Корни Гедониста

Когда Трандуил заглянул в шатер лорда Келеборна, тот отдыхал на изящной оттоманке, покрытой меховыми и бархатными покрывалами. Его распущенные волосы серебристой волной ниспадали на ворсистый ковер, а тонкие белые и светло-серые одежды, на которые Келеборн сменил свой дорожный костюм, не столько скрывали, сколько делали еще более соблазнительными очертания его стройного тела. Из-за полога, приоткрытого Трандуилом, дохнуло ночным холодом, и пушистые светлые ресницы Келеборна затрепетали. Он открыл глаза и приподнялся на локте, вглядываясь в лицо нежданного гостя. — Принц Трандуил, — узнал Келеборн. — Полагаю, вы пришли ко мне по воле короля Орофера? Не стоило, мой принц. Я ничуть не сержусь на вас, — слабая улыбка тронула полные, красиво очерченные губы лорда. Трандуил живо представил себе, как уже через несколько мгновений будет целовать эти губы, вырывая у Келеборна нежные и умоляющие стоны… Трандуил глубоко вздохнул, чтобы унять до времени вспыхнувшее возбуждение. — И всё же я должен просить у тебя прощения, лорд Келеборн, — он опустился на оттоманку рядом с Келеборном, даже и не подумав испросить у того дозволения. Вежливый Келеборн подвинулся, освобождая место для принца. — Я был непозволительно груб с тобой, — продолжал Трандуил, положив руку на узкую ладонь Келеборна. — Я обидел тебя, моего гостя, и готов понести наказание, — с этими словами Трандуил поднес руку Келеборна к своим губам и поцеловал ее — почтительно и в то же время страстно. Затрепетав, Келеборн опустил глаза. Трандуил с удовлетворением отметил, что щеки лорда чуть порозовели. — Признаться, я и правда был… обескуражен сегодняшним происшествием, — как всегда тихо ответил Келеборн. — Это всего лишь досадная ошибка, я понимаю… но… меня очень ранил твой резкий тон, принц. Нет, я ни в коей мере не виню тебя… У меня и в мыслях нет укорять тебя в чем-либо… Я лишь поделился с тобой тем, что у меня на сердце, — он вскинул на Трандуила свои ласковые глаза и сразу же, смутившись, вновь опустил взгляд. Юный принц смотрел на него с таким нескрываемым желанием, что Келеборн не знал, как держать себя с этим дерзким юношей. Сын короля Орофера попросту раздевал его глазами. Они сидели слишком близко — Келеборну, которого бросило в жар от стыда, показалось, что даже через одежду он чувствует тепло молодого разгоряченного тела. От Трандуила так одурманивающе-терпко пахло вином, лошадьми и возбуждением… Испугавшись собственных мыслей, Келеборн вскочил с оттоманки. — Ах, что же это я, — пробормотал он, задыхаясь. — Совсем позабыл о гостеприимстве!.. И еще смел укорять в этом тебя, мой принц… Я не пригласил тебя разделить со мной трапезу — прошу, прости невольную мою грубость, — Келеборн указал на столик с еще нетронутым ужином. Трандуил даже не взглянул на еду. — Не предлагай мне отужинать, мой прекрасный лорд, — произнес он прерывающимся от страсти голосом. — Разве ты не догадываешься, какой голод томит меня? Я хочу… нет, я жажду заслужить твое прощение, Келеборн, я сделаю всё, чтобы ты позабыл о нанесенной тебе обиде… Чтобы ты позабыл обо всем на свете — в моих объятиях, — он решительно шагнул к Келеборну. Тот отошел (даже отбежал) и, вконец растерявшись, не зная, как поступить, поднял со стола кубок с вином. — Тогда выпей вина, — пролепетал он, выставив кубок между собой и Трандуилом так, словно это была последняя преграда. — Снаружи так холодно… Ты, верно, замерз… А вино тебя согреет… — Келеборн и сам уже плохо понимал, что говорит. Трандуил надвигался на него, и Келеборн всё отступал, глядя как завороженный в зеленые глаза принца — Келеборну чудилось, что