Я постараюсь не уничтожить тебя

Быков перестал ощупывать гематомы. Его руки сами остановились, когда он вслушивался в вопрос. Теперь они просто лежали на плечах Семена и большие пальцы медленно, еле ощутимо, гладили кожу... - Вопрос принят. Я избегал тебя, это правда. Пусть это не звучит как что-то обидное. Я не прятался от ответственности и даже от совести, я прятался от себя. - Парень резко поднял голову, но тут же вновь уткнулся в подушку. Его сердце заколотилось, глаза взволновано забегали. - Я не могу теперь так просто орать на тебя... Не сейчас, по крайней мере. Я видел, как ты делал осмотр больного и поверь мне, там было за что закопать тебя заживо. - Так закопали бы. - Я так же видел, - проигнорировал он выпад интерна, - что делал ты это не специально, не по обыденному, не так, как ты делал это раньше. Я вижу неловкость в тебе, зажатость, и я знаю, почему так... - И это все? - прозвучало гулкое. Интерн не отрывал лица от подушки. Он не уточнял "почему же так", он и сам знал почему. Почему ведет себя, как загнанное, запуганное существо. Не нужно лишний раз поднимать эту тему. 　 - Нет, не все. Я чувствую неловкость и в себе, и я тоже знаю, почему так. Потому что... я попробовал тебя, Семен. И пока ты сопротивляешься, пока борешься со своими внутренними демонами, я еле сдерживаюсь, чтобы снова не пригвоздить тебя к стене и не поцеловать. Чтобы не попробовать твоей силы, твоего внутреннего огня... Почерпнуть от тебя. Это так странно, когда один человек делится силой с другим... Берет ее от другого... Как две частички пазла, которые сошлись, потому что имеют одинаковый рисунок. А мы его имеем, Сема. Мы похожи - своим напором, своей страстью, своими живыми, эмоциональными душами... 　 Лежащий на диване глубоко вздохнул. Нет, кажется, он всхлипнул. Лица все еще не видно, но это и не важно. У него приступ дежавю... Он не мог поверить, что слышит ее - знакомую, спасительную идею. Мысль. Тот самый цинизм, который обернулся в тонкое, щепетильное признание, стоило только человеку более глубокому и вдумчивому осмыслить его. Семен считал, что его мир рухнул под "прокурорскими ботинками"? Он ошибался, потому что его мир рушится прямо сейчас, с той лишь разницей, что на этих руинах обязательно будет выстроено что-то новое, крепкое и необычное. Есть такое ощущение... 　 Наступила тишина. Пауза, которая нужна была, чтобы перевести дух - им обоим. Первым заговорил Лобанов: - Я знал это. На самом деле, я это знал. Не понимаю, зачем еще и спросил? - Ты боялся, что я игнорирую тебя по другим причинам. 　 - По каким же? - голос парня оставался по-прежнему глух и еле слышен. 　 - Из-за страха быть отвергнутым. Из боязни, что кто-то брезгует тобой, жалеет, что связался с... Каким ты сейчас считаешь себя? Второсортным? Грязным? - Грязным... - С грязным. Боялся, что тобой поиграли под шумок и теперь выкинули за ненадобностью. Но я бы никогда не поступил так с тобой. 　 Семе вдруг стало очень хорошо и тепло. И спокойно. Ему стало безгранично приятно, что кто-то стремится к нему, относится, как к человеку, поддерживает. Считается с его чувствами. Андрей Евгеньевич и раньше давал ему это понять, но почему-то именно сейчас Семен верит. Его слишком сильно унизили, чтобы теперь вдумываться в подтекст этой поддержки, чтобы искать пошлость в желании другого мужчины к нему. Кажется, он сдался. Как тогда в квартире, после неожиданной, откровенной близости. Только в прошлый раз Быков заполучил его тело, сейчас же он дотянулся и до сердца... 　 - Спасибо вам за это... Я... Мне приятно... Просто по-человечески приятно... 　 - Я рад это слышать. - Руки Андрея Евгеньевича продолжали лежать на плечах Семена, только теперь их гладили те самые уверенные пальцы, все десять, вырисовывая небольшие, нечеткие круги. Парень не сопротивлялся. Он, кажется, вообще этого не замечал... Он уже знаком с ощущениями, когда теплая, суховатая ладонь касается его кожи. Знает, что это неопасно и весьма приятно. Помнит... Но, вдруг Семен встрепенулся и поднял покрасневшее лицо. - А почему вы в перчатках? - он спросил это почти задыхаясь, словно только что убитые страхи накатили с новой волной. 　 - Ну, как же... Это же осмотр. - Ну и что? - парень злился, это чувствовалось в голосе. 　 - Осмотр должен проходить в перчатках. - Не всегда... - Ты прав, просто... - Быков сделал паузу, понимая, куда идет разговор. - Просто, что? - Семен вспотел, поднявшаяся температура его тела ощущалась даже через латекс. 　 - Просто я хотел убедиться, что ты действительно хочешь, чтобы я прикасался к тебе голой рукой... 　 - Да вы... Вы... Блин! 　 - Так как, хочешь? 　 Отступать некуда, особенно если учесть, что он только что практически требовал, чтобы перчатки были сняты. Разве что вслух этого не произнес. - Да. Да, я хочу, чтобы вы прикасались ко мне без перчаток! Чтобы осмотр проходил без них... так привычнее. 　 Андрей Евгеньевич даже не стал довольно улыбаться. Его переполняли эмоции. Как если бы он позволил себе улыбку, то за ней обязательно последовало бы радостное: "И-и-и-ха!" Он просто многозначительно промолчал. 　 - Вопрос про перчатки был вторым? 　 - Да черт с вами, пусть будет вторым... - устало ответил интерн. 　 - Каким будет третий? - Быков переключился на щиколотки, ощупывая их. - От куда в вас это? - Семен спросил не раздумывая. Данный вопрос занимал его не первый день, горькой таблеткой тая на языке. - Откуда в вас гомосексуальные наклонности? Я бы... - В жизни не подумал? - Вообще, ни на минуту. А тут... - Семен, вообще-то, этот вопрос относится к разряду тех, за которые я собирался тебя четвертовать. 　 - А мне кажется, я имею право на откровенность. - Имеешь, - Андрей Евгеньевич был с этим согласен, но у него созрел план, - только, это если посмотреть с одной стороны. Если посмотреть с другой - разговор на подобные темы должен состояться между людьми более близкими. Ты меня понимаешь? - Близкими? Куда уж ближе? - недовольно произнес Сема и осекся. Он осознает, куда ближе, но слушать об этом не хочет. Быков тоже много чего осознает... - Это правда, Сема, - неожиданно согласился он, - поэтому у меня для тебя деловое предложение: ты сейчас позволяешь мне осмотреть ВСЕ твое тело, а я отвечаю на твой третий вопрос. 　 - Я не согласен. - Как знаешь... - терапевт поднялся и начал демонстративно стягивать перчатку, делая это, однако, непривычно долго. 　 - Подождите... Хорошо, осматривайте. - Сема стукнул кулаком о спинку дивана. Ему хотелось услышать от Быкова правду. Хотелось заглянуть ему в душу, но так, чтобы он сам ее открыл, потому что своими силами ее так просто не "взломать". Не та весовая категория. 　 Все еще изображая минимальную заинтересованность, Быков небрежно подвел черту: - По рукам. Тогда расстегивай брюки и готовься слушать. 　 *****************