Драбблы

      Яркий свет ударил в глаза, когда Гарри попытался приоткрыть веки. Он совершенно не помнил, что произошло. Всё, что он мог припомнить — это падение с метлы, острая пронзительная боль, а дальше пустота. Сейчас ничего не болело. По-видимому, он находился в больничном крыле.       — Он упал мне на руки, — сказал голос в смеси со смехом и всхлипом. Это было так похоже на голос Малфоя, но это не могло быть правдой, ведь Малфой ненавидел его. — Вообще-то, если он хотел привлечь моё внимание, он мог бы выбрать менее опасный способ.       Другой грустный смех принадлежал Гермионе:       — Но ты поймал его. Снитч был в поле твоего зрения, а ты нырнул, чтобы поймать его.       Гарри услышал смех, звучавший, как голос Рона, и не мог в это поверить. Как такое возможно: Рон, Гермиона и Малфой вели вполне нормальную беседу около его постели.       — Это уже не имеет значения, — снова зазвучал голос Малфоя. — Ведь он в итоге всё же ударился головой.       — Ты должен сказать ему о своих чувствах, — произнесла Гермиона, отгоняя не совсем приятный разговор.       Сердце Гарри пропустило удар. Это было так нереально. Мало того, что Малфой волнуется о нём, так ещё Рон и Гермиона чувствуют себя вполне естественно рядом с ним. Гарри наконец-то открыл глаза и увидел перед собой рыжие волосы, густые каштановые волосы и серебристо-блондинестые. У Гарри перехватило дыхание в тот момент, когда зелёные глаза встретились с серыми.       — Я люблю тебя, — пробормотал Малфой. Это было слишком хорошо, чтобы быть похожей на правду, но он действительно не ослышался.       — Ч-что? — прохрипел Гарри, его голос звучал грубо.       — Жаль он не может услышать тебя, — тихо сказала Гермиона, и Гарри посмотрел на них обоих. Брови Гермионы были сведены вместе, а глаза были красные, видимо, от слёз. Рон обнял Гермиону, его лицо было мертвенно-бледным и отстранённым.       Гарри почувствовал, как чья-то рука легла поверх его, и снова обратил свой взор к Малфою.       — Ты просто заноза в заднице, — теперь его голос звучал под стать обычному Малфою. — Ты никогда не замечал, как сильно я тебя хотел. Я всегда оставался в тени твоего яркого света, пытаясь привлечь твоё внимание. Ты не замечал меня, даже когда я заставлял тебя злиться. Почему ты такой упрямый? Я совершил одну единственную ошибку, когда нам было по одиннадцать, и после этого даже не пытался изменить твоё мнение о себе.       Гарри был настолько ошеломлён таким откровением, что даже не заметил Рона, склонившегося, чтобы в утешающем жесте похлопать Малфоя по плечу.       — Хорошо, дружище, — сказал Рон. Было очевидно, что ему было крайне неудобно, но он старался выразить свою поддержку. — Теперь ты можешь его отпустить.       Отпустить? Почему он должен это делать?       — Нет, Малфой. Драко, я тоже люблю тебя. Я не собирался отталкивать тебя, ты не дол...       — Я не хочу, — произнёс Малфой, крепче сжимая руку Гарри. — Я не оставлю тебя.       Гарри лучезарно улыбнулся и поднял руку, чтобы коснуться щеки Драко.       Но его рука прошла насквозь.       Сердце Гарри упало, а сомнения стали возрастать всё больше.       — Драко, — стала утешать его Гермиона, — мы уже говорили об этом. Гарри... — Гарри посмотрел на Гермиону, у неё-то должны были быть ответы: почему он не может коснуться Малфоя? — Гарри был в коме несколько лет.       Что?       — Колдомедики ничем не могут ему помочь. Они прибегли к маггловским методам, чтобы поддерживать его жизнь.       Наконец Гарри обратил своё внимание на окружающую обстановку. Стены, постель и занавески вокруг кровати были белоснежно белыми, мотивационные плакаты на стенах и постоянный звук бип... бип... бип... исходящий от маггловского аппарата, присоединённого к руке Гарри, которую сейчас держал Малфой. Он был не в больничном крыле, а в больнице Св. Мунго.       — Эй, всё хорошо! — прокричал Гарри. — Я теперь не сплю. Я могу вернуться... Мы могли бы...       — Нам пора идти, Малфой, — произнёс Рон. — Мы все пришли попрощаться и закончить всё прежде, чем...       Гарри не мог больше этого терпеть и подорвался с постели:       — Вы не можете бросить меня только потому, что я был в коме! Вы просто... — и только тогда Гарри увидел... Он обернулся и увидел, что вовсе не вставал с постели. Его тело, его длинные волосы всё ещё лежали на постели. И трое человек вокруг смотрели вовсе не на него, а на его тело, всё так же лежащее на постели.       Бип... Бип... Бип... Бип... Бип...       Рон и Гермиона встали и помогли Малфою подняться с его кресла, он наконец-то отпустил безвольную руку Гарри.       — Пошли, Драко, — сказала Гермиона, сдерживая слёзы. — Мы сделали то, зачем пришли.       — Нет! Не оставляйте меня! — завопил Гарри, пытаясь привлечь их внимание, следуя за ними.       Бип... Бип... Бип... Бип... Бип...       Гермиона проводила парней на выход и повернулась в сторону Гарри:       — Прости, Гарри... Я буду скучать...       Она направила свою волшебную палочку на аппарат.       Бип... Бип... Бип... Бип... Бип...       — Нет! Я проснулся! Я всё ещё здесь! Всё ещё здесь! Гермиона, стой!       Гермиона махнула палочкой.       Биииииииииииииииииииииииииииииип... ***       — Идём, Драко, мы сделали то, зачем пришли.       Драко чувствовал себя разбитым, когда вышел из палаты Гарри. Он понимал, что Гермиона пыталась спровадить его, чтобы он не услышал того, что она собирается сделать. Но он остался, хотя и не мог вынести мысли о том, что должно случиться с Гарри.       Бип... Бип... Бип... Бип... Бип...       Драко слышал мягкий и полный печали голос Гермионы:       — Прости, Гарри... Я буду скучать...       Бип... Бип... Бип... Бип... Бип... Бип...       Сердце Драко затрепетало в груди. Он не мог сказать точно: слышал ли он устойчивый сигнал машины или своё собственное нарастающее сердцебиение. Он повернулся и пошёл обратно к палате Гарри. Может быть, а вдруг может...       Биииииииииииииииииииииииииип...       Драко почувствовал, как его сердце остановилось, как только аппарат объявил о смерти. Он схватился за грудь и прижался к стене. Это случилось, он слышал, как это произошло.       Мальчик-который-выжил...       Парень, которого он любил…       Умер…       Биииииииииииииииип... Бип... Бип...       Он поднял взгляд. Всё вокруг было размыто от слёз, но он знал, что ему не показалось. Это был маггловский аппарат, который всё ещё был подключён к сердцу Гарри. Он всё ещё пищал, даже без машины заставлявшей сердце Гарри биться.       Это могло означать только одно.       — Не... оставляй... меня... — донёсся хриплый голос изнутри палаты. — Я... всё ещё... жив...       Голос заставил сердце Драко сжаться и в тоже время бешено стучать в груди.       — Ох, Гарри... — прозвучал надломленный голос Гермионы из палаты. Драко смог заставить себя двигаться, только когда Рон пробежал мимо него, услышав звуковой сигнал.       Он медленно вошёл в палату, уставившись в пол и нервно посмеиваясь. У него было столько много снов, где Гарри наконец очнулся. И он молился бесчисленное множество раз, чтобы это оказалось правдой. Наконец он решился поднять глаза.       Ярко-зелёные глаза встретились с серыми, и мир вновь размылся из-за слёз.       — Драко... — тихо зазвучал хриплый и отвыкший из-за долгого молчания голос, как только Драко приблизился к постели. Он чувствует безумную боль в груди, когда рука Гарри тянется к нему и касается его руки, — я тоже... тебя люблю... люблю... такого засранца...       Драко уткнулся лицом в руку Гарри, позволяя всей своей печали и счастью выйти наружу.       Гарри жив.       Он жив.       И он мой.