Кладовка недофиков.

- Мама, проснись! - Соби изо всех сил дёргал руку матери, её бездыханное тело было ещё тёплым. Только вот сердце больше никогда не забьётся. - Прекрати реветь, твои родители мертвы, - равнодушный, бесцветный голос резал по ушам, вырывая из души с корнем последнюю надежду. - Идём, я покажу тебе твоё место жительства. Мальчик мелко дрожал, опустив голову, слёзы мешались с дождём. Внезапно дрожь прекратилась, и на Ритсу взглянули абсолютно сухие, безжизненные глаза. - Да, сенсей. Собственно, это были последние слова Соби. Врачи «7 Лун», Нагиса-сенсей, психиатры только пожимали плечами: Потеря речи вызвана тяжёлой психологической травмой. Неизлечимо. Директор Ритсу никогда ещё не наживал себе столько проблем, как приютив осиротевшего ребёнка. Крики и плач по ночам, пробуждения от вцепившихся до боли в твоё тело маленьких детских рук и пронзительный, умоляющий взгляд, такой отчаянный, что сердце ухает куда-то в бездну. Раздражает. Ритсу никогда не понимал радостей отцовства и не собирался начинать. Не было слов, чтобы описать всю досаду директора Семи Лун. Боец предпочла ему, своей природной Паре, жалкого человека. Потом эта нелепая гибель. Нет, он совсем не переживал о гибели Тёко, но его душила ярость при одной только мысли о том, что у него отобрали принадлежащее ему по праву рождения. И вот теперь. этот мальчик, так похожий на неё, что невозможно отвести взгляда от этих огромных печальных глаз, Боец, на которого он возлагал столько надежд, оказался нервным, чувствительным, совершенно несамостоятельным ребёнком! И что самое главное, Соби оставался абсолютно немым. Последнее обстоятельство рушило все планы Ритсу. Воспитание Чистого Бойца, который не сможет даже произнести вслух заклинания, представлялось почти невозможной задачей. Агатсума прилежно учился, был тих, послушен и исполнителен, но речь не возвращалась. Психолог посоветовал мальчику заниматься каким-нибудь искусством, в котором необходимы мелкие движения пальцев и прикосновения к различным текстурам. У обычных детей это развивает способности к языкам и воображению. Когда Соби робко протянул своему учителю лист бумаги, Ритсу только негромко хмыкнул, прочитав робкую просьбу, аккуратно выведенную неловким детским почерком, и поразмыслив, всё-таки записал малыша в художественную школу. Ведь, если заклинания нельзя озвучить, их можно представить. Однажды мальчишки, решив позадирать сироту, посмели дурно отозваться о его матери, и спокойный, в большинстве случаев, Агатсума молча раскрыл систему. Противники запомнили из той битвы только неприличный жест из трёх пальцев. Ритсу-сенсей выпорол Агатсуму за своеволие и приказал никогда больше не использовать это заклинание. Но взгляд Соби оставался сухим, губы плотно сжатыми, а в глазах не было и тени покорности. «Они посмели оскорбить мою маму!» - записка с нервным детским почерком припечатана к столу маленькой ладошкой, Соби перегибается через стол, сверля глазами равнодушный лик учителя. - Это могу сделать и я, Тёко действительно была дурой, - усмехнулся он, - не рефлексируй, ты слишком легко введешься на провокации. «Я вырасту и убью вас» - записка плавно приземляется к ногам Ритсу, сдёрнутая порывом ветра от силы, с которой Соби захлопнул дверь. Губы растягиваются в ядовитой ухмылке. Рука нащупывает в ящике стола гибкую рукоять хлыста. - Попробуй, Соби…кун. Соби рос. С каждым днём из маленького беспомощного малыша, он всё больше трансформировался в статного юношу с пепельными волосами. Несмотря на то, что Боец сражался одними лишь