***
Джилл нетерпеливо возилась с наручниками и, увы, тщетно. Она не желала вновь оставаться беззащитной перед насильником. Железо не отпускало, хоть прикованная прилагала все возможные усилия для освобождения. Её вводило в панику само осознание ситуации. Во–первых, она находилась в комнате наедине с уже знакомой неприятностью, но не в карцере, что пока радовало. Во-вторых, её приковали к кровати, как и той ночью. В-третьих, наручники, как бы не были прилежны усилия, просто так не отпустят. Железо уже растревожило корку на ранах, так что запястья упорно ныли, сообщая о боли. Сукровица сочилась сквозь трещины коросты, а вместе с лимфатической жидкостью выходила и кровь. В-четвёртых, приглушённые, но отчётливо отпечатавшиеся в памяти, слишком нечеловеческие для человека и оборвавшиеся почти в самом начале крики из подвала дошли до её слуха, вызвав волну ужаса. С тех пор прошло немало времени, так что каждая минута была на счёту. В-пятых, после разборок с Бредом, глупым пилотом, затейник всех её бед намеревался изнасиловать жертву вновь. С особым цинизмом, судя по намёкам. Или же нет? Неважно, итог один – она вновь почувствует этого негодяя в себе. И, наконец, завершая краткий список, до Джилл дошло последнее известие спустя длительное время: в тишине дома раздались шаги на первом этаже, затем уже кто-то неспешно поднимался по лестнице. Валентайн пробрал страх, и она с удвоенным рвением принялась за наручники. Неужели всё это время она зря медлила? И да, потеряла впустую драгоценные секунды, пребывая в раздумьях, паникуя, отчаиваясь, страшась. С усердием вновь дёрнула бездушные оковы. Они лишь в ответ звякали, но не позволяли пленнице ни на секунду ощутить, что ей может улыбнуться удача. Джилл тихо, сквозь зубы, посылала проклятие бездушному металлу. Шаги уже ближе, её ничто не спасёт… – О, Джилли! – та, к кому обратились, вздрогнула, испуганно замерев. Она не имеет никакого желания поворачиваться к своему врагу. Он, как выяснилось вскоре, не возражает. Лишь принялся с ленцой барабанить костяшками пальцев по дверному косяку. Тихий скрип деревянной рамы - судя по всему, охотник лениво прислонился к ней, разглядывая свою следующую жертву. – Не называй меня так… – тихо. Стук не прекратился, ведь капитан даже не прервал неизвестный ей ритм, выбиваемый по дереву. – Хах, моя непоседливая малышка. Эти наручники крепки, впрочем, ты и так уже это выяснила. О, нет-нет-нет, не стоит, - тут он приметил маленький успех подчинённой, у которой кисть правой руки начала было обманчиво проходить в кольцо металла, однако, на этом удача окончилась, - Это опасно. Ты ведь застрянешь здесь надолго. К чему неудобства терпеть? Невзирая на его добродушный тон, командир погибшего спецотряда мигом подошёл ближе и, – Джилл старалась не смотреть на него, – принялся за наручники. Она видела лишь его руки, но и их хватило, чтобы удостоверить шатенку в ужасной смерти Викерса. Обагрённые кровью ладони убийцы вмиг приковали взгляд женщины к себе. Джилл и не видела более ничего, кроме них. Не знала, как Вескер, укоряюще цокнув языком, поправил наручники и, проверяя её ранения, пришёл к выводу, что раз его девочка столь строптива, то стоит туже затянуть кольца. Конечно, ему больно не хотелось растревожить её раны – в конце концов, не должна же его малышка истечь кровью до того, как он приступит к самой занимательной части дела. Склонился ниже, одновременно следя за пленной – не видит ли она его лица? Однако та пока не стремилась разглядеть его. Даже когда наручники ещё раз щёлкнули, свидетельствуя о претворённой в жизнь мысленной угрозе, Джилл не отвела зачарованного взгляда от рук убивца. У мужчины скупо дёрнулись уголки губ на некое подобие ухмылки, как тут же он, сжав ладони шатенки в своих, заставил её поднять в ответ голову. Сразу прямо взглянул ей в глаза. У неё не было иного выхода. Вначале даже не поняла, что изменилось в капитане. Нет, не сразу разглядела при ночном свете, - хоть и видно хорошо следы преступления, - чужую кровь. Затем, когда осознание