Квартирант

Люди привыкли говорить о своем жилье «родной дом», хотя, за малым исключением, на самом деле рождаются в роддомах, но все равно привыкаешь свою квартиру или дом называть родным, и в этом слове обычно содержится столько чувств и ощущений, что о них даже не задумываешься. Просто все это всплывает из подсознания ассоциативно при самом слове. Костя это понял, когда утром пошел в ванную и в коридоре ощутил такие вкусные ароматы, что желудок жалобно квакнул: смесь запахов кофе и чего-то жареного — такие домашние, связанные с мамой. Он и подумал, что это мама приехала с утра пораньше, но на кухне обнаружился Антон с банданой на голове, готовящий завтрак, он почти беззвучно что-то напевал, ловко переворачивая на сковороде какие-то штуки, похожие на котлеты. Решив не тревожить человека в такой ответственный момент, как готовка, Костя направился в ванную, потом пошел будить Лакки и убирать у него в клетке — то еще «удовольствие». За завтраком выяснилось, что странные котлеты были драниками. Мама их никогда не делала, и само название звучало совсем неаппетитно и пробивало Костю на смех. Но оказалось, лук, чеснок и молотый перчик, добавленные в тертую картошку, подняли ее чуть не до уровня мясных котлет. — Вкусно, — признался Костя, облизывая сметану с губ и давая кусочек еноту, который уже схарчил свою фарш-кашу и, блестя черными глазками, лез в тарелку хозяина. — Спасибо, — Антон быстро посмотрел на него и уставился в свою тарелку. — Охота тебе возиться? — Так нетрудно же, и времени совсем мало занимает их пожарить, — отозвался Антон. Костя только похмыкал с недоверием — странный все-таки парень, Антон этот. — На работу идешь? — Да, после обеда. — Ну окей, спасибо за завтрак, пойду собираться, — Костя встал, прихватывая Лакки. — Кстати, — обернулся он от двери, — ты на Новый год что планируешь? — В смысле? Что готовить буду? — растерялся Антон. — Да нет, — поморщился Костя, — собираешься куда-то идти встречать? — А, нет, а что, нужно, чтобы я ушел и не мешал тут тебе? — он посмотрел прямо в глаза Кости, и тот в очередной раз словно ухнул в пропасть. Вот же глазищи у человека — что черная дыра, аж изморозью по спине продрало! И чего так пялиться? — А чем ты мне можешь помешать? — прошипел Костя, перехватывая Лакки, который, не сумев выкрутиться из его крепких объятий, вцепился зубами ему в руку. — Ах ты поросенок! Кусаешь руку, которая тебя кормит?! Даже если бы я собирал у себя компанию, то ты мог смело присоединиться, — Костя поднял глаза на Антона, — это же Новый год, чем больше компания, тем лучше. Лично Антон в этом очень сомневался, но спорить не стал, собирая со стола посуду в раковину и открывая кран с горячей водой.

☐ ☑ ☒

Работа — это еще одна из тех двойственных вещей наравне со светом и тьмой, которая в частности способна изменять время — растягивать его или, наоборот, сокращать: если работа скучная или ее нет, то день тянется бесконечно и никак не заканчивается, если же работы много, да еще и сложной, и нужно сделать побыстрей, то оглянуться не успеваешь, как рабочий день закончился и все разошлись. Костя с появлением в его жилище чужака старался приходить на работу не на два часа позже, а на час, чтобы уж совсем слишком не задерживаться, во избежание, так сказать. Стоило ему вернуться домой, как из своей комнаты выглянул Антон, спросил, будет ли он ужинать и, получив утвердительный ответ, отправился разогревать остатки плова. Пока Костя помыл руки и выпустил Лакки, Антон уже накрошил свежей капусты, добавил к ней соленые огурцы и свежий лук, получив витаминный салатик, которым сразу заинтересовался енот. Костя, легонько стукнув его по изящным лапкам в черных перчатках, отодвинул тарелку с салатом и достал купленный специально для него творог: — Вот, жуй. Сейчас еще дам морковки с капустой. Они ужинали втроем в мирной тишине, изредка нарушаемой попискиванием Лакки да хрустом морковки. — А чего ты не едешь домой на Новый год? — за чаем со вчерашним пирогом решил вернуться к утренней теме Костя. — А к нам зимой не ходит ничего, — спокойно ответил Антон. — Как это? — изумился Костя. — Вы ж не в тайге живете, в области все-таки. Должны же быть какие-то маршрутные автобусы. — И что? Село-то маленькое совсем. В советские времена, говорят, ходил автобус раз в сутки из райцентра, так когда это было! А сейчас там у нас такое запустение, — с горечью сказал Антон. — Половина мужиков, да и баб тоже, спилась, остались старики сплошные, мелкота да несколько нормальных семей. — Ммм… так твои?.. — Не, мои как раз нормальные, все силы приложили, только бы я выбрался из нашей дыры. — А как же ты туда добираешься? — От трассы до моего села четыре километра, в нормальную погоду их пройти не проблема, а вот когда прошлой зимой снегопад был и все позаметало… Я как раз к своим приехал на Новый год, а назад никак выбраться не мог. У отца старенький Москвич, та еще развалюха, они в райцентр ездят на нем, возят на рынок фрукты-овощи, творог — мать корову держит. Там у нас сейчас только так и можно что-то заработать, если свое продавать. Молодежь вся разбегается, кто учиться, кто на заработки, а кто остается — спивается. Костя не ожидал таких откровений, даже странно, что это нашло на его молчаливого соседа — не создавал Антон впечатления общительного человека. Оставив Лакки плескаться в ванной, Костя засел с ноутбуком над задачей и так погрузился в нее, что выплыл только на крик Антона. Он подбежал к ванной, в дверях которой стоял возмущенный Антон, а внутри в своем тазике с водой Лакки лихо замачивал его кроссовок. — Фу, брось каку! — смеясь, Костя отнял у запыхтевшего енота его новую игрушку и положил в раковину. — Ты вещи свои не оставляй на виду, — обратился он к Антону, — а то Лакки обязательно их постирает. — Как весело! — проворчал Антон, глядя на промокший кроссовок, обтекающий в раковине.

