***
— Ты не можешь так поступить со мной! — Обычно весёлая, смелая, храбрая сестра в этот раз рыдала, словно ребёнок. Только не сейчас, когда я только вернулась из этого проклятого монастыря! — И лучше бы тебе было оставаться там, — сурово поджала губы Кейтилин. — Для твоего же блага будет, если сейчас ты уедешь. Или ты хочешь навсегда покрыть позором род Старков, как уже сделала это однажды? — О каком позоре ты говоришь? — Взьярилась сестра. — Нед, умоляю, не слушай её! Не остылай меня… Клянусь, что и не подойду к его светлости при дворе! Эддард жестом прервал их перебранку. Его сердце разрывалось при виде слёз сестры, но для сантиментов в нём больше места не было — он должен защитить свою семью. Однажды Лианна поймёт, что он действовал в её интересах и непременно простит его. — Слуги доложили мне, что ночью ты приходила в покои нашего гостя. Это лучше всех прочих твоих слов доказывает, что между вами остались чувства. К своему прискорбию я не могу допустить твоего падения вновь, поэтому ты отправишься в Португалию. Светлейший герцог Бежа самолично прибудет в Бургундию, чтобы сопроводить тебя ко двору Альфонса шестого. Изначально Эддард предполагал этот брак для Сансы или Арьи, но Людовик в одночасье поломал все его планы. Однако теперь Старк вновь вернулся к изначальному замыслу. Ведь сейчас даже король не будет препятствовать браку Альфонса и Лианны, который только посодействует укреплению союза между Францией и Португалией. Лучшего времени для него сложно было придумать. Дела дней давно минувших забудутся, и его гнев смягчится, когда родственница короля получит в свои руки власть и влияние в Португалии, и начнёт действовать на благо Франции. — Всё уже решено, Лианна. Настало и твоё время помочь дому Старков вернуть былое величие…***
Джон Коннингтон был явно недоволен — рассерженно сопел и скрежетал зубами. Какие планы Тирион поломал ему? Этот старый лис, явно не ожидал подобного развития событий. — Зачем вы притащили этого наёмника на корабль? — Мне он показался славным малым, — довольно оскалился Ланнистер. — Он так защищал меня от пиратов — любо дорого смотреть. Да и собеседник из него куда приятнее, чем вы. — Он просто притащил вас вчера вусмерть пьяного, после ваших посиделок с королём пиратов. Я смотрю, вы и здесь не пропали; приехали спасать Джейме, а теперь и корсары вам, как братья родные. Бронн ухмыльнулся, чем вызвал новую вспышку гнева в капитане. — Такому, как вы, здесь не место. Как только произойдёт обмен, вам надлежит немедля покинуть корабль. Наемник не удостоил капитана ответом, лишь красноречиво взглянул на Тириона. — Я любезно пригласил месье Бронна посетить Париж, — с приторной улыбкой ответил Ланнистер, наслаждаясь игрой эмоций на лице Джона. — Он стосковался по родным краям и с удовольствием согласился сопроводить нас обратно. Крыть Коннингтону было больше нечем. Он отступил, и обречённо взглянув в подзорную трубу, обьявил: — Плывут. — А дула пушек и правда все смотрят на нас, — Тирион присоединился к Джону, рассматривая соседние корабли. — Да они же разнесут и этот городишко, вместе с нами. — Это пираты, им плевать. Они потопят нас, поднимут сундуки со дна и в мгновение ока восстановят это паршивое селение. Я уже говорил — у них нет ничего святого. «Я бы так не сказал», — подумал Тирион. В подпитие Манс многое ему рассказал, и карлик крепко-накрепко усвоил, что бывший дворянин, печётся о своих людях, да ещё и получше некоторых королей. Ланнистерам повезло, что Джейме попался именно ему, иначе последствия могли быть куда более печальными. — Как только выйдем из этой гавани, угостим их нашим французскийм сюрпризом и навсегда уплывем из этих мест…***
— Прекрасное утро, не правда ли? — Манс отсалютовал Тириону старомодной шляпой, не обращая внимания на остальных людей на корабле. — Замечательное. — Ответил Ланнистер, щурясь от яркого света, больно резавшего глаза. В голове всё ещё гудело после вчерашних возлияний. Он не думал, что их «посиделки» с королём пиратов, затянутся на всю ночь, а теперь еле стоял на своих коротеньких ногах, который раз в жизни проклиная собственную недальновидность. — Я принёс для вас целебный отвар, его делает одна дива на острове. Знатное зелье, скажу я вам: похмелье, как рукой снимет. — Милорд, — Джон Коннингтон заслонил Тириона от пирата. — Не берите ничего из этих нечестивых рук. — Да полно вам, — Тирион покинул «убежище» и без страха подошёл к корсарам. Манс взял с собой всего дюжину человек, не считая Джейме. Что они здесь могли им сделать? Конечно, велик риск, что в мехе, предлагаемом Мансом, был яд. Но да и чёрт с ним — если он поможет снять это грёбаное похмелье, то он выпьет его до последней капли. Да и смысла от его отравления не было никакого. Если бы Манс желал его смерти — убил бы ещё на острове. Карлик принял мех от Манса и демонстративно сделал большой глоток. — Вижу, вы уже всё приготовили. Это хорошо. Надеюсь, скоро мы распрощаемся с миром, и каждый уйдёт довольным. Если вы не вздумаете делать глупостей, вас беспрепятственно выпустят из гавани. Ну, а дальше… Дальше, как повезёт. Мои корабли на вас нападать не станут, а вот за остальных не ручаюсь — есть много свободных пиратов, которые мне не подчиняются. Будьте осторожны с ними. — Спасибо за совет, — Тирион поморщился; запах у этого зелья был не лучше, чем у кошачьей мочи. — Можете приступать к подсчёту. Если, конечно, ваши люди умеют считать… — Деньги могут, в этом не сомневайтесь. От отвара и правда полегчало. В голове прояснилось, кровь прилила к щекам. Пираты считали выкуп довольно долго, а все присутствующие молчали, недоверчиво глядя друг на друга под нежный звон монет. — Всё верно, Манс, — наконец крикнул один из «казначеев», по всей видимости. Пират тепло улыбнулся Тириону. — Думаю, если бы я остался при дворе, всё сложилось бы иначе, и мы с вами могли бы стать добрыми друзьями. — Он протянул Ланнистеру широкую ладонь и карлик в ответ крепко пожал её. — Надеюсь, если судьба вновь столкнёт нас, это будет при более благоприятных обстоятельствах. — Я тоже на это надеюсь, — Тирион не лукавил: он, право, и сам был бы не прочь ещё побеседовать с Мансом. — Если решитесь посетить Версаль, не забудьте заехать к нам испить чаю. Мы будем рады такому гостю. В ответ Манс лишь приподнял широкополую шляпу, выражая карлику своё почтение. Многим дворянам было чему поучиться у этого корсара. Да. Определённо они могли бы стать друзьями. Но только сейчас они были по разные стороны баррикад…***
