***
Было ли в жизни Дженсена Эклза что-либо страшнее того, что с ним происходило в данную минуту? Он затруднялся ответить на этот вопрос, но его точно еще никто не крал. Дженсен помнил только тихие шаги за спиной, но не успел он обернуться, чтобы заглянуть в глаза тому, кто шел прямо за ним, как его резко прижали к сильному телу, а рот и нос заткнула вонючая тряпка. После Дженсен помнил только скованные за спиной руки, связанные ноги и тряпичный кляп во рту, а еще темноту. И движение. Эклз догадался, что его куда-то везут, причем в багажнике. Но вскоре машина остановилась, крышка его временной тюрьмы открылась, позволив свету фонаря ослепить его на несколько секунд, его подхватили чьи-то крепкие руки, извлекли из багажника, на голову накинули какой-то мешок и куда-то понесли. Дженсен не боялся, совсем нет, он был в ужасе. Да так, что волосы на затылке приподнялись. Всю эту страшную поездку в багажнике, он думал лишь о том, удастся ли ему пережить эту ночь, или судьба решила, что Дженсену Эклзу пора заканчивать свое нудное и никчемное существование на этом свете. Его положили на что-то мягкое, причем очень даже аккуратно, и в этот момент Дженсен подумал, что возможно влип еще хуже, чем думал. Убивать его, возможно, никто не собирался, но и выпутаться из этой дурацкой ситуации вряд ли получится быстро и безболезненно. Шаги стихли, и он остался в полной тишине. Завозился, лег на бок, чтобы не давить всем весом на скованные наручниками за спиной руки, и понял, что лежит, по всей видимости, на кровати – под головой оказалась подушка. Паника не успела захлестнуть его с головой, он услышал снова шаги, теперь уже приближающиеся и быстрые. Дженсен не был дураком, он вполне себе четко представлял, кого увидит еще до того, как с него сняли мешок. Но легче ему от вида Джареда Падалеки не стало. - Дженсен… я надеюсь, тебе не причинили боли? Я сказал им обращаться с тобой осторожно. Но если что-то болит, скажи, я их сразу… - с этими словами Падалеки осторожно вытянул у него изо рта душный кляп и отшвырнул куда-то в сторону. - Джаред, - свой собственный голос Дженсену показался ужасно хриплым и тусклым. Джаред склонился над ним и выглядел вполне озабоченным состоянием Эклза, хотя и просто озабоченным этот псих явно был тоже. – Что происходит? - Я знаю, это слегка неожиданно, но Джен, ничего плохого не произошло. Тебе здесь будет хорошо, я об этом позабочусь. Ты верно устал… - Развяжи меня! Сейчас же! – прервал его резким и уже более твердым голосом Эклз, все еще пытавшийся не навалиться на скованные руки. – Я тебе не игрушка! - Конечно не игрушка. Джен, я никогда к тебе так и не относился. Просто ты все время от меня убегаешь. Я так устал смотреть на тебя издалека… Джен… Я даже прикоснуться к тебе не мог. - Только тронь меня, урод! Я тебе горло перегрызу! Думаешь, тебе все можно?! А вот хрен тебе! Я не собираюсь ложиться под тебя только потому, что у тебя много денег и все перед тобой лебезят! – Дженсен сорвался на крик и задергался еще яростней, его колотило, но он не боялся раздраконить Джареда, он и так влип уже по самые уши. - Дженсен! Успокойся, пожалуйста! Я виноват, но я не трону тебя, не сделаю тебе плохо, верь мне. Пожалуйста, - Джаред опустился на колени перед огромной кроватью с балдахином, на которой, как оказалось, лежал Дженсен и очень легко, будто боялся спугнуть, прикоснулся ладонью к плечу Эклза. Тот тут же попытался скинуть с себя эту неприятную руку. - Где я? – грудь Дженсена высоко вздымалась и тяжело опускалась, дыхание было шумным, а взгляд сверлил насквозь. - Ты дома, Джен, - был простой ответ Джареда, который, будто загипнотизированный удавом кролик, не отрываясь, смотрел в зеленые глаза напротив. - Джаред, скажи, что это шутка, - Дженсен еще усердней задергал руками за спиной, видимо пытаясь вскрыть себе наручниками вены. - Ты у меня дома. И все это совсем не похоже на шутку. Я ждал полгода. Я дал тебе достаточно времени. Дженни, ты будешь счастлив со мной, услышь меня, - от голоса Джареда в комнате стало только холодней, будто окно забыли закрыть. - Я не хочу здесь находиться. Ты преступаешь закон, - Дженсену наконец удалось сесть, но он все также исподлобья испепелял собеседника. Зеленые глаза