Good Thing At a Bad Time

Зейн просыпается в кровати один и готов уже начать себя убеждать, что Лиама там и вовсе не было прошлой ночью, вот только слышит, как тот осторожно пытается выбраться из камеры, стараясь не разбудить его. – Посреди чертового апокалипсиса, – бурчит хриплым ото сна голосом Зейн, вынуждая Лиама застыть на месте, – а я все еще просыпаюсь со сбегающим из моей постели парнем. Лиам глубоко вздыхает, но не поворачивается к нему, лишь цепляется пальцами за дверную решетку. Зейн садится и потягивается, вспоминая, как вчера сбросил с себя рубашку, сказанные Лиамом в запале слова и его ссору с Луи, а также их собственный разговор днем. – Я, вообще-то, не просто планировал тайком сбежать из твоей кровати, – признается Лиам. – Что это значит? – зевает Зейн. Он не чувствует себя достаточно отдохнувшим, чтобы все еще обижаться. Может быть, потом, когда он окончательно проснется и поест, он снова расстроится. Лиам жмет плечами и разворачивается к нему, складывая руки на животе, как когда-то в детстве делал и сам Зейн. Оборонительный жест. Тот, который он использовал, когда чувствовал неуверенность или вину. – Я планировал свалить в город до того, как Найл и Гарри проснутся, – сознается Лиам. – Только так никто из них не сможет заставить меня взять их с собой. И я смогу сделать то, что нам нужно. Заполучить шмотки, посмотреть, какую еду мне удастся найти, может, отыскать что-то из садовой техники. – Ты собирался ехать самостоятельно, – догадывается Зейн. – Лучше все сделать именно так, – быстро кивает Лиам и делает шаг назад, выходя из камеры. – Нет смысла рисковать больше, чем одним человеком, ради того, что нам «технически» не особо и нужно. Луи был прав прошлой ночью. Зейн разрывается между тем, чтобы согласиться или нет с его доводами. Он думает, что слова Луи имеют место быть, с логической точки зрения. Но еще он думает, что Луи просто придурок, из-за которого лицо Лиама приобрело это виноватое выражение, уже со своей личной точки зрения. Но ничего из этого не важно. – Я пойду с тобой, – слегка нетвердо говорит Зейн. Встав с кровати и подняв с пола сброшенную ночью рубашку, он натягивает ее на себя и смотрит на Лиама. – Нет, – резко мотает головой из стороны в сторону тот, остановившись на месте. – Почему нет? – удивленно приподнимает брови Зейн. – По нескольким причинам, – непреклонно отвечает Лиам. – Например, не рисковать больше, чем одним человеком. – Я бы посмотрел на то, как ты собираешься помешать мне пойти с тобой, – хмыкает Зейн, скрещивая руки на груди. – Я не дам тебе оружие. – Тогда я буду беззащитен, что грозит мне еще большим риском. – Значит, ты не собираешься отпускать меня одного, – вздыхает Лиам, проводя ладонью по своим коротким волосам. Зейн уверено качает головой. – До тех пор, пока ты не запер меня в этой клетке, я еду с тобой, – что-то темное появляется во взгляде Лиама, и Зейн торопливо добавляет: – Даже не думай об этом. – Отлично, – нервничает Лиам, поправляя воротник рубашки. – У тебя есть две минуты, потом мы уезжаем. Так что поторопись. – Я уже готов, – ухмыляется Зейн, быстро натягивая обувь. Лиам осматривает его с головы до ног, но ничего не говорит. Он скрывается в своей камере, переодевается, и они направляются в оружейную комнату. Они тихи, пока передвигаются по коридорам, и Зейн понятия не имеет о точном времени, но он предполагает, что где-то около пяти утра. – Единственный, кто не спит сейчас – это Карсон, – говорит ему Лиам, пока заряжает свой пистолет. – Он на дежурстве. Он откроет нам ворота. – Луи и Найл будут в ярости, – Зейн старается, но не может не упомянуть об этом. – В ярости, но в безопасности, – заявляет Лиам. Он двигается к стене, на которой висит катана и снимает ее. Он колеблется лишь мгновение, и Зейн замечает это, но Лиам все равно вручает ему ее. – Уверен, что не будешь чувствовать себя лучше с чем-то огнестрельным? – Абсолютно, – кивает Зейн, вешая ножны за спину. Для большей уверенности он протягивает руку назад и убеждается, что легко сможет выхватить меч, когда он понадобится. Лиам оставляет его на несколько