— Сжечь их, сжечь их всех! — Кониннгтон скрежетал зубами, попутно отдавая приказы: разворачивать паруса, поднимать якорь и покидать гавань гостеприимного острова. — Да вы с ума сошли! — Тирион в двух словах посвятил Джейме в их план, чтобы для брата это не было сюрпризом. — Вы хотите погубить столько невинных людей на острове, а заодно и нас угробить? — Невинные люди? — Лицо Джона исказила омерзительная гримаса. — Невинные люди? Этот остров кишит головорезами и отступниками короны, а вы их защищаете? Никто не будет скорбеть о них, даже если этот чёртов остров выгорит дотла. Король наградит нас, узнав, что мы проредили полчища этих убийц! — На острове живут и женщины и дети — чем они вам не угодили? — Это женщины и дети пиратов, — Джон презрительно сплюнул на почерневшие от времени доски палубы. — Надо было думать, прежде, чем раздвигать ноги перед разбойниками. Ваш отец это прекрасно понимает, поэтому и велел никого не жалеть. А если, вместе с этим сбродом сгорит и Манс Налётчик, то король компенсирует вашему отцу все затраты, которые пошли на плавание и на ваш выкуп. За нас можете не бояться — к острову отправится шлюпка, когда мы отойдём на безопасное расстояние. Полюбуемся феерверком издалека. — Я дожидался вас на острове две недели, — в голосе Джейме слышался неподдельный гнев. — И успел подхватить простуду. И эти женщины выхаживали меня, не попросив ничего взамен. Пират, которого вы так ненавидите, тоже пострадал от короля, и можно легко понять его мотивы. На его месте, вполне возможно, я поступил бы точно так же! — Вы ведёте речи, недостойные своего отца. — Глаза Коннингтона налились кровью и Тириону казалось, что вот-вот, и старый капитан сорвётся, и накинется с кулаками на брата. — Вы оправдываете преступника, предавшего вашего монарха. За грех, совершенный Мансом, возможна лишь одна расплата — смерть! А вы опрометчиво позволили себе попасть под его мнимое очарование. Он обращался с вами бережно только потому, что ждал выкупа. Будь вы не знатным пленником, вас бы давно пустили на корм рыбам. Вот увидите, стоит нам выйти в открытое море — он пошлёт за нами погоню и потопит наш корабль без зазрения совести. — Довольно. — Грубо оборвал Джейме гневную речь Коннингтона. — Мы не будем сжигать остров. За это решение я понесу ответственность перед отцом, и, если будет надо, и перед королём тоже. А что насчёт утраченного золота, то мне нужно вернуть некоторые ценности. Правда хранятся они не здесь и придётся сделать небольшой крюк, чтобы их отобрать у Манса. — брат очаровательно улыбнулся Джону. — Вы же не думаете, что такой прожжённый пират, как он, хранит награбленные сокровища на каком-то занюханном острове? Золото, отданное за меня — капля в море, по сравнению с тем, что он спрятал в другом месте. И сейчас самый что ни на есть удачный момент, чтобы это забрать, а заодно умаслить и короля, и моего отца — основная часть флотилии Манса в этой гавани, и, насколько мне известно, он задержится здесь на неделю-другую. Обойдёмся бескровным методом и вернём то, что нам причитается. — И откуда вам знать координаты этого места? — недоверчиво отозвался Коннингтон. — Пираты с такой лёгкостью выдали вам расположение своей сокровищницы? — Я просто умею слушать и наблюдать… Тириону абсолютно не нравилась эта улыбка брата. Он знал Джейме, как облупленного, и не составляло труда понять, что он врёт сейчас напропалую. К тому же непонятно зачем. Обман всё равно раскроется, и у Старого Грифа случится истерический припадок. Оставалось надеяться, что брат знает, что делает. Но в одном он был точно согласен с Джейме — сжигать остров вместе с его жителями, было слишком по-зверски…***
— Как я рад тебя видеть, братец! — Тебе идёт борода! — Тирион ещё раз оглядел с головы до ног Джейме. — С трудом признал в тебе родного брата, думал, что ты один из головорезов Манса — такой же загорелый как они, в таком же рванье, как они… — С волками жить, по-волчьи выть, знаешь ли, — Джейме снял широкополую шляпу и положил её на столик. — Не капитанская каюта, но тоже приличная. Я, наконец, могу спокойно поспать, не опасаясь, что кто-нибудь перережет мне горло во сне. — Я бы не торопился с такими выводами, — Тирион присел на край стула и пригласил Джейме сделать то же — шея совсем разболелась от того, что ему постоянно приходилось смотреть на брата снизу вверх. — Ты здорово выбесил Коннингтона. И как только он повёлся на твою ложь о несметных богатствах пирата, которые того гдяди и ждут того, чтобы мы их забрали? — Я думал, что был очень убедителен, — рассмеялся брат, расчесывая пальцами всклокоченную грязно-песочную бороду. — Во всяком случае, жадность этого человека, взяла верх над здравым смыслом. А ты весьма проницателен, братец. Я уже и забыл, насколько. От тебя ничего не скроешь. — И всё же, куда мы плывём? Почему не во Францию? Ты же знаешь, насколько опасны воды Средиземноморья. Наш корабль не сможет отбиться, если на нас нападет большое судно или флотилия. Лучше поскорее покинуть территориальные воды, в которых царит беззаконие, вернуться домой. Не думаю, что отец захочет заплатить выкуп ещё раз. На губах Джейме заиграла горькая улыбка. — Домой? Я не уверен, что вообще хочу туда вернуться. — Он умело проигнорировал заданный ему вопрос. — Серсея? — Сочувственно спросил Тирион. Не надо было быть гением мысли, чтобы догадаться, что творится у брата на душе. Джейме кивнул, уставившись в дощатый пол немигающим стеклянным взглядом. — Она очень переживала, когда узнала, что ты попал в плен… — Не сомневаюсь, — хмыкнул брат, наливая себя ром. — «Очень переживала» — так сильно, что даже ребёнка нагуляла. Крыть было нечем. Серсея была сама себе на уме и делала лишь то, что приносило ей выгоду. Джейме был более прост, но от этого же и страдал. Тирион не стал рассказывать ему о мимолётном увлечении короля одной особой, которую они подложили ему в постель. Да и после того, как Серсея оправится от родов, она приложит немало усилий, чтобы вернуть себе расположение Людовика. — Тогда тебе стоило остаться с пиратами… — Такая жизнь не по мне. Но ты за меня не беспокойся. Я знаю, чем займусь по возвращению на родину — в плену у меня было время подумать о своей жизни, целях и стремлениях. И первое, что я хочу сделать — освободиться от гнёта отца и разорвать цепи, так надолго связавшие меня с Серсеей. Знаешь, этот Манс не так уж и плох. Он на многое открыл мне глаза — ещё одна из причин, по которой я не желаю мстить ему за пленение. Знаешь, я даже проникся к нему симпатией… — Я тебя понимаю. — Тирион отказался от протянутой чарки с ромом — ему только недавно полегчало, не хотелось снова упиваться алкоголем. Особенно, когда где-то рядом ходит Джон Коннингтон. Странное дело: вчера ночью, в обществе пиратов, он чувствовал себя спокойнее, нежели на корабле отца под присмотром капитана, которому он ни капли не доверял. — В Мансе каждый из нас увидел отца, который у нас мог бы быть. Их с нашим стариком вражда нас не касается — что было, то было. К тому же, отец никогда не посвещал нас в подробности. — Касательно этого… — Джейме на мгновение замялся, что на него было совсем не похоже. — Не всё так просто. Я до последнего размышлял, стоит ли тебе об этом рассказывать. И решил, что лучше ты узнаешь о таком деликатном деле от меня. Боюсь эта новость тебя потрясет. Пойдем-ка на свежий воздух.***