☐ ☑ ☒

Несмотря на вкусные завтраки и ужины, общение у Кости со своим квартирантом все равно не складывалось, Антон словно бы дичился и, когда не занят был на кухне, отсиживался в своей комнате. Больше он не откровенничал, но все-таки обмолвился, что подрабатывает в нескольких крошечных частных фирмах бухгалтером и сейчас как раз занимается годовой отчетностью. И тем не менее Косте все равно стало приятнее возвращаться домой. Даже не так, ему и раньше всегда было приятно к себе вернуться, а стало теплее, что ли. На душе теплее, будто что-то подтаяло внутри. Тридцатого с утра Костю разбудил шум и знакомые голоса. Мамин голос. И это было так по-родному, так правильно, что он закопался лицом поглубже в свою мягкую подушку и задремал. Проснулся от возни Лакки в клетке. Мобильный показал девять утра, и Костя нехотя стащил себя с постели, выпустил енота и побрел в ванную. И только когда принимал душ, до него дошло, что в коридоре были мамины сапоги, а из кухни действительно доносился ее веселый голос. Быстро домывшись, он выскочил из ванной и устремился на кухню, дверь в которую уже была распахнута. — Ма? — А вот и мой любимый Косточка проснулся, — обернулась улыбающаяся мама. — Выспался, солнышко? И опять небритый. Костя обнял пискнувшую маму так сильно, что даже приподнял над полом, она тоже крепко обняла его и расцеловала. — Как поживает мой любимый сыночек? — Отлично! — он опять поцеловал маму в щечку и прижался к ней. — Ох, Котенок, — мама погладила его по спине, — я тоже по тебе скучаю. Может, все-таки поедешь с нами? — Не издевайся, ма. Вы и сами справитесь. Ты вообще как сюда так рано добралась, или Саша привез? — Привез, — улыбнулась мама, отпуская Костю и подталкивая его к столу. — Садись завтракать. Монстра твоего я уже покормила. — Ты б, кстати, сапоги свои убрала. — Убрала уже, убрала. Как услышала, что ты в ванную пошел, так и вспомнила сразу. Зверь-то твой мимо не пройдет. Антон как раз только шел хозяйничать на кухню, как неожиданно загремели ключи-замки и входная дверь открылась, пропуская незнакомого мужчину с тяжелыми сумками, за ним вошла самая прекрасная женщина, какую только доводилось видеть вживую. Даже многим голливудским красоткам она дала бы фору. Стройная и изящная даже в зимнем пальто, которое она тут же сняла и повесила в прихожую, черные густые и блестящие волосы рассыпались локонами по плечам, когда она стянула шапку. Безупречной красоты лицо, прирумянившееся на холоде; аккуратный носик, изогнутые дуги тонких бровей и огромные медово-карие глаза в обрамлении пышных ресниц. Костю явно скопировали с нее, только он являл собой образчик мужской, слегка грубоватой красоты, хотя отросшая щетина ее здорово скрадывала. Увидев его опешивший вид, она засмеялась и представилась: — Инга, а это мой муж Саша. Саша протянул руку, и Антон пожал ее, представляясь: — Антон. — Вот что, Антон, — предложил Саша, — бери сумки и тащи в кухню, — и повернулся к жене: — Я поехал, позвонишь, если вдруг освободишься раньше. — Хорошо, дорогой. Они потянулись друг к другу одновременно, и Антон, прихватив сумки, сбежал на кухню. Буквально сразу хлопнула входная дверь, и Инга пришла следом. — Что у вас с Новым годом? — поинтересовалась она, вытаскивая из выдвижного ящика фартук и заколку, которой сразу же подобрала волосы наверх, став в разы краше, если такое вообще было возможно, и приобретя просто дворянское благородство и утонченность. Хотя Костя тоже задавался этим вопросом, но никаких предложений не делал, Антон планировал приготовить пару салатов и что-то попраздничней на горячее, поэтому только пожал плечами. — Ладно, разберемся. Ты вообще как, Антон, готовить хоть что-то умеешь? Точнее даже, доготовить, — Инга принялась разбирать сумки, вытаскивая кульки, судки всех размеров, заполненные разнообразными продуктами. — Так, это пельмени, их в морозилку, — она сунула Антону в руки увесистый пакет. — Хотела еще холодца наварить, но потом подумала, что мы все равно уезжаем, а для одного как-то… Инга вытащила сверток в фольге и в пакете: — Тут буженина запеченная, вчера делала. Антон принял плотно запакованную, чтобы не пробивался чесночный аромат, буженину и спрятал ее в холодильник. — А тут курица, я ее замариновала в специях, вот видишь, бумажка, написано сколько и при какой температуре печь и как определить готовность. Здесь колбасы, сыр, масло и свежие овощи, — Инга, сияющая красотой и похожая на сказочную принцессу, деловито выкладывала названные продукты. Антон все больше недоумевал, кем она приходится Косте и почему такая шикарная женщина возится на кухне, готовит (а руки-то вон какие ухоженные, с маникюром, в кольцах!), закупает продукты, а потом все это ему привозит. Судя по внешнему виду — сестра. Но чтоб сестра, даже старшая так опекала своего взрослого трудоспособного братца… Такое Антон, тоже имеющий старшую сестру, от которой получал в основном подзатыльники, представить не мог.

