☐ ☑ ☒
Отварив все овощи, мясо и поджарив грибы, Антон решил, что сами салаты приготовит завтра, чтобы они были более свежими, а пока занялся ужином — праздник праздником, а кушать хочется регулярно. Поскольку грибов оказалось значительно больше, чем нужно было в салат, он подумал, что грибной пирог может послужить как десертом, так и отдельным блюдом, а если в него добавить немножко куриного мяса… ммм… получится объеденье, да еще и сытное. У него еще оставался бульон от сваренной куриной грудки, выливать его было жалко — Антон не привык транжирить ни продукты, ни деньги, так что пришлось варить суп. Он решил, что легкий супчик с домашней лапшой станет хорошим дополнением к пирогу, поэтому быстро замесил тесто на одном желтке — белок пойдет в пирог. Теста получилось немного, но и бульона тоже было едва на две порции. Разложив лапшу сушиться, Антон посчитал, что времени у него достаточно, чтобы позвонить домой. — Мам, привет. — Антоша! Ты? А ты где? Антон рассмеялся — мама в своем репертуаре. — В городе. — Так ты приедешь? У нас снег ночью выпал. — Да нет, мам, — Антон упал на диван в своей комнате, с наслаждением вытянув ноги, — я ж говорил. — Отец, Антон-то не приедет на Новый год! — крикнула мама в сторону, и Антон услышал ответное бурчание отца: «Да говорил он, мать, ну чего ты? Защита у него, пусть готовится!» — Антош, — снова обратилась к нему мама, — так Светка приедет со своими, повидались бы. А может, ты б к ним, в райцентр, а они бы уже тебя привезли? Это был вариант, и если бы мама предложила раньше, возможно, Антон и согласился бы, но сейчас кидаться за подарками семье, потом мчаться на вокзал совсем не хотелось. Светка была старшей сестрой Антона, и хотя ее детей он нежно любил, особенно на расстоянии, так как вблизи их тяжело было вынести дольше десяти минут, то с ее мужем у него отношения как-то не сложились. Тот работал механиком в авторемонтной мастерской и считал, что парень, учащийся на бухгалтера, автоматически расценивается на уровне слизняка и ботана. И вообще, настоящему мужику всякие цифры ни к чему, если это не касается денег, понятное дело, да и книжки читать не мужское дело. Антону уже приходилось с ними добираться домой, и сорок минут дороги слушать тупые шутки Сереги и развлекать племянников, пожалуй, он был не готов. Поболтав с мамой, а потом с отцом, Антон еще немного повалялся с ноутбуком, проверил почту, ответил на пару писем и пошел на кухню. К сожалению, ноут был такой древний, что фильмы не тянул — страшно вис. На кухне телевизор был, наверняка и в комнате Кости тоже, но вот в его — отсутствовал. Он почистил морковку и лук для супа и занялся пирогом. К тому времени, когда Костя пришел с работы, Антон испек пирог и как раз выключил суп, сожалея, что Кости еще нет, а лапша может чересчур разбухнуть, превратив суп в непонятное месиво — заморочку для поросят, которую готовила его мама. — Чем это так обалденно пахнет? — первое, что спросил Костя, зайдя в квартиру. — Ужином, — откликнулся Антон, выходя к нему из кухни. — И что у нас на ужин? — поинтересовался Костя, раздеваясь. — Суп с лапшой и пирог. Костя скептически скривился: — Я не ем макароны. — Надеюсь, пирог с курицей и грибами ты ешь? — прохладно спросил Антон, обиженный за свой суп. — Посмотрим, что еще за пирог, — пробормотал Костя и отправился мыть руки и выпускать Лакки из клетки.☐ ☑ ☒
