***
Ему пять лет, и отец зовет Тобио на улицу и показывает на небо. - Видишь? – он указывает на сборник непонятных завихрений и ярких огоньков – Тобио кажется, что это просто куча звезд, находящихся очень близко – и с ожиданием смотрит на сына. – Как думаешь, что это? - Звезды. Отец улыбается. - Это еще одна галактика. - Галактика? - Нам еще так много неизвестно о Вселенной, об ее огромных, бесконечных галактиках, бесконечных измерениях. Разве тебе не хочется понять их, Тобио? – Отец устремляет свой взгляд в небеса, и на его лице ясно отражается тоска. - А там есть Солнце? – спрашивает Тобио, внимательно разглядывая небо. - Да, Солнце и наверняка еще много чего. А вот чего именно, нам неизвестно. - Я хочу увидеть Солнце, - заявляет, почти требует Тобио, скрестив руки на груди. - Не сомневаюсь, увидишь. - Обещаю.***
Тобио был чертовски зол на ложь отца. Он обещал Тобио, что покажет ему Солнце. Но вместо этого он уходит и умирает. Глупо-глупо-глупо. Почему он исследовал неизвестное таким отвратительным способом? Он же понимал, что это опасно, правда? Тобио почти не понимает, о чем говорят на похоронах, вокруг темнота – вокруг всегда темнота – и люди говорят, что смерть отца не была напрасной. Это позволило узнать очень многое о той неизвестной галактике. Тобио решает, что больше не хочет увидеть Солнце. Он плачет и плачет, и мама обнимает его, но он все еще плачет. Солнце этого не стоит.***
Тобио тринадцать, и он вновь разглядывает небо. Та галактика совсем не изменилась, для Тобио это все то же скопление ярких звезд, и он задумывается, действительно ли Солнце ярче всех прочих звезд этой Вселенной? Тобио лежит на земле, подняв к небу раскрытую ладонь. Потом резко закрывает глаза и сжимает руку в кулак, прижимая его к сердцу. Имя чешется, но он даже не трогает его. Он слышал, как в школе шепчутся за его спиной, как насмехаются над именем, написанном на его шее. Они дразнят его, называя Королем без Королевы. Что ж, королем он не являлся, а вот принцем – возможно. Мама вышла замуж за Короля всего через два года после смерти его отца. Тобио было противно, он чувствовал отвращение ко всему: к людям, наплевавшим на него, к трем новым детям у его матери, к ее вечно уставшим глазам с потухшим взглядом, к его одинокой фигуре, окруженной темнотой. Он ненавидит Короля за те запущенные в небо корабли, которые вечно пропадают, и ради чего? Ради открытия других звезд? Безусловно, эти звезды куда важнее человеческой жизни, ведь люди – лишь расходный материал. Тобио знает, что их планета лишь одна из миллиона, а может, и миллиарда иных планет. Он знает, что где-то существуют бесконечные возможности, однако в этой реальности он связан, ограничен, и ему никогда не увидеть сияние Солнца. Он знает, что является никем, что ему никогда не познать бесконечные возможности бесконечных галактик. Тем не менее, он хочет лично понять, за что же умер отец. Он смотрит на небо, надеясь вдруг узнать ответ. Но ничего не происходит.***
Даже во снах он считает звезды. Он засыпает, наблюдая за небом, его закрытые веки слегка подрагивают, когда усталость берет свое. Максимум, до чего он мог досчитать, это пятьсот двадцать две звезды, хотя все же понимал, что количество звезд бесконечно, что они постоянно умирают и рождаются. Ему сейчас семнадцать, и он больше не учится. Сейчас он присоединился к военным; на их планете существовало множество стран, и государства гордились мощью своей армии. Иногда он навещает мать, хотя она едва его помнит. Богатства и развлечения столицы промыли ей мозги, и Тобио ненавидит их. Он ненавидит коррупцию, ненавидит предательство. Программа исследования космического пространства наконец была закрыта после того, как семьи исследователей восстали и почти свергли правительство. Тобио ждал чуда, способного его спасти, спасти всех их от неизбежного краха основ общества. Он даже подумывал убежать, исчезнуть в другой стране, сменив имя и оставив позади того, кем он когда-то был. Но он знает – прошлое всегда будет следовать по пятам. Больше всего на свете Тобио мечтает быть счастливым. Он мечтает свободно улыбаться и смеяться, мечтает, чтобы рядом был кто-то близкий, мечтает узнать, что же означает «Солнце» на его шее, кого же ему предстоит полюбить? Существует ли вообще этот человек? Все его одноклассники уже нашли работу, каждый нашел свою вторую половинку, а Тобио все еще искал. Искал, даже не представляя, что же он ищет. Ему двадцать два, и его отправили в другую страну сражаться на войне. Он не попрощался с мамой, вряд ли она вообще помнит о существовании еще одного сына. Тобио видит множество смертей, он видит своих умирающих товарищей, он видит, как человек, которого он, возможно, мог бы полюбить, взрывается, разлетаясь на множество осколков, он видит слишком много того, чего не хотел видеть. Тобио потерял больше, чем когда-либо. Но бой окончен, и война выиграна, и он отправляется домой вместе с тысячью выживших солдат, одной десятой от той армии, что была изначально. Тобио получает медали за храбрость, за мужество, но они ничего не значат. Что значит быть храбрым? Что значит быть мужественным? Позволять другим умирать, чтобы жить самому? Убивать? Наблюдать за смертью своих товарищей? Медалей