Good Thing At a Bad Time

– Что ты здесь делаешь один? – практически вопит, требуя от него ответа Сэм. Он все приближается направив в голову Зейна дуло пистолета. Но по каким-то причинам его это не пугает, а злит, очень-очень злит. – Не твое дело, – гордо приподнимает подбородок Зейн. Лиам в соседней комнате. И Зейн мог бы сказать Сэму об этом, и тот свалил бы, но он не хочет, чтобы Лиам всегда ввязывался в споры из-за него. – Значит, я должен подумать, что это совпадение, что ты здесь, пока все остальные заняты на кухне? – кривит губы Сэм, угрюмо сводя брови. Он уже близко настолько, что если выстрелит, то ни за что не промахнется, но Зейн все равно лишь пожимает плечами. Он думает, что вполне справится с ним и не важно, в наручниках он или без них. Он бы пригнулся, сбил бы его с ног и перекинул бы скованные руки над его головой. Он смог бы. Только дверь позади Зейна открывается прежде, чем кто-либо из них успевает на что-то решиться, и Сэм наставляет пистолет на появившегося Лиама. Хоть он и опускает его практически мгновенно, Лиам внимательно изучает его и бросает холодно и спокойно: – В следующий раз, когда направишь его на меня, лучше спусти курок. Если это не сделаешь ты, сделаю я. – Я не знал, что ты приглядываешь за ним, – пытается оправдаться Сэм, пряча пистолет. – Я думал, он бродил по коридорам в одиночестве. – Он в наручниках, так? – спрашивает Лиам. Сэм кивает. – Тогда отвали! Пока он не избавился от оков, ты держишь свой пистолет подальше от него. Сэм тяжело дышит и зло смотрит на Лиама, затем, видимо, что-то решает и протискивается мимо него в сторону кухни. Лиам закатывает глаза к потолку, а Зейн впервые замечает в его руке топор, присоединившийся к пистолету за его поясом, с которым он сегодня выбирался за забор. – Просто забудь о нем, – советует Лиам, когда они шагают к выходу. – Может быть, я бы и смог, верни ты мне мой нож обратно, – хмыкает Зейн. – Я не могу сделать это, о чем ты прекрасно знаешь, – отвечает ему Лиам раздраженно. Очевидно, что Сэм испортил все его отличное настроение, и это заставляет Зейна ненавидеть его еще сильнее. – Ты реально собираешься рубить деревья для дров? – спрашивает Зейн, пока они идут. Лиам придерживает для него каждую дверь, что является естественно хорошим жестом с его стороны, но все равно бесит Зейна. – Да, – признается Лиам. – У нас есть немного в запасе, но я не люблю лишний раз прикасаться к нему. Лучше сохранить их для зимы, когда мы не сможем так легко взять и выбраться в лес. – И что же ты хочешь от меня? – удивляется Зейн, когда они выходят на улицу. – Ты должен закрыть и открыть для меня ворота. – Подожди, ты собираешься туда в одиночку, – замирает посреди шага Зейн. – Недалеко, – беспечно пожимает плечами Лиам. – Там много деревьев вблизи ворот. Я буду постоянно в пределах видимости. Просто открой и закрой ворота, когда понадобится, а если я побегу – сделай это быстро. Зейну это не нравится, совершенно не нравится, хотя он и не упоминает об этом вслух. Он просто следует за Лиамом, открывающим первые ворота, через которые они оказываются на усыпанной гравием дорожке вдоль второго ряда сетчатого забора. Но они почему-то идут не к тем воротам, что открывались, чтобы пропустить на территорию фургон. Лиам поворачивает чуть дальше и они подходят к одностворчатой калитке. Она предназначена для людей, а не машин. Лиам снимает цепочку, и они оказываются заблокированы со всех сторон сеткой. – Это единственный ключ, который тебе понадобится, – протягивает ему Лиам кольцо. Зейн крепко удерживает его в ладони. – Как я уже говорил, если побегу, открывай быстрее, окей? Зейн понятливо качает головой и двигается вперед, чтобы отпереть маленькую, качающуюся на своих петлях дверь, которая позволит Лиаму выйти к лесу, окружающему эту сторону тюрьмы. Лиам закрывает ее за собой, и Зейн снова запирает замки. Он прислоняется к забору и цепляется пальцами за сетку. Ему видны несколько ходячих, мельтешащих около других ворот, но пока нет причин для беспокойства, ведь они далеко. Лиам, как и обещал, остается вблизи. Он выбирает