минут во дворе, пока спешит к Карсону, чтобы попросить его открыть ворота. Когда Зейн видит Карсона, то думает, что тот тоже явно не фанат плана их вылазки. Он выглядит неприветливо и настороженно, когда приближается, но Зейн понимает, что это не из-за того, что Лиам уезжает, только тогда, когда мужчина смотрит прямо на него. – Ты реально его вооружил? – шепчет Карсон Лиаму. – Да, – категорично заявляет Лиам. – Я доверяю ему. Зейн изумленно сдвигает брови на это, но решает не уточнять, почему Лиам доверяет ему. Ведь у него на это не было еще особых причин, что все равно заставляет Зейна радоваться. Они берут Ауди, Лиам забирается на место водителя, а Зейн усаживается на пассажирское сиденье, выглядя лишь слегка обеспокоенно. Он только раз был за пределами тюрьмы после того, как оказался в ней, и совершенно не должен был волноваться о самозащите все эти несколько дней. И теперь он надеется, что еще не успел все позабыть. – Мы просто заедем в центр города, – объясняет Лиам по дороге. Он спокоен. Даже слишком. И это почти жутко, действительно, жутко. Ведь, если бы Зейн ничего не знал, он почти мог представить их двумя друзьями, отправившимися за покупками. Двумя хорошо вооруженными друзьями. – Окей, – подает голос Зейн, продолжая разглядывать проплывающий мимо них пейзаж. Они проезжают мимо аптеки, из которой тогда забрали Зейна, и сейчас он осматривается по сторонам. В прошлый раз у него не было на это времени. Было довольно рискованно. Теперь он видит, что городок очень маленький, и здесь не так и много мертвяков. На улицах им встречается всего, наверное, штук пять ходячих, и они все смотрят на проезжающий мимо автомобиль, но не один из них не бежит за ними, что слегка вводит Зейна в замешательство. А Лиам по-прежнему выглядит равнодушным. – Магазин одежды, – Лиам резко притормаживает, останавливая машину. – Правила: не исчезать из поля моего зрения; быть внутри не больше, чем пять минут; схватить то, что нам нужно и свалить. Уловил? – Еще бы, – соглашается Зейн. Неожиданно в нем появляется какая-то энергия, хотя он все еще не чувствует себя достаточно отдохнувшим и определенно начинает испытывать голод. Лиам первым выходит из машины, Зейн спустя мгновение следует за ним. Долгим взглядом Лиам оглядывает улицу и кивает Зейну на дверь. Зейн держится позади, когда Лиам приоткрывает ее и поднимается на цыпочки. Он что-то хватает, дергает и протягивает Зейну ладонь, показывая небольшой колокольчик. Он ничего не говорит, когда убирает его в мешок и Зейн следует его примеру, так они могут услышать все, что творится внутри. Пространство магазина большое и открытое и Зейн видит, что там никого (скорее, ничего, конечно же) нет. Лиам прямиком направляется к стойке кассира и нагнувшись над ней, достает из-под нее кучу пакетов. Зейн хватает несколько себе и спешит к стеллажам с одеждой. Он выбирает джинсы своего размера (все же слегка меньше, чем были раньше, потому что он похудел), отыскивает футболки и набивает целых три мешка, уверенный, что все должно подойти. Лиам набирает для себя две сумки и большую коробку с обувью. – Для Найла, – объясняет он. Зейн кивает. – Отлично. Я все. А ты? Лиам кивает, и они возвращаются к автомобилю. Лиам застывает на тротуаре, кидает сумки и, вытащив нож, бросает его в переминающуюся с ноги на ногу ходячую, оккупировавшую машину с одной из сторон. Зейн с секунду наблюдает за ним, потом закидывает свои пакеты назад и забрасывает туда же сумки Лиама. Когда Лиам забирает свой нож, они запрыгивают в машину и отъезжают от магазина. – Вчера мы проезжали мимо еще одной фермы, – вспоминает Лиам, аккуратно ведя машину. – Хочу проверить. Найл был прав насчет огорода. Это было бы классно. Не возражаешь, если мы проверим? Зейн пожимает плечами, чувствуя себя странно... спокойно, даже слишком. Может, в этом виноват Лиам, а может, это просто потому, что этот город выглядит таким пустынным. Он чувствует, что конец света действительно наступил, но каким-то иным способом. Например, все остальные, кроме них самих, исчезли, включая даже ходячих. Но это, очевидно, ложь, потому что они