***
Тогда, год назад, равно как и значительно позже, никто не знал о тайной связи между офицером Джилл Валентайн и её капитаном Альбертом Вескером, тщательно скрываемой ими с определённым успехом. Кроме «Цыплячьего сердца», как с иронией многие коллеги по работе дали прозвище трусливому пилоту отряда, но узнал он об этих взаимоотношениях не в самой благополучной ситуации. Джилл привлекала взгляды мужчин давно, и Брэд не был исключением. Даже Форест Спейер оказался не так настойчив, как Викерс. Если первый после жёсткого отказа более не проявлял попыток сблизиться с симпатичной шатенкой, хоть порой с интересом поглядывал в её сторону, то трусишка, наоборот, стал упорным, пусть и изрядно получал неодобрение со стороны объекта воздыхания. Даже редкие цветы, любимый молочный шоколад, прочие мелочи не могли смягчить шатенку. Брэд не сдавался. Пожалуй, именно это сыграло злую шутку с ним. Не подозревая о том, что Валентайн уже принадлежит другому, Викерс в один из летних деньков подошёл непозволительно близко к ней, начав непринудительную беседу, - так она позволяла общаться с нею, - однако с продвижением диалога незаметно для девушки приступал к черте, к каковой, как оказалось, нельзя было подступаться вовсе. В тот день во внутреннем дворе полицейского участка, а именно близ одной из лавочек, не было почти никого. Почти. Не считая Джилл и Брэда, однако, за их беседой тайно наблюдал Вескер. У мужчины отлично развито чутьё на… разные моменты. Вот и здесь он застал довольно интересную картину. Как истинный полицейский на задании, он затаился неподалёку, тем не менее, ничем не выдал своего присутствия. Поначалу не выдал. Обустройство внутреннего двора участка позволяло такое: Джилл сидела перед фонтаном, сзади росли кусты, там же, позади, располагалась ещё несколько скамеек, на одну из которых присел вроде как отдохнуть командир «STARS», оставаясь незамеченным для них. Весь вид говорил о расслабленном состоянии владельца, даже слабая полуусмешка, едва тронувшая жёсткие губы копа, но внутри…. Внутри он весь напряжён, жадно ловя каждое слово из чужого разговора. Ярость вкупе с ревностью истинного хозяина женщины, – он уже тогда считал Джилл своей, – закипала внутри. Однако, как ему довелось видеть, самой пассии перестал нравиться разговор с товарищем. Когда Викерс пододвинулся на лишний дюйм к ней, она холодно ответила, пресекая попытку сближения. Упёртый баран-пилот не отступался, начиная разгорячённо говорить, не настолько громко, чтобы привлечь чьё-либо внимание, но достаточно, дабы незримый для наглеца наблюдатель уловил слова, что слетали с губ неудачливого поклонника. Другие полицейские, каковых в парке находилось около десятка, некоторые даже со своими жёнами пришли провести обеденное время, как обычно бывало в летние погожие деньки, не проявили ни малейшего интереса к собеседникам. Решив, что зря тянуть время и позволять дальше щенку вести себя непозволительно, блондин, проведя кончиком языка по нижней губе, поднялся со скамьи, распрямил плечи, одновременно отряхнув быстрым движением форму от невидимой пыли. Неспешным прогулочным шагом командир отряда вышел из-за укрытия, медленно обойдя кусты, незаметно для двух коллег, как раз в тот момент, когда наивный и уверенный в себе Викерс осмелился приобнять Джилл против её воли, - его, Вескера, малышку, - за талию и притянуть ближе. Валентайн, как удачно, вовремя остановила мужчину, готового коснуться её, но хищный капитан узрел это. О, он был зол. Шатенка, заметив только сейчас своего любовника, замерла, будто бы её окатили ведром холодной воды, сверху щедро добавив снегу. Встретившись взглядом с капитаном, виновато опустила голову, разрывая временный зрительный контакт. Викерс, наивно не понимая всей сути ситуации, недоумённо повернул голову, тоже заметив начальника. Тут же неловко отпустил девушку, однако руководствуясь правилами о недопустимости служебного романа, нежели тем, как покусился на чужое – о данном даже не ведал. Достаточно увидев, мужчина ушёл восвояси, напоследок послав застигнутым врасплох отблеск солнцезащитных очков. И он после проучил обоих. Джилл за то, что неосознанно позволила случиться этой беседе, а трусливого пилота за покушение на его собственность. Вопреки ожиданиям, его девочке достался самый «сладкий» кусок – блондин лишь твёрдо подтвердил ей же самой право