***
- М-муж? - Да. - Я даже не… вы… ты… - Успокойся, мой хороший, - Джаред медленно подошел и присел на краешек больничной койки Дженсена. – Ты не помнишь меня. Но меня зовут Джаред, и я люблю тебя. И может, не все… было хорошо у нас. Но мы с тобой все решим, все преодолеем. Я на все готов ради тебя, Джен. Пусть ты не помнишь, но позволь мне быть рядом и завоевать тебя. Узнай меня заново. Давай начнем все с чистого листа? Дженсен слушал молча, казалось, даже не дыша, широко распахнув глаза, словно Бемби, и пытаясь не вздрагивать от совершено чужих для него прикосновений. Незнакомый и непонятный ему мужчина легко гладил его по голове, перебирая пряди волос, и говорил, что любит его… Какое дикое ощущение. Голова заболела, не смогла вместить в себя это знание. Какой-то человек, несомненно, очень красивый, статный, сильный и, по всей видимости, уверенный в себе, с которым определенно можно чувствовать себя в безопасности и заботе, любил его, любит… Но Джен совершенно этого не помнит. Это какое-то безумие! Как можно не помнить такое? Какую боль сейчас, должно быть, испытывает его муж… Дженсену хотелось провалиться под землю, он совершенно не хотел так расстраивать Джареда, но его мозг отказывался вспоминать, а сердце молчало. Неужели, душа, чувства – все это напрямую зависит от разума, памяти? Почему он не ощущает этой самой любви, притяжения, когда Джаред, он же его муж, рядом? Хотелось бежать и не останавливаться. И… вот оно. Дженсен ощутил то, что называют дежавю, ведь он уже испытывал такое... Желание бежать без оглядки. Но почему? Неужели вся его жизнь так пуста, что хочется видеть только мелькающий под ногами асфальт, и дорогу, уводящую за горизонт? И как узнать правду, если у тебя в голове белый лист с размытыми чернилами? Написано что-то важное, но совсем не разобрать. Надо отдать должное, хоть Джен и не помнил романтической истории с мужчиной, что представился его супругом, ухаживал Джаред красиво. Больничная палата превратилась в небольшой филиал ботанического сада. Дженсен лежал в одноместной палате, утопая в цветах, а рядом с кроватью стремились взмыть под потолок десятки надувных шаров с пожеланиями скорейшего выздоровления. Сам же Джаред постоянно был рядом, проявлял внимание и участие, заботился, приносил фрукты и всяческие вкусности, рассказывал какие-нибудь новости из мира за окном или забавные истории, каждый раз начиная светиться, когда удавалось выманить улыбку у Дженсена. Но если первый день после пробуждения Эклз был растерян, удивлен и пытался усвоить поступившую лавиной новую информацию, то на второй день его разум прояснился, и он задал вполне естественный и очень верный вопрос. - Джаред, я все еще ничего не вспомнил, но как твоя фамилия? Я помню, что меня зовут Дженсен Эклз, но мы ведь женаты? Я взял твою фамилию? - Эм... моя… Меня зовут Джаред Тристан Падалеки. Твоя фамилия теперь всегда будет Падалеки. - А? П-падалеки? Но как же… Тот самый Падалеки? - Да, Джен. Тот самый. - Но как же так… как мы? - Познакомились? Я просто однажды пришел на твой спектакль и влюбился. Вот так. С первого твоего слова, жеста, взгляда. Ты... Не знаю известно ли тебе, но ты прекрасен на сцене, ты не притворяешься. Персонажи, которых ты играл, оживали благодаря тебе, словно не ты изображал их, а они могли жить благодаря тебе. Я несу какую–то чушь, да? – Джаред усмехнулся и отвел взгляд. – Прости. Я не силен в искусстве. Я просто смотрел на сцену и забывал, что сижу в зале, полном зрителей. Благодаря тебе я с головой погружался в историю, что