Воспитание

      Над землей кружиться листва, пока я гуляю босиком по ней. Мне так приятно, когда ног касаются мелкие камешки, что кажутся мне очень реальными, не смотря на то, что я просто сплю. Понимаю, что скоро придется прийти в себя, но я до последнего держусь за эту прекрасную иллюзию.       - Люк! - кто-то нежно зовет меня, но я дальше сплю. - Пожалуйста, Люк, мне очень жаль, что так получилось, - признается очень знакомый голос. - Прости! - умоляет он, понимая, что я его слышу, но не думаю, что он заслуживает прощения. - Я очень сожалею, - признается он, не собираясь отставать.       - Пошел прочь! - кричу я и толкаю его в груди руками, но сразу же оказываюсь в его плену.       - А я знал, что ты не спишь, сынок.       - Знал? - спрашиваю я, кажется, для связки речи, хотя мне это вообще не нужно. Зачем общаться с людьми, если они тебе делают больно?       - Знал, мой милый сынок. Я всё о тебе знаю, но иногда не могу сдержатся при виде твоего тела и милого личика. Сначала я хотел его изуродовать, чтобы не желать видеть его утром, но потом передумал, поняв, что тогда придется и уничтожить твое тело, ведь я хочу владеть им каждую ночь, а ещё мне так сладка твоя душа, что я не смогу провести остаток своей жизни, пойми же, мой мальчик, я буду всегда тебя любить, - признается он, но я ведь понимаю, что это не любовь.       - Когда любят, не насилуют и не унижают, - твердо бросаю ему дрожащим голосом от слёз, что душат меня внутри.       - Я по другому не умею, - дальше оправдывается он и очень ласково обнимает меня, приятно прикасаясь ко мне. Сначала они только ласкают плечи очень даже по-дружески, но потом пальцев стаёт все больше и они пускаются все ниже, пытаясь проникнуть в самые беззащитные места, что я только имею.       - Не надо, прекрати! - умоляю папу, из моего рта вырываются стоны, а бедра двигаются навстречу мягким пальцам, пытаясь насадится на них все глубже, поэтому Вейдер справедливо говорит, что мне нравиться.       - И что же? - интересуется папа, с наслаждением наблюдая за моими визгами и изгибами тела, ведь и раньше мы занимались не очень правильными вещами. Да и когда мы, вообще, занимались чем-то правильным? Мы постоянно играем в очень жестокие игры, где я всегда остаюсь наказан, а папа радуется, ведь я даю повод себя лишний раз выпороть или трахнуть. Вот так мы играем, но есть вещи, что меня особенно огорчают. Например, заключения Хана или же непонятное расположение Леи. Где она теперь не знает никто, кроме её самой. И за это я очень сильно люблю девчонку, ведь она никогда не позволит себя поймать, не смотря ни на что, а это настолько важно в нашем мире, что я даже понемногу расслабляют, думая об этом, и этим, кажется, очень удачно пользуется Вейдер. Папа очень жестко запихивает в мой рот свой член.       - Давай, куколка! - подгоняет он, пока я из-за всех сил стараюсь ему угодить, чтобы хотя бы сегодня не пытал Хана или же Хакса. Они мне оба так дороги, что даже не могу выбрать кого-то. Остается подчинятся, чтобы не потерять навсегда обоих, ведь иногда мне просто приятно знать, что эти два мужчины рядом: один, как друг, а второй, как лучший друг, и ничего этого не изменит.