***
— Итак. — Оленна сплела пальцы под подбородком и внимательно посмотрела на Сандора. Даже суровому герцогу стало не по себе от ее проницательного взгляда. — Вашей жене этот вопрос я уже задала, настала ваша очередь. Не боитесь возвращаться ко двору, уважаемый герцог? Слава у вас давно была так себе, а теперь и вовсе благодаря собственным импульсивным действиям и решениям вы умудрились навлечь на себя гнев короля, невзирая на то, что Людовик по непонятным причинам всегда благоволил вам. — Не боюсь, — коротко ответил Клиган, не вдаваясь в подробности. Он боялся, но вовсе не за себя, а за Сансу. — Удивительно, — повторилась старая ведьма, отпив самого дорого вина из его погребов. — Не думала уж я, что на своем веку увижу, как Черный Герцог, такой бесчувственный, беспощадный и плюющий на правила, влюбится до безумия. — Я не влюблен, — начал было Клиган, но Королева Шипов взмахом руки остановила его. — Да полно вам. С виду взрослый мужчина, да еще и герцог, а ведете себя, как мальчишка, несведущий в делах сердечных. Я многое повидала на своем веку, и меня не проведешь. Я уже давно замечала, как вы смотрите на эту девицу — глаза горят, губы дергаются. Милорд, да тут только слепец не увидел бы вашего желания! Но вы все равно меня поразили — ради этой юной красавицы вы выступите против короля, который так же возжелал ее! Но что для меня стало самым большим сюрпризом, так это чувства сего милейшего создания. Наверное, правду говорят — вы обладаете дьявольской притягательностью: устрашаете своим видом и одновременно собираете на себе взгляды сотен людей. К вам невозможно оставаться равнодушным. — Вы приехали в такую даль, чтобы поговорить о моей притягательности? — раздраженно отозвался Клиган. Там где-то в садах сейчас Санса проводила время с бывшим женихом и это ему совсем не нравилось. Оленна Тирелл понимающе улыбнулась и Сандора резко затошнило. Довольно с него на сегодня этих приторных улыбок. — Все-то вы знаете, милорд. Ну, раз вы такой проницательный, то давайте выложим все свои карты на стол, ибо полагаю, у вас уже есть ответ на мой вопрос. — Есть. — Кивнул Клиган. — И вам, с вашим непревзойденным умом он уже известен, не так ли? Однако, мне неведомо, какая вам выгода от противостояния Людовику? Вы никак не связаны с королем кровью, насколько я помню, ваши предки были всего лишь наследственными стюардами на службе у династии Бурбонов. Однако, Карл Лотарингский сделал Тиреллов правителями региона и женился на Шейре Тирелл, что в ту пору было огромным скандалом — потерять голову и связать свою судьбу с женщиной из сословия вассалов — неслыханная дерзость! Собственно, за что он этой головой и поплатился. Так какая вам выгода, если вдруг случится переворот, и Людовик будет свергнут? — Вы, должно быть, не знаете, что нынче творится в королевстве — живете с женой в своем маленьком мирке, оторванные от мира политики и интриг, однако, раз уж решили вернуться ко двору, то вам необходимо знать, что происходит на самом деле. И уж поверьте, если об этом знаю я, то и король тоже. То, что герцоги Бретаньский и Бургундский оказались на воле при весьма туманных обстоятельствах, смущает умы людей. Об этом вы точно наслышаны. Однако, Людовик бездействует, делая вид, что это он их помиловал, но я-то знаю характер нашего лучезарного солнца — скорее бы он их сгноил в темнице, чем отпустил. А теперь слухи о том, что в поместья Таргариенов и Старков регулярно заглядывают высокопоставленные гости, ходят всюду. Сейчас идет молчаливая война — Франция разделилась на два лагеря: тех, кто поддерживает короля и его политику и тех, кого уже успел оскорбить Людовик за период своего недолго правления, решивших примкнуть к великим герцогам. Знаете ли, милорд, грядут события похлеще Фронды. Скоро двор накроет волна восстания, и остаться на ногах смогут лишь самые стойкие или хитрые семьи. Как вы верно подметили, несмотря на то, что дом Тиреллов сейчас в самом расцвете — у нас есть высокий титул, деньги и немного власти, — мы выходцы из незнатного рода и нас не поддержит никто, на чью сторону мы не встанем. А я не хочу, чтобы колесо власти перемололо нас без остатка. Ведь проще помочь сильным мира сего сломать это колесо, не так ли? Клиган понимающе кивнул и сам наполнил чашу старухи вином. Он понимал, к чему клонит Оленна — старая шельма, будь она неладна. Тиреллы не собирались в открытую поддерживать ни одну из сторон, оставаясь в тени, готовые в любое мгновение переметнуться на сторону победителей. Не стоило осуждать за это Оленну — ее выбор был мудр. Только так она могла сохранить свою семью и уберечь своих потомков от карающей длани правителя. Ей оставалось только найти тайного союзника, который бы в случае падения Людовика мог послужить щитом для Тиреллов. В случае же провала восстания, они все равно бы остались верными слугами короны. Хитрó, ничего не скажешь. Эта проныра хотела «и невинность соблюсти и дитя приобрести». Но выгоду можно было извлечь даже из этого. Если он заключит с Оленной сделку, она сможет защитить Сансу от нападок придворных дам. — Условия? — прохрипел Клиган, прекрасно понимая, что они будут подобны ценам самых алчных продавцов Иерусалима во времена невнятного бога. Оленна пригубила вино, поставила чарку на стол и еще раз приветливо улыбнулась. — Рада, что мы понимаем друг друга с полуслова…***
— Сады Клиганов просто чудесны — аромат роз пьянит меня! — Маргери Тирелл покружилась, разметая во все стороны пыль с мощеной дорожки полами изумрудного платья. — Вам нравятся розы? Они изображены на семейном гербе вашего дома, — учтиво отозвалась Санса. Она на самом деле была даже немного рада чужому обществу. Будучи изолированной некоторое время от мира, юная герцогиня скучала по своей семье. Единственная женщина, с которой она могла поговорить, — это Вилла, но и та была вечно занята приготовлениями лекарственных смесей. — О да, это нежное растение теперь красуется даже на нашем семейном оружии! А вы знаете, что цветок золотой розы станет символом этого сезона? Дамы будут носить его в прическах, мужчины прикалывать к камзолу. Звездочеты говорят, что для семьи Тиреллов этот год будет особенно знаменателен и наполнен счастьем и удачей во всех делах. — Хорошо, что вы рассказали мне об этом! Несмотря на то, что наряды заказаны по самым свежим журналам, сколько же нюансов я еще не знаю! — Санса с удовольствием включилась в разговор о моде. Ее всегда влекла эта тема, но с Сандором о подобном разговаривать было нельзя — он сразу становился раздражительным. Маргери непринужденно шагала по дорожке, слегка постукивая невысокими каблучками расшитых бисером туфелек, и Санса отметила про себя, насколько девушка была красива и элегантна. Совершенная противоположность Арье. Где же сейчас ее сестра? Что