обладания ею, вот неудачливый ухаживатель получил довольно горькое блюдо. На тренировке в конце недели вечером последним из всех Вескер выбрал Викерса. Никто из отряда не мог совладать в ведении боя с капитаном, даже наиболее умелые среди всех в отрядах Крис и Форест, тем более пилот, внутренне опасающийся сурового блондина. Отпустив как всегда отряд под конец занятия, непосредственный начальник остался один на один с трусливым подопечным. Бедный Брэд, он даже не подозревал, что случиться сейчас. Первый удар он пропустил, неуклюже поднялся с пола, куда упал, сражённый неожиданным вторым. В зале оставались только трое и, как мрачно подметил коварный мстительный блондин, помимо них, двух борющихся, присутствовала и Джилл. Виновница смотрела, долго, с нескрываемым страхом, в оцепенении, с приходящим пониманием ситуации на бой, нет, на жестокое избиение. Вескер не щадил пилота, нанося всё новые и новые удары, с ловкостью обходя блоки, не позволяя тому ответить, изредка приговаривал: - Защищайся! Где твоя оборона, боец?! Я не держу слабых в отряде, учти! Повторяя эти слова, каковые изрекал каждому и на всяком уроке, порой прибавляя новые и новые словосочетания, уязвляющие противника-жертву, имитируя злоумышленника, командир спецотряда наносил удары, но делал это осмотрительно. Не в лицо, нет, только в торс, плечи, руки, не ниже пояса, хоть и было такое желание кастрировать мальчишку, ещё в спину, когда избиваемый Викерс позорно пытался смыться с места боя. Особенно сильные удары нанёс жестокосердной чередой по пояснице, отчего парень глухо застонал сквозь тесно сжатые зубы. Почки у несчастного после такого нещадно ныли при любом упоминании о произошедшем как минимум недели три, а в моче Брэда присутствовал мареновый оттенок крови. Вопреки случившемуся, трусишка молчал, зная о небезопасности открывать рот ради упоминания о…. Впрочем, до Джилл он даже мыслями не доходил, стараясь избегать её общества, лишь коротко здороваясь, после опуская виновато взгляд под ноги, одновременно чувствуя тяжёлый взор командира на своей побитой спине. Коллеги сочувствующе глядели на Викерса в течение следующей недели: они думали об обычном бое, не подозревая о намеренном избиении, ведь каждому доставалась пара рядовых тумаков на усердной тренировке. Таковы были условия спаррингов между всеми в отряде, как в имитации настоящего боя. Тем не менее, удары, каковые Вескер наносил подчинённому, оказались намного интенсивнее, беспощаднее, неистовее. - Преступник не будет щадить тебя, Цыплёнок, он не прекратит попытки убить тебя. Давай же, покажи мне, на что способен ты… Но в тот вечер, дождливый, поздний, болезненный для избитого бойца «STARS», удача на краткий миг повернулась лицом к пилоту, наградив при очередном мощном ударе крепко сжатого кулака потерей сознания. Не было ни боли, ни холодной сосредоточенности блондина, ни беспомощности Джилл, к которой накануне подошёл Викерс. Жестокий командир замер, приводя дыхание в норму. Гнев вкупе с приступом ревности кипел внутри, однако внешне человек оставался спокоен, даже невозмутим. Обыкновенное занятие, более ничего. Правда, до этого частые спарринги проводились в паре с Редфилдом, который частенько надоедал начальнику, перечил, порой даже дерзил, за что, к слову, платил на тренировках. Но даже с Крисом Альберт не так жестоко обходился, как с Цыплёнком. Для посторонних всё должно остаться тайной. Пребывавшая в немом оцепенении Джилл наконец-то очнулась, тихо, но тяжело простонав под впечатлением от увиденного зрелища, нерешительно двинулась к месту боя. На задании готовая ко всему, ныне она не смогла и пальцем пошевелить – настолько неожиданно случилось данное зрелище неравного и жестокого боя. Вескер повернул вначале голову к подошедшей, затем обернулся полностью. Небрежно кивнув на распластавшегося на полу бесчувственного мальчишку, проговорил с тихим рыком, выдававшем злость вкупе с оставшимся запалом после поединка: - Вот что бывает с теми, кто покушается на мою женщину, Джилл. Ты ведь этого хотела, когда…, - тут он с шумом втянул ноздрями воздух, почти со свистом, - позволила ему касаться себя? Я видел, как ты сопротивлялась, только слишком слабо. Когда он чуть было не…. Ха-ха, тут ты хорошо его остановила, да. Хотя, подозреваю, что не заметь он меня, то мог бы продолжить, да, Джилл? - тут он угрожающе нахмурил