☐ ☑ ☒

Из другой сумки Инга стала деловито доставать фрукты: яблоки, всякие цитрусовые и виноград с крупными полупрозрачными ягодами, такими аппетитными, что у Антона рот наполнился слюной. Она сразу отломила небольшую гроздь и положила на мойку: — Это монстру, пусть полакомится, когда проснется. Сколько времени-то, у них там что, зимняя спячка? Антон чувствовал себя предметом мебели или, скорее даже, домашним питомцем, с которым общаются, но ответа не ждут. Мало того, ему и уйти было неудобно, но и оставаться тоже неловко. — Так ты так и не ответил, как вы Новый год планируете встречать? — Не знаю, — тихо ответил Антон. — Ух ты, так ты все-таки разговариваешь, а то я уже засомневалась. Ладно, вытрясу из Кости, хотя он небось собирается завалиться на диван и смотреть телик до утра, а то и вообще дрыхнуть. Ты уже завтракал? — тут же без всякого перехода поинтересовалась Инга. — Собирался. — Отлично. Приготовить омлет с шампиньонами? — Что вы, я хотел просто попить кофе с пирогом. — С каким еще пирогом? — насторожилась Инга. — Вот с этим, — Антон вытащил из духовки остатки пирога с вишней, которые он там прятал от Лакки. Инга отщипнула кусочек и восхитилась: — Ух ты, такой вкусный, словно домашний. Вы где его купили? — Нигде, — смутился Антон и добавил еще тише: — Я сам испек. Инга замерла, в немом изумлении уставясь на него. — Вау, — наконец отмерла она. — Ты что, умеешь готовить? — Да, — скромно признался Антон. — Ну ничего себе Костя квартиранта оторвал! Вот это везение! Ее неприкрытое восхищение так грело, что Антон непроизвольно заулыбался, показывая на правой щеке маленькую ямочку. Инга белозубо заулыбалась в ответ, став еще краше, и нежно погладила его по щеке: — Ах ты ж лапочка. Антон покраснел. Что, черт побери, творит эта женщина?! Где это видано незнакомым людям в лицо лезть? Что за фамильярность? Инга тихо рассмеялась и принялась мыть фрукты, прихватив и ту, отложенную, гроздь: — Ты присаживайся поудобнее, не стой. Я все мыть не буду, только на сейчас вам. Она поставила перед Антоном тарелку с фруктами: — Вот, перекуси пока, а я приготовлю завтрак. Она споро помыла и порезала шампиньоны, положила их обжариваться на горячую сковородку, и пока из них выпаривался сок, взбила яйца, добавив немного соли и молока. Когда шампиньоны немного подсушились, Инга залила их взбитыми яйцами и накрыла крышкой. И пока омлет подходил на небольшом огне, присела за стол и отщипнула виноградинку. — Это просто отлично, что ты умеешь готовить, — улыбнулась она. — А что именно ты умеешь? Антон пожал плечами: — Всякое-разное. — Какой интересный ассортимент, — засмеялась Инга и встала проверить омлет. — Я хотела начистить Косте картошку и спрятать в холодильник, чтобы он потом себе отварил, но так понимаю, что могу этого не делать. — Картошку я почищу, — согласился Антон. — Это хорошо. О, Костя встал. Они услышали, как хлопнула дверь ванной, а в коридоре что-то упало. Инга побежала на шум: — Ох ты ж, монстр!.. Вернулась обратно она с Лакки на руках, выпустила его на уголок и дала ему в лапки гроздочку винограда: — Только гляди, Антон, чтобы он в вазу не лез. Мда, как будто Антон может остановить этого хищника! Инга выключила плиту, положила в мисочку фарш-кашу и поставила ее перед енотом. — Я ж хотела еще сварить и спрятать этой каши в морозилку порционно, чтобы Костя потом только размораживал. — Вы расскажите, как ее варить, и я сам все сделаю, — предложил Антон. — Правда? — обрадовалась Инга. — Ну да, не думаю, что это сложнее пирога, — улыбнулся Антон. — Гречневую сечку я привезла и куриный фарш тоже, яблоки есть, а морковь, лук должны быть у Кости в холодильнике, только их потереть на крупной терке нужно, — Инга принялась обстоятельно объяснять рецепт приготовления фарш-каши. — Понял, все сделаю, — улыбнулся Антон, и тут на кухне появился Костя.