сверкали молниями. - Но тебе некуда идти, малыш, - голос Джареда стал обманчиво ласковым, а глаза его ничуть не проигрывали этого импровизированного зрительного боя. - Поверь мне, в театре тебя больше не ждут. Твое жилье сдано в аренду. Тебе некуда идти. Есть только я. И я планирую тебе понравиться. - Ты псих. Отпусти меня сейчас же! – Дженсен попытался боднуть своего похитителя лбом. - Милый, тебе надо успокоиться… - сказал Джаред и обвил своими длинными руками брыкающуюся жертву, повозился за его спиной с минуту и зашвырнул металлические оковы так далеко, что колыхнулись тяжелые бордовые портьеры, и послышался грохот об пол. – Не дергайся, пожалуйста, и я развяжу тебе ноги. Дженсен тут же кинувшийся растирать свои запястья, затих, явно надеясь, окончательно освободиться от пут. - Спасибо, - жестко выговорил он, когда Джаред избавил его от веревки, стягивающей лодыжки. – Я могу идти? - Боюсь, что нет. Кровотоку надо время, чтобы восстановиться. Да и идти тебе, разве что, на кухню или в ванную. Душ за дверью, а поесть я тебе сам принесу. Ты устал, тебе надо отдохнуть, Джен. - Я хочу уйти. - Уже поздно, Джен. Давай все обсудим завтра? Прошу тебя… Как бы Дженсену не хотелось взбунтоваться и со всей силы врезать этому наглому богачу, убегая из этого проклятого дома со всех ног, он задавил в себе всю панику и страх и просто кивнул в ответ. Убежать ему все равно вряд ли удастся, а вот на то, чтобы все хорошенько обдумать, нужно время.***
Он вдавливает столь желанное тело в кровать, прижимает, пригвождает собой к шелковой простыни и целует беспорядочно-лихорадочно, словно его добыча вот-вот ускользнет. Джареду кажется, что он не сможет вдоволь насладиться им никогда, он готов ласкать это тело бесконечно. Ласкать, сжимать, кусать, целовать, терзать, проникать внутрь вновь и вновь, изводя это гибкое, молодое, страстное тело, вырывая громкие и протяжные стоны наслаждения из пухлых алых губ. Он будто оказался в своем лучшем сне. Его покорный, послушный мальчик лежит под ним и не просто отвечает на прикосновения, он словно напрашивается на них, провоцирует. Соблазнительно прикусывает нижнюю губу и заманивает своими зелеными омутами из-под густых, длинных ресниц. Изящные изгибы тела так и просятся под ладони, веснушки на атласно-белой коже манят их облизать и пересчитать, провести досмотр и запомнить каждую, чтобы ни одна не потерялась. Добраться до сладкой дырочки, увлажнить ее языком, заставляя Дженсена содрогаться и трепетать, выманивая сладкие вскрики его хриплого бархатного голоса. Слиться воедино еще раз и еще… Джаред проснулся с диким стояком и отвратительным настроением. Герой его мокрых снов ночевал в соседней комнате, а он сам изводился от невозможности даже дотронуться до Дженсена, потому что тот любое его действие воспринимает в штыки. Что же ему делать с этим невозможным мальчишкой? С этим соблазнительным вкусным подарком, перевязанным ленточкой? Как же хочется сейчас войти в самую светлую и уютную комнату дома и развернуть свой подарок, раздеть его, облизать всего словно леденец и… Нет, пора с этим заканчивать, так можно и с ума сойти. Джаред отправился принимать ледяной душ.***
Хорошо бы было выспаться, да только к Дженсену сон не шел. Он лежал в теплой, мягкой постели, так и жаждущей укутать его своими шелковыми простынями и убаюкать. К еде он не притронулся, аппетита не было, хотя Джаред действительно был обходительным и после того, как принесли поднос с разнообразными вкусно пахнущими деликатесами, пожелал спокойной ночи и удалился, не забыв закрыть за собой дверь. Дурацкие часы, что висели на стене, ужасно громко тикали, раздражая и никак не способствуя сну. План побега не складывался, да и бежать, как оказалось, было некуда. Джаред сказал, что в театре его теперь не ждут. Значит, эти предатели его кинули и совсем скоро забудут даже его имя. Дженсен их не винил, ну может чуть-чуть. Ведь он сам за них переживал, а они… поступили так, как от них потребовали, и вряд ли их грызут муки совести. Избавились от проблемы, чего уж там. Дженсен еще больше приуныл от таких мыслей. Еще Падалеки сказал, что его квартира сдана в аренду, и это вероятней всего было правдой. Джаред мог и не на такое пойти. Только вот куда дели его вещи? Об этом стоило допросить его пленителя завтра же утром. Дженсен глубоко и тяжело вздохнул, накрылся одеялом с головой и крепко зажмурился в надежде развеять этот кошмар. Однако утром он проснулся вовсе не в своей маленькой уютной квартирке. Кошмар продолжал быть явью.***
