Чудовищная справедливость

Блатхе 1261. Побережье Северного моря. Бремервоорд.

      Море ритмично шумело, облизывая каменистый берег, поросший узорчатым тёмно-зелёным катраном. Лёгкий бриз шуршал в прибрежном лесу, где важно ухала одинокая сова и переговаривались другие птицы. В высоком чистом небе горели далёкие яркие звёзды, они отражались в морской ряби короткими нервными мазками. Вдали сверкал огнями Бремервоорд.       На берегу сидели трое. Высокий молодой человек с платиновыми волосами, которые стояли торчком, а на ветру клонились из стороны в сторону, словно поспевшая пшеница, укрытая пеплом; кончики волос, напоминая остевую шерсть животного, темнели серым гранитом. Жёлтые глаза мерцали в ночи, как тусклые огоньки маяков с неизвестных берегов. Парень вертел в руках раковину, иногда прикладывал к уху, молча вглядывался в горизонт, разделяющий океан и звёздное небо.       Другой стоял прямо на линии прибоя, солёная вода лизала подошвы сапог из красновато-чёрной кожи. Ветер играл в длинных волосах того же оттенка, оголяя верхушки ушей, которые некогда были острыми, а теперь отвратительно зарубцевавшиеся, грубо отсечённые, напоминали ему о жестокости geas dh'oine*. Он вытянул руки прямо перед собой, шевеля пальцами, и распевал на Старшей Речи заклинание, больше похожее на одну из тех печальных эльфьих песен древности.       Третий вихрастый мужчина с лёгкой трёхдневной щетиной развалился рядом с желтоглазым и смотрел далеко-далеко в небо, которое отражалось в его светлых глазах. Он заложил обе руки под голову и с упованием вдыхал аромат моря и прибрежных трав.       – Луна скоро будет в зените, — тихо произнёс последний.       Его сосед лениво поднял голову, осматривая крупную кругляшку небесного светила. Ничего не ответив, он продолжил слушать шум собственного кровотока в лабиринте морской раковины.       – Нужно успеть до отлива, — снова нарушил однообразность пения мага мужчина.       Снова в ответ тишина, только согласно ухнула сова, да где-то вдалеке заплескалась рыба на мелководье.       – Пресвятое пламя! Какие же вы скучные! — воскликнул дракон и резко поднялся. — Я скорее собственную печень съем, чем ещё раз с вами отправлюсь на дело!       – Не кричи, — проговорил желтоглазый. — Спугнёшь.       Виллентретенмерт поджал губы, но промолчал и улёгся обратно, только тяжело вздохнул.       – Слышите? — снова заговорил через некоторое время Вилль. — Где-то в городе у людей праздник.       Рядом сидящий парень отнял от уха раковину и прислушался. Он уловил прелестный девичий голос, певший мелодичную и грустную балладу о покинутой женщине.       – Посредственность, — буркнул он и вернулся к ракушке.       Снова погрузились в относительную тишину, дракон скучая вздохнул.       – Может, ну эту рыбу? Давай сразу кракена возьмём?       – Виллен, пожалуйста, — парень цокнул. — В Долине и без кракена довольно весело.       Драконьи глаза странно загорелись азартом. Он хитро улыбнулся, смотря прямо на пепельноволосого. Тот возвёл глаза к небу:       – Не сейчас.       – Хорошо, — ухмыльнулся Виллентретенмерт. — Не сейчас.       Пение мага оборвалось, заставив всех уставиться в морскую гладь. На поверхности, играя на еле заметных волнах, показались сирены и тритоны в количестве семи штук.       Все зеленоволосые с раскосыми глазами и лоснящейся кожей. Девушки с прелестными формами, украшенными осколками перламутра, жемчугом и узорчатыми водорослями, держались позади тритонов, которые из украшений носили только ожерелья из рыбьих зубов. В основном это были мелкие пластинчатые зубы, но Виль разглядел и акульи треугольники.       – Вас должно быть больше, — пропел маг, осматривая подводных жителей.       – Что тебе нужно, колдун? — голос старшего тритона удивил всех присутствующих. Грубый бас никак не сочетался с узкими плечами, молодым лицом и общей субтильностью русала. Вопрос он проигнорировал.       – Я здесь по просьбе Ймаарьяд, — чародей произнёс имя очень аккуратно — ошибёшься с одним звуком и ненароком обидишь всю стаю.       Сирены заволновались, взбили белую пену, зашушукались между собой тихо-тихо, ветер тоже дул к морю, так что в их сторону не донеслось и слова. А потом началось.       – Она жива? Ймаарьяд не погибла? Где она? Что с ней? — наперебой, срываясь на крик, заголосили они.       – Мой друг Виллентретенмерт спас её на берегу Инис Порхет, — всё так же спокойно пел эльф. Дракон и желтоглазый парнишка прислушивались позади него.       