пришло, Джилл вздрогнула. Капитан не двигался, ожидая дальнейшего. За тёмными очками его холодный взгляд с любопытством учёного изучал подопытную. Нет, она не желала знать, что на самом деле произошло в подвале между незваными гостями, но вопреки всему не обделённая воображением, видя окровавленный рот и прочие свидетельства, пришла к неутешительным мыслям. «Зверь… Он действительно животное. Значит, и меня ждёт незавидная участь…», - увы, мысли подорвали её надежды. С затаённым страхом посмотрела в его глаза, скрытые за равнодушными стёклами очков. Вертикальный зрачок расширен в темноте, невольно вселяя страх своим противоестественным происхождением, хотя после прошедшего вечера, можно было бы сказать - Джилл уже не стоило боятся неожиданностей. Однако она страшилась капитана, хоть и пыталась скрыть это с переменчивым успехом. Зверь чувствовал её страх, да, и это придавало сильному уверенность. - Ещё раз убеждаюсь в ранее сказанном, - решилась нарушить тишину. Вместо ответа незваный гость едва заметно нахмурил брови. Впрочем, более ничего и не изменилось в его облике. Он предвкушал дальнейшее. Дикие глаза с ожиданием смотрели в её. - Так и будешь молчать? – он подтвердил сказанное нерушимым безмолвием. – Что с тобой стало? Впрочем, это лишь означает то, насколько изменился ты. Не люблю повторяться, - она укорительно покачала головой, насколько позволяло её положение. Его пальцы крепче сжали её ладони, вынуждая продолжать. Она не торопилась, но и не сопротивлялась долго. Жуткая ухмылка исказила окровавленные тонкие губы слушателя, стоило говорящей вновь начать. - Всего лишь животное. Ты поддался своим инстинктам. Нет, ты привык им поддаваться. Мне ничуть не жаль тебя, - замечала, как его глаза чуть светятся в темноте, как у кота. Но, в отличие от представителя рода кошачьего, у командира погибшего отряда данное зависело не только от освещения, но и от испытываемых им эмоций. В данном случае Джилл напрасно злила его, несмотря на то, что с удовольствием видела некую бурю в глазах ночного кошмара. - Нет, - твёрдо. Крылья носа дрогнули, когда он резко задержал дыхание. Она замерла. – Нет, Джилл, ты не права. Животное есть в каждом из нас. Вопрос в том, насколько мы его показываем. Никогда не задумывалась над этим, малышка? Ежедневно мы все подвержены этому, мисс Валентайн. Я лишь привык действовать из соображений собственных целей. Мне нет дела до остальных. - Эгоист. Как предсказуемо…, - не растерялась с ответом, смело выдерживая тяжёлый взгляд оппонента. - Мы все, - тут поддался вперёд, почти вплотную приблизившись к ней так, что бывшая подчинённая жестокого капитана ощущала дыхание упомянутого на своей коже. Мурашками покрывшаяся кожа выдавала впечатления пленной от упомянутой близости. Нечеловеческие глаза непозволительно близко, и их холод прожигал насквозь. - Мы все эгоисты, - повторил. Собеседница молчала. Тогда он потянулся и пальцами дотронулся до бока жертвы. Она вздрогнула, а в свете лунном предатель видел, какие следы оставили его пальцы. Чужая кровь, не свернувшаяся за это время, отпечатком осталась на нежной коже. Джилл не знала, зато чувствовала вначале холод, затем лишь что-то влажное. «Догадалась…», - в мыслях Вескера промелькнуло данное, когда заприметил, как вздрогнула и дёрнулась, будто желая сбросить с себя кровь убитого. Он вновь и вновь трогал её, будто пробуя вновь нежную кожу своими грубыми подушечками пальцев, изучая с сосредоточенностью учёного. Вопреки ситуации, касания оказались почти ласковыми, что пугало Валентайн ещё больше, нежели жёсткие ласки, которые вполне ожидаемо получить. - Нет, не надо…, - тихо промолвила. Пальцы остановились. Хмыкнув, мужчина замер на секунды, затем, приняв какое-то решение, отчего его губы исказила едва приметная усмешка, от которой Джилл вдвойне стало не по себе, нагнулся вперёд, вмиг сокращая расстояние между ним и жертвой до ничтожного минимума. - Тебе это должно понравится, моя малышка Валентайн, - угрожающе прозвучало в наступившей на мгновение тишине. Малышка