План Дженсена был прост. Притворяться все еще ничего не помнящим человеком и уговорить Джареда вернуться домой, а уже там пришпилить его к стенке, как следует, высказать все и уйти с гордо поднятой головой. Но любые планы имеют такое хитрое свойство, они любят частенько идти ко всем чертям…
Если раньше Дженсен получал удовольствие от отдыха на острове, нежась под теплым солнышком, то теперь отпуск начал постепенно превращаться в кару небесную. Почти по двадцать четыре часа в сутки находиться в обществе Джареда было сложно, при всем при этом он должен был притворяться, врать и изворачиваться, словно уж на сковородке. Не самое приятное состояние. Он будто попал в бесконечный безумный спектакль и должен был играть свою роль постоянно без антрактов и выходных. Дни тянулись мучительно долго, но он хотя бы шел на поправку. И когда они наконец вернулись в то место, которое Джаред, довольно улыбаясь, называл их домом, он чувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы свободно передвигаться и даже порой умудряться избегать Падалеки, которого, надо сказать, все-таки стала отвлекать работа. Так что можно было вздохнуть полной грудью, получить долгожданную передышку и подумать о том, что же делать дальше. Уж больно долго он играет в этом спектакле, пора подойти к кульминации, разыграть оглушительный финал и поставить кое-кого на место. Только вот… Это действительно то, чего он так хочет? Дженсен сидел с чашкой кофе в руках, устроившись с ногами в уже полюбившемся ему мягком бежевом кресле, у окна в одной из пустующих комнат огромного дома Джареда и пытался понять, что же ему делать дальше. Еще недавно все, о чем он только и мог думать, было тем, как вывести Джея на чистую воду и убраться от него куда подальше, чтобы уже наконец стать хозяином своей собственной жизни. Но в то же время он уже вроде как привык к Джареду. Привык к его заботе, вниманию. Это было неожиданно приятно и ощущалось как нечто теплое и уютное. Да, Джаред, несмотря на весь его обман, стал для него кем-то близким, тем, кто способен уберечь и согреть. И для Дженсена это все было в новинку, он не привык, чтобы о нем так заботились, переживали. Он боялся, очень боялся поверить во все это. Поверить и однажды обжечься так, что одни угли останутся. Нет уж, спасибо. Надо уже что-то делать со своей жизнью…
- Джен, радость моя, ты где? – Джаред шел по дому, наугад заглядывая за двери комнат, пытаясь отыскать своего суженого. – Джен, аууу. Где ты? А вот ты где! Детка, я тебя потерял. Знаешь, пожалуй, нам нужен дом поменьше, если я каждый раз буду так тебя искать, нет, это конечно, забавно, но все-таки… Джен? Все хорошо?
- Да, - Дженсен вяло улыбнулся разыскавшему его Джею, топот и громкий голос которого он услышал еще минут десять назад.
- Джен, что случилось? Ты в порядке? – Джаред зашел в комнату и присел на корточки рядом с тихим и грустным Дженсеном, сидящим в кресле у окна, заглянул ему в глаза, положил руку на его колени.
- Да, конечно, - Эклз даже не пошевелился.
- Верится с трудом. Малыш, поговори со мной. Пожалуйста. Ты такой грустный.
- Да нет. Тебе показалось, - Дженсен попытался улыбнуться шире и добавить бодрости в голос, но, судя по выражению лица Джареда, вышло так себе.
- Ну, не хочешь говорить, так и быть. Давай, может, посмотрим кино? На стол уже накрыли, пойдем ужинать, а потом устроим марафон дурацких комедий. Как тебе?
- Отлично. Пойдем, - Дженсен наконец ожил и встал, тут же попав в крепкие объятия Джареда.
- Джен, ты ведь скажешь мне, если что-то случится? Я переживаю за тебя просто. И мне очень важно, чтобы ты был счастлив.
- Правда?
- Конечно.
