Дочки-матери

       Открыть глаза оказалось сущим адом. Со стоном Зелена все же заставила себя это сделать. Кости нещадно болели и она не сразу поняла, что лежит на земле, распластавшись, как тряпка.        Где она? Зелена осмотрелась по сторонам. Она ничего не помнит. Только как рыдала у разрушенных городских часов после похорон Роланда, а потом раздумывала над собственной смертью, когда услышала слова обезумевшей Феи.        Зелена подняла взгляд к небу. Красные, свинцовые тучи нависали над городом и это уже был явно не Сторибрук. Загадкой оставалось и то, как она сюда попала. Все было крайне странно и совершенно невероятно. Словно бы она уснула и до сих пор видит кошмар, от которого невозможно избавиться.        Подняться стоило огромных усилий, но все же Зелене это удалось. Локти нещадно саднили и были исцарапаны. Ладони кровили, ногти были сломаны и под ними затесалась, казалось бы, вековая грязь. Это был ад и ничто иное. Потому что Зелена искренне не понимала, где и как могла так измазаться. Словно бы грязевые ванны накануне принимала.        Идти тоже оказалось архисложно. Ее шатало из стороны в сторону как будто она была пьяна, или хорошо повеселилась накануне, голова кружилась, перед глазами все плыло. Волшебнице пришлось хвататься за стену руками, чтобы только доковылять... куда-нибудь. Она понятия не имела, куда идет и что ей нужно теперь делать, но точно знала, нужно расспросить людей о том, где она находится. Возможно, это Сторибрук за ночь вновь изменился. Она уже была ни в чем не уверенна.        Зелене все это очень не нравилось, до чертиков. Люди, снующие туда-сюда, словно приведения, были бесцветными. Их лица давно потеряли краски жизни. Ходячие мертвецы или зомби, вот кого они напоминали ей. Хотя ведьма никогда в такое не верила.        Но люди встречали ее равнодушным или жалостливым взглядом или просто хмуро косились в ее сторону. Ощущение, будто она здесь лишняя, все сильнее поднималось в душе. Но ведь так и было. В чертовом городке, напичканном магией, о котором никто не знает, она чужая. Там нет и никогда не будет места ни для нее, ни для ее маленькой доченьки. Которую Зелене еще предстоит найти.        В конце концов, она наткнулась на кафе. То, что в этом странном месте все еще есть кафе, вселяло хоть и крошечную, но все же надежду. Она по крайней мере, могла теперь расспросить, что происходит и где она. Нелегкая жизнь у ведьмы. Никогда не знаешь, куда тебя завтра занесет.        Но когда она увидела шатающегося Нила, идущего ей навстречу, у нее просто ноги отнялись на минуту.        Нет. Зелена покачала головой. Быть этого не может, нет. Это чья-то дурная шутка. Или от пережитого у нее тоже помутился рассудок и она уже видит то, чего нет.        Но навстречу ей нетвердой походкой пьяницы шагал Нил, сын Голда, и в этом не было никаких сомнений, как и в том, что она - Зелена Миллс, коварная злая ведьма.        Зелена отшатнулась. У нее никогда не было никаких мук совести по поводу убийства Нила. Она убила его из принуждения, потому что у нее не было иного выбора, к тому же, все могло закончиться вовсе не так печально, если бы у Белфайера были мозги и он послушал бы ее предупреждение.        Но сейчас, взглянув на этого потрепанного, бледного человека с земляным цветом лица, от которого ничего от прежнего Нила не осталось, Зелена ощутила подозрительное нытье в сердце. Она стала мягче, когда в ее жизни появилась Горошинка и вдруг подумала, что меньше всего на свете ей хотелось бы хоть однажды увидеть дочь в таком состоянии.        Зелена попыталась поскорее спрятаться в кафе, но, к ее несчастью, Нил ее уже заметил. Равнодушно окинув ее пустыми глазами, в которых не было даже намека на какие бы то ни было эмоции, он почти утвердительно произнес, хотя это предполагалось, что это вопрос.        - Ты...?        - Нил - она качала головой, не в силах поверить. Конечно, умная ведьма Зелена Миллс уже прекрасно знала, что произошло. Он был без сомнения мертв. Небо над ее головой было без сомнения красным. Часы валялись, как обычная груда железа и воздух был спертым и вонял смертью.        Это не Сторибрук. Она знала, где очутилась, хотя и не понимала, как. Она не могла поверить в то, что дала кому-то убить себя, и сама с собой разделаться тоже не могла. Нет, у Зелены были совсем другие планы. Она собиралась забрать дочь из объятий героев. Из этих адовых силков. И уйти в гордом одиночестве, держа в руках свое милое, крохотное счастье. Но, нет, кажется, судьба снова была к ней немилосердна, опять уничтожила все, к чему она так долго стремилась.        Она знает ответ. Знает. Но признаться себе в том, что ей это известно с первой секунды, когда она пришла в себя на холодной земле, нет сил. Это ужасно.        Нил ничего не говорит, просто смотрит на нее, как потерянный. Он и есть потерянный. Здесь других людей не бывают. Здесь только те, кого давно уже выбросило за борт жизни, у кого нет выхода и никаких шансов. Здесь отбросы.        