дерево поменьше и идет к нему с топором. После чего Зейн слегка отвлекается. Он достаточно близко к Лиаму, чтобы видеть, как напрягаются мышцы на его руках и как вздуваются вены. Лиам на мгновение останавливается, чтобы вытереть пот со лба, а после короткого размышления снимает с себя рубашку и вешает ее на шею, кажется, совсем не обращая уже внимания на перевязанную из-за полученной раны руку. В конце концов, Зейн усаживается на гравий и принимает удобное положение, чтобы наблюдать за трудящимся Лиамом, и чтобы одновременно следить за всем, что может ему помешать. Через какое-то время из леса вываливается еле передвигающий ноги мертвяк и Лиам вонзает топор ему в голову, используя потом свою же рубашку, чтобы оттереть кровь. Когда Лиам валит дерево (не очень большое, может, в два раза выше Зейна), он подходит к забору и просит Зейна открыть, чтобы забросить туда уже не нужный топор. Зейн смотрит на него долго, но потом снова запирает ворота, когда Лиам возвращается к кромке леса. Зейн понимает, что у него появилась реальная возможность: у него есть оружие и ключи. Он мог бы как-нибудь избавиться от наручников с помощью топора, а потом сбежать. Он действительно мог бы это сделать. Это было бы так легко, особенно потому что Лиам отвлечен. И почему бы и нет? Зачем ждать, когда Сэм решит забить на последствия и просто прикончит его? Или Лиам вдруг решит, что Зейн бесполезный, и сам сделает это? Зейн бросает взгляд на топор, тяжко вздыхает и отпинывает его от себя подальше, чтобы избежать соблазна. Да еще и Лиам пытается поднять это гребаное дерево (честно, кто вообще этот парень?), но, видимо, понимает, что не может сделать это, вздыхает и возвращается к забору. Он не просит Зейна открыть ворота, а просто стоит с другой стороны и держится за сетку, опираясь на нее. Он выглядит усталым. – Что такое? – спрашивает Зейн. Лиам качает головой, не заморачиваясь стекающей по лицу каплей пота. – Просто перерыв, – говорит он, затаив дыхание. – Я не могу подогнать сюда машину, чтобы загрузить его, поэтому придется разделить его пополам, чтобы занести на территорию. Наколем его здесь, а потом отнесем дрова в поле, поближе к зданию. Думаю, к этому моменту, они уже разделают мясо. Он слишком близко, и Зейн в подробностях может рассмотреть буквально все в Лиаме, замечая каждую выделяющуюся на его торсе мышцу. Он не отводит глаз от дорожки волос, спускающейся вниз от его пупка, и ему трудно вспомнить о том, что Лиам, вообще-то, говорит с ним прямо сейчас. – Я могу помочь, – предлагает Зейн, сбиваясь с дыхания. – Помочь, – окидывая его подозрительным взглядом, повторяет Лиам, словно пробуя это слово, сказанное Зейном, на вкус. – Откуда я знаю, что могу доверять тебе и ты не сбежишь? – Ты и не можешь, – привычно пожимает плечами Зейн. – Открывай ворота, – вздыхает Лиам. – И если кто-то спросит – я ничего такого не делал. Зейн ухмыляется и выполняет просьбу. Лиам закрывает ворота позади них и вытаскивает из кармана другие ключи, чтобы снять наручники с Зейна. Зейн вздыхает с облегчением и растирает оставшиеся на коже красные следы. Они контрастом выделяются на его коже, верхний слой которой стерся из-за сковывающего его металла. – Черт! – бормочет Лиам, хватая руки Зейна. Он мягко проводит кончиками пальцев вокруг раздраженной кожи и шепчет: – Мне жаль, – глядя на Зейна своими невозможно огромными, карими глазами. – Не супер важно, – сконфуженно бормочет Зейн, вырываясь из рук Лиама. – Разве у нас нет дерева, которым мы должны заняться? Лиам кивает и отходит от ворот, после чего Зейн запирает их. Он идет следом за Лиамом к срубленному дереву с непрерывно крутящейся мыслью в голове: «На дворе 2013 год, а они все еще занимаются рубкой деревьев на дрова». Лиам останавливается около поваленного дерева и оглядывается вокруг. – Если хочешь уйти, то, пожалуйста, – спокойно произносит он. – Что? – Зейн чувствует, что внутри него все замерло, и с осторожностью встречается глазами с Лиамом. – Если хочешь уйти – иди, – судорожно проводит по волосам дрожащими ладонями Лиам. – Я не буду тебя