Антон пожал плечами и пошел наливать себе суп. У Кости была красивая посуда, и в белоснежной тарелке прозрачный суп с завитками лапши и яркими кусочками морковки смотрелся более чем аппетитно. Антон посыпал его мелко нарезанной петрушкой, взял ложку и сел ужинать. Вытащенный из духовки пирог доходил на плите. Костя зашел с Лакки на руках и с интересом посмотрел сначала на пирог, потом в тарелку Антона. — Неплохо смотрится. Вкусный? — Мне да, но я ем макароны, — с легким сарказмом отозвался Антон. — Еще есть? — спросил Костя, выпуская Лакки на уголок и доставая фарш-кашу. — В кастрюле. Дальнейший ужин проходил в тишине, не считая почавкивания енота. Костя съел всю тарелку и даже слил остатки в ложку, чем смягчил сердце недооцененного кулинара. Лакки получил мисочку, наполненную кусочками морковки и яблок, а парни принялись за пирог. — Не понимаю, — нарушил наконец тишину Костя, доев со своей тарелки все до последней крошки, — если ты такой шикарный повар, то чего мыкаешься без квартиры, подрабатываешь бухгалтером? Уже б давно зарабатывал крутые бабки. Антон и виду не подал, что только что получил комплимент и спокойно ответил: — Во-первых, не думаю, что устроиться поваром в элитный ресторан или другое подобное заведение с приличной зарплатой легко; во-вторых, я никогда не ставил себе такой цели, потому что готовка для меня удовольствие, и мне не хочется превращать ее в работу, да еще получать указания, что и как я должен готовить. Костя помолчал, обдумывая, потом допил чай и произнес: — Может, ты и прав, но мне все равно тяжело представить человека, которому бы хотелось копаться в бумажках и сводить всякие кредиты с дебетами. — Тебе его не нужно представлять, он сидит прямо перед тобой, — усмехнулся Антон. — К тому же сейчас есть специальные компьютерные программы для бухгалтеров, уж ты-то должен быть в курсе. — Ага, в курсе, — хмыкнул Костя, хватая Лакки за лапку и отнимая чайную ложечку, которую тот выхватил из его чашки, — но все равно это же такая скука. Лакки пора в ванную, а то он заскучал, пусть поплещется. — Скука… — сказал Антон в спину Кости, уносящего енота в ванную. — Все познается в сравнении. Если бы ты годами выгребал навоз из свинарника, то, поверь, бухгалтерское дело тебе показалось бы даже очень интересным. Антон, домывая и раскладывая по местам посуду, никак не ожидал, что Костя устроит в ванной енота играть и вернется на кухню. — Собирался помыть посуду, а ты уже, — Костя чувствовал себя неловко: чужой человек готовит ему, еще и посуду моет, он, правда, дает ему крышу над головой, но все равно неудобно. — Ничего, мне не сложно, — обернулся Антон, вытирая руки. — А я терпеть не могу мыть посуду. — Я лет с трех-четырех, наверное, помогал мамке по хозяйству, сначала что попроще, жуков там колорадских собрать с картошки, нарвать укропа, полить огурцы или помидоры, у меня была пластмассовая лейка в виде диплодока, — ударился в воспоминания Антон, — потом постарше стал — собрать вишню, прополоть грядки, а уж мытье посуды — это вообще как дышать. — И ты прям помнишь, что делал в три года и какая у тебя была лейка? — усомнился Костя. — Нет, конечно, это я по рассказам сестры, родителей и по фоткам, — улыбнулся Антон, сразу становясь из хмурого нелюдимца обаятельным симпатягой, а ямочка на щеке только добавляла шарма. — А мое детство в городе прошло, хотя пару раз мама возила на море в пансионат. Уже потом, когда Саша появился, то стал возить нас к своим за город. Хорошо там было, речка, лес. — Так Саша не твой?.. — Отчим, — Костя пожалел, что разоткровенничался, незачем чужого человека посвящать в свою подноготную. Антон открыл рот, и Костя понял, что тот сейчас спросит об отце, а это было совсем лишнее, да и сказать нечего, но он произнес совсем другое: — Твоя мама удивительно молодо выглядит, я даже боюсь спрашивать, сколько ей было, когда ты родился. Костя засмеялся: — Вообще-то двадцать два. Изумленно распахнутые глаза Антона