светлые брови, но не двинулся к ней, нет, зато поставил ботинок на шею Викерса, не подозревающего об опасности, - неужели я… не настолько хорош? Ответь же мне, мисс Валентайн. - Альберт, - она вновь двинулась к нему, однако он вздрогнул от собственного произнесённого имени. Она говорила тихо, с меланхолией от увиденного, с некой болью в голосе, но она была виновна! Хотя бы в том, как позволила приблизиться к себе. Он видел, что было во внутреннем дворе участка. Достаточно, чтобы наказать подчинённого. Ботинок более не надавливал на уязвимую шею бойца: он поднялся и замер, впрочем, готовый с размаху опуститься на то же самое место к беде неудачливого пилота, чтобы прервать его жизнь. – Капитан! На этот раз она резко выкрикнула звание мужчины, каковому по негласному закону принадлежала. Вескер, окинув подчинённую исступлённым взором, с ироничной усмешкой на губах, опустил с силой ногу. Подошва берца с гулким ударом опустилась в каком-то жалком сантиметре от шеи Брэда, не повредив его, впрочем, заставив очнуться. Неверующе раскрыв глаза спустя пару минут, тот зажмурился от яркого света ламп, освещающих зал для тренировок. Привыкнув к освещению, он вновь осмотрелся. Над ним склонилась Джилл, обеспокоенно осматривающая появляющиеся синяки на оголённых руках товарища. Опасливо тут же поискав взглядом командира, Викерс нашёл его: тот невозмутимо стоял около перекладин, плечом прислонившись к оным, но внимательно следя за подначальными коллегами цепким взором холодных глаз, скрытых под тёмными солнцезащитными очками, не оставляющих владельца даже во время спаррингов. Брэд попытался сесть, в тот же миг непроизвольно застонав, лёг обратно. Всё тело ныло, молило о том, чтобы принесли лёд, приложили к местам пришедшихся ударов, чтобы дали обезболивающее, да хоть что-то, лишь бы избавить от тех ощущений, что роем злобных ос накинулись на его организм, стремясь замучить. Спина, а в особенности поясница ныли, рёбра буквально трещали, моля не прикасаться, не беспокоить их ни при каком случае. Как выяснилось позже, пара рёбер была сломана, а ещё в одном появилась трещина. Вескер жестоко наказал Брэда, оставив данный эпизод надолго в трусливой душе щенка. Услышав стон поверженного бойца, Джилл укоряюще бросила краткий взгляд на блондина. Он ответил ей холодной усмешкой. Вздрогнув от неясного чувства боязни, повернулась к избитому. Спустя пару минут Вескер подошёл вплотную к ним. Тогда-то, как вспоминала в роковой вечер Джилл, спустя год, он предупредил Цыплёнка о грозивших ему переменах в жизни, если тот не научится держаться на расстоянии от его женщины, не пресекая черту. Значительно позже, уладив дела с пилотом, уже дома, ревнивый мужчина накинулся на шатенку, повалив ту на кровать. Для той Джилл Валентайн этот секс казался грубым, но в тот момент она никак не хотела признавать одного простого факта: её почти что изнасиловали, не считая всё же некоего согласия с её стороны. Укусов и ран не было, нет, он причинил ей лишь терпимую физическую боль, не исключая жёсткого обхождения и ревнивого поведения, но… можно ли считать тот вечер проявлением, слабым появлением, внутреннего зверя Вескера?***
Брэд Викерс неловко переминался от обуревавшего его волнения с ноги на ногу, когда позвонил. Он сомневался: удастся ли задуманное? Когда казалось, что уже ничего не произойдёт, то дверь всё же вначале приоткрылась, он не поверил прежде даже этому, а затем раскрылась полностью, являя хозяйку дома во всём обличии. Мужчина невольно затаил дыхание: лёгкий шёлковый халатик идеально сидел на фигуре шатенки, к слову, весьма привлекательной. Однако в свете луны гость не заметил, как встречавшая его вздрогнула, будто почувствовав что-то, что могло бы напугать её. Не увидел он и синяков со следами укусов, покрывавших определённые участки её тела. Незамеченными остались глубокие разрезы от наручников около запястий. Всё внимание привлекла именно сама Валентайн, не её состояние, нет. Сделав короткий встречный шаг, тут же остановился в недоумении, заметив, как Джилл неосознанно ухватилась пальцами правой руки за дверную ручку, намереваясь захлопнуть дверь перед носом у него. Крепкая ладонь парня остановила дверь, после и сама девушка тоже. Неизвестное вновь помешало ей совершить данное: будто передумав, она отпускает металл, отходя чуть в сторону, приглашая