всему, что знал сам.       Тяжелая дверь скрипнула, когда Арья с напором навалилась на нее. Даже комната осталась такая же, как и прежде, не считая вони и грязного тряпья на полу — Суровый занял не только трон и титул Хгара, но даже и его покои. Но сейчас не было времени предаваться пустым воспоминаниям. Арья в спешке кидала в наплечный мешок самое необходимое: монеты, украшения, что дарил Якен, единственное, что он оставил ей. В конце концов она перевернула все сундуки, кровать, но одну вещь так и не смогла найти: перед роковой вылазкой ее король снял кольцо-печать со знаком королевского герба — еще один из символов его власти. Ломми говорил, что ходили слухи об этом перстне: якобы Якен украл его из сокровищницы короля.       Но сейчас кольца нигде не было. А для Арьи этот перстень словно был последней связующей нитью с Якеном. Ее руки тряслись, а душу обуревал гнев. Она знала, где оно. Вернее, у кого. Суровый присвоил себе все, что принадлежало прежнему королю, кроме его королевы, пожалуй.       Сквозь открытое окно донеслись условные сигналы — она слишком долго провозилась здесь. Арья двинулась было к двери, но тут же остановилась. Нет, она никуда не сбежит. Сейчас враг сам идет к ней в руки — убегать глупо, как и прятаться. Арья обнажила клинок и застыла посреди комнаты.       И она не ошиблась — это действительно был Суровый. Он, казалось, и не удивился, когда увидел бывшую королеву в теперь уже своей опочивальне.       — Я знал, что рано или поздно ты придешь, — его голос неприятно резанул слух. Суровый не боялся ни ее, ни клинка в ее руке. Что может хрупкая девушка сделать ему? — Я думаю, что надо казнить тебя прилюдно, чтобы все видели твою смерть. Смерть той, что погубила их любимого короля. Скажи, как ты себя чувствуешь после этого?       Арья чувствовала только боль. Боль от утраты человека, который стал для нее целым миром, и желание наложить на себя руки за его смерть. Но она не собиралась показывать своих эмоций сейчас. Одним из важных уроков, что дал ей Якен, была игра: умение управлять своим лицом, мимикой и обуревавшими чувствами, прятать их глубоко внутри, показывая людям лишь то, что нужно именно тебе. Сейчас против нового короля у нее не было ни шанса. Он сильнее, и его оружие мощнее, он слишком спокоен и уверен в себе. Арья наклонила голову вбок, приготовившись ударить его побольнее.       — Лучше ты расскажи мне, что чувствуешь, после утраты любимого. — Будучи женой короля, Арье доводилось слышать и видеть очень многое: часто самые близкие к Якену мужи судачили об абсурдной к нему любви Сурового. Его вела не слепая вера, восхищение или стадное чувство идти за самым сильным в стае, нет. Он испытывал к Якену чувства, куда более глубокие, о которых не принято открыто говорить ни в высшем обществе, ни даже среди подобного сброда. Арья била наугад, в надежде попасть в уязвимое место в броне Сурового. — Мне плевать на его смерть, я взяла все, что хотела, и даже больше. — Она тряхнула мешком, и монеты задорно звякнули внутри. — Вы все такие глупые.       — Тварь! — Суровый зарычал, выхватил шпагу и кинулся прямиком на Арью. Та ногой молниеносно оттолкнула от себя сундук с тканями. Человек, будучи в ярости, теряет рассудок и хладнокровие, перестает следить за действиями противника — одна из первых истин, о которых ей поведал Якен. Ослепленный яростью, Суровый видел перед собой только лицо ненавистного ему человека. Он споткнулся и потерял равновесие. Когда человек лежит на спине, уже не имеет значение, какого он роста. Арья почти с нежностью погрузила острие шпаги в его горло, наблюдая за тем, как расширились глаза нового короля от удивления. «Что бы сказал отец, если бы видел меня сейчас?» — пронеслось у нее в голове, и тут Арья заметила заветный перстень, с виду намертво засевший на безымянном пальце Сурового. На раздумья не было времени, вскоре могли придти и другие — его слуги. Она достала из-под юбки кинжал и, не колеблясь, отсекла палец бывшему соратнику Якена.       В последний раз окинув взглядом покои, что долгое время служили ей надежной крепостью, Арья навсегда покинула это место, оставив его жителям о себе лишь малое напоминание, вывев на стене кровью поверженного врага: «Король умер, да здравствует королева»! ***       — Куда теперь, миледи? — Ломми, никогда прежде не сидевший в седле, испуганно вцепился в конскую гриву. — Вы хотите вернуться домой?       Арья неосознанно погладила мешочек с монетами, глядя на Париж, простиравшийся уже так далеко.       — Я не знаю. Я не знаю, куда мне идти…