разыгрывалась на сцене, и знаешь, никакое 3D кинотеатра не сравнится с этим. Забыть хотя бы на пару часов о своей жизни со всеми ее проблемами и заботами, окунуться совсем в другой мир… Ты волшебник, Джен. Ты меня заколдовал. - Это… ох, я поражен. Мне так жаль, что я не помню… - Не расстраивайся, малыш. Доктор Вагнер сказал, что ты все вспомнишь, обязательно вспомнишь. Кстати об этом. Я тут подумал… Почему бы нам не уехать куда-нибудь? Мы будем только вдвоем. Ничто не будет отвлекать. Я сделаю все, чтобы ты влюбился в меня. Что скажешь? - Но у меня переломы… я даже встать не могу… - Я буду носить тебя на руках. - Ох, от такого предложения трудно отказаться…***
- Уехать? Мистер Падалеки, вы уверены, что это необходимо? Я знаю, вы настаиваете на выписке, и я согласен, что дома в любви и заботе Дженсен быстрей пойдет на поправку, уверен, в этом вам равных нет. Но неужели вы настолько не доверяете нам и разве вы не хотите пригласить для вашего супруга психотерапевта? Сеансы помогли бы восстановлению памяти. - Я думаю, мы справимся без мозгоправов. Все, что нужно сейчас моему мужу, – это я. Он ведь помнит все остальное. А я знаю все, что с ним происходило после нашего знакомства. Так что лучше меня ему никто не сможет помочь. Но если потребуется, я найму ему целый штат целителей душ, уж не сомневайтесь. А сейчас Джену не помешает насладиться солнцем, океаном и моей заботой. - С вами сложно спорить, мистер Падалеки. Что ж, думаю, к концу следующей недели я смогу выписать Дженсена. Никаких осложнений нет. Но необходим постельный режим, регулярный осмотр врача и правильный уход. - Послушайте, я больше всех хочу, чтобы Дженсен был здоров. И мне даже оскорбительна мысль, будто вы думаете, что я буду пренебрегать здоровьем и жизнью своего любимого. - Прошу меня простить, я вовсе не хотел вас оскорбить. Джареду в этом городе боялись перечить все от мала до велика. Правда, его за последние лет десять, пожалуй, впервые принялись загрызать муки совести. Здоровье Дженсена его несомненно волновало, но вот память...***
Насчет носить на руках Джаред не обманул. Повязку на голове сменили несколько пластырей, ребра начали активно срастаться, по крайней мере, уже не доставляли столько боли, но вот нога обещала заживать еще долго. Джей действительно, как и обещал, забрав его из больницы, увез сразу в аэропорт, занес на руках в частный самолет, естественно, миновав все контроли и досмотры, усадил в мягкое кресло у иллюминатора, застегнул ремни безопасности и занял соседнее место (надо сказать, мест во всем самолете было всего шесть). - Шампанское, господа? – не успел самолет взмыть в небеса, к ним обратился высокий голубоглазый блондинистый стюард с приятным голосом, который слегка растягивал гласные. - Да, Майк, будь добр, и плед принеси. - Одну минуту, сэр, - Майк, явно сошедший со страниц глянцевого журнала, сладко улыбнулся и удалился. У Дженсена не было под рукой секундомера, но, кажется, вернулся этот услужливый парень реально секунд через 50-60. Взяв мягкий кашемировый бежевый плед, Джаред тут же укрыл им Дженсена, закутал как гусеничку и чмокнул при этом в нос. Дженсен старался не показывать свое удивление на такие вот действия Джареда, хоть и вздрагивал невольно от каждого откровенного прикосновения. Джаред уже не пугал его, но сложно вот так сразу привыкнуть к человеку, которого не знаешь и действий которого не можешь предугадать. Но такая тотальная забота даже льстила и заставляла слегка таять. Джей (муж сказал, что его можно и даже нужно так называть) предложил