Валентайн не могла уйти, хоть как-то отодвинуться дальше от ненормального, отчего он внутренне ликовал. Когда она поняла, что он замыслил, то, увы, было «рано». Пыталась воспротивиться – напрасно. Рукою ухватив непокорную за волосы, Вескер, как и ранее до этого, задрал голову Джилл, обнажая её шею. Её глаза расширились от ужаса. Окровавленные подбородок, рот, щёки и прямой нос зверя, находившиеся непозволительно близко, тому причиной являлись. Она противилась – напрасно. Ответом явился жуткий оскал, вмиг остудивший пыл жертвы. Влажный от слюны язык, вскользь пройдя по шее, коснулся её губ, вселяя отвращение. На попытки отстраниться, вырваться последовал не менее красноречивый угрожающий взгляд. Мужчина лизал уголки её губ, мягко, но с течением секунд всё более проявляя настойчивость. В момент, который приходился наиболее удачным, бывший капитан примкнул своими устами к желанным губам. Одновременно с этим сильными пальцами хитрый зверь сжал плечо своей дичи, каковая от боли издала глухой вскрик, что позволило победителю окончательно утвердиться. Слюна с примесью крови – вот что ощутила Джилл, когда Вескер праздновал успех. Его мокрый до неприличия язык игрался с её, властвуя и унижая этой нереальной пыткой. Он мастерски мучил её этим невольным поцелуем на протяжении минуты, давая испробовать вкус сегодняшней роковой ночи. Офицер Валентайн уже не сопротивлялась: чужие пальцы крепко держали её за волосы, при каждом удобном случае напоминая о себе. Отвращение от чужой крови, дикости нечеловека могли вызвать рвотные позывы, если бы Джилл не устояла. Она держалась, насколько ещё могла – такое положение дел радовало изверга. - Аргх… Это было отлично! – с животным восторгом. Кровь Викерса с его лица запачкала Джилл, отчего вокруг её губ остались следы, равно как и на щёках. - Рада, что тебе понравилось, - с сарказмом, отплёвываясь от «приятного» поцелуя, бросив негодующий взор на насильника, почему-то шумно дышавшего. - Мы можем повторить, - похотливо, не без успеха выровняв дыхание. Готовый претворить намерение в жизнь, остановился, заприметив испуганный вид жертвы. – Чуть позже, - уже значительно мягче. Голод в глазах ничем нельзя скрыть. - Не надо. Я ведь не выдержу. Разве.… Разве карцера мало? Не смогу, понимаешь… - Не волнуйся, буду нежен, - непреклонно. Языком лизал её щёку, будто недовольный тем, что измазал свою малышку в грязи. Или же наслаждаясь данным? - Прекрати…, - ничего не изменилось. – Не стоит, - уверенно. Однако перемен не было. Тут, изловчившись, в единый миг ногами ударила в мужчину, надеясь на лучшее. Такая выходка не осталась безнаказанной. Командир, вмиг среагировав, подставил спину под удар, в это же мгновение рукою сильнее ухватил непокорную за волосы. Услышав вскрик, полный боли, добавил со щедростью десерта. Пальцами второй руки до боли стиснул женские ладони. Джилл сдалась, это ясно стало после того, как она, вскрикнув, проговорила: - Прекрати, мне больно! Отпустив шатенку из своеобразного захвата и позволив ей не без его помощи принять удобное положение на кровати, нечеловек встал, гневно раздувая ноздри. Казалось бы, она должна уже подчиниться ему, однако по-прежнему выказывала непокорность. - Джилл! – она уткнулась лицом в подушку, не желая видеть его. Её плечи вздрогнули, что, в принципе, являлось признаком хорошим для мучителя. – Зачем ты сопротивляешься. Я люблю играть, поверь… Это неизбежно, ты понимаешь. Так в чём же дело? Звериные глаза горели неким гневом, нахмуренные брови подтверждали не лучший настрой учёного, тонкие губы, не являвшие ни тени улыбки, сулить ничего хорошего не могли. - Иди и… смой с себя кровь, - тихо ответила, подняв голову и взглянув на него, хоть данное требовало усилий. - Зачем? Брэду уже всё равно, - пожал плечами, вроде бы не понимая шатенку. Однако он разумел. На самом деле, ему вполне охотно стать под струи тёплой воды, омывая тело от грязи, пота и крови, встречая последующие после водных процедур минуты чистым. Да, чистым, только не от того, что сидит внутри