Буду пристально следить за тобой

План четырнадцати дней был отличным. По крайней мере, так думалось Джареду. Нет, чего уж там, Падалеки был в нем уверен на все сто. В этом гребаном плане. Ему всего-то и нужно было, что выманить у Дженсена поцелуй. Один дурацкий поцелуй! Ну… может, и не совсем дурацкий… Поцелуи – это все конечно для романтиков… но уж очень хотелось ощутить пухлые губы Дженсена, смять их, слегка прикусить и долго заласкивать… Думая о Дженсене, Джаред, как бы не противился этому, а все же становился чем-то мягким и воздушным. И в тоже время неимоверно хотелось подчинить Эклза, затащить в свою постель и вытворять там с ним всевозможные неприличные штуки. Соблазн был велик, но Джаред не хотел, чтобы это было насилием. Однако, Дженсен, явно не считавшийся с мнением и желаниями Джареда, упрямец, каких на свете больше не сыскать, вознамерился определенно довести его до предела и даже дальше. На все осторожные, обходительные и даже, в каком-то понимании, нежные знаки внимания, Дженсен лишь упрямо поджимал губы, отворачивался, отмалчивался или частенько делал вид, что Джареда вообще не существует. Что только Падалеки не делал: и свидания устраивал со свечами и музыкой, и в парке выгуливал, и цветы дарил, и в кино водил, и даже стихи пробовал писать (надо сказать, та еще дребедень получилась, Джаред зарекся еще такое делать), и характер свой в одно место засовывал – зеленел, беленел, темнел на все выходки и едкие словечки Дженсена – но слова против не сказал. И даже за свежими фруктами лично ездил среди ночи, потому что Дженсен, нежный цветочек, попросил. Но как бы Джаред не пытался… его просто изводили и явно наслаждались этим. Что ж… Ну и ладно. К черту план! Был один план, будет другой. Четырнадцать дней подошли к концу, но отпускать Дженсена он все равно не станет. Не сдержал слово? А кто сказал, что он собирается это самое слово держать? Дженсен ему поверил, но и сам тоже хорош. Нагло плевать на человека, который ради тебя старается… Эклз даже не попытался дать ему шанс, просто упорно ждал, когда истекут две недели, чтобы тут же убежать, сверкая пятками. Они друг друга стоят, разве нет? Единственное что Джаред очень четко на данный момент осознавал, так это то, что ему нужен Дженсен. Любым способом он готов был его заполучить. И хоть Эклз жил у него, был рядом, но так и оставался неприкосновенным и закрытым. И Джаред от этого сходил с ума. Это словно одержимость. Да, пожалуй, так и есть… Сладкая зеленоглазая одержимость. И плевать на правила, принципы, мораль и совесть. Ему нужен Дженсен. Правильно или неправильно - не заботит. Хочу. Мое.

***

- Джаред? Ты зайдешь? - Эм… Джен? Ты еще не спишь? - Нет. Может… может, поговорим? Глупая, надо признать, была идея. Разговор не сложился с самого начала. - Конечно. Что-то не так? – Джаред по лицу Дженсена понял, что тот явно не выражает радости от общения с ним. - Не в этом дело. Просто не надо из кожи вон лезть, чтобы меня убедить. Не надо никого подговаривать, что-то подстраивать. Будь просто самим собой. - Подстраивать что? - Брось. Ты прекрасно знаешь, - Дженсен сидел на кровати, комкая в руках угол одеяла, но смотрел прямо в глаза, уверенно, словно что-то там решил сам с собой и не оступится ни на шаг. - Ну да, я рассказывал маме о тебе, это ведь моя мать. И что с того? - Не нужно просить ее выставить тебя в лучшем свете… - В лучшем свете?! Это в каком? Есть какой-то лучший свет для меня? Он покажет меня тебе замечательным человеком, а не тираном и дураком, каким я тебе кажусь? - Я не говорил, что… - Да что ты! Ты, по-моему, очень четко даешь понять, насколько я тебя не достоин. А матерям, знаешь ли, свойственно выгораживать своих детей. Не слышал о таком? – Джаред завелся и хоть понимал, что не имеет на это право, но все же нерастраченные чувства, копившиеся в нем все это время, вылились в обиду и хлестнули через край. - Может, и не слышал… - тихо отозвался Дженсен, отведя