его, Викерса, войти в дом. Такому повороту мужчина был рад, так что не замедлил на этот раз миновать порог, вступив в полумрак коридора, разбавляемый лишь одиноким светильником, только что включённым хозяйкой дома. Бывший сослуживец знал о том, как тяжело Джилл переживала из-за смерти товарищей, как ныли её раны, полученные неизвестно в каком бою в том арклейском лесу, правда, не ведал о том, что на самом деле произошло там со всеми товарищами, в особенности с Джилл. Самое главное известно – суровый капитан Альберт Вескер погиб в горах. Теперь никто не помешает Викерсу быть рядом с шатенкой. О, наивный глупец, он просто доверился интуиции равно как мимолётной подсказке одного из своих приятелей: когда женщина остаётся одна, в особенности после тяжёлых событий, то она может допустить некоторое из того, что не могла бы позволить до этого. Особенно подпустить мужчину ближе, даже того, который до этого абсолютно был неинтересен. Невесть откуда советчик узнал такое, но Викерс отчаянно ухватился за малейшую туманную подсказку, пусть даже та могла бы быть ложной, вожделея удовлетворить свои эгоистичные пожелания. На краткий вопрос Валентайн о том, зачем пришёл, брюнет ответил: - Берри волновался. Просил зайти и спросить тебя о твоём здоровье. Как ты, Джилл? Наспех придуманная отговорка подействовала на измученную женщину, она не подумала о том, как именно мог Бёртон, опасающийся слежки вкупе с преследованиями, взять выключенный телефон и позвонить не ей напрямую, а «Цыплёнку», доверия каковому более не было. Она неспешно рассказывала о том, как её раны, - насколько это обнадёживающее звучало, - начинают заживать, как температура не так сильно донимает её, но говорила с отвлечённым интересом, думая о чём-то другом, погружённая в свой собственный мир. Викерс не торопил её, незаметно закрыв дверь, чуть позже подойдя близко к говорившей. Как с довольством отметил он, что Джилл не отошла от него, попросту не заметив нарушения личного пространства. - Это хорошо, Джилл. Но… как сама ты? Я имею в виду… ведь ты одна и нелегко с этим справиться…, - немного замялся, подбирая нужные слова, - тебе нужна помощь, понимаешь? «О, да! Разумеется, ты пришёл помочь ей, щенок! Как же, думаешь о том, что я мёртв? Но я-то знаю, за чем ты действительно пришёл. Эта женщина не будет принадлежать тебе, никогда!» - яростно пролетели мысли в голове у затаившегося зверя. Все его мышцы напряжены в ожидании лишь одной команды, каковую пошлёт мозг для тела: наброситься на соперника и растерзать. - Помощь? – она неуверенно переспросила, не понимая до конца настоящую цель пребывания бывшего сослуживца здесь. - Помощь. Просто помощь, - немного поспешно, в то же время натянуто. Викерса начинали вновь посещать сомнения насчёт данной встречи. Он желал, чтобы тот момент, когда Джилл окажется в его объятиях, наступил как можно скорее. Да, он жаждал близости с ней. И после целого года униженной трусости перед начальником и его пассией, целого года вынужденного соблюдения дистанции, каковую хотелось нарушить каждый раз, как Вескер уезжал на один или даже несколько дней в «командировку», - на деле же оказывающейся в тайне ото всех посещением лабораторий «Амбреллы», - пилот распавшегося спецотряда «STARS» наконец-то может нарушить ранее установленные границы. Когда шатенка повернулась к нему, требуя больших объяснений, он ловко поймал её правую ладонь, сжимая в своей. Его взгляд обратился к её глазам, но там он не увидел ничего, кроме как некой горечи, страха, отстранённости от происходящего. По прошествии нескольких секунд Валентайн вздрогнула, попыталась отдёрнуть руку, которую мужчина выпустил, разумно решив не настаивать на своём. Пока что. Страх девушки насторожил его врождённое чувство самосохранения, трусость вкупе со слабо развитой интуицией противно заканючили: «оставь, оставь её и беги». Если бы Брэд послушался этого внутреннего голоса, то, возможно, остался бы в живых. Вопреки заунывному предостережению, Викерс решил заглушить в себе всё постороннее, обратившись с новыми словами к собеседнице: - Тебе нужно помочь, я знаю. Здесь в одиночестве, - покачал неодобрительно головой, будто подтверждая собственные слова, - довольно тяжело находиться человеку. Я понимаю, каково это, - на самом деле, как отметила впоследствии Джилл, он ничего абсолютно не понимал, решив, что таким образом