☐ ☑ ☒

Антон никак не мог поверить, что Инга — мать Кости. Да, похожи, ну и что? Ну не может она быть его матерью, она ж от силы его старше лет на пять! Хотя, глядя на то, как она с ним ворковала, гладила его, смотрела с бесконечной любовью, как и смотрят, наверное, на любимое дитя, может, и мать… Потому, видно, она и к Антону отнеслась так легко, по-доброму, по-матерински. Его собственная мама, вечно замотанная домашним хозяйством, и выглядела на свои пятьдесят, и вела себя всегда строго, где-то даже требовательно, приучала к домашнему труду, даже что попроще научила готовить, а уж про почистить картошку и говорить нечего! Всякие разносолы Антон уже тут, в городе, научился готовить, особенно когда стал снимать комнату и жить один. — Спасибо, мамочка, — Костя допил кофе, встал и обнял маму. — Я пошел собираться на работу. Ты тут еще будешь? — На здоровье, Косточка, — Инга чмокнула его в плечо. — Ага, побуду недолго, пока Саша за мной заедет, сейчас позвоню ему. Костя, прихватив енота, ушел, Инга тоже вышла в коридор. Антон услышал, как она говорит по мобильному, и принялся складывать грязную посуду в раковину. — Ой, а я хотела посуду помыть! — воскликнула вернувшаяся Инга. — Ну что вы, — оглянулся Антон. — Вы же готовили, я уберу. И спасибо, омлет был очень вкусный. — На здоровье, Антоша. Она назвала его так, как всегда зовет мама — у Антона аж сердце сжалось; нужно позвонить своим, они ж, наверное, до сих пор ждут, что он все-таки приедет на Новый год. Но ему хватило в прошлом году застрять там на неделю: дороги так замело, что не то что до райцентра, до трассы не на чем было добраться. Москвичонку отцову преодолеть снежные заносы было никак не по силам. Костя окликнул из коридора мать, и Инга поспешила к нему. Он протянул ей свернутую пачечку долларов: — Ма, возьми на поездку. — Ой, ну что ты, Котя, у нас есть деньги, мы подсобрали немножко. — Ма, это подарок вам с Сашей, к тому же денег много не бывает. — Спасибо, дорогой, — она обняла и чмокнула его в щеку. — Ты б побрился все-таки, а то как абрек. — Как мачо, — поучительно поднял палец Костя и рассмеялся. — Мачо, мачо, — заулыбалась мама. — Вы завтра когда уезжаете? — Утром, так что в этом году уже не увидимся, но я позвоню еще сегодня вечером. — Хорошо, вы там как-то… — Не переживай, разберемся, иди уже. Они обнялись, и Костя отправился на работу.