жестами, Агатсуму боялись. Чистый Боец вкладывал в свои мысли весь нерастраченный потенциал слова, что делало заклинания мощными, красивыми и виртуозными и совершенно непредсказуемыми для противника. Однажды на стол перед директором Семи Лун легла записка: «Сенсей, у меня есть Пара?» - Ты Чистый Боец. Ты можешь сам дать Имя своей Жертве. Вот только… Шансы к тому один на миллион. Поэтому я научу тебя выживать самостоятельно. Минами встал из-за стола и достал кнут. - Раздевайся до пояса, Соби-кун. Начнём тренировку терпения боли. Руки на стену. Не кричать. Не было нужды просить об этом немого. С губ слетали лишь задушенные всхлипы и невнятное мычание. И с каждым ударом в память вонзались слова: - Защищай. Свою. Жертву. Очень скоро от яростного, непокорного Агатсумы осталась бледная тень. Парня шатало от потери крови, он едва мог держаться на ногах. Но уже через неделю сущность Бойца взяла верх. Раны затягивались всё быстрее, а спина уже не чувствовала болезненных ударов и почти не горела. Несмотря на боль, юноша до последнего верил своему учителю. В день, когда Соби исполнилось 14-ть, Ритсу забрал его ушки. И разбил сердце Бойца, отдав Сеймею Аояги. ****** У Соби тряслись руки, но он изо всех сил старался удерживать кисть прямо. Кайдо подозрительно уставился на Агатсуму. - Он опять тебя бил? - Боец весь как-то сгорбился и вжал голову в плечи, - можешь не отвечать, и так видно. Позволь, я тебе помогу. Рука Кио потянулась к Соби, но Боец мгновенно подобрался, сделав отрицающий жест. "Я сам" - прочитал художник по губам немого. - Гордый, да? Понимаю... Если что, ты всегда можешь на меня положиться. Агатсума с трудом выдавил из себя улыбку. С тех пор,как немого благодаря протекции сенсея приняли в институт, Кио оставался его единственным другом, и самым верным. Боец ценил верность Жертве, но увы, его Жертвой был Сеймей. - Бесполезный, и что же мне делать с тобой, Агатсума? Немой, дефектный... И это ты, Идеальный Боец? Как ты будешь читать заклинания? Меня хлопнут в первом же поединке! Ну, скажи уже что-нибудь! - слабое, невнятное мычание послужило ему ответом. - Чёрт, ты хоть что-нибудь можешь? Докажи,что я взял тебя не напрасно! Что мне не нужно прямо сейчас выбросить тебя, как ненужный хлам, ну?! В глазах Агатсумы блеснул гордый огонёк, упруго полыхнуло пространство Cистемы, заискрили ультрамарином индиговые бабочки. Соби закрыл глаза и приступил к визуализации невиданных картин для 14-летнего пацана. Что не говори, но часть Сеймея оставалась ребёнком, и ребёнку понравилось представление. Агатсума был помилован, но ненадолго Отсутствие Имени никак не способствовало сближению Пары. Несмотря на все попытки коснуться, или как-то сократить дистанцию, Сеймей реагировал агрессивно, или просто равнодушно, запрещая приближаться к себе. На предложение вырезать Имя Соби просто не смог ничего возразить. Сначала он думал, что Сеймей не знает о его дефектности, но это было не так. Мальчик оказался милым садистом, а Соби просто не мог возразить. Кио ошибся. На этот раз его никто не бил. Боец привык к боли и мог бы с благодарностью выдержать любую, даже самую сильную, только бы она исходила от Жертвы, но Сеймей умер. Ему больше некого защищать, нечего терпеть, нечем дышать, да и жить тоже в общем-то незачем. Вот только почему Сеймей запретил ему смерть? Это был прощальный подарок боли? Агатсума не понимал. Но приказы Сеймея нерушимы. Он должен найти Рицку, полюбить и защитить его по приказу своей Жертвы. Боец представлял встречу с Рицкой в воображении множество раз, проигрывая