приятно потешили самолюбие Кости, хотя какая его тут заслуга, а все равно приятно, что мама выглядит молодо и хорошо. — У нее поклонники от семилетних до семнадцатилетних, — хмыкнул Костя. — В смысле? — не понял Антон. — Она же в школе работает, учителем, так обязательно кто-нибудь из учеников ей в любви признается, — пояснил Костя. — Оу, и кем? — Английский преподает. Антон откровенно удивился: несмотря на свою красоту и молодость, Инга никак не тянула на интеллектуалку-филолога, хотя красота и ум ну никак не связаны, но она показалась ему совсем простой, скорее подружка, чем училка. Костя, похоже, догадался по его озадаченному лицу и ответил на невысказанные мысли: — Тебя удивило, что мама так разговаривает, по-простонародному? Она это специально: ей надоедает в школе постоянно контролировать фэйс и слова, вот она и отрывается. Она на самом деле такая простая, но на работе приходится держать марку.☐ ☑ ☒
Последний день года всегда некая веха в жизни. По крайней мере так ощущал Антон. Хотелось в этот день подобрать все хвосты, навести порядок в доме и голове, чтобы и на душе стало легче, и в квартире чище. Не то чтобы он был таким уж любителем уборки, вовсе нет, но привычка убирать за собой, привитая с детства, никуда не исчезла. В съемной квартире последний сосед считал уборку временем потраченным зря, Антон из принципа тоже не убирал общие места, только свою комнату, в итоге к приходу хозяйки за оплатой они так засирались, что судорожно прибирались по верхам, лишь бы пыль ей в глаза пустить, ну то есть, наоборот, — мнимую чистоту. В квартире Кости Антон не задержится, еще какая-то неделя, и все, можно было бы и не заморачиваться, но это же Новый год. И так обидно, что без елки из-за енота, так хотя бы в чистоте, может, тогда в следующем году в его жизни будет поменьше бардака. Так хотелось определенности и не только в стабильной, нормально оплачиваемой работе, которую еще нужно найти, но и в личной жизни. Поэтому с утра, услышав, что Костя встал, судя по звукам из его комнаты, Антон негромко постучал в его дверь. — Заходи, — слегка запыхавшись, крикнул Костя. Антон осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату — енот не бросился на него с индейским гиканьем, а спокойно копошился на полу недалеко от хозяина, который в одних трусах отжимался на пальцах: ноги и спина идеально выпрямлены, мышцы упруго перекатываются под гладкой кожей. — Девяносто восемь, девяносто девять… Черт! Еще один раз, и было бы сто за минуту, — пробурчал Костя, поднимаясь с пола. — Что-то хотел? Теперь, когда Костя спокойно стоял, мышцы не выделялись так рельефно, образуя более плавные линии. — Дда… — пробормотал Антон, стараясь не пялиться на фактически обнаженное тело перед ним. — И что? Рожай уже, — нетерпеливо поторопил Костя. — Хотел спросить, где у тебя тряпка и ведро или таз для мытья полов. — На балконе, — кивнул Костя в сторону окна. — Тебе срочно? — Нет, — попятился назад Антон и закрыл за собой дверь. — Что это с ним? — посмотрел Костя на Лакки, показывая пальцем в сторону закрытой двери. Антон и сам не понимал, с чего пришел в такое смущение: что он, раздетых парней не видел, что ли? Просто это было слишком неожиданно, а Костя оказался еще более совершенным, чем в одежде. Его тело, сильное, мужское, совсем не перекачанное, тем не менее подавляло своей мощью — он так четко отжимался от пола, без малейшего напряга, словно пальцами щелкал: раз, раз, вверх, вниз — быстро, уверенно, красиво. Даже дыхание не особо сбилось. На кухню Костя заявился уже, как обычно, с енотом на руках, выпустил его на кухонный диванчик и достал фарш-кашу из холодильника. — Я поставил в ванной