с ней случилось? — Грустные мысли мгновенно промелькнули в рыжей головушке. — В этом сезоне румяна и белила снова в почете, как и мушки с символом карточной масти. Так же я слышала, что возлюбленная нашего короля заказала себе гардероб из вишневого, алого, багряного цвета, с изысканной отделкой золотой тесьмой. Многие дамы кинулись заказывать себе подобные цвета. Но знаете, думается мне, что раз фаворитка предпочла именно их, то стоит выбрать другую палитру. Ведь как мы тогда сможем выделиться при дворе, будучи наряжены в одинаковые платья? Поэтому я, напротив, выбрала легкие и более светлые оттенки. — Я тоже так думаю, — доверительно хихикнула Санса, стараясь говорить как можно тише, чтобы не привлекать внимание своего бывшего жениха, который равнодушно следовал поодаль от них, со скучающим видом разглядывая великолепие зеленых кустов. — Поэтому я выбрала жемчужно-серые тона, серебристые и оливковые. Как же это было хорошо — вот так просто поболтать с кем-то, кроме Сандора. — Ах! Жду не дождусь, когда снова буду протягивать свою бальную книжечку самым красивым юношам и буду танцевать до упаду! Бабушка говорит, что мне скорее нужно найти мужа. К сожалению, я не смогла выйти замуж, а ведь так влюбилась! — Ее взгляд вмиг погрустнел и внутри у Сансы зашевелились ледяные змеи. Воспоминания, которые она так старательно отгоняла, вновь всплыли в памяти — жуткая ночь, окровавленное тело в спальне. А ведь и верно, Санса слышала, что Маргери обручилась с Джоффри в конце того сезона, когда семья Старк впала в немилость. Однако, к своему удивлению, герцогиня Клиган не чувствовала никакого угрызения совести. На мгновение ей даже подумалось, что возможно для Маргери она стала неизвестным спасителем, уберегшим эту светлую девушку от брака с подобным ублюдком. Щеки невольно покраснели. Санса подловила себя на мысли, что она стала ругаться, подобно Черному Герцогу. Арья была бы в восторге! Взбалмошной сестре всегда влетало, когда за ужином она умудрялась обронить ругательную фразу, а их, судя по всему, Арья знала немало — с детства она любила якшаться с людьми низкого сословия: конюхами, поварятами, садовниками, и другими, кто обитал в замке, от которых и нахваталась этих выражений. — Поделюсь с вами секретом, — Санса плавным жестом пригласила Маргери присесть на белоснежную резную скамейку и девушка грациозно опустилась на сиденье, прикрывшись от солнца белым кружевным зонтиком. — Я очень хочу снова оказаться при дворе, но и очень боюсь! — Да уж, вы наделали шума своим отьездом. — Лорас, до этого безучастный и холодный, наконец присоединился к разговору. Санса взглянула на юношу из-под длинных ресниц, стараясь спрятать стыдливый румянец от упоминания ее публичного позора. Раньше лишь при одном взгляде на его лицо, сердце неистово трепетало в груди, а от прикосновения его руки, оно и вовсе готово было выскочить. Лорас был все так же исключительно красив, со своими тонкими чертами лица и каскадом каштановых вьющихся волос. Но внутри было пусто, как если бы Лорас стал просто красивым портретом в дорогой галерее. В голове Сансы крутилась лишь одна мысль: хорошо, что она не заключила брак именно с ним. Сейчас она глядела на него совсем другими глазами, без влюбленности, и видела истинную картину: юноша всегда был весьма отстранен и ему всегда было плевать на нее. Скорее всего, для Лораса брак с ней был выгоден, но понимала Санса это только сейчас. Бывший жених был вторым сыном, титул и поместье унаследовал бы его старший брат Уиллас, а Лорасу оставалось либо построить военную карьеру, либо найти удачную партию. И имя Старк ему подходило как нельзя лучше. Как же она была глупа раньше, раз не понимала подобных вещей! Ей и правда предстояло многому еще научиться, и это было совсем не умение правильно наряжаться ко двору и танцевать. — Санса, мы ведь приехали не просто так! — Маргери сверкнула золотисто-карими очами. — На самом деле, после того, как Черный Герцог насильно увез тебя из Версаля, Лорас был вне себя от гнева — он даже хотел поехать вслед за вами, да только бабушка не позволила. Но мой брат так молил ее помочь тебе, что даже в таком преклонном возрасте она согласилась отправиться с нами в Тулузу. — Простите, но… — Санса, просто дай мне договорить! — Маргери страстно заключила ладони Сансы в свои. — Мне и так понадобилось собрать в кулак все свое мужество, чтобы прибыть в Тулузу! Знаешь, как я боялась твоего мужа? Герцог всегда наводил ужас на дам дворца, а после того, что сделал с тобой, и вовсе приобрел дурную славу дьявола в человеческом обличье! У меня мурашки по коже, когда я вижу его лицо! Эта его хромота и безобразные шрамы! Моя бедная подруга, как тебе, должно быть, тяжело тут приходится! Но больше тебе не о чем беспокоиться, втроем мы сможем защитить тебя от бед; главное – вернуть тебя ко двору, а дальше можешь положиться на нас, мы сможем договориться с твоим отцом и помочь тебе с разводом! — Да что вы такое говорите, леди Тирелл, только послушайте себя! — Санса мягко высвободила руки, стараясь сдержать рвущийся наружу гнев. — Я ценю вашу заботу, однако, не стоит беспокоиться обо мне, ведь все в порядке. Еще когда я только прибыла ко двору, почти все старались убедить меня, что герцог злобен, жесток и порочен, но поверьте мне, я не кривила душой, говоря, что питаю к нему любовь и привязанность. Поэтому и нет нужды меня спасать, прошу лишь об одном: присмотритесь к герцогу внимательнее, и вы сможете увидеть его таким, каким вижу его я, а не сплетники при дворе, которые его совсем не знают, и вы поймете, что является истинной, а что ложью. На мгновение лицо Лораса перекосила злоба, но возможно Сансе это просто показалось, так как моргнув, она вновь увидела лишь безмятежно-безразличное выражение темных глаз, устремленных куда-то вдаль.***