ему бокал шампанского, о стоимости которого не хотелось даже задумываться. - Доктор разрешил. Немного расслабиться тебе не помешает. - Вкусно, - Дженсен сделал глоток. – А куда мы летим? - О, это сюрприз. Но тебе понравится. Надеюсь. - Ну, ты ведь меня лучше знаешь, - Дженсен нервно хохотнул. - И то верно. - Джей… а тебе не внапряг меня на руках таскать все время? - Малыш, да я так всю жизнь готов провести. Но ты не думай, там, куда мы летим, будет врач, и он будет следить за твоим здоровьем, заниматься с тобой. Ты у меня быстро бегать начнешь. - От тебя, мне кажется, все равно не убежишь. - И не надо, - словно в доказательство этих слов Джаред запечатлел нежный поцелуй на губах Дженсена. Джену казалось, что он помнил все, и в тоже время не помнил ничего. Дни, что он провел в больнице, были пропитаны присутствием Джареда. Кроме него никто больше не приходил. Муж объяснил это тем, что Дженсен уволился из театра, собираясь вести уединенную семейную жизнь, посвятить себя мужу и будущим детям. Но сам Дженсен такого своего решения осознать не мог, хотя пытался. Как он успел понять, его муж был ужасным собственником и мечтал, чтобы его супруг стал примерной домохозяйкой. Такого ему конечно в лоб не говорили, но все поведение муженька об этом кричало. Джаред никого к нему не подпускал, за всеми манипуляциями врача и медсестер наблюдал словно коршун, готовый пустить цепкие когти и острый клюв в любой момент. Рассказывал о том, как им хорошо будет вместе, и что Дженсену ужасно идет быть домашним котом, которому еще больше пойдет заботиться о маленьких славных котятах. Такие высказывания слегка пугали, может, даже и не совсем слегка. Но ничего плохого по сути о Джареде Дженсен сказать не мог. Его удивляло, что он каким-то образом умудрился не то что принять ухаживания самого Джареда Падалеки, о котором в городе почти что слагали легенды, но еще и дойти с ним до того, что называется семьей. Он бы и мог хоть как-то прояснить для себя ситуацию, пообщавшись с Марком или хоть с кем-то из его бывших коллег, знакомых, но Джаред ему такой возможности не предоставил. Даже дом их не показал, сразу повез на остров. Это немного странно, но, может, кое-кто просто становится слишком подозрительным?***
На острове было хорошо. Яркое тропическое солнце обволакивало своим теплом со всех сторон, побуждая веснушки Дженсена проступать ярче, что очень радовало Джареда, хоть он и следил за тем, чтобы Джен ни в коем случае не обгорел. Наверное, у Джея был фетиш на веснушки, потому что он искренне восторгался ими и клялся облизать их все, словно они на еще светлой коже смотрелись как ванильный пломбир с крошками карамели. Была ли кожа Дженсена такой на вкус? Джаред утверждал, что да. Заботливый, внимательный муж… для кого-то это предел мечтаний… И Джену, правда, было с ним хорошо, спокойно и уютно. Конечно, еще придется привыкнуть к многому, а лучше поскорее все вспомнить и зажить привычной прежней жизнью, иначе все так и будет в новинку. А ведь они семья. Как же странно не помнить любовь… Если она и вправду была… а что если у них был не такой уж удачный брак? Что, если Джен вообще хотел развестись? Но глядя в светящиеся глаза Джареда и видя его почти детскую улыбку с ямочками на щеках, поверить в такое было сложно. А уж шальная мысль о том, что Падалеки и вовсе ему не муж никакой, казалась абсурдом. Дженсен полулежал в мягком удобном шезлонге в тени широкого навеса (об этом опять же позаботился Джаред), волны океана плавно набегали, разбиваясь о песчаный берег и отступали, чтобы