ведро со шваброй. Зачем они тебе? Я уж думал, ты тут что-то разлил. — А, нет, спасибо. Хочу немного прибраться, если ты не против. — Если тебе больше нечем заняться… — пожал плечами Костя, принимаясь за завтрак. На работу идти не хотелось. Тридцать первое декабря, мать его! Кто, кроме продавцов, работает в такой день?! Конечно, сегодня можно будет уйти пораньше… — Похоже, зима начинается наконец-то, — сказал он, забирая у Лакки вылизанную мисочку из-под каши и давая ему яблоко. — Что? — поднял глаза Антон, неспешно болтающий ложечкой в чашке. — На улице мороз, не заметил? — Нет, — он сегодня даже в окно ни разу не глянул, — но мать вчера говорила, что у них снег выпал. — Не жалеешь, что не поехал домой? Антон покачал головой: — Не хочу там застрять, как прошлой зимой.☐ ☑ ☒
Костя ушел на работу, и Антон занялся праздничным меню. Приготовление салатов (хорошо, что Инга предварительно показала, где находятся емкости для них), даже притом что два из них были ему незнакомы, заняло пару часов, потом он начистил картошки на горячее и занялся уборкой. После четырех Антон ушел в свою комнату, оставив кухню в полном порядке, а холодильник — пополненным новыми блюдами. В комнате, лежа на диване, он позвонил домой, чтобы поздравить с наступающим и просто поболтать. Мама принялась рассказывать, что она уже приготовила, а что собирается, попутно посетовав, что он так и не приедет, а Света со своими сорванцами уже тут, и те так и кружат вокруг елки, как бы не перевернули, подарки все ищут. Полежав еще немного, пялясь в потолок и чувствуя легкую ностальгию по дому, Антон поднялся и подошел к окну. Учитывая, что дом Кости располагался почти в центре, улица внизу была более чем оживлена: окрестные магазины и офисы сверкали новогодними огоньками на окнах, народ тащил кто полные сумки, кто елку, купленную в последний момент. Понаблюдав еще немного, он оделся и вышел из дома. Потолкавшись в очереди на кассу — видимо, многие откладывали покупки до последнего или же, как и он сам, спохватились, что чего-то не хватает к праздничному столу — Антон пробил шампанское и отправился на поиски еще одного необходимого для Нового года атрибута. На разысканном им елочном базаре уже не было маленьких, фактически декоративных елочек, но продавцы вовсю пытались впарить большие и уже довольно облезлые сосны из оставшихся. Его уговорили на елочный «букет» из веток, и Антон, довольный хотя бы этим подобием новогодней елки, отправился домой. В конце концов, Лакки и так не допускают в его комнату, так что и вреда ему от этой мнимой елки тоже никакого не будет. И вообще, почему не поставить нормальную ель или сосну? Живут же еноты как-то в лесу, и ничего! Ясно, что дело не в самом дереве, а украшениях на нем, но можно было бы не украшать. Костя смылся с работы в половине пятого, и так, можно сказать, засиделся! Начальство уже, наверное, греет свои телеса на пляжах Австралии, пока он тут пашет, пытаясь закончить проект до праздника. Дома ощущалась настоящая предпраздничная атмосфера, даже как будто хвоей пахло. Довольно улыбаясь и глубоко вдыхая вкусные ароматы, Костя заглянул на кухню, Антона там не было, зато следы его поварской деятельности наблюдались повсюду: красиво украшенные салаты на столе и в холодильнике, в кастрюле под прозрачной крышкой залита водой сырая картошка, а в духовке печется что-то сладко-ванильное. Пока Костя принюхивался и предвкушал, как он будет лакомиться всей этой вкуснотой, на кухне появился зевающий Антон, который, увидев его, резко остановился, захлопав черными как сажа ресницами: — Ой, а я вздремнул и не слышал, как ты пришел. — Спал, серьезно? У тебя ж тут духовка… — А, то