тебя. Будучи уверенным в том, что собеседница не просто так предложила нежданному гостю расслабиться под благотворными потоками воды, суровый нечеловек сложил руки на груди, будто выражая этим жестом непреклонность. К тому же, если и приступать к плотским утехам, то лучше чистым – малышка не простит ему той грязи, которой он запачкает её. Будто подтверждая его мысли, продолжила: - Когда будешь…, - тут она затихла, потом, собравшись с мыслями, дополнила, - заниматься со мной этим, я хочу без крови. Неважно, чьей. И… - Не откажусь от душа, Джилли, - прервал её, уже внешне расслабившись, хоть суровое лицо по-прежнему хранило неприступность перед эмоциями. Разве что глаза за солнцезащитными очками берегли в себе часть упомянутых. - И постарайся действительно быть нежным, - он не верил своим ушам. Малышка Джилли согласна на предстоящее рандеву? После столь тщетного, но упорного сопротивления? У него затаились некие подозрения. Впрочем, он не прочь поддержать новую игру. Малышка так любит играть с ним, до сих пор не осознавая, в какой она опасности. И у капитана «STARS» зародились не только сомнения вкупе с подозрениями, а даже и предположения, что может выкинуть его девочка. В конце концов, он не столь невнимателен, на что надеялась. - Ведь уже обещал тебе, что постараюсь им быть. Ты понимаешь, всё зависит от тебя, Джилли, - скупая усмешка, подтверждающая сказанное. - И от того, насколько ты умеешь себя сдерживать, - продолжила законченную фразу не без иронии. - Вопрос в том, хочешь ли принять душ со мною? Поверь, не откажусь… - Нет. Это благодаря тебе, - с пренебрежением к нему, указывая взглядом на свои раны. Она вновь менялась, как удовлетворённо отметил нечеловек. - Будь послушной девочкой, тогда не придётся страдать, - несмотря на пожелание, озвученное добродушным тоном, взгляд зверя был холоден и угрожающ. Она ответила не менее решительным взглядом, что обнадёжило Вескера на дополнительное укрощение строптивой. Всё-таки нельзя же отказать себе в удовольствии обуздать по-своему наивную Джилл ещё раз. Как только двинулся от неё, то, не в силах удержаться, пальцами смял ягодицу, с не меньшей усладой заслышав в свой адрес проклятие. Валентайн не переставала радовать своего капитана никогда, чему он был искренне благодарен за всё время их общения. Перед тем как покинуть спальню, он, не останавливаясь ни на секунду, не оборачиваясь, негромко, но чтобы заслышал адресат, прикованный наручниками к кровати, бросил в тишину: - Не испытывай моего терпения... Джилл… Казалось бы, фраза могла продолжиться, что исходило из начальной интонации, что оказалось вовсе не так. Будто передумав, говоривший в повисшее безмолвие оставил продолжение неизвестным. Но и этого вполне достаточно, как выяснилось, дабы вселить в затихшую шатенку некое сомнение относительно предполагаемых стараний к свободе. Тон, которым задана фраза, давал ясно уяснить – учёный не намерен терпеть более, чем необходимо для данной ситуации. Недоговорённость оставляла угрозу. Имя, с неким затаённым чувством, зверем, нет, не человеком, произнесено почти едва слышно, чуть басовито, - намеренно басовито, чего нельзя упустить из внимания. Пленница в глубине своих мыслей догадывалась о произошедшем в подвале – потерявший своё человеческое, внешне холодный и спокойный, до ужаса спокойный, капитан спецотряда «STARS» впал в некое безумие. Было ли оно обосновано его чудовищными идеями, ещё не поведанными в полной мере никому из живущих, или же тем, что произвело бывшего человека к новой жизни, неизвестно. Нельзя не заметить, - как ранее отметила в мыслях Валентайн, - безумство заметно на дне огненных глаз командира-предателя. Оно живёт на незримой границе, пока далеко для того, чтобы.… Чтобы что? На этот вопрос у жертвы обстоятельств ответа не сыскалось. Как только дверь в ванную захлопнулась за незваным гостем, послышался шум стаскиваемой и наспех скидываемой на пол одежды вкупе с обмундированием. Последующий шум воды успокоил впавшую в раздумья. Теперь, пока призрак её прошлого приводил себя в порядок, она имело право и время на претворение ещё одного плана в жизнь. Многообещающая ухмылка, чем-то сродни усмешке Вескера, исказила губы Джилл. Она не догадалась об ещё одном пути на свободу ранее, и теперь у неё есть шанс. Главное – никто не должен помешать исполнить задумку. Она не упустит выпавшую возможность просто так!***