останавливать, понятно? – У меня нет оружия, – напоминает Зейн. – Я буду мертв еще до заката, – он наклоняется и обхватывает дерево руками, пытаясь поднять его с земли, но ему тяжело и кора царапает кожу. – Ты собираешься мне помочь или нет? Лицо Лиама озаряется светлой улыбкой, и он быстро кивает. Каким-то чудом им удается дотащить эту махину до ворот. Лиам уже обрубил все мешающиеся ветки, оставив ствол чистым. Зейн отпирает ворота, и они прикладывают огромные усилия, чтобы занести бревно внутрь. Бросив его, Зейн закрывает замки на воротах и возвращает ключи Лиаму, который убирает их в карман и без сил валится на землю, опуская голову на жесткий гравий. – Мне нужно попить, – заявляет он. – Об этом нужно было подумать до того, как мы пришли сюда, – Зейн опускается рядом с ним. – Да, – соглашается Лиам и, опираясь на руки, встает. – Я больше не дам тебе такой возможности, надеюсь, ты понимаешь. Это был первый и последний раз. – Ну, вообще-то, в этот раз я и не просил, – подбирает камешек Зейн, подбрасывая его на ладони. – Так, значит, тебе понравилось это место, – склоняет голову вбок Лиам, все еще слегка улыбаясь. – Нет, – отвечает Зейн, не раздумывая. – Я просто с нетерпением жду сегодняшнего стейка. Вздыхая, Лиам встает и, взяв топор, просит Зейна отодвинуться подальше. Он подчиняется и пересаживается в другое место, наблюдая за снова приступившим к работе Лиамом. Лиам отворачивается от него, и Зейн не перестает разглядывать его спину, просто потому, что она у него довольно привлекательная: гладкая кожа, туго натянутая на широких плечах, и остро очерченные лопатки. Джинсы Лиама сидят слишком низко, и Зейн взглядом прослеживает изгиб поясницы, плавно переходящей на его задницу... и Зейн резко отворачивается... – Поверить не могу, что ты реально умеешь колоть дрова, – комментирует Зейн. – О чем ты? – прерывается на мгновение Лиам, оборачиваясь к нему. – Просто считаю это немного... странным, – пожимает плечами Зейн. – Не знаю. – У моих родителей была ферма, – на губах Лиама появляется кривая улыбка. – Первые четырнадцать лет я провел, работая в поле, а иногда отец брал меня с собой в лес для колки дров. – Да ладно? – подаваясь вперед, выпрямляется Зейн, скрещивая ноги. – Да, – Лиам опускает топор вниз. – Я не особый умник и не планировал поступать в университет. Но я неплох в работе, которую нужно выполнять руками. Тогда я подумал, что мог бы стать строителем или кем-то еще похожим. – Это я заметил, – Зейн говорит хоть что-то, потому что сам в этот момент представляет Лиама в строительной каске и рабочих ботинках. Полностью обнаженным... – Правда, моей маме это не нравилось, – продолжает Лиам. – Она хотела, чтобы я стал кем-то важным. Типа врача, например. Но это было не особо реально для меня. Я только-только попал в универ и все еще удивлялся, как мне это удалось. Но сейчас я думаю, что вся моя работа принесла плоды? Ведь докторская степень вряд ли спасла бы мне жизнь. Когда Лиам заканчивает с рубкой дров, Зейн встает, стряхивая с себя пыль, и протягивает руки. Лиам неохотно защелкивает наручники, но Зейн не возражает, потому что они оба знают, что это к лучшему. Им приходится четыре раза возвращаться для того, чтобы отнести все, что наколол Лиам для разведения костра. Земля вокруг будущего кострища была обкопана, а трава убрана. Через сорок минут на этом месте полыхает высокий костер, и Зейн может легко разглядеть ходячих за забором, которые слегка оживляются. Это заставляет его насторожиться, особенно с учетом заходящего солнца и подступающей темноты. Остальная часть группы постепенно выползает из здания: кто-то несет тарелки и приборы, кто-то – одеяла, на которых можно будет посидеть. Луи и Гарри приносят мясо, а Лена и Джен две огромные чаши с быстрорастворимым пюре и консервированными овощами, которые Лиам и другие принесли с последней вылазки. Аромат жареного мяса распространяется по округе, пока Луи и Гарри спорят о лучшем способе его приготовления. Зейн сидит на траве на некотором расстоянии ото всех, наблюдая за тем, как они все общаются между собой. Это