Остальные дни пребывания Тиреллов прошли довольно безмятежно. Сандор о чем-то постоянно беседовал с Оленной за закрытыми дверьми кабинета, а Санса проводила время с Лорасом и Маргери. Благо, тему со спасением они более не поднимали. Но больше всего девушке не нравилось то, насколько буквально Маргери восприняла ее совет присмотреться к Черному Герцогу получше. За обедом или ужином леди Тирелл не сводила с Сандора взор любопытных глаз, задавала множество праздных вопросов, и старалась держаться к Сандору поближе. И все это она оправдывала обычным интересом. — Я просто пытаюсь понять вас, миледи! Это ведь так неожиданно — вы, такая воздушная и нежная, и этот грубый герцог! Я до сих пор не могу сопоставить данный расклад в своей голове! А между тем, при Тиреллах Сандор показывал себя с лучшей стороны, не считая колких замечаний в адрес Лораса, муж держался весьма достойно и старался не раздражаться по пустому поводу, терпеливо отвечая Маргери и переговариваясь с Оленной. А ночью приходил в их спальню и крепко-крепко прижимал ее к себе — так, словно боялся, что однажды проснется, а ее не будет рядом. Санса понимала его без слов — сейчас были их последние спокойные дни в поместье, и хотелось провести как можно больше времени наедине. — Вы планируете посещать все мероприятия, которые приготовит наш король на этот сезон? — Голос Маргери был мелодичен, нежен, подобно мягкому перезвону серебряных колокольчиков, на которых Санса раньше так любила играть. — Я надеюсь видеть вас как можно чаще! Отчего-то герцогине захотелось швырнуть в леди Тирелл блюдо с горячим кроликом. Сандору стоило больших трудов держать маску дружелюбия и контролировать каждое свое слово, чтобы ненароком не сорваться и не оскорбить знатную гостью, Маргери это было невдомек. — Только самые важные, — коротко ответил ей герцог. Отчего мудрая Оленна не предостерегала внучку от подобной назойливой невежливости, для Сансы осталось загадкой. — Мы не планируем слишком долго оставаться в Париже. Главное, выразить свое почтение королю и пробыть там ровно столько, сколько требует обычная вежливость, после чего вновь вернемся в Тулузу. У меня хватает дел в родном поместье. — Неужели вы так быстро уедете? — тихонько ахнула Маргери. — Вы меня очень расстроили. Я намеревалась хорошенько повеселиться в этом году, вместе с миледи. — Как вы знаете, герцог и так нечасто посещал приемы. — Санса уже начинала молиться, чтобы Тиреллы поскорее уехали. Навязчивое внимание Маргери к Сандору вызывало бурю нехороших эмоций. — А я теперь всегда буду следовать за своим мужем…***
— Она опять старалась держаться к вам поближе! Нет, ну вы видели?! Она даже попыталась коснуться вашей руки сегодня! Вопиющая невоспитанность! — Санса в негодовании всплеснула руками, и Сандор едва смог подавить довольный смешок. — Когда они уже уберутся восвояси? Герцог грешным делом думал, что это ему придется сходить с ума от ревности, наблюдая за женой и этим сорняком с каштановой гривой, но вот никак не ожидал, что Санса будет рвать и метать, желая придушить Маргери Тирелл. Сандор подхватил жену подмышки и поднял в воздух, чтобы их лица могли быть на одном уровне. Ее красивое лицо пылало праведным гневом — щеки раскраснелись, волосы растрепались — она была похожа на прекрасную богиню ревности. Клиган почувствовал небывалое возбуждение. Он резко повалил ее на кровать и навис сверху, любуясь открывшимся видом. Но пока было не время для любовных утех, следовало решить последний вопрос, поэтому он отстранился от нее и Санса разочаровано вздохнула. — Обещаю, что через пару дней спроважу всю эту семейку, и все оставшееся время до отьезда мы проведем вместе. Сандор никогда бы не подумал, что будет говорить своим грубым ртом столь нежные и сентиментальные вещи. Но эта маленькая пташка открыла в нем новые, доселе неизведанные чувства, упрятанные в далеких закоулках души. — Санса... Я должен тебе кое-что отдать. — Еще одно письмо? — мгновенно догадалась жена. Герцог сел на постели и протянул Сансе дорогой, немного мятый конверт, заклеенный неаккуратно, словно в спешке. Жена ловко выхватили письмо из его рук. Когда пришло письмо от ее отца, на лице Сансы все время, пока она читала, блуждала счастливая улыбка. Теперь же он никак не мог понять ее эмоций — она бледнела, краснела, хихикнула, сжала бумагу тонкими пальцами, а потом и вовсе расхохоталась, запрокинув голову, демонстрируя ему белоснежную длинную шею. Клиган почувствовал болезненный укол в сердце. — От кого оно? — осторожно спросил он, стараясь не выдать ноток ревности в голосе. — От сестры, — вновь громко рассмеялась Санса. — Но вам его лучше не читать…***
— Когда мне будет дозволено отправиться домой? Тирион до сих пор поражался неблагодарности этой здоровенной графини, рядом с которой чувствовал себя ну уж совсем крошечным человеком. Между тем, Джейме, рискуя собственной шкурой, бросился ее спасать. Невзирая на опасности, десятки пиратов, вытащил ее с острова, привез в Париж в целости и сохранности и даже заявил, что ребенок от него, а эта баба до сих пор упорствовала в желании вернуться домой и строила кислую мину, — можно подумать, пребывание у пиратов ей нравилось гораздо больше. Скорее всего, один из этих очаровательных, неумытых, диких мужчин и стал отцом ребенку, которого некрасивая графиня носила в своем животе. На кой черт было ее спасать — брат не уточнил. Носился с графиней Тарт, как с писаной торбой, старался во всем ей угодить, а она рвалась домой, не желая принимать помощь. Если бы не Джейме, то Тирион бы давно спровадил ее и вздохнул спокойно. — Это вы должны спросить у моего брата, — небрежно ответил Тирион, не желая продолжать разговор. Если при дворе он испытывал жалость к нелепой графине, то сейчас она его только раздражала. Куда только смотрит Джейме, да и где черти носят братца? Ланнистер обреченно вздохнул и удобно устроился у окна, где вдалеке виднелся огромный торговый порт Марселя, куда они прибыли около недели назад. Тирион думал, они тут же наймут экипаж до Парижа, но Джейме сказал, что какое-то время они пробудут здесь инкогнито, а вот зачем — говорить не стал. И когда его брат успел стать человеком, полным загадок? Тирион ожидал, что едва ступив на твердую землю, Джейме сломя голову помчится к Серсее, но был приятно удивлен, когда этого не случилось. Первым делом брат начал собирать слухи о том, что происходит во Франции, особенно то, что касается дома Ланнистеров. И вести были не самые хорошие; молва о том, что Старый Лев скончался, гремела всюду, как и разговоры о неземной любви короля к Золотой Львице, что забрала себе сердце его величества. Вот о чем - о чем, а о смерти, так сказать, «отца» младший Ланнистер не мог жалеть — ему же лучше. Тириона беспокоило совсем другое: раз Серсея до сих пор носила статус фаворитки, это означало, что Шая не справилась со своей задачей. Сердце неприятно заныло. Шая — веселая девушка, дарившая ему теплые ночи, полные любви и непринужденности. Если с ней что-то случилось, вина ляжет на его плечи, ведь это он кинул ее в логово львицы. Сестра непроста, и противостоять ей было глупо. Карлик ведь прекрасно знал, что так и будет, но заслужить признательность отца для Тириона в тот момент было гораздо важнее, чем оставить Шаю при себе. Ведь кроме статуса любовницы, ничего более он дать бы ей не смог. Хвала небесам — Бронн был рядом и помогал Тириону скрашивать одиночество за игрой в кости, а то от тоски он совсем бы взвыл. Еще и рана на лице все еще дико болела и чесалась. И присутствие графини Тартской оптимизма тоже не прибавляло. Как Джейме теперь собирался выкручиваться из такой щекотливой ситуации, он ума не мог приложить. Неужели брат действительно признает этого ребенка? Что тогда будет? Род