возможные варианты поведения и ответной реакции, но всё пошло не по плану, потому что в ответственный момент мальчик пролетел мимо него, оставив ветру искрящуюся вереницу слёз. Что-то ёкнуло внутри, заколотилось, стало страшно, что сейчас он уйдёт, а вместе с ним исчезнет и последняя надежда жить... И с каких пор Соби решил,что ему хочется? "Рицка, почему ты плачешь?" - одними губами, резкая подсечка под локоть, и вот уже длинные пальцы с трепетом проводят по мокрым, горячим щекам, собирая слёзы. - Я вовсе не плачу! - щуплый подросток неожиданно сильно отпрыгивает в сторону, резко вырываясь из захвата, и бегло смерив незнакомца взглядом: - У тебя нет ушек! Ты Взрослый!- Соби беспомощно разводит руками. Ещё минута, нет - секунда, и Рицка убежит, если он не сделает хоть что-то, но что? Рука судорожно шарит в кармане, на землю падают два чупа-чупса, заботливо засунутые туда сердобольным Кайдо. Агатсума прикрывает глаза, смиряясь с неизбежным - точно убежит. Сложенный вчетверо мятый листок, с загодя написанным объяснением для Рицки, мягко планирует прямо в лужу. Рицка кидается к нему с молниеносной реакцией раньше, чем Соби успевает о чём-то сказать. - Фух, простите, наверное, это для вас нечто важное. "Для тебя, Рицка," - беззвучно шепчут губы, и Соби, он прижимает ладони Рицки обратно к груди, жестом показывая, что листок принадлежит ему. Наверное что-то в глазах Бойца делает этот жест понятным без слов. Рицка разворачивает лист и читает строчки, написанные быстрым и рваным почерком: "Здравствуй, Рицка. Прости, что вот так странно себя веду, но я не могу обратиться к тебе вслух, я нем. Меня зовут Агатсума Соби. Cеймей должен был предупредить тебя о моём приходе." - Сеймей?... ты знал моего брата? - Рицка сам не заметил,как перешёл на "ты" Агатсума с улыбкой качает головой, золотистые волосы россыпью сползают по плечу, обнажая замотанную бинтами шею. - Кто ты? -"Боец" - бумажка уже довольно потрёпана, Рицка роется в рюкзаке, передавая блокнот Агатсуме. - Боец? Что это значит? Почему Сеймей никогда не говорил о том, что у него есть взрослый друг? Я бы тебя обязательно запомнил. "Спасибо, Рицка", - лёгкая улыбка, странная, непонятная, рассеянная. - Ты не хочешь... сделать со мной воспоминания? - "Воспоминания"? Наверное впервые за весь этот странный диалог, глаза Соби распахиваются так широко. Но мальчик уже ухватил Агатсуму за руку и бесцеремонно тянет его в парк. - Ты связан с Сеймеем,я не хочу тебя забыть. "Ты и не забудешь, Рицка". - Нет, забуду! - упрямые глаза сверкают молниями, - если не буду фотографировать, всё забуду, - шёпотом добавляет Рицка. Осень необычайно легка и прекрасна в своём золотом наряде. Рицка щёлкает всё подряд, улыбается и совершенно забывает о времени, радуясь удачным фотоснимкам. Соби рассеяно кивает, бесприкословно слушая советов, как встать, куда сесть, и как держать листья клёна так, чтобы свет падал сквозь них. Агатсума с большей охотой делает их совместные снимки, длинные руки Взрослого тому способствуют. Неожиданно в тишину и спокойствие вонзается пронзительный писк. Боец слышит резкий, неприятный звук. Противник ещё далеко, но нужно спешить. Он уже знает - это пришли за Аояги. ++++++++++++++++++++++++++++++++++++ Волны силы проходят сквозь пространство, воздух поёт и вибрирует. Сканирование. Остались уже даже не часы, минуты до встречи с неизбежным. Как же ему объяснить всё Рицке? Он ещё так мал, испугается, попадёт в расставленную ловушку. Он просто должен, потому что у него есть прощальный приказ Хозяина. Дети любят чудеса, ведь