Дочки-матери

       Круэлла Де Виль поворачивает голову, застыв от напряжения. Она пытается проследить за взглядом Аида, но тот ничего не выражает. Явно волнуясь, она придвигается ближе, сунув ладонь в его руку, но не получает ответной реакции.        Глупо спрашивать, о чем он задумался. Рыжая бестия захватила его полностью, не отпускает ни на минуту. Последние несколько дней все сводится к мыслям о Зелене.        Никогда еще Круэлла не чувствовала себя столь ничтожной и никогда не жалела о содеянном убийстве так сильно, как сейчас. Будь мелкий Генри жив, она бы потребовала написать новую историю - в которой Зелены нет. Одним взмахом пера отправила бы ее обратно. Потому что она, Круэлла, не для того так долго ждала своей власти, чтобы теперь просто так ее отдать. А власть уплывала из ее рук, как вода.        Мать пришла и стоит под дверью, словно подпирая ее. Чертова мамочка, наверняка преследует ее последние дни. Ни на минуту не оставляет без присмотра. С тех пор, как Круэлла снова обрела возможность убивать (кстати, она ведь так и не спросила Аида, как удалось снять авторский запрет? Неужто Айзек помер и тоже здесь ошивается? Нужно будет поинтересоваться), с того самого дня, как она отправила Генри отдыхать на облачке, Мадлен ее просто преследует. Ходит за ней незримой тенью по пятам. Как достала!        Она обязательно бросит маменьку в реку Заблудших душ, но позже. Сейчас Круэлла поворачивает голову, даря матери ответный взгляд, в котором застыл лишь один вопрос: что уставилась? В глазах старшей Де Виль осуждение. О, Круэлла почти слышит, как она говорит: "Я знала, что он остынет к тебе", хоть губы матери плотно сомкнуты в привычную болезненную линию. Правильно, что молчит, не то Круэлла бы заткнула ей глотку. Навсегда.        Аид все так же неподвижно сидит рядом, будто и не замечает, что она ластится к нему, что в его ладони лежит ее рука. Встревоженная, потому что знает, что нет ничего хуже его ступора, Круэлла тихо, почти спрашивая на это разрешения, произносит:        - Тебе не нравится праздник, который я подготовила?        - Праздник великолепен - говорит Аид, вздрогнув. Явно не рассчитывал, что к нему обратятся, унесся мыслями в бесконечность.        О, как же хочется дерзить ему! Язык чешется. На кончике языка вертятся обидные слова о том, что он превращается в покорную тряпку в руках этой рыжей ведьмы. О том, что прямо сейчас тринадцать почти что голых девиц трясут перед ним задницами, а он, кажется, даже не видит, где находится. О том, что, когда его верховную власть захватит какой-нибудь проходимец, он этого даже не заметит.        Но - нет. Она не может высказать свои истинные мысли. Не с ним. Не здесь. Точно не сейчас. Возможно, когда-нибудь позже, если ветер поменяется и она сочтет это удобным.        Теперь же из ее уст слетает только мерзко-лестное:        - Мой повелитель! Чего тебе сейчас хочется?        - Ничего, Круэлла. Все в порядке.        Он сух, как никогда. Сказал явно, чтобы от нее отделаться, хоть пальцы впервые за эти несколько минут сжали ее пальцы. Что ж - придется ей срочно полюбить лесть и вспомнить, каково это - довольствоваться крошками.        От ее взгляда не ускользает, что Аид почти допил вино в своем бокале и, очевидно, хватит его еще максимум на один небольшой глоток. Потому она приказывает Миле взглядом и уже через секунду бокал владыки этого мрачного места снова наполнен.        Ох, Аид. Ему не нужны ни женщины, ни вино. Он не слушает музыку и не слышит ее лестных слов. Не замечает, кто находится с ним рядом. Ему наплевать на все, кроме своей рыжеволосой зазнобы. Думает о ней каждую минуту.        