Ланнистеров прервется и фамильные земли отойдут безродному выблядку какого-то пирата. Хотя мысль о том, как взбесится Серсея, грела душу. Ведь, даже отдав свое тело королю, как подозревал Тирион, брата она любить не перестала. Но — да хранят их боги от ее извращенной любви! — уж лучше держаться от сестры как можно дальше. Да и Шаю она ему еще точно припомнит. Брат вернулся ближе к полудню, выглядел он очень усталым, изможденным, и принес еще одну дурную весть — первенец Джейме тоже мертв. Несмотря на то, что брат никогда не принимал участия в воспитании своего сына, которого Серсея ловко выдавала за отпрыска Роберта Баратеона, видно было, что он скорбел о его бесславной кончине. Пусть Тирион не питал нежных чувств к Джоффри, но то, что половина их семьи полегла за время его недолгого отсутствия, было весьма скверно и наводило на дурные мысли. — Сколько мы еще пробудем здесь? — Младший Ланнистер наполнил чарку вином доверху и протянул брату — сейчас Джейме было необходимо выпить. Он не знал, как еще мог помочь ему в сложившейся ситуации, и слов утешения тоже не знал. — Недолго. — Если Джейме и было плохо, он старался не подавать виду, однако, все было написано на его лице. — Осталась еще пара дней — дождемся одного человека и выдвинемся в путь, но это дело уладить просто необходимо. Прошу тебя, просто наберись терпения…***
Бриенна мельком посмотрела на карлика и наемника, игравших в вист. На душе было весьма неспокойно. Последнюю неделю Джейме Ланнистер где-то пропадал, строго-настрого запретив им всем выходить из гостиницы, которую он снял. Ожидание длилось весьма мучительно — сейчас для Бриенны время словно остановило свой бег. После постоянного круговорота событий с момента отплытия из Парижа, спокойные дни казались подозрительно тихими, похожими на маленький безопасный островок, который вот-вот смоет бурной волной прилива. Скоро ей надлежало вернуться домой и предстать опозоренной перед отцом. Выгонит он ее или пожалеет, оставив жить в позоре — разницы не имело. Плод, что зрел в животе, станет ее погибелью. Вероятнее всего, узнав, что дочь понесла от пирата, отец до конца дней запрет ее в поместье, и запретит выходить даже за ворота. И уж лучше бы ей оставаться на острове с Тормундом, но из-за страха, что Джейме обнаружат, ей пришлось сбежать вместе с ним. Вспоминать о времени, проведенном со смешливым Тормундом, совсем не хотелось — сердце пронзала боль, и ее невыносимо начинало тянуть обратно. Это было неправильно, такого вообще не должно было случиться. Бриенна была из другого мира — женщина с титулом, обширными графскими землями и частью Французского флота. Тормунд же не только был простолюдином, но и преступником, воевавшим под черным флагом против короны. Мужчиной с неуемной энергией и сильным характером. Пережив столько потрясений, вырвавшись из плена флибустьеров и возвратившись на родную землю, Бриенна должна была радоваться и вздохнуть свободной грудью, но она совсем не чувствовала себя такой уж счастливой. И возможно, если бы Джейме не приплыл за ней на тот остров, она бы и не вернулась обратно. Интересно, искал ли ее пират? Скучает ли он по ней, думает ли? Ранее подобные мысли ей бы и в голову не пришли — во Франции имя Тартской Девы было практически ругательным. Везде, где бы она ни появлялась, чувствовала на себе косые взгляды. Но на корабле Тормунда все было иначе. Взор полыхающих глаз пирата грозил обжечь кожу, а его сладкие речи, все же, нашли отклик в душе. И только теперь графиня осознала, как ей не хватало этого веселого и простого человека рядом. За грустными мыслями время тянулось еще более медленно. На десятый день Джейме появился не один — он привел с собой священника и двух служек. — Это еще зачем? Хочешь, чтобы тебе отпустили все грехи? — Карлик, и так всегда язвительный, не промолчал и на этот раз. — Нет уж, увольте, я ни в чем не раскаиваюсь. — Миледи, мы можем поговорить с глазу на глаз? — Джейме увлек Бриенну в другую комнату, она только успела увидеть заинтересованность в глазах карлика, но так и не поняла, что же задумал Джейме. — Миледи, послушайте, — он говорил так, будто каждое слово давалось ему с великим трудом. — Священника я привез не просто так. Нам необходимо заключить брак. И сделать это надо прямо сейчас…***
Джейме всегда думал, что однажды ему придется жениться на какой-нибудь молодой дебютантке, которую подберет для него отец. Такой, что стала бы полезной для процветания дома Ланнистеров, и он даже был готов смириться с такой судьбой. Но теперь Тайвин мертв, и некому осудить Джейме за то, что связал свою судьбу с домом Тарт. Хотя, если бы отец увидел, кого сын назвал невестой, то точно бы помер — не тогда, а сейчас. Их церемония была настолько скромной, что и язык бы не повернулся назвать это свадьбой — свидетелями были только брат и его наемник, но иначе было нельзя. Он не мог допустить позора Бриенны — она и так натерпелась, будучи плененной пиратами. Ей пришлось пережить множество невзгод, как и ему, и хотя Джейме мог просто отослать ее домой, не сделал этого. Ланнистер и сам пока до конца не понимал, почему чувствовал такую ответственность за эту мужеподобную женщину. Но и его выгода в том тоже была — брак именно с ней был решением очень многих проблем. И Джейме честно рассказал Бриенне о своих целях и мотивах, приведя разумные доводы. Хвала всем существующим богам, графиня Тартская все поняла, хотя и пыталась поначалу возразить ему. — Но, милорд, почему вы хотите признать ребенка? Вы же знаете, от кого он! — Конечно, графиня была шокирована подобным поворотом дел и отнекивалась, как могла. — Я до конца жизни буду обязана вам за спасение, но такую помощь от вас я не смогу принять! Это только мое бремя и я буду нести его с достоинством. Прошу, поймите меня и просто отпустите — я пойду своей дорогой, не обременяя вас. Я и так задолжала вам слишком много. — Вы меня неправильно поняли, миледи. Я не только вас спасаю, но и себя в том числе. Знаете ли, женитьба никогда не входила в мои планы… Если бы блистательному Джейме Ланнистеру кто-то сказал, что его супругой станет Бриенна-Красотка, он бы подумал, что человек либо смеется над ним, либо сошел с ума и, скорее всего, вызвал бы этого безумца на дуэль. Но все так сильно изменилось. Изменился как он и сам, так и его взгляды на мир и на людей. Раньше она казалась ему безобразной — в этих нелепых шелках, в парике, скрывавшем жесткие соломенные волосы, который совершенно ей не шел. С лицом, усыпанным веснушками, и кривыми зубами. Прозвище «Бриенна-Красотка» — просто насмешка; каждый раз, когда оно звучало в обществе, был для женщины увесистой пощечиной. Оттого, что он был одним из тех, кто с презрением относился к графине, становилось не по себе. Но теперь, отчего-то, ее лицо не