— Не молчи, очень тебя прошу. Скажи что-нибудь. — Джейме не хотел ничего рассказывать брату, но и такую тайну утаить он не мог. Тирион должен был узнать об этом — это была его жизнь, и он имел на это право. — Знаешь, а я всегда это знал. — Скривил лицо карлик. — Всегда знал, что есть во мне нечто королевское, не замечал никогда? Моя статная походка, мой волевой профиль и царская осанка! Это всё кровь Бурбонов, брат! И с Людовиком мы похожи, как две капли воды, не находишь? Молодой Лев не смог сдержать смеха. Чем-чем, а уж юмором брат был никогда не обделен. — Думаю, ты гораздо привлекательнее его. — Это точно. В воздухе повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь шумом волн, истерично бившихся о борт их корабля. — Прости, что рассказал тебе… Тирион лишь отмахнулся от него. — За что ты просишь прощения? Ты всегда поддерживал меня, с самого моего рождения. А отец лишь принижал, унижал, беспрестанно повторяя, что я не его сын. Теперь мне хотя бы понятно — почему. Не скажу, что я особо расстроен, больше — удивлён. Удивлён, что наш доблестный король не знает об этом. Ибо, если бы знал — давно нашёл бы способ уничтожить меня. К чему ему лишние претенденты на престол? Их и так слишком много. Взять, хотя бы, Принца Конде или же чёртовых Таргариенов. Но из меня король вышел бы так себе, если честно. — Горько усмехнулся Ланнистер, представляя, какое негодование и волнение среди людей вызвало бы появление на троне карлика. — Думаю, и королева-мать не ведает, кто я, иначе давно рассказала бы горячо любимому сыну обо мне. Конечно, неприятно знать, что ты рождён не от большой любви, а от интриг враждующих женщин. Наверное, поэтому я такой хитрый. Джейме, об одном тебя очень прошу — не говори отцу, что узнал об этом. Свято храни эту тайну даже от нашей сестры. — Тирион брезгливо сплюнул за борт. — Знаю, ты любишь её, но признай: Сесрея та ещё заноза в заднице. И если она решит сжить меня со свету, то непременно воспользуется полученной информацией. А теперь, когда она ещё и фаворитка кор… — Он осёкся на полуслове, не желая ранить чувства брата. — Я ничего ей не скажу, я же не полный дурак. — Джейме уже передумал расспрашивать Тириона о сестре, особенно сейчас, пока они так далеко от берегов Франции — нечего бредить незажившую рану. Он и без Тириона мог представить, как она лежит под королём. — Судя по тому, что плывем мы не прямиком домой — дурак. — Разномастные глаза Тириона уставились вдаль, что-то высматривая в бескрайней синеве Средиземного моря. — Я приплыл за тобой, рискуя собственной жизнью и чую, что сейчас ввязываюсь в не менее опасное дело. Так что скрывать, за каким чёртом мы направляемся в другую сторону, нечестно с твоей стороны. — Боюсь, ты меня не поймёшь… — Джейме медлил, пытаясь подобрать нужные слова, оглядываясь, проверяя, чтобы рядом не было того, кто мог невольно услышать такие опасные разговоры. Матросы сновали по палубе туда-сюда, не обращая на братьев внимания — им было, чем заняться, помимо подслушивания чужих тайн. — Да уж как-нибудь попробую. Молодой Лев тяжело вздохнул, надеясь, что Тирион, услышав правду, не выбросит его за борт. — Помнишь, как на балу у Людовика, почти накануне моего отьезда, я танцевал с некой дамой… — Бриенной Красоткой? — Усмехнулся Тирион. — Помню. Я сам тебя об этом попросил. — Не называй её так, — укорил брата Джейме и поймал его удивлённый взгляд. — О, нет. Только не говори мне, что мы плывём за ней… — Именно так. Её, вместе с Дейнейрис Таргариен захватил в плен Григор Клиган. Кстати, можно будет доложить королю о его скоропалительной гибели; Манс казнил его у меня на глазах, и, поверь, зрелище было не из приятных. — На мгновение Джейме погрузился в свои мысли, вспоминая мужественный взгляд Бриенны. — Ты будешь смеяться, но за неё заплатили тройную цену. Больше, чем за уважаемую красавицу-герцогиню Таргариен. Десять тысяч золотых и пригоршня сапфиров! У брата просто лицо вытянулось от удивления. Грешным делом он подумал, что Джейме его разыгрывает, но тут же понял, что в словах старшего Ланнисетра не было ни капли лжи. Он не стал спрашивать, как и при каких обстоятельствах они сблизились с Бриенной, а просто тяжело вздохнув, промолвил: — Надеюсь, она того стоит…***
— Харр, сегодня моя жена выглядит великолепно, не правда ли, виконт «Конская Задница»? Бриенна не ответила, пытаясь восстановить дыхание, после жаркого боя, смахивая кроваво-солёные капли со лба, и пытаясь рассмотреть заплывшим глазом человека, стоявшего перед ней на коленях. — Прими мой свадебный подарок, Большая Медведица, Харр! — Казалось, Тормунда этот бой совсем не вымотал, он был бодр и полон сил. Удивительный человек. Графиня Тартская никогда бы не подумала, что может так краснеть, да ещё и в таком месте. После того, как они уничтожили остатки бывшей команды Григора Клигана и захватили его боевой корабль, Тормунд сказал, что на этом ещё не всё и теперь они плывут за свадебным подарком для неё. А теперь он стоял перед ней с горящим взором, поставив на колени распорядителя аукциона, который представился ей, как Эурон Вороний глаз, и без конца бахвалился: — Этот человек продал тебя и его судьба в твоих руках. Теперь делай с моим подарком, что хочешь. Преступный виконт поднял к ней лицо, и его единственный глаз недобро сверкнул; он до сих пор не видел в ней человека — только живой товар. — Надо было тебя сразу убить, как того хотел Григор. — Мужчина харкнул на палубу корабля, выплёвывая кровь и выбитые в бою зубы. — Тупая, страшная, уродливая сука. Бриенна лишь крепче сжала свой клинок. — Именем короля Франции и Наварры, Людовика XIV, за ваши преступления: грабеж, убийства, насилие, работорговлю и за предательство монарха и страны, я приговариваю вас к смерти. — Давай, отруби мне голову, тупая ты сука, или вонзи мне в грудь огрызок своего меча. — Бывший виконт не оказывал сопротивления — он знал, что спасения ждать неоткуда. Видя, что они терпят поражение, его команда попросту сложила оружие и выдала главаря. — Я не боюсь смерти и горжусь тем, что послал твоего горячо любимого короля в самое пекло. И ты катись туда же, уродливая шлюха. — Моя жена не шлюха, — гордо выпятил грудь Тормунд. — К твоему сведению, она ещё девица. Бриенне внезапно захотелось пронзить грудь не мятежного виконта, а своего «мужа». Его прямолинейность обескураживала её. Графиня с трудом подавила смущение и вновь обратилась к Эурону. — Вы хотите казни благородных людей, но вы её не получите. Добровольно вступив на преступную тропу, вы давно лишились своего титула виконта. Вы избрали пиратский путь, и заслуживаете казни, которую для вас изберут собратья… Люди Тормунда, позади неё взревели, выкрикивая её имя, а «Великанья смерть», отдал приказ: — Вы слышали мою женщину. Приведите приговор в исполнение. На какое-то мгновение графиня Тартская почувствовала себя порочным и чёрным человеком — ей не было жаль мужчину, которому верёвкой связали руки, и закрепив другой конец на корме, скинули в воду. Его мучения будут долгими: возможно, пройдёт несколько часов, пока он умрет, нахлебавшись воды, будучи волочёным вслед за кораблём. Но ей не было жаль его. Этот виконт был отступником, предавшим свою веру и своего короля. И сейчас он получил по заслугам. — У меня есть ещё один подарок. — Голос Тормунда был подобен раскатам грома — сильный и требовательный, его было невозможно не услышать. — Этот корабль — отныне твой. И звать его — «Большая Медведица»…***