Забавно. Круэлла усмехнулась. Если сейчас она сколотит команду крепких ребят и захватит власть, он наверняка даже не заметит перемен.        И хоть Круэлле нестерпимо хочется сломать ему шею, делает она совсем другое - подносит его холодную ладонь к губам и целует. Он слегка оборачивается и даже выдавливает из себя жалкое подобие улыбки. Вероятно, это единственное, на что он способен, но - нет. Глотнув еще вина и опрокинув кубок так, что напиток тут же разлился по столу, Аид встает, увлекая Де Виль за собой.        Короткий приказ музыкантам, среди которых заправляет сегодня сам Паганини, и по залу разливается мелодия скрипки, от которой у Круэллы мурашки по коже бегут. Если бы она уже не была мертва, то непременно бы решила, что ее сейчас хоронят.        Но у Аида, конечно, не это на уме. Он просто утаскивает ее в танце. Танцует он хорошо, всегда хорошо танцевал, уж Круэлле-то хорошо это известно. Она не понимает, вызвана ли такая резкая смена настроения думами, над которыми бьется Аид который день подряд, или выпитым вином, но, впрочем, какая разница? Ей выпала возможность потанцевать и остается лишь радоваться тому, что, не смотря на свою одержимость пришедшей ведьмой, он все еще рядом с ней, с Де Виль. Значит, у нее все еще есть возможность повернуть все вспять, вернуть ускользающее влияние на него. Надо лишь только встретится с Зеленой в самое ближайшее время и поскорее спровадить соперницу к птичкам и цветочкам. Нет, вообще-то Круэлла и сама была бы не прочь воскреснуть, но понимала, что шансов на это еще меньше, нежели вырвать рыжую из сердца владыки мертвых. А она все же была реалисткой и не ставила себе неосуществимых целей. Никогда.        Обо всем этом она думает, кружась с Аидом в танце. Обычно она наслаждалась музыкой, которую (какая странность!), не смотря на свою искалеченную мраком душу, нежно и трепетно любила. Обычно, в любой другой ситуации, она бы отдала себя волнам блаженства, что всегда накрывали ее, когда танцевала, но не теперь. Вместо того, чтобы расслабиться и просто танцевать, Круэлла напряженно думает, как бы устранить соперницу. Нет, у Аида и раньше были интрижки и мертвые женщины могли быть так же опасны, как и живые, а то и еще хуже. Но на них Круэлла смотрела сквозь пальцы. Хотя бы потому, что женщина, которая много времени была любовницей без ведома могущественной Коры, нечего было опасаться других леди, здесь присутствующих.        Но появление Зелены, а значит, свободной, все изменило. Тем более, история в проклятой книге сказок, где засвидетельствованы жизни каждого из них, истории каждого, оптимизма не добавляла. Зелена, без сомнения, была самым опасным соперником не только здесь, сейчас, но и из всех, с кем Круэлла встречалась при жизни. И эту преграду ей нужно было максимально быстро одолеть, пока не стало еще слишком поздно.        Вот потому она не может теперь спокойно наслаждаться развлечением, как раньше. И все становится еще хуже, когда двери тронного зала распахнулись. Круэлла поняла, кто их гостья, еще до того, как она вошла.        И Аид тоже понял. И сразу же взмахом руки велел музыкантам замолчать. И сразу оставил ее, Де Виль, одинокую, на паркете. И сразу выпустил ее руку из своей.        Зелена. Чертова женщина снова мешает!        Круэлле остается только давиться собственной яростью, наблюдая в стороне за тем, как Аид подходит к новой гостье, как целует ее запястье, как преданно, словно щенок, которого только что накормил хозяин, смотрит ей в глаза.        - Зелена. Я не думал, что ты придешь. Я рад тебя видеть здесь.        - Я пришла к тебе, - ведьма приседает в грациозном реверансе, - мой повелитель.