он балансирует на краю бездны и вот-вот сорвется… Вдруг он наткнулся на жаровню. Горячие угли обожгли ладонь; Келеборн еле слышно вскрикнул и отпрянул… и невольно очутился в руках Трандуила. Трандуил вырвал у него кубок, залпом выпил и отбросил в сторону. Келеборн вскинул ладони, точно защищаясь, — Трандуил рассмеялся этому наивному жесту. Его жертва была намного выше (и, верно, сильнее) него, но Трандуил не раздумывая схватил Келеборна за талию и повалил на ковер. Перед тем, как отправиться в шатер гостя, Трандуил для храбрости выпил вина из фляги знакомого оруженосца; теперь же, залпом осушив кубок, принц запоздало осознал, что пить на голодный желудок — довольно-таки опрометчивый поступок. Вино ударило ему в голову. Он удерживал на ковре слабо сопротивляющегося Келеборна, одновременно срывая с него одежды, а сам чувствовал, как тяжелеет голова и по телу разливается непреодолимая слабость. Стенки шатра, занавешенные коврами, жаровни, светильники, столик и оттоманка кружились у него перед глазами. Срываясь на страстный шепот, Трандуил продолжал говорить Келеборну, как сильно он его хочет и что именно он сделает, чтобы подарить своему желанному настоящее наслаждение, — но сам уже едва улавливал смысл собственных слов. На один краткий миг он провалился в забытье — а очнувшись, обнаружил, что Келеборн уже сам целует его, нежно прикусывая его губы и щекоча языком его язык. Трандуил замер. В паху у него все еще было болезненно тяжело, но его увлек этот осторожный, сладкий поцелуй. Поцелуи отца были совсем другими — властными, пахнущими металлом и солнцем. Касания мягких губ Келеборна совсем не походили на прикосновения губ короля, твердых и обветренных. Трандуил словно попробовал изысканный десерт после пряного, перченого жаркого. Словно надел невесомый шелк после колючей шерсти… Он отпустил одежды Келеборна, и без того уже изорванные, и полностью погрузился в необычные ощущения — в новый, еще неизведанный им вкус. Теплые ладони Келеборна медленно скользили по его телу, будто успокаивая, — и сердце Трандуила стало биться ровнее. Он больше не задыхался от возбуждения. Нет, желание не исчезло, оно всё еще тянуло и жгло внизу живота, но Трандуил, прочувствовав размеренные движения Келеборна, вникнув в них, вдруг осознал — есть и другое наслаждение, отличное от того, что он испытывал с отцом, другое, но не менее упоительное… И в эти мгновения, даря ласки Келеборну и упиваясь его ласками, Трандуил начал догадываться: нет числа оттенкам страсти, граням наслаждения; каждый любовник способен открыть ему нечто новое; и многие, многие вкусы еще только предстоит изведать юному принцу. Он целовал податливые губы Келеборна, ласкал языком его соски, проводил губами по атласной коже, вбирая в себя аромат, совсем не похожий на острый запах короля Орофера, — и ощущал, как трепещет и чутко отзывается на каждое прикосновение тело Келеборна. Его любовник был таким хрупким и удивительно нежным, точно юноша — но в то же время в его поцелуях, ласках, во всех его движениях чувствовалась опытность зрелого мужа. Келеборн краснел и смущался, когда принц шептал ему страстные — и непристойные — признания в любви; но в то же время Трандуил замечал, как загораются желанием его глаза под пушистыми ресницами. Этот контраст отчего-то возбуждал Трандуила куда больше, чем безыскусная распущенность ровесников, с которыми юный принц забавлялся прежде. Ему хотелось соблазнять Келеборна снова и снова, заставляя его сгорать от стыда и желания; ему хотелось, чтобы Келеборн сам, смущенно отводя взгляд, просил его о ласках и поцелуях. Не отрываясь от его губ, Трандуил