безе, там огонь совсем маленький, и я будильник себе поставил, вот встал проверить, — Антон протиснулся мимо Кости к плите и вытащил из духовки форму с безе. Безе здорово поднялось над краями, зарумянилось и подсохло. — Отлично, остынет, и можно делать торт. — Торт? Ничего себе, — с интересом посмотрел на безе Костя. — А ужин у нас будет, или придется ждать проводов Старого года? — Будет, — улыбнулся Антон. В приподнятом настроении Костя направился в ванную, а потом в свою комнату выпустить Лакки. Внутри словно что-то свернулось теплым клубком; пока енот скакал по комнате, он убрался в клетке, и только когда шел на кухню кормить его и перекусить самому, понял, что это — ощущение, что тебя ждут дома, встречают вкусной стряпней, то самое ощущение, что твой дом не пустой, что ты не один. Это было странно, учитывая, что Антон ему совершенно чужой человек и вызывать подобных эмоций не должен, мало того, через какую-то неделю их пути разойдутся и вряд ли пересекутся снова.☐ ☑ ☒
Праздновать решили в комнате Кости, точнее, сам Костя и решил; стол накрывали в четыре руки и на это время негодующего Лакки заперли в клетке. Обеденного стола у Кости не было, только небольшой компьютерный в углу комнаты и журнальный трансформер у дивана. Его и накрыли. Костя раскрыл столешницу, приподнял ножки, и вышло удобно и практично: рядом с диваном и высота подходящая. Провожать Старый год начали сухим вином, чтобы градус добавлять постепенно. Лакки выпустили, когда перешли к горячему, тот сразу пристроился возле хозяина и клянчил кусочек то сыра, то курицы. За окном уже периодически с гулкими выстрелами расцветали фейерверки и звучно хлопали петарды. Лакки пугался, прижимал уши и ближе к полуночи, когда залпы участились, схватил кухонное полотенце, лежавшее на коленях Кости, и, смешно путаясь в нем, побежал в коридор. — Куда это он? — слабо удивился Антон. Пьян он пока не был, ну не от вина же! Или был? Но не от вина. А от самой праздничной, какой-то семейной атмосферы, от уюта, от вкусной еды, от Кости, сидевшего почти колено к колену на диване. — В дупло свое прячется, — проследил за енотом взглядом заботливого папашки Костя. Антон встал и вышел следом за Лакки, тот, недовольно рыча, затаскивал полотенце по лестничке — вверху возле турника прямо в боковой стенке антресоли было прорезано круглое отверстие, через которое он и засочился внутрь. Действительно дупло! — Эй, — крикнул из комнаты Костя, — начинается! Антон рванул назад и успел на последних ударах курантов схватить фужер с шампанским, налитым Костей, и загадать желание. На улице гремела канонада из салютов и фейерверков; Костя взял бутылку и предложил: — Пошли на балкон. Они вышли и, словно детишки, пялились на красочное зрелище. На балконе было холодно, от непрерывных выстрелов закладывало уши, и все равно уходить в тепло не хотелось. Костя снова разлил по фужерам шампанское, но Антон сунул свой бокал ему в руку и рванул в комнату, вернулся с курткой Кости и со своим пальто и сказал, кутаясь в него: — Ну вот, теперь можно наслаждаться. Он подержал шампанское, пока Костя оделся, отдал ему его фужер и, касаясь своим его края, пожелал: — Пусть в этом году тебе встретится человек, с которым будет уютно как со старыми тапочками. Тот заржал и пожелал в ответ: — Если на улице ночью кто-то нападет на тебя, то пусть это будут деньги! — Чтобы неприятности разбегались от тебя как тараканы от света, — не остался в долгу Антон. Чем дальше, тем упоротей становились тосты и пожелания; шампанское закончилось, и они вернулись в комнату. Костя вытащил бутылку коньяка: — Ну что, заполируем? — Давай, — согласился слегка окосевший Антон.