вызывало отторжения. Может, потому что Джейме увидел ее совершенно в ином свете и в другой обстановке. Там, вдалеке от родины, женщины, попавшие в плен ломались очень быстро. Но не она. Бриенна не сломалась — она победила их всех, с достоинством пройдя все злоключения. Красивее она не стала, просто он начал относится к ней с уважением и почтением. — Вы никого никогда не любили? — Казалось, в ее голосе прозвучало разочарование. В ответ Джейме усмехнулся — женщина, какой бы она ни была — мужеподобной, толстой, старой, молодой и красивой — она навсегда останется женщиной, и надежда на любовь и романтику, никогда не исчезнет из ее головы, как бы она этого не отрицала. — Увы, но нет. — О своей любви к сестре, до сих пор бередившей душу, упоминать не стоило. — Поэтому я не вижу ничего плохого в нашем с вами союзе — это выгодно, как и мне, так и вам. Мы заключим его на условиях, которые устроят обе стороны. Насчет ребенка не беспокойтесь, я собираюсь передать право наследования Утеса Кастерли Тириону, а сам куплю должность консула и отбуду в другую страну. А вы станете абсолютно свободной женщиной. Сможете без страха отбыть на Тарт и там воспитывать дитя. Я клянусь, что буду помогать вам и буду служить для вас щитом, как и вы для меня — убережете меня от нежелательной женитьбы. И ваш многоуважаемый отец оставит вас в покое, перестав подбирать вам унизительные партии. Джейме также не стал упоминать, что Бриенну сестра не станет трогать — Серсея не дура и сама все поймет. Над головой любой другой женщины она бы сразу занесла меч и сжила ее со свету. Но, если с ним рядом будет некрасивая женщина, которую Серсея не будет воспринимать, как соперницу, то не станет губить невинную душу. — К тому же, подумайте хорошенько о будущем своего ребенка — только так вы сможете защитить его. Если в обществе будут думать, что он потомок дома Ланнистеров, никто и никогда не посмеет его обидеть, а мое имя обеспечит ему блестящее будущее, будет это мальчик или девочка — совершенно неважно. Мы заключим соглашение — чтобы убедить людей в подлинности нашего брака, пробудем в Париже один сезон, всюду будем показываться вместе, и ни у кого тогда не возникнет сомнений. Бриенна согласилась, после чего священник засвидетельствовал их брак…***
Раньше, до того, как Серсея предала его, по возвращению в Париж, Джейме первым делом несомненно бы помчался к ней, наплевав на все правила приличия. Но теперь, даже когда о его прибытие в столицу стало известно всем, он не поехал к ней и даже не послал письма. Пусть думает, гадает, что происходит — ему не было до этого никакого дела. Сейчас Джейме предстояли очень неприятные заботы: он запросил аудиенцию у короля — необходимо было доложить ему о текущем положении дел и ситуации в море, а уж потом, когда он решит все проблемы, ему предстояло столкнуться со своим главным страхом. Обычно, чтобы попасть к светлейшему государю по запросу аудиенции, уходило довольно много времени, но в этот раз Людовик очень быстро согласовал его — видимо ему тоже не терпелось узнать о злоключениях, в которых побывал Джейме, кстати, по вине его милости. Ведь это была именно идея короля услать его, чтобы расчистить дорогу к постели Серсее. Плевать на сестру, сейчас были более важные задачи — перед приемом необходимо было привести себя в порядок. Маленькое ручное зеркало в цирюльне отражало весьма неприятное зрелище — даже в мутном стекле Джейме мог различить морщинки вокруг глаз, которые образовались видимо не так давно, а также серебро, появившееся в волосах и всклокоченной бороде. Когда он успел так постареть? Он снова был наряжен по последней моде, вымыт и напудрен. Но, отчего-то, хотелось сорвать эти дорогие вещи, вновь облачившись в рубаху свободного кроя и широкие шаровары и сбежать подальше от Франции и всех проблем, которые вскоре обрушатся на его голову. Особенно остро теперь должен был встать вопрос с наследованием титула и земель. О передаче этих прав в пользу брата Джейме пока Тириону не говорил. Для него это станет приятным сюрпризом. Пусть брат только наполовину Ланнистер, но именно он сможет поддерживать поместье в хорошем состоянии. В отличие от самого Джейме, Тирион обладал живым умом, был так же расчетлив, как и экономичен. Если брат станет главой Ланнистеров, Джейме смог бы убраться подальше от всей этой грязи и придворных интриг со спокойной душой.***
А вот Людовик, похоже, ни капли не изменился, в отличие от самого Джейме. У светлейшего государя всегда была выдающаяся внешность: высокий лоб, четко очерченный подбородок и проницательные карие глаза. А его величественная осанка действительно была достойна правителя Франции. Недаром дамы томно вздыхали, провожая взглядом повелителя, и всегда мечтали оказаться в его мыслях и его постели. — Ваше величество! — Джейме преклонил колено перед монархом. Суставы предательски скрипнули. Да, потерял он сноровку, совсем заржавел. Необходимо будет вернуться к занятиям по фехтованию, чтобы вновь обрести былую форму. — Встань. — Голос Людовика был так же силен и грозен, как и его вид, и, даже приглушенный великолепием ковров кабинета, все равно звучал невероятно мужественно. — Я привез полный отчет. — Джейме передал бумагу правой руке Людовика — Петиру Бейлишу. Этот заносчивый чиновник с его бегающими насмешливыми глазами никогда ему не нравился, но, видимо, у него было много талантов, раз король так приблизил его к себе. — Полный отчет? — Усмехнулся король. — А зачем он нам нужен? О провале дела, которое мы тебе доверили, только глухой на оба уха не слышал. Ты подвел нас. Ты потерял половину флота — корона понесла огромные убытки. А пираты, как разоряли наши суда, так и разоряют. Разве что кораблей, благодаря тебе, у них прибавилось. Мы питали надежды и доверились тебе! Как же так вышло, ведь с мятежным домом Грейджоев ты великолепно расправился, а что теперь? Тебе есть что сказать в свое оправдание, Джейме Ланнистер? Джейме едва смог подавить горькую усмешку. Государь вел себя так, будто бы это не он послал Джейме на верную смерть — их маленький флот с разношерстной командой, никогда не смог бы одержать верх. Усмирять Грейджоев кроме кораблей его величества, отправились также дома́ Тарт и Таргариен, поэтому мятежники и были разбиты на голову. Здесь же позиция королевского флота изначально была проигрышна. Да еще и Клиган, будь он неладен, так подставил их. — Ваше величество, позвольте рассказать, я поведаю вам о том, что произошло… Как и было указано, мы взяли курс на Корсиканский пролив, чтобы встретиться с основным флотом под командованием Григора Клигана, однако, произошла трагедия — когда мы достигли 17°30' и 20° северной широты, где и была условлена встреча с ним, мы попали в засаду, на нас напал сам Манс Налетчик. — Лицо Людовика на мгновение