В спешке скидывая с себя одежду, не потому, будто бы очень желал покончить с водными процедурами, нет, а желая избавиться поскорее от грязной ткани, что облепляла тело, впитав в себя пот, кровь, новые запахи, пыль и грязь. Жилет, к слову, не сослуживший службы как полагается, с тихой яростью скинут после недолгой возни на пол, за ним последовали рубашка, следом ботинки и прочее, что мешало на пути к освобождению из плена прошлого. Да, у Вескера та ночь ассоциировалось не только с прошедшими событиями, однако и со старой жизнью. Когда он закончил, на полу лежала груда обмундирования и формы, запачканной, уже ненужной. Медленно вдохнув, не менее быстро выдыхает, делая шаг к раковине, и, глядя в своё отражение, он повернул кран. Шум воды заглушил бы звуки, только не для него – он заслышал, как пленница звякнула цепью, будто на проверку. Не уразумев в этом ничего опасного, расслабился, не предпринимая ничего: капитан хорошо изучил свою подчинённую. Не полностью, о, нет, иначе она давно наскучила бы ему. Однако достаточно для того, дабы предугадать некоторые действия. Сейчас, например, она не посмеет никуда уйти, пока не убедиться в том, что её суровый командир вроде как полностью отвлечён и ничего не слышит. Она так думает, по крайней мере. «Хах, Джилли, даже не подозреваешь о моих новых способностях. Думаешь, я не слышал, как ты ходила по гостиной, пока я разбирался с этим щенком? Не знаю, что ты там отыскала на полке, хоть и догадываюсь, только вот прятать эту вещицу в халат и слишком невинно нести его сюда, наверх, было не лучшей идеей, согласись. Но нет, не волнуйся. Я дам тебе шанс. В конце концов, кто как не я разъяснит тебе о тщетности всех твоих попыток? Поверь, всё будет сказано очень доходчиво…», - такие размышления наполняли Вескера тем временем, пока под шум воды он разглядывал собственное лицо. Оно ничуть не изменилось, не стало мягким, сохраняя ту же строгость, правильные черты. Как всего сняв тёмные солнцезащитные очки, владелец тела своего без преград всматривался в собственные глаза. Радужка и зрачок подверглись трансформации. И если в ходе мутации радужка лишь с холодного серо-голубого цвета перешла в некий желтовато-огненный, в полумраке приобретавший своё опасное свечение, то вот зрачок мутировал иначе. Из круглого он видоизменился в щелевидный, иначе говоря, с человеческого в животный, вертикальный. Ныне за глаза Альберта Вескера можно причислить к роду кошачьих, чему подтверждением являлись его необычные глаза. По реакции двух людей, Брэда и Джилл, он выяснил, что под влиянием сильных чувств, будь то гнев или же похоть, безумие или едва сдерживаемая жажда убить, эта новоприобретённая особенность организма выдаёт его. Серо-голубые глаза человека, казалось, существовали сдержанней. Впрочем, - тут усмешка исказила тонкие окроплённые кровью губы, - можно считать данное весьма полезной мутацией. На протяжении двух дней скитаясь по лесу, выжидая момент, ему представилось время для испытаний способностей своего тела. Сила, выносливость, ловкость, быстрота – безусловно, радовали. Трансформация наделила и острым зрением, позволяющим различать даже мельчайшие детали, следы, едва примятую траву. Как зверь, он мог видеть в темноте, отлично ориентируясь. И, как верно подмечено ранее, собеседники могли потерять дар речи от яростного взгляда, столь необычного. По всей видимости, в состоянии нервного возбуждения они точно должны опасаться учёного. Отвлекаясь от рассматривания самого себя в отражении, Вескер внутренне отметил, что не прочь позаботиться о чистоте. Одновременно ухватив зубную щётку из стакана, - Джилл не посмела её убрать до сих пор к удовольствию владельца, - открутив колпачок тюбика зубной пасты, мигом выдавил нужную порцию на щетинки. После, глядя в зеркало, ощерился. Да, пожалуй, данное выглядело жутко: оскал, вокруг которого полно крови, явно выдавал нечеловеческую сущность внутри. Зверь лишь усмехнулся после, принимаясь за обычную процедуру.***