сумеет склонить вызванную благосклонность женщины в свою пользу, - и поэтому здесь и сейчас ты не одна. Видишь? И прежде, чем она сумела что-либо возразить, «Цыплёнок» притянул её ближе, обхватывая с жадностью плавную талию, эгоистично сжимая захват рук, не заботясь о ранах собеседницы. От необыкновенной и, как до сих пор казалось Брэду, нереальной, близости отдало жаром в пах. Прикрыв глаза от удовольствия, - «наконец-то», - он уткнулся носом в плечо хозяйки дома, отмечая, как оно отчего-то влажное. Чуть позже отметил, что халатик, каковой скрывал тело Джилл, как трусишка надеялся, ненадолго, от вожделеющего взора, носит на себе запах…. Викерс не мог определить, чего именно… - Брэд, прекрати, - тем временем Валентайн очнулась от оцепенения, пытаясь высвободиться от захвата наглеца. Ей уже определённо не нравилась ситуация, в которой по воле случая оказалась. Если раньше пилот отряда держался на почтительном расстоянии, то сейчас же он явно желал заполучить её в качестве объекта удовлетворения своих прихотей. Она отлично понимала теперь, ради чего пришёл в столь поздний час к ней бывший товарищ, решивший воспользоваться смертью Вескера и беззащитностью его одинокой любовницы. Коллега раньше бросал на неё голодные взгляды, особенно на тренировках, но украдкой, пока не видит капитан. Боль в теле от сдавливающих рук становилась всё нестерпимее, когда Джилл вновь попыталась вразумит обречённого глупца: - Мне больно! Прекрати же! – отчаянно рванувшись, замерла, увидев краем глаза то, что послужило новой точкой отсчёта событиям настоящей ночи. Уже в попытке предупредить крикнула: - Брэд! Он не услышал её предостерегающего возгласа, но понял гораздо больше, когда получил ответ на собственный вопрос. Чем же пахнет халат Джилл? Помимо лекарств, запаха девушки, на нём было что-то ещё, совсем свежее, как вовремя подсказала слаборазвитая интуиция. Мускус, явный запах мускуса, слишком насыщенного, как казалось бы. Наверное, из-за того, что оставивший его был чересчур усерден в своих намерениях? Или же…. Но кому мог принадлежать такой запах, более схожий с животным? Когда Викерс вновь вдохнул, во время, когда Джилл повторно прокричала почти что в ухо ему его же имя, то разгадка, хоть и абсолютно нелогичная для неосведомлённого Брэда, пришла сама собой. Разумеется, Джилл Валентайн могла пахнуть только Альбертом Вескером. Мужчина оставил свою метку на принадлежащей ему женщине, ничего удивительного и только. Но есть одно «но». Вескер умер уже как два дня, а мускус… как будто оставлен недавно, почти только что. И влажные следы на шее Джилл. Это не пот – чувствуется по духу слюна, когда как внезапно ткань халата по неясной причине сползла ниже, приоткрывая плечо. Мужчина замер, заметив раны на коже недавней собеседницы, почему-то испуганно замершей в его руках. Следы укусов. Кто мог так истерзать её? Однако повязки на ране, тем более такой, не оказалось. Тогда где она? Холодный пот выступил на спине Викерса, когда он наконец почувствовал чужое присутствие рядом, а в особенности тяжёлый взгляд, упиравшийся в спину. Такой взор мог принадлежать только одному человеку – суровому капитану спецотряда «STARS» Альберту Вескеру. Нет, как бы нереально ни было происходящее, но запах на халате, слюна, и укусы, как смог определить пилот, оставил только командир. Как?! Как возможно? Ведь Крис рассказал всем о смерти предателя, о том, при каких обстоятельствах умер данный человек. И всё же… Он жив?! Словно подтверждая его догадки, позади раздался тихий раскатистый рык, по крайней мере, в тишине коридора показалось именно так, затем нарочито громкий шаг. Ботинок с чуть приглушённым ковровой дорожкой звуком опустился на пол, за ним второй. Джилл в руках Брэда задрожала, отстранилась, выбралась из вмиг ослабевших рук пилота и отошла на пару шагов, пятясь назад, пока не упёрлась спиной в стену. Викерс, не до конца приняв суть ситуации, медленно обернулся. Внутри всё сжалось, вмиг похолодело, когда человек узрел мужчину, с ненавистью, тихой яростью глядевшего на него с презрением. Крылья носа хищно раздувались, говоря о едва сдерживаемом гневе. Губы собраны в жёсткую линию, не обещающую ни малейшей поблажки. Не желая смотреть сразу в глаза капитану, подчинённый, а он чувствовал именно таким себя сейчас, совсем как раньше, поспешно перевёл взгляд на руки блондина: те