— Идём со мной. — Тормунд так крепко сжал её ладонь, что казалось, сейчас кости хрустнут и сломаются. Но Бриенна подчинилась ему. Она всё ещё не перевела дух после боя, и боль от раны давала о себе знать, но сейчас ей было так легко, словно она, вместе с человеком, сброшенным за борт, скинула туда же камень, который много лет носила с собой. — Я говорил, что буду ждать два месяца, но не могу, — он шагал так быстро, что графиня с трудом поспевала за ним. — У меня такое чувство, что ты скоро ускользнёшь от меня, а я этого допустить не могу — я много заплатил за тебя. Больше, чем могу себе того позволить. Но ты того стоишь. И я не про монеты… Пират завёл её в капитанскую каюту и громко захлопнул за собой скрипучую тяжёлую дверь. Сердце графини билось так быстро, словно сейчас и вовсе остановится, израсходовав все ресурсы ему отведённые. Бриенна уже знала, что должно произойти. — Никогда не позволяй таким ублюдкам, как этот уродец принижать себя. Ты восхитительная, смелая, бесстрашная валькирия. — Грубые сильные пальцы рванули завязки на её окровавленной рубахе, обнажая её до неприличия маленькие «бутончики» почти плоской груди. Он поднял на неё взгляд мутных серых глаз, молчаливо спрашивая её. — Да, — едва слышно шепнула Бриенна, понимая, что навсегда теряет свой титул и прошлую жизнь.***
— К вам посетители, миледи! — Бернадетт выглядела запыханой и счастливой. — Кого ещё принесло? — Сердито отозвалась Серсея, оторвавшись от разглядывания милого личика дочери — точной копии её и Джейме. Хвала богам, этот ребёнок был не от Сандора, иначе у неё могли быть проблемы, а от дочери пришлось бы избавляться. — Швеи и белошвейки с посланием от короля! Светлейший государь полностью берёт на себя все расходы по вашему гардеробу на грядущий сезон. Они пришли снять с вас мерки, принесли образцы тканей, лент и кружев! Весть одновременно обрадовала маркизу и расстроила — после родов она сильно раздалась в талии и груди, и до начала сезона тело не успеет принять прежние формы. Но ничего — красивые платья скроют несовершенство фигуры, а пудра и помада замаскируют одутловатое лицо. — Так чего же ты стоишь, дура? Немедля веди их ко мне! Мастерица, представившаяся Бессой, сняла с неё мерки и предложила просмотреть эскизы, чтобы выбрать новые фасоны по последнему веянию французской моды. — Бархат нынче уже не в моде. Зато шёлк и парча более выгодно подчеркнут все ваши достоинства. Банты, атласные ленты, кружево, тесьма, вышивка — его величество дал строгие указания не жалеть украшений для ваших нарядов. Скоро вас навестят мастера, чтобы изготовить парики — самые лучшие, из натуральных волос! Должно быть, его величество души в вас не чает! — Бесса, ведь так вас зовут? — Серсея мило улыбнулась женщине, приложив к улыбке всё своё обаяние. — Верно, миледи! — Вы ведь знаете, что я должна быть краше всех при дворе, даже сам король это сказал… — Женщина согласно закивала, не понимая, к чему клонит маркиза. — Я бы хотела знать, какие фасоны заказала моя… подруга, чтобы случайно не выбрать похожие. — Ваша подруга? — Непонимающе моргнула женщина, и у Серсеи зачесались руки; захотелось отвесить оплеуху недогадливой ремесленнице. — Верно. Его величество ведь дал указания пошить платья и моей подруге мадмуазель Шае. Только более скромные, не так ли? — Серсея впилась взглядом в смущённое лицо женщины, и, не давая ей опомниться и успеть придумать очередную ложь, продолжила: — Вы ведь понимаете, как важно, чтобы мы с ней не появились в одном месте в одинаковых платьях! Это ведь будет просто катастрофой! И будет ли после такого Его Величество пользоваться вашими услугами? Бернадетт, достань шкатулку! — Серсея вложила в ладонь мастерице золотой перстень, и многообещающе улыбнулась. — Моя подруга решила сыграть со мной злую, жестокую шутку и отказалась говорить, какие фасоны она желает. Но вы ведь не откажете оказать маркизе де Баратеон маленькую услугу в обмен на её дружбу? Мутные тёмно-серые глаза Бессы засветились алчностью. Это было хорошо, Серсея любила таких людей — за золото они готовы были даже мать родную выдать. — Я должна буду ехать к мадмуазель после вас, — доверительно зашептала швея. — Её платья будут в разы скромнее, и ткань для их пошива будет многим дешевле, в отличие от вашей. Но я могу обещать вам, что расскажу о каждом её заказе. — И вы получите в ответ мою бескрайнюю благодарность. Так что, сейчас поезжайте к ней — я сделаю заказ только после моей неверной подруги. И прошу вас, не говорите ей ни слова о нашем разговоре. — Ещё пара золотых опустилась в морщинистую руку и исчезла в недрах карманов швеи. — И запомните хорошенько: мои платья должны доставить раньше, чем её!***
— Мне проследить за ними? — Спросила Бернадетт, наблюдая из окна, как швеи садятся в скромную повозку. Умная служанка. Она уже пять лет служила Серсее и могла предугадать практически каждое её желание, честно и с рвением отрабатывая немалое жалование, которое маркиза ей выплачивала. — Проследи. Узнай, где живет шлюха, которую мой уродливый брат положил в постель королю… — С Тирионом она поквитается позже, когда карлик вернёт Джейме здоровым и невредимым. — После чего найди мьсе Освуда Кэттлблэка — капитана, верного нашему отцу. Сообщи ему адрес девки, отдай мешочек с золотом и передай, что она должна отправиться туда, куда отправляются все шлюхи. Дело должно быть сделано без следов. Как только ей привезут новые наряды, и драгоценности, она должна исчезнуть. Пусть Людовик думает, что она сбежала в поисках лучшей жизни. Деньги и драгоценности, которые Освуд найдет у неё, может оставить себе, как дополнительное вознаграждение за молчание. Дважды Бернадетт повторять было ни к чему. Серсея знала, что она сделает всё в лучшем виде.***