видят двух мертвяков, пожирающих что-то очень похожее на собаку на обочине дороги. Зейн спешно отводит глаза, не желая запечатлевать в памяти это отвратительное зрелище. – Нам скоро понадобится больше бензина, – говорит Лиам, показывая на заправку. – Завтра я возьму в город Найла, и мы сольем немного. Езда за городом более спокойна, потому что нет ничего вокруг, кроме деревьев, звука автомобиля и их собственного дыхания. Всего лишь на мгновение Зейн радует себя мыслью о нем и Лиаме просто... мчащимися в никуда. Просто запрыгивающими в автомобиль и нигде не останавливающимися вплоть до тех пор, пока это не нужно будет сделать. Они бы сменяли друг друга за рулем и заезжали в попутные города за едой. Но по каким-то причинам это заставляет его почувствовать тяжесть в груди, и Зейн отбрасывает эти мысли. Ведь всего через неделю он уедет, и Лиам сможет добавить в самый низ своего списка еще одного человека, которого потерял. Чуть позже Зейн замечает впереди ферму, и Лиам, не притормаживая, проезжает прямо сквозь ворота. Звук царапающего металла о металл заставляет Зейна вздрогнуть, на что Лиам просто говорит: – Прости, не было другого выхода. Зейн, конечно же, кивает, но легче все равно не становится. Ферма выглядит заброшенной. Никаких животных здесь нет, по крайней мере, снаружи. – Сначала проверим дом, – говорит Лиам. – Потом амбар и сарай. Возьмем все, что нам сможет пригодиться. Они выбираются из машины, и Зейн вытаскивает меч. Он не понимает почему, но чувствует себя иначе, чем до этого в магазине. Что-то очень, очень неправильное. Но, так как у него нет фактов доказывающих это, он ничего не может сказать Лиаму, который, наоборот, кажется вполне спокойным. Возможно, Зейн просто отвык, и это естественная реакция организма на такое количество открытого пространства вокруг него. Он, наверное, просто неверно трактует собственные ощущения. Ничего с ними не случится. Лиам первым подходит к дому. Парадная дверь заперта, но благодаря хорошему, твердому (привлекательному, если честно, потому что то, как сосредоточено лицо Лиама и напряжено его тело, слишком, блять, горячо) удару она падает на пол с громким шумом. Спустя секунду коридор наполняется мертвыми, и Зейн отталкивает Лиама со своего пути, потому что у того не совсем подходящее оружие. Лезвие острое и длинное, и оно словно продолжение его тела. Он держит его крепко в по-прежнему расслабленной руке, когда взмахивает первый раз. Голова одного из мертвецов падает на пол, Зейн отпинывает его тело ногой, двигается чуть вперед и вонзает лезвие в череп другого. Из-за силы нанесенного им удара, вибрация проходит через его руки, но он едва это замечает, потому что осталось еще двое. Двое, которых он обезглавливает парочкой длинных, жестких взмахов. Головы откатываются прочь, тела падают, а кровь отвратительно льется ему на руки. Зейн делает несколько тяжелых вздохов, прежде чем полностью закончить работу. Ведь самое отвратительное в этих мертвяках то, что можно отрубить им голову, но они все равно будут продолжать «жить». Одна из откатившихся голов пытается дотянуться до него зубами и желудок Зейна скручивает, когда он пронзает мертвую гниющую глазницу лезвием катаны, избавляя это существо от страданий. Зейн вытирает кровь с клинка о брюки (ведь у него в любом случае есть новые), обтирает об них же руки и убирает меч в ножны. – Неплохо! – констатирует Лиам с порога. Зейн усмехается ему. Он чувствует как адреналин наполняет его кровь и кружит голову. Это и есть самая плохая вещь в адреналине. Это заставляет расслабляться в самые неподходящие моменты, и прямо сейчас Зейн понимает, что смеется. – Сделает ли меня уродом то, что я скажу, что скучал по этому? – поднимает голову Зейн, отпинывая тела с прохода, чтобы они не мешались. – Не по убийствам... а по напряжению. Или... по тому, чтобы вообще хоть что-то делать. Не знаю. Это отлично отвлекает. – Так и есть, – тихо соглашается Лиам, проходя мимо Зейна. Он уже успевает достать пистолет, и Зейн позволяет ему взять на себя инициативу. – Думаю, они были единственными. Наверное, жили здесь. Хочешь