Женщина, не предпринимая никаких особо активных действий, лишь с силой дёрнула руками, вызывая бряцанье наручников. И замерла, вслушиваясь. Ей нужно удостовериться…***
Он прекрасно услышал посыл. Не отреагировал, чем дал бы понять, что слышит. Напротив, сохраняя прежний настрой, соблюдал негласные правила. Знал одно: малышка Валентайн осторожна и сразу не полезет в пекло. Он чистит зубы, следовательно, достаточно лишь пары секунд, дабы выплюнуть зубную пасту изо рта, отбросить щётку в раковину и, не закрывая кран, ринуться наперерез её, жертве, планам. Джилл не глупа, поэтому ждёт. Вескер сплюнул в раковину, захватил ладонями воду, помогая окончательно завершить процедуру. Впереди ещё одна, ничуть не лишняя.***
Она выжидала нужной минуты, секунды, однако, как назло, время тянулось мучительно долго. Нужно всего лишь, чтобы он залез в душевую кабину и принялся тереть себя намыленной мочалкой, и тогда, поглощённый процессом, не обратит внимания на возню из спальни. Плюс ко всему шум воды в кабине должен помочь пленнице. Она замерла, вслушиваясь. После чистки зубов, во время которой она проверяла капитана, кран закрыли, однако по прошествии минут двух не послышалось долгожданного звука закрываемых створок дверей душевой кабинки, такого необходимого для Джилл. Вместо него раздались другие, и заложница обстоятельств поняла, как придётся в ожидании провести чуть дольше: мужчина мочился, наверняка расслабленно прикрыв глаза. Вопреки предположению, она не хотела проверять, таково ли данное. Самое важное впереди.***
Как только Вескер шагнул под душ, то мысленно отметил: «Малышка, ты ждёшь именно этого. Давай же, действуй. Я дам тебе немного времени». Ухмылка собственным мыслям всего лишь подчеркнула, насколько просчитал хищник действия дичи. Струи поначалу прохладной, затем полившейся тёплой воды, после уже чуть горячее, ласкали кожу светловолосого убийцы, смывая следы преступлений и пребывания в лесу. Мыло в руке и привычная мочалка в другой обещали помочь очиститься ото всех грехов, хоть данное и не было возможным. Капитан принимался за нехитрое дело, попутно вслушиваясь без особого труда к звукам, окружавшим его. По прошествии нескольких приятных под душем минут, уже вполовину намылившись, он наконец-то услышал то, чего стоило ожидать. Тихое звяканье, какой-то удар об пол, приглушённый одеялом или ещё чем, по всей видимости. Яростно растирая бока, тем временем отметил, насколько осторожна, как и предполагалось, пленница. Ни единого постороннего звука на протяжении пары минут. Думает, будто он ничего не заметил. Или же нет? Впрочем, играть в такую бессмысленную игру для разнообразия стоило. Ему удастся так же вовремя остановить её, как и успеть принять полноценный душ. Конечно, придётся из плана вычеркнуть лишние минуты блаженства под струями воды, когда ничего не делаешь и только стоишь, наслаждаясь. Внутреннее чувство сообщало, будто не столь важна потеря. Мысли, порой хаотичные, из всей сути своего существа выводили: впереди намечается куда более лакомый кусочек. Размышления переменили русло, углубляясь в означенную в контексте тему. Рука сама собою потянулась к паху, ладонь накрыла член, пальцы слабо сжались. Вескер задышал на секунды чаще, нежели хотел. Но он не был бы собою, если бы не попытался сохранить контроль. Пальцы ещё немного огладили восприимчивую как к мыслям, так и к касаниям, плоть, следом покинули, не провоцируя. Обновлённый организм преподнёс подарок, и всё, что воспринималось, чувствовалось наиболее остро. Непривычное ощущение окружающего порой выводило мужчину из себя. Он должен быть сдержан, не потакать мыслям, от одной из которых готов был накинуться на объект вожделения. Это непривычно, по-юношески, слишком одурманивающее