затем вернуться вновь. Небо почти сливалось с водой и казалось, что перед взором расстилается сама бесконечность, гипнотизируя и уводя в транс. Хотелось поскорей избавиться от ненавистного гипса, пройтись по обжигающему песку, утопая в нем ступнями, идти навстречу волнам, отдаваясь океану, окунуться с головой, чтобы тут же вынырнуть, вдохнуть полной грудью, позволяя теплой соленой воде уносить тебя к призрачному горизонту все дальше и дальше… Дженсен отпил из высокого бокала с холодной лимонной содовой и улыбнулся, глядя на то, как из расступившихся волн океана к нему навстречу идет Джаред в одних плавках. Надо отдать должное, муж его был сложен как Аполлон. И даже лучше. Дженсен непроизвольно облизнулся. Кстати об этом… Джаред хоть и прикасался к нему при любой возможности: брал за руку, обнимал, прижимал, целовал… до того самого они так и не доходили. Но долго так продолжаться не может, да и есть ли смысл? Ведь они явно уже занимались этим и не раз. И то, что Дженсен потерял память, вовсе не делает из Джареда монаха или скромного девственника. Конечно же, Джей хочет жить прежней семейной полноценной жизнью. У него весь мир пошатнулся, ему ведь тоже сейчас нелегко, его просто-напросто забыли… А ведь на острове они уже около трех недель, Джен за это время стал чувствовать себя гораздо лучше. Он следовал всем рекомендациям врача, который прилетел на остров на пару часов позже них самих. Дженсен неплохо управлялся с костылями, но по песчаному пляжу ему помогал перемещаться Джаред. За все время, что он провел в этом райском месте, он так ничего толком и не смог вспомнить, только какие-то жалкие обрывки во снах: лицо Джареда, его внимательный, цепкий взгляд, обстановка явно богатого дома и в то же время страх, паника и одиночество – вот, что он видел почти каждую ночь. И это мало походило на воспоминания, скорей на кошмары. А поскольку спал Дженсен много, так как слабость все еще преследовала его и упрямо заманивала в царство сновидений, чувствовал он себя после таких снов паршиво. Но Джаред всегда успокаивал его, гладил по спине, целовал нежно в висок, прижимал к себе и говорил, что это все последствия аварии и стресса, и скоро все наладится. И жутко хотелось ему поверить, потому что Дженсен ощущал себя гораздо лучше рядом с мужем, набирался сил и уверенности. - Эй, ну как ты тут? – Джаред был ослепителен в лучах закатного жаркого солнца настолько, что Дженсен невольно прищурил глаза. - Восхитительно. Такой шикарный вид, чего еще желать… - Уверен, что больше нечего желать? – Джей озорно смотрел на него, вытирая голову полотенцем, что до этого лежало на соседнем шезлонге. - Ну. Разве что тебя… - Ты уверен, проказник? – Джаред бросил полотенце и, плавно приблизившись, словно хищник, уже загнавший добычу, оседлал Дженсена, навис над ним и, уперевшись руками в подлокотники шезлонга, склонился, оказавшись так близко, что от поцелуя их отделяли лишь два вдоха. - Да, - выдохнул Дженсен, гипнотизируя губы Джея. - Точно? – Джаред явно решил над ним поиздеваться, соблазняя и не даваясь. Игрался с добычей, не иначе. - Не тормози, Джей! - О да, детка. Как скажешь, - Джаред наконец-то его поцеловал так жарко и бесстыдно, как только можно мечтать по ночам в одиночестве на мокрых простынях после горячего сна. Джаред понимал, что вот сейчас (о боги, наконец-то!) он получит то, о чем так долго мечтал. Да, он еще тот козел, ведь он обманывает Дженсена, врет ему, глядя в глаза, и собирается воспользоваться им… Черт, это так неправильно. Но похоть хорошо умеет