Дженсен позволил увести себя, и хоть есть совсем не хотелось, но ненавязчивая болтовня Джареда так отвлекала от хмурых мыслей, что он не заметил, как проглотил целый стейк с гарниром из стручковой фасоли. А потом он еще и позволил усадить себя на диван перед телевизором и даже заснул на диване под очередное приключенческое кино на плече у Джея, обнимавшего его. Утром он обнаружил себя в футболке и мягких пижамных штанах, лежащим под боком у того, кого усердно пытался изгонять из своих мыслей. Он спал крепко и чувствовал себя отдохнувшим и бодрым, несмотря на ранний час. Раньше ему казалось, что делить постель с кем-то ужасно неудобно, не развалиться как следует, да и вообще не комфортно. И если у него и бывали случайные связи, заканчивавшиеся одной или двумя совместными ночами, то обычно под утро он просыпался один, чему был несказанно рад. Но, надо же, ему теперь понравилось просыпаться не одному, и его совершенно не беспокоило то, что он может пихаться во сне или слишком громко сопеть или даже храпеть, все это не волновало, потому что Дженсену спалось с Джаредом очень даже хорошо. И сам Джей никогда на него не жаловался, а наоборот, обвивал его как лиана, даря тепло своего тела и довольно сопя Дженсену в макушку или шею. И удивительно, но это совсем не раздражало, ну может, первые пару ночей на острове, когда Дженсен все вспомнил. А потом он вроде как привык, и даже стал получать удовольствие. Но когда Джаред таскал его на руках, ему это вот совсем не нравилось. Ну, может, чуть-чуть и нравилось. Дженсен никогда бы не признался, даже самому себе, но ему было приятно ощущать покровительство Джареда, словно вся его сущность к этому и стремилась. Но Дженсен воспринимал такие потайные желания, как глупость и слабость. И пусть он может выносить и родить ребенка, это не делает его слабым. Это все предрассудки древних времен, когда женщин и за людей не считали, а только за инкубатор. Но теперь все равны, потому что спустя десятилетия и десятилетия исследований и генетических мутаций, вызванных плохой экологией, изобилием канцерогенов, широкой распространенностью всевозможных заболеваний, сокращающих повально род человеческий, мужчины и без женщин стали способны воспроизводить жизнь. Джаред определенно желал видеть его вынашивающим отцом их детей, но вряд ли у них есть будущее, слишком много они наворотили. Дженсен задумывался о семье, он хотел детей, хотел заботливого, верного мужа, но Джаред… он не может быть отцом, он к этому не готов, не с таким сомнительным прошлым и будущим, как у него. Нет.
Но, как уже было сказано, любые планы имеют такое хитрое свойство, они любят частенько идти ко всем чертям. Романтический ли ужин, бокал вина и расслабляющая атмосфера так на него подействовали, или он просто-напросто обычный человек со своими слабостями и желаниями, который каждый день проводит в компании сексуального самца, всячески его соблазняющего. Но то, чего Дженсен так старательно избегал, все-таки сбылось, и заставило весь мир у него в голове перевернуться. В конце концов, он должен был притворяться, что ничего не помнит и доверяет Джареду, как своему мужу, а значит, допускает все эти изводящие и дразнящие прикосновения и поцелуи. Можно сказать, он сам на него набросился. Они лежали в постели, за окном садилось солнце, было еще немного душно, а Дженсена словно пронизывали электрические разряды, проникающие под кожу от рук и губ Джареда, вырисовывающих замысловатые узоры на его теле. Джаред не имеет на это права, и Дженсен знает, что не должен ему этого позволять, но раз решил вступить в игру – иди до конца. И Джен прикусывая до боли свою губу, чтобы не выдать рвущихся наружу стонов, выгибался и терпел, но всему есть предел. Джаред так его завел, что нажать на тормоз уже было невозможно. В конце концов, он не робот. Пытался плести паутину коварства, и сам же в нее попался. Джаред, хренов хищник, своего добился. Он видел, что Дженсен ему отвечает, подрагивая от каждого прикосновения, напрашиваясь на ласку, и хоть обещал, что не тронет Джена, пока тот все не вспомнит, удержаться не смог. Страсть очень сложно обуздать. Особенно, если тебе так пылко отвечают и берут тебя в оборот. Это как сесть на диету и каждый день смотреть на самый сладкий и лакомый, красиво украшенный, кусок самого лучшего торта и истекать слюнями. И вот представьте, что торт начинает отвечать вам взаимностью. Так и просит, чтобы вы его съели. Как можно его не послушаться? В эту ночь оба поступились своими принципами. Все тщательно выстроенные планы рухнули, но наслаждение, что накрыло их, словно океанская волна захлестнула, резко и мощно, было неописуемым. Дженсен никогда не думал, что можно испытать такой кайф от секса. Джаред, уже не надеющийся, что когда-нибудь сможет заполучить свою мечту, попал на вершину блаженства. Мечта сбылась и была в его руках. Как можно было оставить Дженсена теперь, отказаться от него? Он и раньше такого представить себе не мог, словно наркоман, знатно подсевший на свой сорт удовольствия. А уж теперь, когда он распробовал Дженсена как следует, об этом не могло быть и речи. Похоже, он тонул все глубже и глубже в зеленом болоте по имени Дженсен, который был таким страстным и отзывчивым, так горячо его целовал, прижимал к себе и открывался ему, что крышу напрочь сносило.