Русалки загалдели, чародей не разобрал ни слова. Они не поверили. С берегов Инис Порхет никто и никогда не возвращался. Но этот высокий эльф вызывал доверие, необъяснимое, да, но реальное.       – Она в безопасности. Она просила, чтобы мы помогли ей встретиться с… — колдун запнулся и оглянулся на друзей. Прошептал: — Как его зовут?       Вилль вздрогнул и стал рыться в карманах дорожного плаща. Вытащив потёртый клок пергамента, изрядно помятый и затёртый, он зачитал:       – Кегтпегтегнериеат, — взглянул на скептично скривившего губы эльфа и, словно извиняясь, пожал плечами.       Тремя большими шагами чародей подошёл к дракону и отобрал листок.       – Она хочет встретиться с Кегтпег…       – Это я, — тенор тритона с глубоким синевато-зелёным цветом шевелюры с мелкими ракушками и водорослями задрожал над морской волной. — Где Ймаарьяд?       Эльф колебался всего секунду:       – В этом некоторая проблема. Она в Драконьих горах. Это… очень далеко.       Тритон с именем, которое заставляло содрогнуться самого Виллентретенмерта, развернулся к стае и, срываясь на речитатив, стал быстро переговариваться с собратьями. По прошествии нескольких минут, русалки уплыли, шлёпая раздвоенными концами рыбьих хвостов по тёмной воде, оставив одного тритона.       – Я не доберусь до гор живым, — по тону его пения было не ясно, вопрос это или констатация факта.       – Мы полетим морем, — Вилль пропел это как мог, но эльф и пепельный поморщились.       – Я готов, — русал подплыл ближе. — Если я погибну…       – Ты не погибнешь, — перебил Виллентретенмерт.       Словно получив невербальный приказ, желтоокий поднялся, прихватив сложенное в несколько раз полотно. Тёмно-зелёная парусина, пропитанная воском и водоотталкивающим составом была расстелена на самом берегу. Несколькими пасами волшебник вырвал из воды тритона вместе с большим объёмом морской воды. Волнующийся водный шар медленно поплыл к парусине. Он таинственно блестел в бледном свете луны.       Всплеск. Тритон оказался брошенным на землю, не добравшись до зелёного квадрата каких-то несколько дюймов. Чародей упал на колени, упёршись в мелкую гальку ладонями. Он опустил голову, чёрные с красными прядями волосы застили его лицо. Эльф мелко вздрагивал, кровь отхлынула от лица, он побледнел, хотя никогда не отличался жизнерадостным румянцем. К нему бросился дракон.       – Гелар? — Вилль схватил его за плечо. Проникать в мозг чародея — это как нырять в холодец. Виллен не любит нырять в холодец. Но только так он смог считать видения чародея, которые всегда внезапны не только для владельца, но и для всех окружающих.       Под взглядом тёмно-бирюзовых и жёлтых глаз дракон и волшебник сидели на мокром песке. Море промочило ткань одежды, но мокрые колени сейчас волновали их меньше всего.       – Это Келлария, — наконец поднял голову дракон. Гелар всё ещё вздрагивал, но приходил в себя.       – Что Келлария? — пепельноволосый подался вперёд. — Что с ней?       – Это началось раньше, — произнёс Вилль. — Нужно торопиться, заматывай Кеге… вот его, короче, заматывай, и летим.       – Рейка говорила про начало феаинна! — набросился парень на чародея, поднял того на ноги, встряхнул. — Ты видишь на небе луну начала феаинна? Нет, Гел, там нет луны начала феаинна!       Он буквально рычал, небрежно выплюнув имя чародея, срываясь на крик.       – Я — не Рейка, — вырвался эльф из хватки, мотнул головой и надавил себе на виски, успокаивая сумбур в голове. — Её пытать будешь.       – Хватит пререкаться, — Вилль по прозвищу Три Галки рыкнул так, что все обернулись на него.       Секунда и золотистый ящер сидел на берегу, шурша по гальке длинным хвостом. В лунном свете он был бледнее, но так же переливалась чешуя, а на острых гранях шипов играло звёздное сияние.       – Ему нужна вода, — укутывая русала в парусину с немногочисленными лужицами внутри, сказал желтоглазый.       – Будем лететь очень низко, — пророкотал голос дракона, отозвавшись вибрацией в груди.       Чародей взобрался на золотистый загривок, пепельный парень залез следом. Тритона с забористым имечком Виллентретенмерт подцепил передними лапами, чуть не пропахав гальку носом. В звёздную ночь над тёмным сверкающим океаном летели на север.       Тритон смотрел на водную гладь огромными беспредельно удивлёнными глазами, мало что понимая, но слабо улыбаясь в лунном свете.       Океан позади них отступал, оголяя мелководье.