перекосило от ненависти при одном упоминании одном лишь имени этого человека. — Мы были разбиты и взяты в плен. Думаю, мой отец известил вас о том, что он снарядил делегацию с выкупом, доверенную моему брату. — И вот ты здесь, — задумчиво произнес король, словно обдумывая, какую меру наказания применить к нему. — И вот я здесь, — повторил Джейме, набираясь храбрости, чтобы молить короля о наказании. — Я не заслуживаю прощения вашего величества, за то что потерял ваши корабли, но все же, смею молить о милости — в качестве наказания за свой проступок, я хочу отказаться от права наследования, передать земли и титул старшего своему младшему брату и стать консулом Франции, чтобы до конца дней служить вам. Король откинулся на спинку высокого стула, оббитого алым бархатом и сплел пальцы под подбородком — добрый знак. Если Людовик расслаблен и не хмурит брови, значит, подобный расклад пришелся ему по вкусу. — Что ж, месье Ланнистер, думаю, такое наказание весьма сносно. Я дам вам не только возможность реабилитироваться, но и шанс вновь занять высокое положение. Ежели вы будете с честью служить мне, то я награжу вас землями, званием, осыплю золотом и верну во Францию. Посему слушайте. В конце сезона вы отправитесь с экспедицией на Крит, чтобы поддержать Кандию и помочь освободиться от гнета турок. Это большая кампания, которая должна прославить мое правление. Подготовка к миссии займет около полугода, поэтому, Ланнистер, наслаждайся последними спокойными деньками при дворе…***
— Мы закончили. — Ваше величество… Людовик протянул Петиру Бейлишу отчет, принесенный Джейме Ланнистером. Тут было о чем задуматься: предательство Григора Клигана — непростое дело. Как выяснилось, он уже давно бесчинствовал на морях, занимался продажей рабов и грабежом судов. Неблагодарная скотина — он был достоин тысячи смертей. То, как его казнили, не могло утихомирить гнев монарха — этот чертов Манс и здесь его опередил, собственноручно расправившись с предателем. Так какой же из него король, если Людовик даже не может держать в узде своих подданных? Все это время, с момента вступления на престол, он был слишком мягок и милостив к аристократии, которая нынче совсем распоясалась — плетут интриги за его спиной, строят козни, пытаются бунтовать. Но теперь он не будет столь мягкосердечен — они все, эти горделивые титулованные особы, скоро все они увидят на что способен сильный монарх. — Что мне сделать с отчетом? — Петир, всегда услужливый и сладкоречивый — возможно, он сможет стать мечом правосудия в его руках. — До поры никому его не показывай, эта собака Григор уже мертв и наш великолепный корабль не вернуть. Нет смысла разворачивать пока дело. Но только пока. Придумай, как можно использовать это против младшего Клигана. Людовик не забыл. Он не забыл, как Сандор увел у него из-под носа рыжеволосую красавицу, которую он намеревался использовать в своих интересах. И сейчас в руки короля попал документ, с помощью которого можно усмирить свирепого Черного Герцога. Осталось только придумать, каким образом связать преступления старшего Клигана с младшим, и тогда Тулуза будет у него в руках. Благо, с Джейме Ланнистером даже и разбираться не пришлось — тот сам подписал себе приговор, принеся собственную голову королю на блюде. Людовику было даже немного жаль его, ведь ранее Джейме подавал большие надежды — он участвовал в войнах с юности; в двенадцать лет принимал участие в экспедиции против Савойи, а также участвовал в осадах Эсдена и Арраса. Но если миссия, которую король сейчас ему поручил, увенчается успехом, то он действительно простит его. А дело предстояло очень нелегкое — письма от отца Вашера, нынешнего консула, с просьбой освободить пленных корсаров, трудившихся на галерах, уже просто не помещались в стол. Алжир пытался надавить на Людовика, но сейчас, даже несмотря на мирное соглашение, он не мог отпустить их, так как надвигалась война с Голландией и гребцы были ему необходимы. Однако, конфликт накалялся, Алжир выдвигал нелепые требования, корсары бесчинствовали и, если с этим ничего не сделать, они совсем распоясаются. Если Франция сможет одержать верх над берберами, певцы после его смерти еще долго будут воспевать сей подвиг. Подготовка должна занять довольно много времени, стоило собрать совет умных мужей, чтобы совместно разработать самые выигрышные стратегии. — Что с остальными делами? — Мало ему было проблем, которые доставляли соседние государства, так еще и подданные пытались разорвать Францию, выступив против него. Что за бесконечная головная боль? — Вести неутешительные, ваше величество; Старки и Таргариены сеют смуту среди аристократов и объединяют вокруг себя знатные дома. К сожалению, все наши шпионы, посланные в имение Таргариенов, бесследно исчезли, и я не знаю, что происходит там. Однако, мне удалось узнать, что сын Рейгара Таргариена отбыл вместе с Мартеллами в Солнечное Копье, очевидно, ради заключения брака. Также, в Винтерфелл, родовое гнездо Старков, прибыли послы из Кастилии — кто именно и зачем, пока также неизвестно. Но у Эддарда Старка нет кандидатов на брак, не считая его пропавшей дочери Арьи, а про нее так и не удалось ничего узнать. После того, как Двор Чудес был уничтожен, кроме того старика более не было свидетелей ее пребывания там. Имя Арьи более нигде не всплывало, разведчики не обнаружили ее следов по тракту — в Бургундию она не возвращалась… — Удивительные и невероятные вещи творятся в моем королевстве — никто ничего не слышал, никто ни о чем не знает. Вы тратите баснословные деньги на шпионскую сеть, которая не приносит никакой пользы, Бейлиш. Не можете найти сопливую девчонку, у которой даже покровителя нет во Франции. Нам начинает казаться, что мы зря осыпали вас милостями, и вы не намного компетентнее тех чиновников, которых мы уже сместили с должности. — Ваше величество! — Петир преклонил колено, и полы его длинного черно-белого камзола взметнули пыль с паркета. — Если вы считаете меня недостойным должности, дарованной вами, я смиренно приму это решение. Однако, надеюсь вы не сочтете за дерзость, если я попрошу дать мне еще один шанс. В отличие от других сановников, Бейлиш хотя бы знал свое место и от него несомненно была польза — его идея ввести в Бретани налог на табак и гербовую бумагу должна непременно увенчаться успехом. Так как налог не затрагивал высшую знать, а в основном ложился на плечи мелкой буржуазии, парламент все же утвердил налог и, по последним данным, земли, в которых властвовал дом Таргариенов, понемногу охватывали народные волнения. Если его светлость Рейгар думал, что такой дерзкий побег будет легко прощен, то он глубоко ошибался. Мало того, что Таргариены были одними из самых близких кандидатов на трон, так еще и задрали нос до неба, собрав