сложены на груди, но мышцы, взбугрившиеся под кожей, не вселяли уверенности в благополучном исходе данной встречи. Далее внимание привлекла форма полицейского, запятнанная кровью. Дыра в одежде представляла голый живот с густыми светлыми волосками на коже. Вокруг рваных краёв ткани грязно-бурая высохшая кровь подтверждала рассказ Редфилда насчёт способа убийства. Взгляд упал ниже пояса, на котором висела прикреплённая кобура с пистолетом, и Викерс, по-прежнему разглядывая внезапно ожившего, понял ещё одну вещь: Вескер находиться в состоянии не только гнева, но ещё сильного сексуального возбуждения. На штанах отчётливо проступал холм, ширинка, казалось, едва сдерживала пыл мужчины. Брэд коротко бросил взгляд на Джилл. Так вот почему она была так напугана. Бывший любовник пришёл отомстить ей, напоследок решив изнасиловать! Только так можно было объяснить тревогу женщины. Вздрогнув при мысли о том, что теперь может совершить предатель-убийца, «Цыплёнок» произвёл новую ошибку, помимо той, когда взглянул на Джилл снова. Попятившись, заставил капитана двинуться к нему. Тогда подчинённый сделал ещё один шаг, но соперник точно так же сделал новый шаг навстречу, не позволяя расстоянию увеличиться между ними, наоборот, плодотворно сокращая его. Молчание тяжёлым грузом опустилось на дом бывшего офицера Валентайн, будто поглощая все звуки из-за пределов жилища, оставляя лишь те, что нарушали тишину в коридоре. Сама хозяйка не двигалась, почти затаила дыхание, не произнесла ни единого звука, старалась стать наиболее незаметной для двух мужчин, дабы не привлечь к себе лишнего внимания второго гостя – это могло стать ошибкой для него. Однако вопреки попыткам женщины скрыться глупый пилот вновь обратился к ней, когда безвыходно упёрся спиною в стену, и, стремясь избежать ужасно сурового взора капитана, переключил внимание на ту, что недавно была в его объятиях. Халат скрывал тело, но даже под тканью видны плавные изгибы, хотя не это теперь приняло внимание, а лицо, на котором присутствовало ярко выраженное сожаление вкупе с боязнью ожидания, неизвестности, опасности. Как оказалось, данное стало последней каплей, отчего сдержанный блондин нарушил тягостное затишье, обозначая приход сокрушительной бури: - Брэд Викерс. Однажды, как, надеюсь, помнишь, ты перешёл мне дорогу, посмев…, - тут его кулаки непроизвольно сжались, стремясь сдержать закипающую при воспоминаниях о глупости парня ярость, - Посмев приблизиться к ней, - здесь взгляд кошачьих глаз обратился к Джилл, его малышке, - Я наказал тебя тогда. Ты помнишь, Брэд? Помнишь, Цыплёнок?! Викерс зачарованно смотрел в глаза нежеланного оппонента, парализованный неким затаённым ужасом. Его глаза! Глаза не принадлежали человеку. Как раньше не заметил эти огни? Из-за того, как боялся взгляда командира, не поднимал глаз, боясь вступить в зрительный контакт с ним. И ещё кое-что. Всё заключалось в довольно простом предмете: очки скрывали неестественный дар той вакцины, хотя до этого Джилл смогла рассмотреть яростно горящие огни за тёмными линзами. Сейчас же очки по-прежнему привычно сидели на переносице хозяина, правда, тот наклонил угрожающе голову, отчего вертикальные зрачки стали видны очень даже чётко, почти без преграды. Словно загипнотизированный огнями души зверя, не сразу заметил неудачливый боец то, насколько близко теперь стоит блондин. Сократив одним широким шагом расстояние меж ними двоими, Вескер навис над подчинённым, с удовлетворением отмечая тот факт, что явно превосходит наглого пилота, загнанного в тупик, по многим параметрам. В ширине плеч, в росте, в телосложении… во всём том, что красит мужчину, ведь теперь именно он, Альберт Вескер, является идеальным существом, а не какой-то трусливый человечишка, по ошибке попавший в элитный спецотряд города Раккун благодаря некогда замолвленному словечку перед шефом Айронсом. - Д-да, - нерешительно. Желая отвести взгляд, Цыплёнок понуро опустил голову, начиная рассматривать ковровую дорожку, однако ему не позволили так вести себя. Одним складным движением соперник ухватил пальцами подбородок трусишки, заставляя вновь поднять голову, неотрывно глядеть именно в глаза, в эти неестественные огни, полные гнева, жажды убийства – как с ужасом отметил струсивший парень. - Я не слышу тебя, червяк. Так ответишь ты мне или так и будешь скулить? – с издёвкой, едва