правда? На ладонь опускается легкокрылое существо, осторожно взмахивая полупрозрачным крыльями. Ультрамариновая пыльца звёздным инеем осыпается на руку. Рицка смотрит на бабочку, задержав дыхание, и старается не моргать. Агатсума осторожно касается раскрытой ладони, невзирая на протестующий вздох, а когда отнимает руку, бабочек становится десять, нет, 12-15... Удивительно, он ведь первый раз прикоснулся к нему, а Сила Жертвы льнёт и ластится к Соби как родная. Как избежать соблазна? Всего на секунду, на пару мгновений касается губами ладони Рицки и плетёт судьбоносное заклинание. Отныне и впредь, его Жертва - Рицка, и только Рицка. Переплести пальцы, натянуть между душами хрупкую нить, "Дай мне свою силу". Мальчика на пару секунд обдаёт тонким запахом мужского одеколона, и сухие губы касаются его тёплых губ. Подросток в ужасе отшатывается в сторону, но Агатсума всё также улыбается, только чуть подрагивают кончики пальцев. Он не способен сейчас испытывать вину, Сила, полученная с избытком, плещется внутри, тянет ростки Связи, оплетая его сердце с Рицкой, делая снова живым. Малыш тоже это чувствует, вот уже заалели щёки, и ушки возбуждённо встали торчком. - Зачем? Зачем ты это сделал?! "Я люблю тебя, Рицка" - всё верно, любить Рицку его приказ. Рицка скорее чувствует, чем понимает его слова, но главное, что он принимает его сейчас. "Волю,сердце, душу, чувства, жизнь..." - как знакомо. Ты лжец и предатель, Агатсума, ведь ты обещал их другому. Но не по своей воле, потому что она никогда не принадлежала тебе. Рицка растерян и напуган, но противники уже на расстоянии десяти шагов. - Нелюбимый! - резкий окрик за спиной, - мы пришли за тобой! Соби прячет Рицку к себе за спину, выступая вперёд. "Ошибаетесь, "Возлюбленный", сегодня я буду драться с вами". Агатсума без слов обнажает шею, чем вводит в трепет Рицку и в крайнее замешательство своих противников. Тьма словно сжирает все краски, становится темно, исчезает мир вокруг. Рицка в испуге жмётся к Соби, как единственному островку реальности в хаосе происходящего. Мидори и Ай пафосно соединяют своё Имя, представляясь. Ай сыпет оскорблениями, а Соби едва ощутимо дрожит и только молча складывает мудры из пальцев, одну за другой, успокаивающе гладя по ушкам свою маленькую Жертву. У Рицки много вопросов, но они могут подождать. Пальцы рисуют мысли в тёмном пространстве Системы, иероглифы рассыпаются бабочками, цветами, заклинания Соби виртуозны, прекрасны и опасны. Рицка понимает это только когда Жертва противников падает на колени, признавая поражение. Вихрь, парк, жёлтые листья теперь серые из-за сумерек и Соби, что держит его на руках и почему-то не торопится отпускать, прижавшись подбородком к макушке. Рицка тактично намекает, что пора бы опустить его на Землю,но Боец будто уснул. Глаза закрыты, слабая полуулыбка на губах. Только вот Аояги понятия не имеет, что Боец едва держится на ногах от потери крови. И только громкий окрик заставляет повиноваться. Агатсума неожиданно прощается и ичезает, оставляя растерянного Рицку одного. Ни одного важного вопроса мальчик задать так и не успел. ******** Связь... Очень скоро он научится слышать Рицку, и можеть быть, Рицка научится слышать его тоже. Это бы избавило от многих проблем, их обоих. Странное чувство поселяется в душе, ему хорошо с ним. Настолько, что все попытки нарисовать Сеймея даже силуэтом в углублении парка кажутся бессмысленными и ненужным. АГатсума обмакивает кисточку в цвет индиго, и на холсте оживает красками его маленький, храбрый герой, Рицка Аояги.