вокруг себя лизоблюдов, которые решили действовать против власти. Кара для них будет очень сурова. Эддард Старк тоже примет свое наказание за предательство. Для них для всех, кто решился выступить против короны, у Людовика будет припасен особый подарок — никто не уйдет живым. Давно уже пора было очистить этот вертеп порока от неверных и неугодных. Но одно, все-таки, не могло не радовать — великий дом Ланнистеров теперь был зажат у него в кулаке — Джейме послужит для него оружием против берберов, прекрасная Серсея влюблена в него по уши и даже подарила прекрасную дочь, старый лев помер, оставался только Тирион, которому Джейме решил отдать управление фамильными землями. Людовик пока не знал, радоваться этому или опасаться. Об уродстве Тириона, по кличке Бес, он был наслышан так же много, как и о его остром уме. Мысль о том, что, возможно, такого человека стоило ввести в совет, пришла внезапно. У карлика было довольно много заслуг, никем не оцененных. Король знал таких людей, как Тирион — он был уязвим, гоним, однако, если проявить в отношении него щедрость и признать его заслуги — он станет верным слугой короне. Не следовало также забывать, что он успешно завершил миссию по выкупу своего брата из лап пиратов, вернул его назад живым и здоровым. И если слухи не врут, и он действительно замечательный стратег, стоило дать ему возможность участвовать в подготовке миссии на Крит. Он очень привязан к своему брату и сможет найти наилучшие решения в этом вопросе. И, признаться, к карлику Людовик никогда не испытывал неприязни — пусть при дворе его и считали чудовищем, однако, будь боги чуть более милосердны и надели его хотя бы в половину такими же внешними данными, как у его брата и сестры, то имя Тириона славили бы во всех уголках Франции. Но, увы, небеса решили иначе. Пусть так, для себя Людовик уже решил его судьбу. Именно к этому человеку, именуемому в народе полумуж, он будет весьма милостив, и если карлик станет служить ему верой и правдой, то он сможет достичь небывалых высот.***
— Может, прекратишь уже? Очередная фарфоровая ваза просвистела в дюйме от Джейме и, ударившись о стену, разлетелась по комнате на мелкие цветные черепки. — Ты… Ты… В ярости сестра была просто прекрасна — золотистые длинные косы растрепались, зеленые глаза горели диким огнем, щеки раскраснелись, а из губы, которую Джейме с силой прикусил, сочилась кровь. — Как сестрица верно подметила — это действительно я. Разве ты не рада моему возвращению? Несмотря на то, что Джейме откладывал встречу с сестрой до последнего момента, больше тянуть было нельзя. Он долго был вдали от нее и от дома, пережил столько злоключений, что думал чувства смогут притупиться за это время, Но, едва увидев ее, понял, что в сердце до сих пор бушевало пламя, которое не погасило даже ее предательство. Поцелуй разлуки и встречи, который он сейчас подарил ей, был прощальным подарком их любви — дань памяти той бескрайней страсти, что была между ними. Джейме всегда восхищался сестрой — Серсея была упряма, своевольна, вспыльчива и свирепа. Он всегда хотел и любил ее намного больше, чем она его. Постоянно поддавался на ее откровенные манипуляции, угождал и потакал во всем. Но что он получил взамен за свою преданность? Они с детства были неразлучны, даже родились вместе — он крепко держал Серсею за ногу, выходя из материнской утробы. Вместе они играли в глубинах Утеса Кастерли, спали вместе в одной постели, когда были маленькими, а многим позже, когда отец выдал ее замуж за Баратеона, на утро после их свадьбы, пока Роберт вусмерть пьяный храпел на супружеском ложе, Джейме забрал ее девственность. Она родила ему Джоффри, их первенца — прекрасного мальчика с золотыми волосами и зелеными глазами. Но теперь все в прошлом: Серсея предала его ради статуса и благ, которыми ее осыпал государь. Теперь первенец умер, а он сам стремился оказаться как можно дальше от дома. — Могу лишь поздравить тебя с рождением очередного бастарда от короля. — Каждое слово давалось ему с трудом, причиняя нестерпимую боль. Как будто в сердце вонзались тонкие острые иглы. Серсея крепко схватила его за руки, и мозолистыми ладонями он ощутил нежность ее кожи. Все же, какая она красивая! Даже после родов не стала дурнушкой, а возможно, расцвела еще больше. — Дурак! Какой же ты дурак! Ты бросил меня, уехал на другой конец земли, попал в плен пиратам. Я места себе не находила от волнения, думала, никогда больше не увижу тебя снова. Ее речи были так же сладки, как и лживы. Возможно, когда-то он и поверил бы в них, но сейчас он был полностью уверен, что Серсея не скучала ни минуты. Джейме мягко отстранился от сестры, ласково погладив ее по золотистым волосам. — Но я здесь, я вернулся. — Он не сказал ей, что скоро уедет — Серсеи его планы уже не касались. К тому же, он боялся, что сестра будет умолять его остаться и решимость Джейме растает, подобно предрассветному туману. — Ты вернулся! — эхом отозвалась сестра. Пламя в ее глазах потухло, но она тут же оживилась. — Брелла! Брелла! Где Мирцелла? Верная служанка Серсеи появилась словно из ниоткуда. — Что прикажете, госпожа? — Принеси Мирцеллу. Я хочу показать ребенка брату. — Не нужно. — Джейме вовсе не хотел смотреть на королевского бастарда. Но, когда служанка принесла девочку, он все понял. Красивая, с тонким носом, зелеными глазами и золотистым пушком на голове — она просто не могла быть дочерью короля. — Серсея, ты безумна! Выдать его дочь за бастарда короля — да она просто ума лишилась! Джейме еще мог понять ее стремление стать фавориткой, чтобы обеспечить будущее для Джоффри, но теперь он уверился, что сестра делала все это только ради себя. Глупая, глупая женщина — возомнила себя утонченным и проницательным стратегом, а на деле просто слепо шла на плаху, не ведая этого. Но кто он для нее, чтобы указывать на ошибки? Теперь каждый из них был сам по себе. — Пусть я безумна. Но я люблю тебя! Люблю, люблю! — Она кинулась ему на шею, обвив ее руками и запрокинула голову, вымаливая поцелуй, но он отстранился — она больше не принадлежала ему. И сейчас было необходимо расставить все точки, разорвав эту порочную связь. Джейме протянул сестре копию документа о браке. Она схватила бумагу, зеленые глаза забегали, изучая его. — Джейме, что это? Ты решил подшутить надо мной? Бриенна Тарт? — Сестра громко расхохоталась. — Эта уродливая корова? Ты думаешь, я поверю тебе? Отчего-то ему захотелось ударить сестру. — Это самый лучший вариант для нас двоих. Или ты бы предпочла Бриенне какую-нибудь юную придворную красавицу? Сестра тут же осеклась и с пониманием уставилась на него. — Вот в чем дело... Что же, хорошо. Если эта нелепая женщина не претендует на тебя или на наше наследство, если она всего лишь твой щит от других женщин, то пусть будет так. Жадная, жадная сестра. Она не желала делить его с другими, но сама поступала так, как ей вздумается, не считаясь ни с кем. Джейме с силой сжал кулаки. Осталось потерпеть только этот сезон, после чего он надолго покинет берега Франции и, возможно, уже не вернется обратно...***