скользнул рукой ниже, ведя ладонью по его животу. Он почувствовал, как Келеборн вздрогнул и напрягся всем телом, перестав отвечать на поцелуи Трандуила. Принц заглянул в его глаза. Во взгляде Келеборна читалась мольба. — Нет, мой принц, не надо, — выдохнул он. — Пожалуйста, не… Не слушая его, Трандуил накрыл ладонью его пах. Келеборн ахнул и замолчал, крепко закрыв глаза. Одежды под рукой Трандуила оказались чуть влажными — он тихо рассмеялся, гордый, что заставил свою прекрасную жертву желать его так страстно. Легко разорвав тонкую сорочку — последнее, что отделяло Трандуила от нежной плоти любовника — он вновь вовлек Келеборна в поцелуй, наощупь отыскивая рукой его член. Его пальцы огладили влажную от смазки головку, двинулись дальше… Глаза Трандуила расширились от удивления. Не веря своим ощущениям, он отстранился от Келеборна и посмотрел вниз. Между ног у его нежного любовника, средь разорванных одежд, вздымался член таких внушительных размеров, что ему позавидовал бы сам Тулкас. Длинный и толстый, обвитый сетью вен, с большой багровой головкой, он казался чем-то чужеродным на хрупком стройном теле. Пораженный, Трандуил вновь протянул руку и благоговейно коснулся его, будто подозревал, что еще миг — и наваждение рассеется. Келеборн, затрепетав, попытался прикрыть восставший член руками. — Пожалуйста, не смотри, — проговорил он умоляюще. — Я не хотел, чтобы ты увидел… мой изъян. — Изъян?! Ты считаешь это изъяном? — изумился Трандуил, по-прежнему любуясь своим чудесным открытием. — Клянусь, мой лорд, — это самое прекрасное, самое соблазнительное и самое волнующее зрелище на свете! — и принц, склонившись над ним, нежно поцеловал головку члена. Келеборн протяжно застонал. Сам того не желая он поддал бедрами вверх, отчего член скользнул Трандуилу в рот — тот с готовностью обхватил это чудо губами. Не дав Келеборну опомниться, он принялся насаживаться ртом на его необыкновенное орудие, пробуя, насколько глубоко сможет его взять. С каждым разом Трандуил принимал его всё глубже — и теперь Келеборн уже сам, не в силах сдерживаться, проталкивал член ему в горло. В какой-то момент Трандуил почувствовал, что задыхается; он выпустил член изо рта и сделал несколько жадных вдохов, с усилием загоняя воздух в легкие. Сердце бешено колотилось. Горло саднило, но когда принц смотрел на блестящий от слюны член Келеборна, на этот великолепный толстый ствол с крупной точеной головкой, ему нестерпимо хотелось вновь вобрать его в себя… У Трандуила перехватило дыхание от пришедшей на ум мысли. Вздрагивая от нетерпения, он поискал взглядом и, приметив сосуд с душистым маслом для светильников, подтянул его к себе. — О, мой принц, что ты задумал? — прошептал Келеборн, испуганно следя за тем, как Трандуил дрожащими руками откупоривает сосуд. Трандуил щедро плеснул масла на член Келеборна — прямо-таки залил его. Отставив сосуд, принц скользнул замасленными пальцами в свой анус, торопливо себя подготавливая. Ему было немного страшно — даже сейчас Трандуилу не верилось, что он сможет принять такого исполина; но он желал, отчаянно желал почувствовать его в себе… Приподнявшись над вздымающимся членом Келеборна, он начал медленно присаживаться, дрожа от предвкушения и затаенного страха. Вот скользкая от масла головка прижалась к его анусу. Надавила — Трандуилу еще не было больно, но всё в нем сжалось, предчувствуя боль. Еще немного, и громадное орудие войдет в него… — Подожди, — руки Келеборна подхватили Трандуила прежде, чем он опустился на член. — Я не хочу… так. Не хочу причинять тебе боль, — Келеборн потянул Трандуила вниз, заставляя лечь рядом с