взгляд. - Джен, я… не то хотел… - Спокойной ночи, Джаред, - отчеканил Эклз, поднялся с постели и ушел в ванную комнату, громко хлопнув дверью, ставя тем самым оглушительную точку в нелепом разговоре. Джаред хотел пойти за ним, но не знал, что сказать, чтобы окончательно ничего не испортить. Стоило ему открыть рот и все катилось в тартарары. А ведь именно это удается ему лучше всего. Портить все. Каждый из них лег в тот вечер спать в разбитых исколотых чувствах, невольно ускользая мыслями в воспоминания такого далекого и, казалось, уже забытого прошлого. - Недоносок, как тебя еще земля носит? Что так сложно запомнить, что я терпеть не могу кукурузу?! Так какого хера ты, мелкий ублюдок, добавляешь ее в рагу? - Простите, сэр. - Вечно ты все портишь! Толку то от тебя. Проваливай, чтоб я тебя не видел! Пятилетний Джаред, шмыгая носом, вышел за дверь и слонялся по улицам до тех пор, пока в домах не начали гаснуть огни. В тот день он впервые приготовил ужин, потому что мама не могла встать с постели. Она сказала, что простыла, но опухшие глаза и расцветающие по телу синяки выдавали ее с головой. . . . . - Ваш сын опять подрался. Я понимаю, мисс Эклз, у мальчика нет отца, но вы должны объяснить ему, что нельзя все решать кулаками. Родители Дилана очень недовольны. - Да, конечно, я поговорю с ним. Такого больше не повторится… Мать Дженсена мило улыбнулась учительнице и отвела сына в сторону, так чтобы их никто не слышал. - Дженсен, перестань так себя вести. Мне не нужны лишние проблемы. Ты сейчас же пойдешь и извинишься перед этим мальчиком. - Но, мам, он первый начал! Он меня толкнул и обозвал убогим, и смеялся, все смеялись… - Мне все равно, кто это начал! У родителей этого мальчика есть деньги, понимаешь? Значит, они всегда правы. Захотят, вылетишь в два счета из этой школы, и мне придется возить тебя в школу на другой конец города. Я постоянно хватаюсь за любую подработку, одним театром сыт не будешь, Дженсен. Я очень устаю. Хочешь, чтобы у меня болела голова еще и о твоих школьных проблемах? -Нет… - Тогда проглоти свою никому не нужную гордость и пойди извинись. Дженсен никогда не забудет, как, глотая обидные слезы, подошел к тому, кто его унижал, и попросил у него прощения. *** Отчим Джареда, слушая жалобы своей расстроенной и обиженной жены, тихо похмыкивал и ухмылялся двум дуракам, которые только и делают, что ходят вокруг да около. Но вмешиваться он не собирался. Вот еще. В конце концов, он все свои дела оставил на Джареда, видя в нем сильного, упрямого, смелого и слегка безбашенного парня. Именно такого наследника он всегда хотел иметь. Но если этот дурень не может завоевать одного лишь упертого мальчишку, может, Джеффри в нем ошибся? Говорят, на каждую силу всегда найдется бОльшая сила. Похоже, Джаред именно с такой и столкнулся. Нашелся тот, кого его пасынок сломать не может. И, наверное, именно такой храбрый и упрямый супруг и нужен Джареду. Будут друг друга всегда держать в тонусе, и жизнь их никогда не будет скучной. Джеффри еще раз улыбнулся своим мыслям, пригубив любимый виски втайне от жены. Все точно, как у него с Шерон. Вечная борьба и страсть. И любовь. *** Ничего не получалось. Они только лишь больнее кололи друг друга своими шипами, стараясь задеть побольней. Но раздражение в них боролось с чем-то еще, вызывая целые войны мурашек под кожей. Это «что-то еще», что-то непонятное, но такое приятное… словно лучи солнца, что оглаживают тебя по утрам, пробираясь через распахнутое окно, словно теплая земля под босыми ступнями, словно ласковая рука на твоей голове перед сном, словно самое крепкое объятие, что дарят на прощание, словно ладонь, с которой ты сплетаешь свои пальцы в крепкий замок и уже не отпускаешь. Словно то самое, о чем говорят пресловутыми тремя словами? Джаред не верил в любовь. Но он хотел, чтобы Дженсен всегда был рядом с ним. Чтобы он ему улыбался и мягко целовал по утрам. Дженсен не верил в любовь