Признаться, Джон думал, что после того, как Бриенна сбежала и его жизнь теперь полностью стала зависеть от Игритт, она станет издеваться над ним, поручая самую грязную и скверную работу, однако он ошибся — девушка, напротив, оберегала его от пиратов, как могла. Если бы не она, его бы посадили на цепь, утопили в море, заморили голодом, забили палками — пираты предлагали сотни вариантов, — но Игритт крепко держала его за руку, никому не позволяя приблизиться. Они действительно казнили бы его обвинив в потере своих кораблей, погибших в греческом огне, который вода никак не смогла погасить. Об этом Джон знал немного — рецепт этого огня был утерян еще в древней Византии многие сотни лет назад, и откуда он взялся здесь, было для всех загадкой. Дни на острове тянулись долго — здесь не было часов, и только восход и закат солнца возвещали о начале и конце дня. Игритт говорила, что долго они здесь все равно не пробудут — Король-на-море скоро заберет их. Так и случилось. Кто-то из дозорных рано утром заметил на горизонте флаг с коронованным черепом и поднял команду на ноги. — Тебе не о чем беспокоиться, красавчик, — Игритт бесцеремонно похлопала юношу по спине. — Ты ведь под моей защитой. Наш бравый капитан справедливый человек и знает, что ты не сделал ничего дурного. Он не станет казнить тебя за то, чего ты не совершал. Однако, так просто ты от него не отделаешься — видишь, как горюет Тормунд по Большой Медведице. О ком именно велась речь, о корабле или же о самой графине Тартской, девушка не уточнила.***
— Итак... Джон снова оказался на корабле. Ранее юноше не удавалось внимательно рассмотреть предателя короны, дурная слава о котором гремела во всех уголках Франции, но теперь выдался шанс. Король-на-море пригласил его на корму, где ранее обедал и беседовал с благородным Ланнистером — Джон часто издалека наблюдал эту картину, пока усиленно драил палубу под неусыпным надзором рыжеволосой пиратки. У Манса были резкие черты лица, карие глаза и седеющие каштановые волосы. Осанка и речь несомненно выдавали в нем бывшего знатного человека. Под его проницательным взором Джон чувствовал себя неуютно — он, словно нашкодивший мальчишка, вжал голову в плечи, в ожидании когда ему хорошенько всыпят за какой-то проступок. — Итак, думается, вы задолжали мне, маленький лорд Старк. И не только мне, но и вашим покровителям Тормунду и Игритт, которые взяли вас под свое крыло. Ах, да, еще и всей команде, которую оставили без судов. У вас на счету два корабля, маленький лорд. Как планируете расплачиваться за них? — Но это не я устроил пожар и не я бежал с острова! Как видите, я всегда был рядом с Игритт и даже не помышлял о побеге... — Верно, но вот твои земляки думали иначе. Даже с учетом того, что вас не взяли с собой, отдавать долг за них придется именно вам. Уж простите, но таковы морские законы. Так что будете делать, маленький лорд? Джон был в растерянности. Два корабля — несомненно огромная сумма, которой у него не было. Но это как раз и был его шанс на спасение из плена. Ведь, если Джейме Ланнистера не было на корабле Манса, значит выкуп прошел успешно и его отпустили. — Если я напишу письмо отцу и вы поможете его доставить... — Джон с благодарностью принял от пирата чарку вина. — Он возместит вам не только стоимость кораблей, но и даст за меня солидный выкуп. Так же я испрошу прислать подарки для моих благодетелей. Для Игритт лучшие платья Франции, украшения и ароматы, для Тормунда оружие и одежду. Вы ведь знаете чей я сын? — Джон расправил плечи, словно сам только что вспомнив о своей знатной фамилии. В ответ Манс рассмеялся. Голос его был силен и молод и только глубокие морщины вокруг глаз указывали на то, что ему было явно за сорок. — Я прекрасно это знаю, юноша. Но, знаешь ли ты, кто твой отец? Джон растерялся. Может он что-то неправильно расслышал? — Что вы имеете в виду? Мой отец сам герцог Бургундский — Эддард Старк. Если бы вам выпало побывать в Винтерфелле, в нашем семейном поместье, то вы бы увидели, насколько величественен и богат наш род. Манс махом осушил чарку вина и уставился вдаль, где остров пиратов понемногу начал скрываться из вида. — Ничего ты не знаешь, юнец... А вот я прекрасно знаю, кто ты. И в Винтерфелле я бывал не раз. Видел я и тебя и Эддарда Старка, и его первенца Робба. И был я не так давно, как ты мог бы подумать. Помнишь ли ты письмо, которое вам прислал король, призывая твоих сестер ко двору? — Вы были там? — От удивления Джон едва не выронил чашу. Как же так? Неужели отец мог привечать пирата у себя дома? — Может, вы припомните странствующего барда, который пел вашей прекрасной сестре песню о Зимней Розе? Джон понимал, какое у него сейчас глупое выражение лица, но ничего не мог с этим поделать. Он лишь поглубже натянул ветхую шляпу, опасаясь, что полуденное солнце нещадно опалит его кожу. — Могу я спросить, что вы имели в виду? — Сердце тревожно пропустило удар. — Бедное дитя. Двор погряз в дрязгах из-за вас. Из-за вашей матери в темнице оказались два великих герцога. — Манс качал головой, хитро ухмыляясь. Джон совсем запутался и не понимал, что происходит и о чем толкует король пиратов. — Это удивительно — я так давно не бывал при дворе, а знаю больше вашего. Знаю, кто такой Тирион, кто такой ты. Удивительно. Я могу рассказать тебе правду, сынок, но разве она тебе нужна? Подумай, не лучше ли пребывать в блаженном неведении?***
— Что это с тобой, мой красивый лорд? — Ничего. — Джон зарылся лицом в спутанные огнено-рыжие волосы. — Просто побудь со мной сегодня. — Я всегда с тобой, глупый. Джон ощутил прикосновение мозолистой ладони на своей щеке. Он плакал? Юноша сам удивился, что попросту не смог сдержать подступающие слезы. То, о чем поведал ему пират, было слишком жестоко. Правда, которую от него скрывали столько времени, всплыла наружу. И теперь он был абсолютно потерян. Кто он? Куда ему теперь идти? Вернуться, но куда? Кто его ждет и что с ним будет? Тот, кого он считал отцом, — и не отец ему вовсе. Все запуталось настолько сильно, что голова готова была взорваться. И только тепло тела Игритт немного прибавляло ему сил. Каюта была такая маленькая — сверху покачавались сети, набитые матрацами для сна. В полумраке он коснулся пухлых губ своей пленительницы. Руки дрожали, когда он неловко стягивал с нее рубаху, широкие шаровары и сапоги. Он был неопытнее и дрожал всем телом, а вот девушка испуганной вовсе не казалась. Но когда он коснулся языком меж ее ног, она громко вскрикнула...