собой. — Ты такой страстный, мой принц… Такой… дерзкий, — шептал он, покрывая тело Трандуила нежными поцелуями. — Я знаю, ты жаждешь познать это наслаждение… И я тоже, я тоже жажду тебя еще с того мгновения, когда увидел тебя в первый раз, мой пылкий, нетерпеливый мальчик… Но мы не должны спешить… Не будем превращать наслаждение в пытку… — Келеборн уложил Трандуила набок и прижался к его спине, продолжая успокаивающе шептать ему что-то — принц уже перестал вслушиваться в слова, просто наслаждаясь близостью, ласковыми прикосновениями Келеборна, его голосом, теплым дыханием на своей шее… Трандуил закрыл глаза. Убаюканный шепотом Келеборна, он не сразу понял, что тот уже овладел им сзади. Келеборн вошел неглубоко — меньше, чем на треть — и Трандуил ощутил лишь приятную наполненность, а не ослепительную боль, как ожидал. Должно быть, любовные утехи с отцом, которым он предавался при каждой возможности, не прошли даром — да и Келеборн, его нежный Келеборн, оказался внимательным и заботливым любовником. Каждый раз, проникнув чуть глубже, он надолго останавливался, чтобы Трандуил привык, и в это время целовал его, ласкал соски и член, отвлекая от боли — и начинал двигаться вновь лишь тогда, когда Трандуил сам просил об этом. В объятиях Келеборна было тепло и как-то удивительно спокойно, словно они просто спали рядом. Для Трандуила, знавшего прежде лишь неудержимую, головокружительную страсть с отцом, это было так непривычно, так странно, что он потерялся в своих ощущениях. Ему хотелось то резко податься назад, насадиться на член Келеборна так, чтобы из глаз брызнули слезы; то, наоборот, — всецело покориться его неторопливым опытным движениям. Трандуил дивился его заботе — она была другой, не похожей на суровую, требовательную заботу отца, который всегда — даже на ложе — был и оставался его единовластным господином. Келеборн же, овладевая Трандуилом, будто не ставил себя выше него; казалось, он не помнил о собственном наслаждении, а находил радость и упоение в том, чтобы доставить удовольствие Трандуилу. Юному наследнику трона подумалось, что ему самому никогда не научиться такому невероятному терпению… Трандуил не знал, как долго они предавались своей нежной любви: разомлев в объятиях Келеборна, он потерял счет времени. Снаружи было тихо, только изредка перекликались дозорные — значит, стояла глубокая ночь. Трандуил сладко потянулся, переворачиваясь; уткнулся любовнику в шею. Они всё еще лежали на полу, но заботливый Келеборн когда-то успел стянуть с оттоманки меховое одеяло и накрыть им себя и принца. Трандуилу было тепло — и телом, и душой. Наверное, он задремал, утомленный ласками, — а деликатный Келеборн боялся пошевелиться, чтобы не разбудить его. Сейчас лорд и сам дремал — спящий он казался совсем юным. Трандуил бережно поцеловал его закрытые веки, почувствовав губами пушистые ресницы. Он вспомнил, как кончил первым, прижимая руку Келеборна к своему члену, — и как Келеборн сразу же осторожно вышел из него, чтобы случайным толчком не причинить боли… Трандуил вгляделся в лицо любовника. С сожалением он подумал о том, что Келеборну, должно быть, пришлось самому удовлетворять себя, пока Трандуил спал. А ведь поначалу принц шел сюда, чтобы ублажать его, Келеборна, как велел отец… Трандуил тряхнул головой, избавляясь от последних обрывков сна. Он разбудил Келеборна, покрыв поцелуями его красивое лицо, и сказал: — Любимый, сдается мне, я всё еще не заслужил твое прощение. Вместо того чтобы дарить наслаждение тебе, я удовлетворял собственные желания. Но впереди у нас целая ночь — и, обещаю, до рассвета я не единожды искуплю свою вину!