- Джен, ты такой красивый. Такой сладкий, такой отзывчивый, - успевал шептать Джаред между поцелуями.
- Перестань болтать и займись уже делом.
- Такой напористый, надо же. Как скажешь, детка.
- Сука, какая же ты сука. Как же я тебя ненавижу.
- Ненавидишь?
- Ненавижу, насколько хочу тебя.
- Взаимно, Джен.
Если бы Эклз хоть на пару секунд замешкался, засомневался, Джей возможно задумался, что то, что они делают, в общем-то неправильно, но Дженсен напирал, и тормоза Джареда отказали напрочь. Будет новый день, и он, как Скарлетт О’Хара, обязательно подумает обо всем случившемся, но не сейчас. Не сейчас, когда Дженсен засовывает ему в рот свой язык и лапает за задницу. И точно не сейчас, когда его член вбивается в такое сладкое веснушчатое тело, а Джен выгибается и стонет под ним. Горячечные, беспорядочные поцелуи, словно укусы, сплетение рук и ног, обжигающие прикосновения... их тела слились воедино...
Прекрасная ночь и утро, похожее на похмелье. Дженсен ненавидел теперь не Джареда, а себя. Обвиняет Падалеки во всех грехах, а сам отдался ему как последняя… кхм. Нет, по сути, он имеет на это полное право. Не важно с кем он спит. Он никому ничего не обещал. Главное, нужно быть честным хотя бы с самим собой. Да, он хочет Джареда. Хотел, когда не помнил, и, похоже, захотел еще больше, когда вспомнил. Вранье и поведение Джея оскорбляют, но его сила, его напор, пора признаться, вызывают легкую дрожь и заставляют коленки подгибаться. Неужели, это то, что ему нужно? Нужно, чтобы его взяли за шкирку и покорили? Он же так долго и упорно от этого бежал? Что изменилось? То, что Джаред всегда был с ним аккуратен и никогда не брал его против воли? Да, это достойно похвалы, но это ведь не все… Надо признать, Дженсен начал слегка влюбляться. Ну, совсем слегка. Джаред красавец, бесспорно. Но удивительно, то, что вначале отталкивало, теперь стало притягивать. Полюса поменялись местами. Может, просто-напросто, нужно было раньше позволить Джареду быть вот так близко? Позволить себе довериться ему и окутать себя любовью и заботой. Но любовью ли… Да, ему, как ни странно для самого себя, было теперь хорошо с Джаредом, но любили ли его? Как поведет себя Падалеки, когда наконец получил желаемое? За всеми этими размышлениями Дженсен не заметил, как снова уснул.
Прекрасная ночь и восхитительное утро. Джаред даже зажмурился от счастья, оно его ослепляло. Солнечные лучи, проникая через легкие занавески, обласкивали своим теплом, а его личное солнце, сладко посапывало под боком, взъерошенное и едва прикрытое простыней, еще более прекрасное, чем когда-либо. Кошки, что раньше поскребывали на душе, теперь мурлыкали в унисон. Видит бог, он пытался быть хорошим парнем, но Дженсен, змей-искуситель, его все же совратил. Может, Джен так ничего и не вспомнит, и они будут жить душа в душу? А если вспомнит, есть ли шанс, что они это преодолеют? После такой фантастической ночи Джаред уж точно не намерен сдаваться. Пусть все идет, как идет. Джаред провел носом по щеке спящего Дженсена, оставил нежный поцелуй на плече и довольно вздохнул, продолжая любоваться своим любовником.