проверить остальную часть дома, а я займусь сараем? – Нет, – хмурится Зейн. – Не хочу. Мы должны держаться вместе. – Мы посреди ничего, Зейн, – фыркает Лиам. – Если здесь есть еще хоть сколько-то этих тварей, то уж точно не больше трех или четырех. Мы справимся. Внутри Зейна снова неприятное ощущение, так и орущее «нет, плохая идея». – Лиам... – Просто проверь кухонные шкафы. Складывай все, что сохранилось, а потом проверь это место на наличие хоть какого-нибудь оружия. Ох, и глянь бельевой шкаф наверху. Мы всегда нуждаемся в одеялах. Я думаю, и ты не отказался бы чем-нибудь завесить свою дверь. Прежде чем Зейн вообще успевает возразить, Лиам уже направляется к выходу. Зейн следует за ним, но тот даже не поворачивается, спускается вниз по ступенькам и, преодолев небольшое поле, подходит к сараю. Он немного в стороне от дома, и Зейн наблюдает за Лиамом, пока тот ломает замки и исчезает внутри. Спустя мгновение Лиам выглядывает оттуда и кричит: – Мы не можем терять время, Зейн, поторопись! Зейн не отвечает, но послушно разворачивается и возвращается в дом. Внизу он находит несколько мешков, которые набивает всеми попавшимися на глаза консервами, сваливая потом все около выхода. Холодильник он не проверяет, потому что в этом нет смысла. Все, что было там, уже испортилось еще месяцы назад. Зейн думает, что дом довольно милый. Не то чтобы он выбрал что-то подобное для себя, слишком любя городскую суету, небольшие апартаменты и звуки машин за окном, и то, что всегда, в любое время дня и ночи, есть кто-то бодрствующий. Но все равно здесь мило. Он больше не находит ничего ценного внизу. Никакого оружия. Наверху он выполняет поручение Лиама и опустошает все полки с одеялами и полотенцами, а потом натыкается на шкаф с книгами и выпадает на какое-то время из реальности. Он не может справиться с собой. Может быть, это и не необходимость, но они могли бы хоть как-то заполнить его свободное время. Ни на одну из этих книг он раньше бы никогда не потратил и цента, но сейчас это лишь для развлечения, поэтому почему бы и нет. Он берет шесть, решив, что сможет унести их потом с собой, когда уйдет из тюрьмы. Они бы вполне поместились в небольшой рюкзак у него за спиной. Он слишком зависает с книгами, поэтому, наверное, и не слышит их, но когда он подходит к окну, которое выходит на заднюю часть фермы, его сердце останавливается. С одной стороны на территории есть ворота, но с другой нет ничего кроме леса, никакого забора. Зейн не видел столько мертвецов в одном месте и в одно время... очень, очень долго. С тех пор, как он и его группа сделали огромную ошибку, остановившись в большом городе: все улицы там были просто заполнены ходячими. Именно тогда он потерял отца и... нет. Нет, нет, нет. Это не должно случиться с ним снова. Их слишком много. Может быть, целая сотня, а может и больше. Огромное стадо. У него, скорее всего, лишь одна минута до того, как они доберутся до дома. Уронив книги, Зейн мчится вниз, перепрыгивая через три ступеньки, и приземляется так грузно, что щелкает зубами. Меч уже вынут им из ножен, и Зейн крепко удерживает его в руках, когда проскальзывает через входную дверь, вдруг врезаясь в тело. Существо, бывшее когда-то женщиной, визжит... оно, блять, реально визжит и хватает его за руку, стараясь поднести ко рту, но Зейн пронзает ее протухшую черепушку лезвием до того, как она успевает укусить его. У него нет времени, чтобы сейчас останавливаться и как-то на все это реагировать. Он толкает ее, вынуждая соскользнуть с лезвия и кувырком отправиться вниз по ступенькам, а сам бежит к сараю. Четверо преграждают ему дорогу, но он легко расправляется с ними. Разные звуки наполняют воздух: стоны, крики. И Зейну интересно, где, блять, носит Лиама? Где, блять, он? – Лиам! – орет Зейн, спеша вперед. Он поскальзывается на чьем-то теле и падает, чудом удерживая меч в руках. Ушибленный локоть пульсирует, а лицо все измазано в грязи, он чувствует, что порезал ногу о лезвие катаны, но сейчас на это глубоко плевать. Желательно было бы вернуться в вертикальное положение, но что-то хватает его за ногу.