скрываемым раздражением, с неким наслаждением от осознания беспомощности жертвы. Вескер оглядел с ног до головы вмиг побледневшего пилота, презрительно вздёрнув при этом верхнюю губу. От цепкого взора не укрылось то, как Брэд пытается вжаться в стенку, будто бы настоящее смогло бы спасти от него, капитана спецотряда. Погибшего отряда: остатки, чудом выжившие, не считались полноценными бойцами при некоторых условиях, так что…. Мощный удар под дых выбил весь воздух из лёгких, со свистом покинувший грудь Викерса, который согнулся в три погибели от боли, пронзившей весь торс. Глядя на скорчившегося бойца, командир не преминул нанести новый удар локтём по позвоночнику глупца, посмевшего вновь кинуть молящий о спасении взор на его, Альберта Вескера, его и более ничью, женщину. Джилл, из-за каковой разыгрывалась столь жестокая картина, попыталась остановить зверя, но тот с яростью глянул на неё, пресекая вмиг все попытки. Викерс хрипел, пытаясь насильно втолкнуть ставший необычайно труднодоступным кислород в себя, надеясь не задохнуться в попытках вновь задышать. Во рту ощущалась кровь – он не знал, что некоторые его рёбра сломились под кулаком блондина, пропоров ткани и вонзившись осколками в те самые лёгкие, не желавшие принимать необходимый воздух. На глазах выступили слёзы от боли, сеткой окутавшей грудную клетку. Внезапно перед глазами размытая от влаги солёных капель темнота наполнилась новыми красками. Брэд не сразу понял, что, а точнее, кто перед ним. Дикие глаза зверя заплясали размытыми от застилавшей глаза жалкого соперника пелены огоньками прямо перед самым лицом, не давая побитому возможности как следует разглядеть хищника, а чуть позже твёрдый как сталь голос раздался совсем рядом с ухом, внушая новую волну трепета в сознание Цыплёнка. - Вот и доигрался, Викерс. Я поговорю с тобой, поговорю серьёзно, по-мужски. О, не бойся, прежним уже не уйти отсюда. Скажу даже немного больше: тебе не посчастливиться вновь увидеть солнце. Зато…, - зловещая пауза, - никогда не сможешь приставать к моей девочке. Она моя, и я как следует объясню это тебе, Брэд Викерс! После произнесённого кошачьи глаза исчезают, на спину несчастного со всей тяжестью опускается ботинок. Торс опять воет в приступе болезненных ощущений, когда подошва покидает поверхность тела лишь для того, чтобы с новой силой опуститься на другое место, прямо промеж лопаток, удобное для блондина. Задумчиво упёршись сомкнутыми в замок пальцами на колено правой ноги, тем самым прибавляя дополнительный вес на несчастного бедолагу, мужчина с затаённым интересом садиста следил за реакцией Брэда, не преминув в назидание напомнить, по какому проступку тот страдает. - Джилл…. О, да. Она многим нравится и в этом я прав. Но больше всех именно мне. Знаешь, почему она? Ха-ха, она моя малышка, вот почему. Только я имею право приближаться к ней – ни ты, ни Крис, ни Форест, никто иной. Не позволю никому сделать такое, пока я рядом. Уж такой вот собственник, ха-ха. Только я имею право целовать её – такие сопляки вроде тебя называют это по-своему, «сосаться». Как низко, грязно, жалко. В самый раз для «низкого сорта». Только я имею право обнимать её – твои лапы даже рядом не стоят, глупец. Впрочем, мои руки иногда обходились чересчур грубовато с ней, что уж говорить о других? Только я имею право брать её, мою Джилли, везде, где захочу. Да, Джилл? – сузившиеся в полумраке вертикальные зрачки обращены к ней, когда как она, нерешительно приблизившись на шаг к мужчинам, опять замерла под требовательным взглядом блондина. В довершение длинного рассуждения говоривший не преминул сурово впечатать кулак в бок напряжённо сопевшего собеседника. Глухой стон послужил кратким отзывом. Спина едва согнулась, но парень ещё держался, хоть из его рта вырвались тонким веером те немногие капли крови, прибывавшей в рот. Вескер не обратил ни малейшего внимания на него, когда как кошачьи глаза были направлены на виновницу такого раздора. На его вопрос она не ответила, знала: ему не нужен её ответ, чтобы подтвердить свою правоту. Он говорил с Брэдом другим языком. Языком кулака и внушаемого чувства ужаса. - Даже не представляешь, Брэд, насколько она хороша, - знаменуя сказанное, склонился к уху неудачливого человека, словно сообщая по секрету сказанное, презрительно отметил то, как по всему телу оппонента пробежала