напоминает ему походы с семьей: согревающий костер, улыбки на лицах и яркий смех. Никто не молчит, ведь в этом и есть весь смысл. Лиам болтает с женщиной, с которой сам он еще ни разу не говорил. Мэри. Она улыбается ему и смотрит на него снизу вверх сквозь ресницы, что внезапно рождает в Зейне обжигающую внутренности волну, которая похожа на ревность, но это совершенно не так! Он отводит глаза и падает спиной на траву, разглядывая едва виднеющиеся звезды в небе. Кто-то падает рядом с ним, и инстинкты Зейна дают о себе знать, когда он резко садится, встревожено оглядываясь. – Только не снова. Ты как Лиам, который как гребаный ниндзя, – громко стонет Гарри. – И что ты здесь делаешь? – Просто не мешаюсь, нарушая чужое пространство, – Зейн поводит плечами, и хватает пальцами пучок травы, выдирая. – Ты же понимаешь, что ты тоже приглашен? – хмурится Гарри. – Ты можешь к нам присоединиться. Ко всем. Ну, может быть, кроме Мэри и Сэма. Прежде чем Зейн успевает хоть что-то ответить, тяжеленная голова опускается на его колени. – Что ты делаешь? – смотрит он на Луи, насупив брови. – Я реально не могу терпеть Уилсона и Найла, без остановки треплющихся о гольфе, – драматично вздыхает Луи. – Ведь это же, блин, идиотизм. И тут я подумал, вау. А Зейн-то не особо разговорчив, значит, он не будет меня раздражать. Вот я и пришел. Зейн хмыкает и сталкивает Луи, который совершенно не выглядит огорченным, тут же укладываясь на колени Гарри, который рассеяно зарывается пальцами в его волосы. – Как ты думаешь, у Мэри какие-то планы на него? – спрашивает он. Зейн бросает короткий взгляд на все еще болтающих Лиама и Мэри и хмурится: – Я думал, что она с тем, другим парнем. – Карсон? – одновременно переспрашивают Луи и Гарри. Луи улыбается, а Гарри объясняет. – Он ее брат. – Оу, – откликается Зейн, выдергивая вокруг себя еще больше травы. – Разве ты не должен готовить? – меняет тему Луи, поднимая взгляд на Гарри. – Джен велела мне отойти от огня из-за того, что ты не затыкался и продолжал спорить со мной, – вздыхает Гарри, огорченный тем, что его прогнали. – Это ты спорил со мной, – поправляет его вечно желающий, чтобы за ним осталось последнее слово, Луи. – Эм... ну, вообще-то, начал это ты, – гнет свое, решивший в этот раз не уступать, Гарри. – Абсолютно нет! Это ты начал. Я отчетливо помню, как ты начал... и, – Зейн снова опускается на землю под их непрерывный бубнеж. В какой-то момент Гарри и Луи оба встают и уходят, возвращаясь потом с тарелками, наполненными едой. Зейн даже не двигается с места. Он чувствует себя усталым, хотя не особо и напрягался весь день. А еще он не чувствует, что вправе получить собственную порцию мяса, поэтому и не делает этого. Но через десять минут Найл приносит ему тарелку, и Зейн вежливо благодарит его. – В следующий раз принесешь себе сам, – бурчит Найл, опускаясь рядом с ним на землю. – Я не твоя гребаная горничная или мама. И я не Лиам. Зейн озадаченно смотрит вниз в тарелку и на свои наручники. Как, собственно, он должен нарезать этот огромный кусок мяса (вызывающий обильное слюноотделение), когда его руки скованы? Ответ на этот вопрос очень прост – никак. Лиам подходит к нему и устраивает большое шоу, прося его подняться и снимая наручники, пока все смотрят на них, что вынуждает его чувствовать себя неудобно. Лиам выглядит вызывающе, пока делает это, словно ожидает, что кто-то решится сказать ему что-то против. Все молчат, и Зейн садится обратно, в этот раз с присоединившимся к нему по правую сторону Лиамом. – Снять с меня наручники и дать в руки нож, – не удерживается от комментария Зейн, нарезая мясо, – слегка рискованно, разве нет? – Не тогда, когда у троих из нас есть оружие, – парирует Найл. Зейн фыркает и приступает к пище, и если вчерашний ужин был хорош, то он все равно не идет ни в какое сравнение с этим. Он раньше и не замечал, как сильно соскучился по мясу. Это немного странно, то как воспринимаются вещи, которых ты был лишен долгое время: такие, как нормальная еда каждый день и теплый душ. Ты просто заново начинаешь ценить их с еще большей силой.