— Сир Барристан, примите мою глубокую благодарность за вашу неоценимую помощь и поддержку. Теперь я обязан вам ещё больше. — Рейгар устало откинулся на спинку стула, потирая виски; побег и дорога домой совершенно вымотали его. — Не стоит благодарностей. Вы сами знаете, что дом Селми всегда был Верен Таргариенам и Бретани. Это герцогство — колыбель моих предков и наши семьи приложили немало усилий, чтобы привести его к процветанию. Сколько мы противостояли кардиналу Ришелье и покойному Людовику! А теперь ещё и нынешний король пытается отнять львиную долю наших богатств. И он бы с лёгкостью отнял бы половину герцогства, останься Визерис творить бесчинства и дальше. Людовику он был выгоднее вас во главе Таргариенов. Вы бы утратили богатства и власть, когда ваш брат стал бы марионеткой государя. Вы вовремя вернулись, ваша светлость. — Не говори мне сейчас о брате, не желаю о нём слышать. Я запретил ему покидать свои покои, пока мы не поговорим. На мою долю выпало столько забот, а Визерис только усугубляет моё и без того шаткое положение. Боюсь, что теперь, после моего заключения в Бастилии, борьба против налогов и податей, которыми так стремится обложить Бретань Людовик, не увенчается успехом. Я должен найти способ защитить людей от жадного до денег монарха. Барристан наклонил седовласую голову, выражая герцогу своё почтение. Рубины в его броши сверкнули в свете языков пламени, весело танцевавших в камине. — Вы можете во всём на меня положиться. Какое бы решение вы не приняли, я его поддержу. — Спасибо, мой друг, но с этим я постараюсь справиться сам. Гораздо важнее найти Дейнерис. И я прошу у вас помощи в этом деле. Необходимо снарядить корабль и найти её и графиню Тартскую. Её тоже необходимо вызволить из плена, ведь она попала туда по нашей вине. — По моей, если быть точным. Простите, я был так глуп, помогая бежать вашей сестре. Надо было отправить её в Англию, но она и слышать об этом не желала, утверждая, что её жених на востоке укроет её от длинных рук короля. — Барисстан скорбно замолчал, и Рейгар устало опустил руку ему на плечо. — Я ни в чём вас не виню, вы всё сделали правильно, замаскировав мою сестру под служанку Бриенны. Дейнейрис должна была понимать все риски подобной поездки, но очертив голову кинулась в омут и получила за это. Но она моя семья и я не оставлю ее в беде. Однако сам я поехать не могу… — Герцог помолчал, всматриваясь в языки пламени камина. Ночи стали намного холоднее, осень вступала в свои права. — Я более чем уверен, что через неделю-другую у моих ворот появится гонец с посланием от короля — приглашением-приказом быть в Париже на новый сезон. И в запасе у меня остаётся совсем немного времени на подготовку; необходимо найти, как можно больше союзников. И не только мелких графов — мне нужны громкие имена, имеющие немалый вес при дворе. — Касательно громких имён… — Селми немного замялся — спрашивать о такого рода вещах было верхом нетактичности, но Рейгар подбодрил друга. Им необходимо было обговорить все дела до отъезда Баристана, так как он рисковал ещё долго не увидеть друга. Глаза просто слипались, хотелось спать. После корабельной качки болела голова, но Таргариен запретил себе отдыхать, пока не разберётся во всём. Возвращение в родовое гнездо было отнюдь не триумфальным — меньше, чем за год своего пребывания здесь, Визерис натворил много дел, привёл в запустение всё, что так долго и кропотливо строилось их предками. Злость разрывала Рейгара. Судя по всему, его брат ни в чём себе не отказывал, и разбазаривал семейную казну, как мог. Что такого он натворил, что Эшаре пришлось бежать к семье и отсиживаться там — только предстояло выяснить. И придумать наказания для того, кто предал семью. И первое, что нужно было сделать — найти брату жену и выставить его из родового поместья — завуалировав таким образом его «изгнание» и извлечь дополнительную выгоду, чтобы устранить брешь в «казне», проделанную этим дуралеем. А ещё надо было, как можно скорее решить вопрос с женитьбой Эйгона. Если у сына появятся наследники, — и чем скорее, тем лучше, — о наследовании семейном Визерис может позабыть. Но нужно было действовать очень осторожно и аккуратно — король сейчас благоволит брату, а не ему. Ступая по такому тонкому льду, можно провалиться глубоко под воду, и больше никогда не всплыть. Но сейчас важнее было объяснить Барисстану, каким образом ему удалось сбежать из Бастилии, куда их с герцогом Старком заточили по королевскому приказу. — Касательно побега — всё устроили друзья и союзники Эддарда Старка. — О его младшей дочери, так дерзко ворвавшейся в темницу, он тактично умолчал. Любопытство сжигало главу семьи Таргариенов, но узнать подробности о жизни Арьи Старк после их заключения в темницу, было пока не у кого. — Это случилось неожиданно. Похоже, даже Эддард был удивлён подобным раскладом. К сожалению, его сын погиб — убит гвардейцами. Но сам герцог жив и благополучно смог вернуться в Бургундию. И, похоже, у нас уже есть один сильный союзник. Старки — весомое имя во Франции, и тоже могут претендовать на престол, в случае смерти Людовика. Теперь, когда со старой враждой покончено, необходимо выстроить новые отношения… — «Желательно скреплённые браком», — хотел добавить Рейгар, но вспомнив об Арье Старк, проглотил слова, вертящиеся на языке. На мгновение Таргариен умолк, вспоминая нежные прикосновения женщины, которую он не перестал любить, даже спустя столько лет. — Ещё раз благодарю, что вы укрывали Эйгона у себя и у Дарри. Мой сын не доставлял вам проблем? — Судя по выражению лица Барристана — доставлял и ещё какие. Селми сделался серьёзным. — Он молодец — усердно работал и хорошо отыгрывал роль слуги, здесь у меня нареканий нет. Но вы должны знать — он виделся с Арьей Старк. Когда я увидел её, то глазам своим не поверил: её искали ищейки Ланнистеров, уж для каких целей — можно было только догадаться. Гвардейцы короля её ищут и по сей день, а она свободно разгуливала по Парижу, словно и не боялась ничего. — А вот об этом, мой друг, знать не должна ни одна живая душа. Забудьте о том что видели…***
Рейгар размял пальцы, зажёг ещё три свечи на столе и вновь обмакнул перо в чернильницу. Он не спал уже более полутора суток, и почти готов был просто упасть от усталости, но дела не терпели отлагательств. Герцог вычеркнул ещё одно имя из списка и запечатал письмо сургучной печатью, на которой красовался трёхглавый дракон. Только третье письмо из длинного списка: Блэкфайеры, Дарклины, Каригллы, Крэббы, Рамбтоны, Росби, Холларды, Блаунты, Дарквуды, Стокворты, Торны, Фарринги — голова шла кругом от обилия имён глав семейств прилегающих графств, которых он призывал к себе. Несомненно, такой съезд вызовет массу недоумений и весть об этом не замедлит достичь ушей короля. Но, пусть он знает, что на стороне Таргариенов есть сила, способная противостоять его, уже практически абсолютной власти. Если ищейки Людовика перехватят письма, то придраться к чему-либо и обвинить Таргариенов в государственной измене будет невозможно. Всего лишь дружественные приглашения посетить его поместье, поучаствовать в охоте, обговорить текущее положение дел в Бретани и изучить новые приказы о налогах. Это и так была его прямая обязанность, как герцога. — Милорд, ваш брат желает поговорить с вами, — юная служанка нарушила тишину и покой в библиотеке, и тут же за ней, подобно ураганному ветру, ворвался растрёпанный Визерис. — Кто дал тебе дозволение покидать покои? — Рейгар спокойно отложил перо в сторону. — Женить меня собрался? — Брат был в гневе, его глаза лихорадочно блестели. Он