дрожь, следом окинул уже стоявшую рядом женщину вожделенным взором. Видел, как её ладони оказались близко, но не отстранился, нет. Интерес проснулся в глубине его разума: что же дальше? Валентайн осторожно прикоснулась к его лицу, начиная ласково проводить подушечками пальцев по скулам, пытаясь на деле отвлечь от бедняги, согнувшегося под ботинком командира. Тихий одобрительный рык, однако, ни один мускул на крепких руках не дрогнул, дабы отпустить пойманного. Казалось, Джилл ничуть не опечалилась из-за такого, наоборот, продолжила мягкие касания. О, мужчина не скрывал, как ему нравится такое поведение своей подруги, он-то знал: пытается задобрить его, утихомирить появившуюся и, вероятно, отчётливо видную в глубине огненных омутов жажду убийства. Но малышка не учла одного факта, каковой говорил против всех попыток найти наиболее благоприятный исход этой роковой встречи двух мужчин, один из которых трусливый до мозга костей, второй же – непредсказуем и опасен как пламя. Бешенство закипало с каждой долей секунды внутри груди капитана от осознания возможности того, насколько далеко готов был зайти Цыплёнок в своих усилиях добиться расположения чужой женщины, неудачливый, с трудом выполняющий чётко отданные приказы, довольно неважный противник на тренировках, непонимающий слов. Зверь внутри Вескера жаждал расплаты, а остановить его казалось невозможным. Впрочем, именно так оно было. «Нет, просто так он отсюда не уйдёт», - промелькнула ещё одна мысль в голове светловолосого бойца, в то время как мягкие ладони снова и снова дарили ласку, - «Напрасно, Джилл, стараешься. Нет-нет, продолжай, ведь я только «за». Интересно, на что ещё пойдёшь в наивном стремлении спасти жизнь этого червяка. Боишься новой крови, понимаю…». Глупость парня окончательно навредила ему, вызвав очередную вспышку ярости у взведённого до нервного предела самоконтроля нечеловека. Поражённый взгляд, когда с трудом поднял голову, а затем повернул в сторону шатенки, в котором таилась тщетная надежда на спасение от разъярённого любовника-садиста, достиг цели. Бывшая коллега проигнорировала попытку контакта с нею, разумно избегая неприятностей. Внезапно краткое умиротворение нарушила фраза, что последняя из произнесённых пилотом «STARS» запомнилась Валентайн перед его смертью, ведь после произошедшего он более не мог изрекать слов: - Тогда, может, поделишься? – дерзость, решившая пробудиться в напуганном в самый неподходящий момент, окончательно подписала ему приговор. Возможно, если бы Брэд выразился немного точнее…. Но нет, даже то оказалось наверняка тщетным. Неизвестно для женщины, что дословно подразумевал под словами убитый, однако дикий зверь принял настоящее по-своему. Единственное, оставшееся в памяти у дурного пилота перед потерей сознания, было такого: рассерженный рык; рука, что единым махом ухватила жертву за грудки; огонь диких глаз капитана; брошенное в напутствие оскорбительно-презрительное «жалкий цыплёнок»; мощный удар по лицу, предзнаменовавший приход темноты. - Вескер! – тихое восклицание из уст шатенки последовало вслед за глухим звуком упавшего мешком на половик тела. Впрочем, данное осталось без участия. Учащённо дышавший от едва ли контролируемого желания убить дерзившего тут же, в коридоре, блондин сжимал-разжимал ладони в кулаки. Правый кулак обагрён вырвавшейся изо рта труса кровью, как с нарастающей паникой отметила наблюдавшая. Солнцезащитные очки чуть сползли ниже, предоставляя возможность увидеть во всей красе пламя, окружавшее сузившиеся вертикальные зрачки. Оскаленные зубы почти что скрипели – так крепко стиснуты оказались они. Слюна покрывала губы…. Нет, сейчас девушка не рискнула бы подойти к нему. Ни за что. Наоборот, она медленными шажками удалилась в гостиную, опасливо не упуская из виду зверя, пока дверной косяк не скрыл неприятное зрелище и его участников за собой. Осторожно, будто бы от такого действия диван мог исчезнуть, присела, нерешительно сжав поясок халата. Прислушалась. Ничего. Из коридора ни единого звука не донеслось. Может, Вескер впал в состояние, напоминающее глубокий транс? Да нет, вряд ли. Сейчас он занят самоконтролем – это точно. Или он ждёт, что совершит она? Но молчание не нарушалось, когда как неизвестность упала тяжёлым грузом на сердце шатенки. Долгая, тянущаяся как смола тишина наступила в доме Валентайн.