***
Как известно, любая тайна, к сожалению или к радости, однажды становится явной. Все, что прячешь, выплывает наружу, хочешь ты того или нет. И какие бы коварные планы мести изначально Дженсен ни строил, скрыть свое возмущение по поводу лжи Джареда у него все же не получилось. И пары дней не прошло после их ночи, как он взорвался. Все это притворство и так выходило ему боком, ведь Джаред привык уже общаться с ним максимально близко, обнимать, целовать, шептать ему ласковые интимные словечки, а Дженсен вдруг стал каждый раз при этом вновь замирать, словно пугливый кот. Это уже стало настораживать Падалеки, и как оказалось, не напрасно. Развалившись с комфортом на диване, они смотрели очередное приключенческое кино, но когда главный герой без зазрения совести пристрелил своего друга, потому что тот предал его, Дженсен вдруг вспыхнул огнем возмущения от этого безрассудного поступка. Правда, его слова были перекрыты легким заявлением Джея: «ну он же его предал». На что Дженсен ответил раньше, чем успел подумать: «ну да, тебе ли не знать, каково это стрелять в людей».
- О чем ты? – для Джареда время остановило свой бег, заморозив все вокруг.
- Ты прекрасно знаешь, о чем я, - Дженсен резко сбросил его руку с плеч и отодвинулся на противоположный край дивана.
- Ты… - кровь разом отлила от лица Падалеки.
- Да! Я все помню. И прекрасно, Джаред.
- Когда… - голос дрогнул и подвел Джареда, но он взял себя в руки. – Когда ты вспомнил?
- Еще на острове. Да, представь себе. И вся эта херня, что ты придумал, чтобы трахнуть меня, не работает больше! Я все отлично помню. А ты наглый врун! А еще я помню, что ты выстрелил в собственного отца, и каким бы мудаком он ни был, тебе было сколько? Ты был ребенком еще, и думаешь, это никак не повлияло на тебя? Да ты похитил меня, ты врал мне, ты меня не уважаешь никак вообще. Лишь бы ты был доволен и счастлив! А так жить нельзя! Нельзя. Тебе бы лучше к психотерапевту или психиатру походить. И договориться со своими тараканами. Разберись с собой и не вываливай это на других. Я этого вовсе не хочу! Я переспал с тобой, потому что… Я… я… да, я не железный, мне захотелось, это была просто физиология, и это ничего не меняет.
- Значит, физиология…
- Джаред, я…
- Я тебя понял, Дженсен. Раз ты все помнишь, и ничего изменить нельзя…
- То, что? Запрешь меня в подвале?
- Нет. Я тебя отпускаю.
- Только не говори, что… Что? Отпускаешь? – Дженсен распахнул в удивлении свои болотные глаза.
- Да. Ты свободен, Дженсен. По всей видимости, я тебе мерзок, и пора бы мне уже прозреть. Ты можешь идти, не собираюсь тебя более задерживать, - с этими словами Джаред поднялся и вышел из комнаты, оставив Дженсена осознавать все, что только что произошло.
***
Долгожданная свобода, конец спектакля, занавес. Аплодисменты отсутствуют.
Дженсен не стал задерживаться, ни к чему это. Он добился, чего хотел, не так ли?
Пока Эклз, не спеша, собирал вещи, Падалеки, словно грозовое облако молчаливо слонялся по дому. Выглядел Джаред так, будто внутри него разом погасили весь свет. Единственное, что он сказал Дженсену, так это то, что бывшая квартира снова свободна и ждет его, и в театре его примут с распростертыми объятиями, ведь он такой хороший актер. Последние слова Джаред произнес с особым нажимом, не глядя в глаза. Дженсен не стал на это ничего отвечать.
- Ты уверен?
- У нас все равно ничего бы не получилось. Мы оба заврались. Не так все должно быть.
- Прости меня.
- Не надо, Джаред. Мы оба хороши.
- А может…
- Нет. Пожалуйста, нет.
- Ну что ж. Тогда… удачи тебе, Джен. Будь счастлив.
- Ты тоже, - голос Дженсена был еле слышен.