словно наглотался пороха и в любой момент готов был взорваться. Герцог сплёл пальцы под подбородком, насмешливо глядя на глупого брата. Его предположения подтвердились — одна из служанок — Ирри, привезённая с востока, сразу побежала докладывать господину о письмах, которые он написал Дорнийскому принцу крови, Грейджоям и Тиреллам. Брак Визериса с каждой из этих семей пошёл бы им на пользу. Более выгодным Рейгару виделся союз с Дорном. Кроме того, что этот брак мог неплохо обогатить Бретань, Доран Мартелл всё ещё в напряженных отношениях с королём, несмотря на то, что восстановлен во всех своих титулах и ныне являлся пэром Франции. Рейгар сомневался, что Людовик так быстро простил принцу крови его мятеж, притязания на корону и попытку сделать Дорн отдельным государством. Заключить с ним союз, посредством брака — значило утвердиться в своих правах на престолонаследование. К тому же, зная Дорана Мартелла, Визерис попадёт туда, куда нужно — принц крови быстро воспитает из него хорошего солдата и полководца. Ещё до начала Фронды, помнится, между ними был устный договор о помолвке Визериса и Арианны. И сейчас было самое время напомнить забывчивому принцу об этом. А вот от Ирри надо будет избавиться… Слуги, обученные грамоте — лишние проблемы, которые ему ни к чему. — Искренне не понимаю твоего негодования. — Так хотелось влепить брату по его физиономии. Делает вид, что всё в порядке, ведёт себя, как ни в чём не бывало, выпячивая свою полную безнаказанность. — Я знаю, чего ты добиваешься. — Визерис грохнул кулаком о дубовую поверхность стола. — Решил услать меня подальше и отстранить о семейных дел? Нет, брат, так не пойдёт! Я не пустое место. Я — Таргариен, я — дракон! И тоже требую своего места под солнцем. Я не позволю тебе и твоему сынку выгнать меня отсюда. Не позволю! И не женюсь, особенно по твоей указке. Надеюсь, ты меня понял. — Ты женишься на той, которую я тебе укажу. — Рейгар был предельно спокоен, в отличие от беснующегося Визериса. — Хочешь помочь дому Таргариенов обрести ещё больше величия? Что же, я предоставлю тебе такую возможность. И если ты сумеешь сохранить свой брак и союз, если ты поможешь защититься от угрозы нашему дому, я прощу тебе предательство. — Я не хочу жениться! — Упрямо твердил Визерис, словно и не слышал брата. — Ты ненавидишь меня, женишь назло на простушке виконтессе из самых дальних уголков провинции и отправишь в её халупу прозябать там свой век… — Я — не ты, — прервал его Рейгар и наполнил два стакана крепким бурбоном. Как всё было сложно. Выпороть бы брата за его предательство на Гревской площади, да выслать из Франции. Но сейчас не время было разобщать дом Таргариенов, тем более, когда король больше благоволит к младшему брату. Оставалось лишь одно — перетянуть дурака на свою сторону. Он хочет власти и богатств? Почему бы и не дать ему почувствовать себя немного великим? — Присядь. Визерис, уже немного успокоившийся, сел напротив, всё ещё обиженно поджимая тонкие губы. — Если бы ты, эгоистичный идиот, не думал только о себе, если бы ты работал со мной вместе, то такого бы не случилось. И женитьба — это не наказание, а спасение. Я давно планировал устроить твой брак с одним из великих домов и сейчас для этого самое время. Поверь мне, невеста, которую я для тебя выбрал — далеко не дурнушка и не простушка. Но назову я тебе её имя только когда получу официальное подтверждение, что ваша помолвка ещё в силе. — Значит я получу власть в свои руки? Рейгар кивнул. — Это всё, что я хотел услышать… Похоже, на какое-то время, ему удалось утихомирить брата. Теперь в первую очередь надо было встретиться с Дораном.***
Сандор просто не знал, что ему делать. Мало того, что он не сообщил трагическую весть Сансе лично, и узнала она об этом из письма, которое он так бережно прятал от неё, так ещё и новость о возвращении ко двору окончательно подкосила его жену. Она заперлась в своих покоях, никого не пуская к себе, и отказываясь принимать пищу. Теперь он мог слышать лишь её не сдерживаемые рыдания. Сначала он разозлился — хочет уморить себя голодом? Что же, пожалуйста! Но через три дня голодовки он не выдержал и сам пошёл к ней. — Выходите, мадам. Нам необходимо поговорить. Ответом ему была тишина. — Она забаррикадировалась внутри и никого к себе не пускает. — пожаловалась служанка. — Два раза приезжала мадам Тереза, чтобы снять мерки с её светлости, но ей пришлось уехать. Больше она не желает приезжать в ваш дом. — Приедет, — проскрежетал Сандор. — А если откажется, пусть её волоком сюда притащат. — Похоже, ему удалось напугать молодую служанку до полусмерти, но то ли ещё будет. — Сбегай-ка, поищи топор и принеси мне. Живо. — Слушаюсь, ваша светлость, — пискнула она и поспешила исчезнуть прочь, а Сандор ещё раз пнул тяжёлую дверь. — Либо ты откроешь, либо я её выбью. Видимо, поняв, что он незамедлительно приведёт угрозу в исполнение, с той стороны послышался шум отодвигаемой мебели. Вскоре дверь скрипнула и немного приоткрылась. — Прошу вас уйти, я плохо себя чувствую. Герцог и не думал слушать жену. Он шагнул в полутёмное помещение с задёрнутыми шторами и спёртым воздухом — казалось, оно насквозь пропитано женскими слезами. Санса отвернула от него опухшее лицо. Выглядела она крайне неопрятно в сильно мятом пеньюаре, с копной нечёсанных, спутанных волос на голове. — Сейчас придут служанки и помогут привести тебя в порядок. К полудню ты должна быть готова, — проскрежетал он. — И только попробуй не открыть дверь — я сломаю их все в этом чертовом поместье, поняла меня? Санса хлюпнула носом, но покорно кивнула. Отлично. Ему до смерти надоело видеть её в таком состоянии. Погоревала и хватит. Внутри всё сжималось, когда он видел её такой, и это не нравилось герцогу. А вот что с этим делать он не знал и действовал так, как подсказывал внутренний голос. К полудню она действительно спустилась. Служанки одели её так, как он им приказал, и накрасили её лицо, но глаза жены всё равно были опухшие и красные. Она не проронила ни слова, и даже не спросила, куда они едут, когда конюхи помогли ей взобраться в седло. — Постарайся не отставать от меня. Сандору приходилось сдерживать Неведомого, который храпел, подзуживая хозяина пуститься во весь опор. Но Санса, хоть и ездила теперь на лошади более-менее сносно, не смогла бы угнаться за ним, поэтому Черный Герцог лишь ласково потрепал гриву своего коня, такого же цвета, как его прозвище, и ласково шепнул на ухо, что скоро даст ему размяться. Умная животина, похоже, поняла его. Признаться, подобная медлительность раздражала и его тоже. Из-за этого они покинули пределы города, и достигли места назначения только к вечеру. И за всё это время Санса не проронила ни слова. Зато, когда увидела, куда они приехали, то изумлённо открыла рот, оглядывая открывшийся перед ней вид, залитый алыми лучами закатного солнца. — Лошадей оставим тут, им не пройти через поваленные деревья. Да