отключать мозг. Пошло оно все! Джаред подхватил своего якобы мужа на руки и направился к их великолепной (по словам самого Дженсена) и просторной вилле. Пусть уединенный пляж – это жутко романтичное место, но их первый раз не должен случиться в шезлонге. Дженсен всю дорогу усмехался и хихикал над тем, что его муж по всей видимости Геракл, раз так легко его повсюду таскает. Джаред лишь улыбался ему и, не сбавляя темпа, следовал в их спальню с огромной, мягкой кроватью с легчайшим полупрозрачным балдахином. Он видел, что Дженсен смущен, его смех звучал слегка нервно, но он сделает все, он постарается, чтобы его мальчик, его Джен, расслабился в его объятиях и получил настоящее удовольствие. Джей мягко опустил свою драгоценную ношу на кровать, и, проявляя огромное терпение и осторожность, помог Дженсену избавиться от одежды, которой благодаря климату оказалось не так уж и много. Майка и шорты покинули тело Дженсена, не причинив ему ни малейшей боли, только слегка потянуло в груди (Джаред уже наловчился переодевать Джена, не причиняя ему неудобств, несмотря на его травмы). Надо сказать, плавки Джаред на него не надевал. - Детка, я так хочу тебя, - Джареду голову кружила нагота идеального тела, распростертого под ним. – Так хочу… - И я тебя… Любимый, - Дженсен смущался, ему хотелось закрыться, спрятаться, но это ведь его муж перед ним. Ему не стоит бояться или стесняться. – Джей? - Я… я не могу… о господи, я не могу? Прости меня, Джен. Прости, - Джаред резко поднялся и, спрыгнув с кровати, стал отходить. Хорошо, что он не успел сбросить свои плавки, иначе он бы тут щеголял перед Дженсеном своим стояком во всей красе. Джареда уже скрыл полупрозрачный балдахин, и Дженсен, приподнявшись на локтях, растерянно смотрел на своего мужа. - Джей? Что случилось? Ты… не хочешь? Меня? Это из-за гипса и всего… Ты не причинишь мне боли, не бойся. - Нет, Джен, это не то… - Джаред отвернулся и заложил руки за голову, зарываясь пальцами в свои волосы. – Ты даже не… - Я… я больше не привлекателен для тебя? – нижняя губа Дженсена начала дрожать, он тут же ее прикусил. - Господи, да ты с ума сошел! Ты… я хочу тебя больше, чем когда-либо. Ты для меня все. Но я не могу так… - Из-за травм? Я уверен, ты будешь осторожным. Я ведь тоже хочу тебя, Джей. - Как бы я хотел услышать это… - Джаред оборвал свою речь, он так и не смотрел в глаза. – Давай… черт, давай немного подождем. - Подождем? Но чего? - Я хочу, чтобы ты вспомнил. Да. Ты не представляешь, как я хочу тебя. Но я не могу так… - Я не понимаю, Джаред. В чем дело? Я чего-то не знаю? – Дженсен устал опираться на локти, напряжение вызвало дрожь в мышцах, и он опустился на подушки, нашарив рядом с собой простынь и потянув на себя, чтобы накрыться. - Господи, и о чем я только думал, - Джаред наворачивал круги по комнате, он сбавил голос до шепота. – Он ведь мне не простит… никогда… - Джей? – дрожащий взволнованный голос Дженсена остановил его хаотичное движение. - Прости, милый, - Джаред подошел к кровати, отдернул полог, чтобы уже не мешался, присел. – Я, наверное, напугал тебя. Прости. Но нам лучше не заниматься этим пока. Понимаешь, ты не совсем хорошо себя чувствуешь… И не помнишь меня… Думаю, это худший вариант из возможных. Понимаешь? - Джей… - Дженсен протянул руку и ласково провел ладонью по слегка небритой щеке Джареда, глаза его блестели, на губах играла легкая улыбка. – Ты такой хороший… - О, Джен, - Джаред перехватил его ладонь, сжал и поднес к губам, оставляя поцелуй. – Как бы мне хотелось, чтобы ты не ошибался…