чувство похоти – не к лицу ему. Мочалка быстро прошлась по животу, чреслам, как тут слух уловил новый звук. Опять возня. Не будь он в душе, то, возможно, мог посмотреть, чем же это занимается Джилл. Разгадка не заставила ждать себя. Как наяву, он наблюдал за тем, что именно совершает непокорная. - Хах, Джилли, - промолвил едва слышно. Шумные струи воды подхватили сказанное, унося с собою. Вертикальные зрачки сузились от наслаждения, когда рука вновь посетила паховую область. На этот раз не без причины, конечно. Губка уже мягкой стороной прошлась по гениталиям, окончательно убирая неподобающие следы инцидента в подвале, в то время же послышалась повторная возня. Не слишком громко, но зверь знал о ней. При новом подозрительном звуке извне ванной комнаты Вескер смял губку, весьма удачно. Волна слабого удовольствия донеслась от паха. Двинул бёдрами навстречу руке. - Глупая Валентайн, поберегись… Кошачьи глаза из-под прикрытых наполовину век таили в пламени долю похоти, смешанной с некой страстью к объекту вожделения. - Всё знаю… Даже не пытайся… Малышка… Аргх… Хочу… сделать это…, - при очередном толчке, далее и последующих. Он сохранит выдержку, не даст зверю растерзать жертву. Безумию не позволит править. Пока что.***
Джилл принялась за исполнение плана, удостоверившись в благоприятности случая. Вода в кабине шумела вовсю, из спальни всегда слышно, ведь двери обеих комнат рядом. Это и хорошо и плохо. Подчинённая сможет услышать капитана, если тот встревожиться и решит проверить её. Во втором случае, если он заслышит её, а она не успеет притвориться, будто бы ничего не замышляла, то ей грозит серьёзная опасность. К сожалению, несчастная не могла знать о намерениях противника. Её план оказался простым. Ранее не догадалась о том, что можно исполнить такое, в чём и укоряла себя. Теперь представилась новая возможность, которую нельзя никак упустить, пусть она и окажется напрасной. Осторожно подтянувшись поближе к краю кровати, а именно ближе к ножке мебели, вокруг каковой и находились наручники, Джилл замерла, заслышав нежеланное бряцанье. Недостаточно аккуратно двигалась и теперь, задев металл ножки, насторожилась. Вопреки всему, из соседней комнаты ничего подозрительного в ответ не донеслось. Либо Вескер, как она втайне надеялась, не заслышал её через шум воды, либо мужчина не придал должного значения этому бряканью. Переждав немного, шатенка принялась за прерванное дело. Тихое звяканье наручников нервировало, однако останавливаться уже поздно. Да, Валентайн уже не сомневалась, что Вескер услышит её, приложи она ещё усилий, хоть и надеялась втайне на удачу. Перевернувшись на бок, насколько позволяла ситуация, осторожно обходясь с оковами, свесила ноги с кровати, нащупывая ступнями пол, будто бы опасаясь, что его вдруг не окажется. Разумеется, этого не произошло, и ногами почувствовала надёжную твёрдую поверхность. Оставалось лишь спуститься на пол, не вызвав никаких подозрений у незваного гостя. Только вот тут ей не удалось достичь задуманного. Будто бы назло, когда придвинулась ближе к краю, одеяло под ней предательски сползло и не оставалось иного выхода, как чудом захватить его коленями и упасть на пол. Падение смягчила вышеупомянутая постельная принадлежность, на что Джилл надеялась, так на то, что в тишине комнаты оглушительный грохот, как показалось пленной, не был на деле слышен для оппонента. Несмотря на тренировки и прочую боевую подготовку, сейчас её организм ослаблен, движения неуклюжи и порой даются с трудом. Ныне в ситуации офицер Валентайн старалась максимально приложить усилий для высвобождения. И в своих усердиях совершенно не обращала внимания на раны. Организм знал о боли, но она была пока недосягаемо до разума Джилл. Только стоило неудобно, весьма позорно упасть с собственной кровати, как корки застывшей сукровицы и крови, до этого треснувшие, уже вновь давали о себе знать. Левое бедро, на которое так неудачно приземлилась пленница, заныло, царапины загорели огнём, а плечо, покусанное «любовником», с