и склон слишком пологий — они могут поскользнуться и переломать ноги. — Сандор небрежно привязал Неведомого, даже не подумав его стреножить. — Милорд, — Санса застыла в нерешительности. — Мы не слишком рискуем, оставляя лошадей без присмотра? А если кто-то их решит увести? — Пусть только рискнёт — Неведомый отгрызёт ему тупую башку. И я сомневаюсь, что кто-то вообще сюда заявится. С детства я был здесь один. Идём. — Сандор подал жене руку, помогая ей спуститься, и осознавая глупость идеи тащить её сюда — она цеплялась юбками амазонки за коряги, её ноги скользили по мху, коим обросли поваленные стволы деревьев, а спуск был весьма крут. Но зато, когда они достигли нужного места, её глаза расширились от удивления. — Красиво, — Всё, что смогла выдавить из себя Санса. Клиган не был здесь очень давно. Наверное, лет двадцать, но в этом месте ничего не изменилось. Все та же буйная зелень, маленький водопад среди скалистой горы и углубление в ней, образующее небольшую пещеру. — Это место я нашёл случайно, — проскрежетал он. — После того, как брат сжёг моё лицо — оно стало моим убежищем. — Ваш брат? — Вытаращилась на него Санса. — Верно. — Герцог небрежно бросил жакет на бревно, и помог жене сесть. Много лет он старался забыть о том, что произошло, но призраки прошлого и по сей день преследовали его. Ранее он никому и никогда не рассказывал о случившемся и даже теперь, спустя столько времени, каждое слово давалось ему с большим трудом, возвращая его в тот злополучный день. — Мы жили в поместье моего отца, когда странствующий торговец пришёл к нам в дом. Отец купил нам с братом подарки. — Сандор на секунду умолк, собираясь с силами, чтобы поведать Сансе о своём уродстве. — Не помню уже, что подарили мне, а брату достался деревянный рыцарь. Герцог рассказывал, всё глубже погружаясь в воспоминания. И ему казалось, что он вновь чует запах собственной обгоревшей плоти. — Всем рассказали, что загорелась моя постель… Лекари вытащили меня с того света, но все их мази и припарки, были бесполезны против таких страшных ожогов. Моя мать была ещё жива. Испугавшись собственного сына — Григора, она взяла меня в охапку и увезла Тулузу к деду. Меня долгое время преследовали кошмары; я никак не мог вытравить из головы воспоминания о жаровне, и запах горелого мяса всюду преследовал меня. Когда я поправился, мать приняла решение остаться здесь. Она наняла для меня лучших фехтовальщиков и учителей. Военному ремеслу и фехтованию я учился с охотой, а с остальных уроков сбегал. Когда я нашёл это место — оно стало моим спасением: прятанное от чужих глаз, оно успокаивало меня и давало чувство защищённости… — Мне так жаль. То, что сотворил ваш брат — это ужасно! — Воскликнула Санса. — Как вы… Как вы… — Сейчас уже неважно, — прохрипел герцог и опустил тяжёлую ладонь на хрупкое плечо. — Я тебе не для того всё это рассказываю, чтобы ты жалела меня. Мне надоело видеть, как ты льёшь слёзы и беспрестанно горюешь. Сейчас этому не время и не место. Пора брать себя в руки и готовиться к войне… — Войне? — Голубые глаза расширились и в страхе уставились на него. — Будет война? — Не в прямом смысле. Письмо от короля… Не хочу тебя пугать, но это не просто любезное приглашение Людовика. За этим кроется нечто большее, чем просто монаршья прихоть. Ты должна понять, как опасно нам сейчас возвращаться в Париж. Серсея Ланнистер — нынешняя фаворитка короля, и без того значимая особа, теперь, после рождения ребёнка, обретёт ещё бо́льшую власть. И даже не зная наверняка, в смерти старого льва и молодого львёнка, она винит нас. Король, который приметил новую любовницу в твоём лице, будет точить зуб на меня. Как и Эддард Старк — за то, что ты была лишена чести на глазах у всего двора. Кстати, этого тебе тоже не забудут. И пусть я восстановил твоё доброе имя, но придворные такого позора тебе не спустят с рук. Твой отец сбежал из Бастилии — это тоже не останется без внимания — неслыханная дерзость, плевок в лицо королю и его указу. А ты одна из представителей дома Старк, что Людовику сейчас — как бельмо на глазу… — Он помолчал, давая жене осознать всю серьёзность ситуации и опасность их нынешнего незавидного положения. — Сейчас не то время, когда можно позволить себе быть слабой. Нужно хорошенько приготовиться и тебе и мне. Ты должна войти в зал Версаля в самом великолепном платье, в самых дорогих украшениях, и с высоко поднятой головой, не обращая внимания на шепотки и смешки за спиной. Помни, что ты выше всех их, и не давай никому принижать себя. — Вы так говорите, словно вас не будет рядом, — тихо произнесла Санса. — Такое тоже возможно, — рассмеялся Клиган и его смех, больше похожий на рычание собак, разнёсся далеко по лесу. — Твой папаша обязательно вызовет меня на дуэль, едва увидит, чтобы отомстить за поруганную честь его дочери. И что мне прикажешь делать? Чью жизнь выберешь, маленькая Пташка? — Дуэли не бывать, — твердо заявила она. — Я обо всём расскажу отцу и он поймёт. И не станет вызывать вас на дуэль. — И о чём же ты ему расскажешь? — С долей издёвки спросил Сандор. — Как я опозорил тебя перед королём? Как изнасиловал прилюдно и отвёз к себе против воли? Санса, пришло время серьёзно поговорить. Я думаю, для твоего же блага будет, если я верну тебя отцу… Санса поднялась с бревна. Голубые глаза гневно сверкали. Уже хорошо. Она, хотя бы, перестала плакать. Её ладонь припечатала обожженную сторону его щеки и Клиган с удивлением воззрился на жену. — Не смейте больше так говорить. Просто не смейте. Больше вам таких слов я не прощу и к отцу я не вернусь! И не смейте умирать и оставлять меня одну! Этого я не прощу вам тоже. Никогда. На мгновение внутри у Чёрного Герцога что-то шевельнулось, словно сердце уменьшилось, сжалось до размера крохотной горошинки. И пришло время признаться самому себе, что он теперь попросту не сможет отпустить Сансу. Просто не сможет.***
— Миледи, давайте я вас понесу. — Я не миледи, я Арри. — Уже машинально ответила Арья. — И не нужно меня нести, я прекрасно справлюсь сама. Сейчас я такой же оборванец, как и вы. Никто не должен развенчать маскировку, пока мы не достигнем нужного места. Поэтому, обращайтесь ко мне соответственно. — Но миле… Арри, — Джори пригладил торчащий ёжик на голове. — Вы совсем обессилили. К тому же вас лихорадит. Вам необходим отдых, сытная еда и кров над головой. И мы тоже устали. Посмотрите на Ломми — он едва волочит ноги. И запасы провизии неплохо было бы пополнить. — В полудне пути отсюда есть гостиница на перекрёстке. Давайте остановимся там. Арри, ваша рана не заживает, а если так пойдёт и дальше, вы рискуете потерять руку. Мне необходимо вычистить гной и прижечь рану, но я не могу этого сделать в походных условиях. Вы можете не переживать за свой маскарад, и из-за того, что нас могут выгнать, приняв за оборванцев. — Квиберн тряхнул спутанными серовато-пепельными волосами. — Хозяйка гостинцы обязана мне жизнью, поэтому