- Джаред, твой дом и правда очень красивый, но мне здесь не место. - Ты говоришь глупости, Дженсен. Дом как дом, ничего особенного. Нам просто нужно познакомиться поближе. Я не такой страшный, каким кажусь. Даже не кусаюсь. Они сидели в гостиной у камина, украшенной, как и весь дом, к Рождеству. Повсюду висели гирлянды, разложены были сладости, у камина рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, красовалась огромная пышная ель, украшенная разноцветными старинными и новыми игрушками, светящаяся и переливающаяся всеми цветами радуги. После почти бессонной ночи Дженсен выполз из кровати, умылся, оделся в свою же одежду - синие джинсы и темно-зеленый свитер с горлом. Потом один из слуг пригласил его к завтраку, и он даже не стал упрямиться, спустился в столовую, где его уже поджидал Джаред во всей красе. Надо отдать должное, парень он был красивый. Высокий, статный шатен, одетый в черные брюки, белую рубашку и светло-серый кардиган; широкие плечи, узкие бедра, густые чуть вьющиеся на концах волосы до плеч, зелено-карие глаза, пушистые ресницы, чувственный рот… Дженсен тряхнул головой, поняв, что его начало заносить. Ну да, красив, но не прощать же ему теперь все эти безумства, что он творил безнаказанно. Завтрак прошел в полной тишине. Джаред пытался узнать, как себя чувствует Дженсен и какое у него настроение, но по упрямо сжатым губам и нахмуренным бровям было все вполне понятно, тем более, что тот вовсе не притронулся к еде. После он провел Джена по своему дому, показал пышно цветущий сад, но и красота цветов не привела того в восторг и, к глубокому сожалению Джареда, не сделала более разговорчивым. -Джаред, ответь честно, где мои вещи? Ты сказал, что мне нет смысла возвращаться в квартиру. А где же тогда мои документы, одежда, книги… - Я готов предоставить тебе все, что потребуется. В твоей комнате есть шкаф, в котором ты найдешь новую хорошую одежду, белье, и в доме есть целая библиотека. - Не нужна мне твоя хорошая одежда! Мне нужна моя, она меня вполне устраивает. И где, в конце концов, вещи моей матери?! Они мне дороги как память. – Эклз вскочил с дивана, так его переполняло возмущение. - Дженсен, успокойся, пожалуйста, - Джаред ухватил его за запястье и резко потянул на себя, заставив Дженсена упасть обратно на кремовый диван. – Если тебе так нужны твои вещи, они все в порядке, я отдам их тебе, не сомневайся. - Отдашь? Еще как отдашь! – Дженсен ничуть не успокоился. – Я тебе не хомячок, которого можно засадить в клетку, дать ему морковку и колесо, чтобы тупо бегать в нем сутками, и он будет доволен! Нельзя похищать людей, решать все за них, и думать, что они будут тебе признательны за это! Или ты отпускаешь меня сейчас же, или я… или я… - Что ты? Подашь на меня в суд? Убьешь меня? – Джаред навалился на парня, зажал. – Да ты даже не дал себе шанса узнать меня. Ты просто сразу же отгородился от меня. А почему? Разве тот наш ужин в ресторане так напугал тебя? Тебя напугали подарки, цветы? Или мои внимание и забота? Я за полгода к тебе не притронулся, ты хоть представляешь, что я пережил? Да я мозоли натер, сколько дрочил на тебя. Ты не посмеешь больше издеваться надо мной! – он перехватил свободную руку Дженсена, которой тот еще пытался его отталкивать, другой ухватил за подбородок и впился в губы жестким поцелуем. Дженсен успел только удивленно пискнуть, как его рот уже бесцеремонно атаковал чужой язык. Джаред наконец-то осуществил часть своей мечты, ощутив на вкус столь манящие губы Дженсена, пришел в полный восторг, но воздуха, к сожалению, не могло хватить на целую вечность, да и Эклз продолжал извиваться и упрямо сопротивляться в его руках, так что приходилось применять силу, удерживая его, и Падалеки не мог всецело насладиться этим сладко-горьким поцелуем. Он медленно оторвался от губ Дженсена, отодвинулся, давая ему пространство, заглянул в зеленые глаза и тут же получил неслабый удар в челюсть.