заслуживают погибшие, а не выжившие. Те, кто пытались, те, кто оказались достаточно самоотверженными и способными отдать свою жизнь за такую ерунду, как страна, те, кто заслуживают звания храбрецов. Он служил вместе с человеком по имени Кей Тсукишима, высокомерным блондином. Его вторая половинка, веснушчатый брюнет, попал под вражескую пулю и долго умирал. Тобио помнит, как Тсукишима держал голову мальчишки на коленях, как осторожно гладил его лицо, шепча успокаивающие слова, и плакал. Тсукишима с Тобио сдружились и помогали друг другу выживать, прикрывая спины, потому что выжить поодиночке там было невозможно. Тсукишима рассказывал Тобио, как они встретились с Ямагучи, как вместе пошли в начальную школу и до признания даже не догадывались, что носят на теле имена друг друга. Тобио кажется это забавным. Он понимает, что порой метка может ничего не значить, что это просто имя человека, которого ты когда-нибудь полюбишь. Но значит ли это, что Тобио, человек с именем, на деле не являющимся именем, никогда не полюбит? Тсушикима не расспрашивал Тобио о странных письменах на его шее, и Тобио даже благодарен ему за это. Тсукишима – тот еще мудак, он любит шутить на тему смертей и войн, любит поддразнивать Тобио за его увлечение звездами. Тобио не обижается. Разве что иногда немного мстит, придумывая Тсукишиме клички и прозвища, но никогда не желая его оскорбить: все же он слишком стеснителен и не может сказать, как счастлив и благодарен Тсукишиме, что тот был рядом, был его другом. И так они проходят через всю войну, вместе проходят. Потом они вдвоем посетили могилу брюнета, Тадаши Ямагучи. На самом деле это не была исключительно его могила: тело Ямагучи было похоронено вместе с десятками прочих трупов. Тсукишима положил полученную им медаль на могилу Ямагучи и закрыл глаза, забормотав что-то себе под нос, Тобио даже не пытался подслушивать. Тсукишима встает и отдает Тобио честь. Тот отдает честь в ответ, а затем Тсукишима разворачивается и уходит, не оглядываясь, и Тобио тоже уходит, уходит в место, которое он зовет домом, хотя и не уверен, стоит ли. Тобио даже не успевает сказать спасибо. Он никогда не был храбрым. Он бежал от самого себя, бежал от желания изучать бесконечные небеса, бежал от желания наконец увидеть Солнце. Он снова считает звезды, но останавливается на пятистах двадцати двух, вдруг понимая, что из его глаз текут слезы, и плачет, плачет, пока не проваливается в сон.***
Ему двадцать семь, и он сидел на ступеньках купленного исключительно для себя дома, когда вдруг заметил непонятный свет. Это свечение явно не является звездой, ничего похожего Тобио в жизни не видел. Странные огоньки то мигают, то вовсе выключаются, словно какие-то автомобильные фары. Кажется, на подобном корабле некогда летал отец Тобио. Огни слабеют, горят мигающим светом, и черная тень падает в лесу. Тобио какое-то время плутает по лесу с фонарем в руке. Свечение теперь красноватое, тусклое, почти погасшее. Сейчас ночь, и даже звезды не горят так ярко, как обычно. Он осторожно подходит к неизвестному кораблю; надо же, получается, правительство лгало и продолжает экспедиции, посылая людей на смерть из-за глупых прихотей, обещая испытателям, что они выживут и найдут нечто-то удивительное, никому ранее не известное. Он находит дверь и с трудом открывает ее, а множество фонариков внутри мерцают целым спектром цветов, яркие, будто звезды. В кабине Тобио видит три фигуры, двое из них, держась за руки, лежат лицом к лицу, а третий – чуть поодаль, свернувшись в клубок. Тобио растерян, он понятия не имеет, что же сказать и что сделать, и прекрасно при этом понимает, что люди не отсюда. У них слишком бледная кожа, по крайней мере, у одного из них, да и рыжие волосы – это все, кажется, не слишком нормально? Кончиками пальцев он осторожно касается рыжего и аккуратно толкает его. - Привет? Мальчишка стонет и, не отрывая глаз, приподнимается. - Я умер?.. - Эм, нет? И тогда рыжеволосый открывает глаза, и Тобио чуть не падает от изумления, потому что эти глаза были теплого оттенка янтаря, изумительно яркие, ярче, чем любая звезда, которую когда-либо видел Тобио, и он задается вопросом, а не Солнце ли это. - О ГОСПОДИ. Тобио в смятении смотрит на мальчишку - Простите? - ДАИЧИ! Сугавара! Проснитесь! – мальчишка пытается подбежать к остальным двум людям, пока что так и не очнувшимся, но спотыкается и чуть не падает. - Гравитация явно нестабильна… - бормочет он, потирая затылок. - Кхм, а ты кто вообще? – спрашивает Тобио, разглядывая развалившегося на полу корабля рыжика. - О, я Шое Хината! – он протягивает руку, но Тобио просто смотрит на нее. - Тобио Кагеяма, - отвечает Тобио, продолжая глядеть на руку. - Это не Земля, да? – спрашивает мальчишка, Шое, смущаясь и убирая руку. - Земля? – бормочет Тобио. - Хах, действительно, вряд ли это она… - вздыхает Шое, на четвереньках подползая к остальным двум членам экипажа. – В любом случае, Тобио, исключительно приятно с тобой познакомиться! – хихикает Шое, и Кагеяма вдруг осознает, что он в сто раз ослепительнее звезд. Однако он лишь кивает и в изумлении наблюдает за этим удивительным пареньком, расталкивающим своих медленно просыпающихся друзей. - Эм, да, мне тоже очень приятно.