Джареда. Но он хотел… чтобы его полюбили. И еще ему нравились ямочки на щеках, которые появлялись, когда Джаред широко и искренне улыбался. Забавно было бы, если бы эта история заканчивалась чем-то вроде: он купил ему театр, они поженились и жили долго и счастливо. Нелепость, да и только. Хотя… Одно утро изменило ставший уже привычным порядок вещей, хмурых улыбок и колкостей. Дженсен, наконец, выстроил план побега. И он ему удался. Хотя, на самом деле, особо ничего планировать и не пришлось. Джаред уехал с большей частью охраны на какую-то важную встречу. И улизнуть из дома, раньше похожего на вооруженную крепость, не составило труда. Кто-то схалявил, кого-то Дженсену удалось отвлечь. Невероятная удача, и вот она долгожданная свобода! Оказавшись за пределами осточертевшей навязанной тюрьмы, вдохнув полной грудью… Дженсен вдруг остановился. А дальше что? От гнета он избавился, но все это… этот план словно его идея-фикс. Захватило мозг целиком, не оставив пространства, чтобы уместились мысли о последствиях. С другой стороны, они ведь не созданы с Джаредом друг для друга. Они даже толком поговорить не могут, чтобы не поругаться. Хотя и Джареда можно понять, с родителями ему явно не повезло, а дети - это ведь продолжение своих корней… нельзя так уж обвинять его в том, что он стал таким… таким… Нет, нельзя быть с человеком только из жалости. Это ужасное чувство. А Дженсену, надо признаться, было немного жаль его. Он ведь одинок. Нет, конечно, вокруг него всегда куча людей: охрана, прислуга, партнеры по бизнесу, соратники… Но в то же время рядом с ним нет никого. А был ли кто? Любил ли он кого-нибудь? Если бы Дженсен не был так увлечен попытками избавиться от Джареда, он мог бы хоть что-то узнать о нем, расспросить, попытаться понять. Но он предпочел испугаться и отгородиться. Дженсен стоял посреди пешеходной дороги, мимо проносились одна за другой машины, шли люди, все куда-то спешили, задевая и толкая его, а он так и не знал, куда ему идти. За все эти дни Падалеки не пытался всерьез брать его силой, хотя именно такого поведения Джен и ожидал. Но этого не было, Джаред на удивление был с ним очень терпеливым. И, кажется, пытался завоевать его сердце, хоть и делал это довольно неумело. Ну то есть ухаживал он, конечно, с размахом, но это все мишура, красивая обертка. Главное ведь то, что внутри. А до этого еще нужно докопаться. Джаред определенно был интересной личностью, и, может, если бы они начали по-другому… Да нет, вряд ли Джаред Падалеки возьмет и изменится вот так за одно чудесное мгновение, перестанет вдруг воровать людей, запирать их и требовать от них любви. И все-таки интересно, Джаред со всеми своими пассиями так поступал? Не могло же у него никого не быть до Дженсена. Эклз очнулся от очередного тычка в бок, отошел в сторону, чтобы никому не мешать, тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. И вообще, почему он вдруг только и делает, что думает о Джареде, когда надо задуматься о том, куда теперь податься и что ему делать дальше. Ни жилья, ни работы у него теперь нет – спасибо Падалеки… Вот, кстати, еще одна причина, по которой не назовешь Джареда славным парнем. Итак, немного сбережений у него есть, можно попроситься переночевать несколько дней у кого-нибудь из бывших коллег и приятелей, но Джаред его будет искать, он будет скорей всего разозлен и недоволен. Так что остается либо планировать побег на другой континент, либо дать Джареду шанс, но при этом выставить четкие условия необходимости личного пространства. И если уж Падалеки не вернет ему его прежнюю жизнь, то возможно получится построить новую? Да, план неплохой, можно попробовать, свежий воздух определенно пошел на пользу. И Дженсен, надеясь хоть как-то привести в порядок свою жизнь, с улыбкой и мыслями о будущем наконец выбрал направление. Надо признать, новый план был неплох. Только вот в этот план совсем не входила авария, которая изменила всю его жизнь.