пустит нас без лишних вопросов, а так же даст всё необходимое. Поэтому, позвольте помочь вам. На этот раз спорить Арья не стала. Перспектива хотя бы ночь поспать на свежих простынях, а не на сыром мху, была слишком соблазнительна. Да и плечо дёргало и горело — юная герцогиня сама прекрасно понимала, что дела её совсем плохи. Гостиницы они достигли уже к ночи, когда Арье стало казаться, что рассказ престарелого лекаря про неё — сплошная выдумка. Но когда она издалека увидела высокое трёхэтажное белокаменное здание, чья крыша была увенчана башенками и трубами, то все тревоги вылетели из головы. Захотелось бегом броситься туда и рухнуть, пускай даже на жёсткую и кишащую клопами, но постель. — Ждите меня здесь. Надо сначала разведать, не изменилось ли чего, на месте ли старая хозяйка… Квиберн обернулся быстро. Арья с неохотой вошла в парадные двери, предпочитая чтобы их незамеченными впустили через чёрный ход. Но Квиберн сказал, что это могло навести на них подозрения. — Вы войдёте сюда, как обычные посетители — путники, которых ограбили в дороге. Но войди вы через задние двери, у кого-нибудь может возникнуть мысль, что мы скрываемся от закона, и кто знает, не побежит ли этот никчёмный кликнуть гвардейцев? Я уже говорил: вам не о чем беспокоиться. Нам разрешили пробыть здесь несколько дней — этого хватит, чтобы перевести дух и восстановить силы. Маша Хеддль — полная грудастая женщина и хозяйка гостиницы, лично отвела их в комнаты на втором этаже. Маленькие, с узкими кроватями, да столом — видимо, для самых бедных, но Арья была рада даже этому. Тем более, полы были выметены, да и засланы постели были чистыми простынями. — Мне понадобятся два кувшина вина, ещё одна чистая простынь, нити, игла, свечи, крапива, горчичное семя и плесневелый хлеб. На ужин подайте всем лёгкого куриного бульона, да крепкий травяной отвар. И не тревожьте нас до утра — нам необходимо выспаться, восстановить силы. Несмотря на тучность, хозяйка гостиницы шевелилась быстро и принесла всё, что было нужно в считанные минуты. Квиберн раскинул простынь на столе и попросил Арью снять рубаху. — Простите, миледи, мне придётся ещё раз причинить вам боль. Сожмите в зубах эту тряпицу и постарайтесь не кричать. Я очищу вашу рану от гноя и залью её кипящим вином. И вы выпейте вина — это поможет немного притупить болезненные ощущения. Арья залпом осушила чарку. Эта боль — она заслужила её. Якену было намного больнее. До её прихода он был королём отверженных, и жил так, как хотел. Она погубила его. Погубила того, кого полюбила. Но разве у неё был выбор? Плечо обожгло огнём, и Арья впилась зубами в ветошь, изо все сил стараясь не кричать. Слёзы застилали лицо; она не знала, отчего плакала, кого оплакивала — себя или же своего покойного короля? Или же брата, который был бы тоже жив, не попытайся она вызволить их из Бастилии? Когда на рану полилось вино, Арья уже не смогла этого выдержать и потеряла сознание.***
— Я понимаю, почему Якен выбрал именно вас. — Арья очнулась, когда высокая луна заглядывала в окно. — Воды, — С трудом прохрипела она. — Держите, миледи. Пейте осторожнее, не жадничайте так. Вот так. Теперь вы точно пойдёте на поправку, если не будете нагружать плечо. — Где остальные? — прохрипела Арья. Боль всё ещё пульсировала во всём теле, не давая собрать мысли воедино. — Я снял две комнаты. Нечего им было видеть вас в таком жалком виде. Для них, чтобы ни случилось, вы должны оставаться сильной, смелой и волевой. Той, что заняла своё место на троне рядом с их королём. В этом Арья не могла с ним не согласиться — она должна быть сильной, сжать волю в кулак и идти дальше. Не для того погиб Якен, чтобы она лезла в петлю вслед за ним. — Миледи, не могу не спросить, пока мы одни. — Квиберн заботливо перебинтовал плечо, перехваченное чёрными нитками. Свет свечей и масляных ламп делал его ещё более старым на вид. Несчастной герцогине пришло в голову, что он похож на доброго старичка. — Мне бы хотелось всё же узнать, почему мы держим путь в Бретань, вместо того, чтобы вернуться в Бургундию под защиту вашего отца? Не сочтите за дерзость, но вы поступаете неразумно. Если у вас есть какой-то план, поделитесь им. Я не верю, что мы блуждаем только по вашей прихоти. Вы направляетесь туда с какой-то определённой целью? — Верно, — Арья хлебнула ещё воды и Квиберн помог принять ей сидячее положение. Чёткого плана у неё ещё не было, да и рассказывать лекарю его в подробностях она бы не стала — пусть сейчас они её стая, но доверять им безоговорочно она не могла. К тому же, как она сама, её спутники мало что смыслили в дворцовых интригах, в кои она собиралась влезть. Однако, лекарь казался ей человеком разумным, к тому же грамотным. Он был не так прост, как могло показаться изначально. Ей ещё предстояло узнать его историю. — Вы, думаю, знаете, какая участь меня ожидает, вернись я в родной дом. Отец немедля выдаст меня замуж. Скорее всего, вышлет в другую страну, чтобы скрыть мою пропажу на год, чтобы обезопасить от короля. Это идёт в разрез с моими планами. Я приняла решение вернуться ко двору и самой защитить семью. Я не могу сейчас покинуть дом Старков в такое трудное для нас время. Тем более, мне необходимо удостовериться в благополучии дуры-сестры, которая всё-таки умудрилась спутаться с человеком, чья дурная слава гремит по всей Франции и даже за её пределами. Таргариены — это мой пропуск в Версаль. Я выйду замуж за Эйгона, тем самым примирив две семьи, скрою за этим браком свои скитания, и обрету независимость. Таргариены — это ключ к Версалю и Людовику. Про флот, который был в подчинении Бретани, она разумно умолчала. Дальнейший путь виделся ей ещё не так чётко — образы были размыты слезами по Якену. Единственное, что двигало ей — пламя гнева и желание отомстить монарху за жизнь её короля и брата, за заточение отца и поруганную честь сестры. — Миледи, — склонил голову Квиберн, поддерживая её решение. — Простите меня за малодушие и неверие. Я буду стараться служить вам верой и правдой. Вы можете во всём на меня положиться. Я мало смыслю в хитросплетениях интриг, и, несмотря на мои познания, опыт и умения, мне так и не суждено было стать королевским лекарем. Но я буду стараться направить вас на истинный путь и уберечь от врагов и опасностей. И попрошу лишь об одном — мне необходимо попасть в Версаль. Арья слабо улыбнулась. Это было похоже на сделку. — Обещаю, что возьму вас ко двору, как своего слугу. Но взамен я должна знать о вас всё. — Честная сделка, — Кивнул лекарь и они ударили по рукам. Что же, чем больше у неё было сильных союзников — тем лучше. Теперь Арье предстояло вернуться ко двору, который она успела возненавидеть всем сердцем. — Вы больше не та смелая девочка, которая высоко подняв голову пришла в место, от которого у многих вельмож поджилки от страха трясутся. Вы теперь настоящая королева. Королева проклятых и отверженных. Теперь вы сами вершите свою судьбу…