И она теперь в этой компании. Среди них.        Зелена уже было подумала задержать мужчину, поговорить с ним, но он, отшатнулся от ее легкого прикосновения, вырывая руку, словно обжегся, и почти бегом зашагал прочь. Напуганное дитя. Увалень со щенячьими глазами. И даже его Зелене стало сейчас жаль.        Она вздохнула, смотря еще какое-то время ему вслед, потом же, неуверенно осмотревшись по сторонам, все таки потянула на себя ручку кафе.        Внутри, конечно же, не было никакой бабули Лукас, хотя чего бы только Зелена сейчас не отдала, чтобы увидеть чертову старуху. Внутри почти все было таким же, как и в главной забегаловке Сторибрука, но - иным. Более темным. Более мрачным. Слишком безнадежным.        Люди сидели здесь такие же, как и повсюду, где бы не встречались ей - пустые, равнодушные, изредка провожающие жизнь усталыми бесцветными глазами и жующие еду, вряд ли чувствуя ее вкус. Все было привычкой, глупой привычкой и не более того.        Растрепанная женщина втянула носом воздух.        - Чем могу помочь? - пропела она медовым голосом.        Слепая Ведьма. Зелена усмехнулась. Сколько же здесь жертв ее дорогой сестрички, прямо смертоносная концентрация злых на Реджину на один квадратный метр. Интересно, сколько из них сестрица-праведница уже успела повидать?        - Зеленый чай, пожалуйста.        Зелена понятия не имела, зачем она вообще это сказала. У нее были дела поважнее, а распивание чаев в ее планы вовсе не входило. Оно тормозило ее и отвлекало от поисков дочери.        Но это было необходимо. Она вовсе не хотела сойти с ума от горя, от неотступного, непременного осознания того, где находится теперь.        Очень медленно, кротко ступая по паркету, она пошла к самому дальнему столику у стены и стала равнодушно смотреть в окно.        Хотелось плакать, но слез не было. Они все остались в прошлом, в том реальном маленьком волшебном городке, который она так ненавидела, но отдала бы сейчас все, лишь бы снова очутиться там.        Чай был вкусным, хотя Зелену ужаснула сама мысль о том, что она наслаждается чаем в мертвом царстве, в компании отчаявшихся уродов, для которых нет никакого пути назад. Ощущение того, что она - их часть отныне, больно било в виски, как барабанная дробь.        Зелена вовсе не была уверена, что жива. Она ничего не могла вспомнить, как не старалась. От перенапряжения у нее даже лопнули сосуды и стало щипать в глазах. Но припомнить хоть что-нибудь после того, как она встретила чокнутую Голубую фею, ведьма не могла.        Вопросы, одни вопросы. Жива ли она еще? Или теперь она тоже стала полноправной частью умершего мира и ей придется навсегда остаться здесь? Неужели же она вовсе не гостья, а узница Подземелья, очередная убитая ведьма, очередная поверженная злодейка?        Нет, она не могла в это поверить. Зелена Миллс не может быть поверженной никем. Не может проиграть.        Даже не допив чай, она выбежала на улицу в такой спешке, как будто за ней гналась стая бродячих голодных собак, желающих попробовать ее крови. Стало холодно, легкий ветер сменился на штормовой. Зелене оставалось разве что сильнее кутаться в пальто и пытаться удержать шляпу, чтобы не слетела.        Она медленно шла по ухабистому гравию, морщась от воя грешников, доносящегося из самого логова Аида. От этих криков кровь в жилах застывала. Наверное, если бы она была мертва, относилась к этому куда более спокойно.        Зелена остановилась у розового куста и грустно улыбнулась. Ни одной розы. Ни одного зеленого лепестка. Только голые ветви, покрытые колючками.        Ни красоты. Ни жизни. Ни надежды.        Ничего. Одна только смерть и пустота. Неужто теперь ее удел - смотреть на это пиршество угасшей жизни и никогда больше не ощутить жизнь на вкус, не услышать запах настоящих цветов и не увидеть яркого солнца?        На что она обрекла себя, глупая?        На что ее сестра обрекла ее?        - Ищешь это, Зелена?        От бархатного властного голоса, раздавшегося за ее спиной, Миллс вздрогнула. И без того жуткий страх, поселившийся внутри с тех пор, как очнулась на развалинах Сторибрука, превратился в леденящий душу кошмар. Паника, подступившая к горлу, замерла в трагическом вздохе.        Она нарочито медленно повернулась на голос, уже и без того зная, кому он принадлежит, и посмотрела собеседнику прямо в глаза.        - Добро пожаловать в мои владения, Зелена. Добро пожаловать, рыжая!        Он сладостно улыбался, вызывая у нее лишь одно безумное желание - бежать со всех ног, стирая ноги в кровь, не важно куда. Но от него убежать невозможно.        - Аид... - только и смогла, что одними губами прошептать она в ответ.        Теперь у нее не осталось никаких сомнений в том, где она.       Добро пожаловать, рыжая.        Добро пожаловать в Ад.