удвоенной силой заныло. На одеяле остался отпечаток – след вытекающей сукровицы и крови. Стиснув зубы, дабы перетерпеть неприятные ощущения, женщина перевернулась на живот и, переведя взгляд на злополучную ножку кровати, перевела дух. Вот он, её шанс: подобравшись под кровать, максимально упереться спиной в мебель и приподнять упомянутую, затем вытащить наручники. По крайней мере, план был прост с первого взгляда, хоть задумавшая его и относилась с неким скептицизмом к исполнению. А вдруг наручники застрянут в неподходящий момент, а тут Вескер войдёт в комнату, или же у измотанной шатенки попросту не хватит сил? Все неприятные мысли роились в голове, снижая вероятность успеха. Невзирая на угнетающую атмосферу, Джилл собралась, чтобы привести план в исполнение. Прислушавшись к звукам из ванной, она принялась за дело. К сожалению, для ослабевшего организма приподнять кровать оказалось непросто. Пот струился по лицу несчастной, мышцы ныли, а между ножкой и полом появилось лишь мизерное расстояние, недостаточное для цепи наручников. Напрягшись ещё чуть-чуть, упорной удалось приподнять мебель на пару сантиметров. Теперь цепь могла пройти, чему обрадовалась Джилл. На полпути, увы, силы покинули ослабевшую, отчего ножка кровати со стуком опустилась на металл, а девушка с тихим всхлипом отчаявшейся рухнула на пол. Она не желала смотреть более на этот призрачный шанс. Как бы ни было крепко её тело, а болезнь после ночи в особняке сделала своё дело. Теперь бывшему офицеру элитного спецотряда оставалось лишь лежать на животе под кроватью и в собственном доме ожидать незавидной участи. Почти с ненавистью вспомнила, как мышцы предательски дрожали, а цепочка, поначалу никак не желавшая протискиваться под ножку, будто сговорившись со злодеем, и наконец-то с усилием протиснутая, вновь держала скованную.***
Вескер прекрасно ведал о происходящем в спальне. Он не удивился новым попыткам своей жертвы освободиться, но сохранял спокойствие. Знал, что ещё не время для выхода. Вода смывала уже не свидетельства существования животного, а мыло с тела – теперь он чист. Внешне. Под ногами вода приобрела буроватый оттенок благодаря смытой крови, не говоря уже о прочей лесной грязи. - Давай, Валентайн, у тебя получится, - с мрачной усмешкой, будто ожидая освобождения дичи лишь для того, чтобы вновь с особой жестокостью повеселиться. Сквозь шум воды он слышал возню подчинённой, хоть, казалось бы со стороны, не должен был вообще ведать об этом. Но острый слух донёс новую информацию – удача отвернулась от подопечной. Некий металлический звон заставил капитана нахмурить светлые брови. Впрочем, он лишь ослабил напор воды. Разумеется, легче выйти из душа и показать наивной девчонке, что к чему, но это слишком просто. Тогда остаётся другой вариант, который мучитель выбрал – ждать подходящего момента. Время тянулось не столь долго для хищника в засаде. По прошествии десятка минут отметил, как возня возобновилась, - о данном свидетельствовало бряцанье наручников, - затем послышался глухой стук, новый звон. Наступила кратковременная тишина. Словно не желая спугнуть, Вескер замер, с особой жадностью улавливая каждый посторонний звук. «По всей видимости, мисс Валентайн удалось освободиться. Ну что ж, рад за неё. Посмотрим, как будешь действовать. Позабавь меня, ну, давай», - промелькнуло в мыслях мутанта. Тихое звяканье, после которого затаившийся понял – нужно действовать сейчас. Осторожно раскрыв створки кабины, схватил махровое полотенце.***
Джилл, ощущая, как сердце дико бьётся в грудной клетке, медленно кралась, стараясь сохранить конспирацию. Несмотря на сдержанность, каковую пыталась сохранять на заданиях, сейчас собственное тело мало слушалось её. В виски отдавал звук сердечного ритма, и освободившейся постоянно сдавалось, что этот гул слышен во всём доме. Миновав дверь спальни, с особой бережностью прокралась мимо ванной. Нет, она уже ничего не могла слышать, отчего-то возникший страх в её душе застилал разум, приказывая бежать. Джилл удавалось лишь сдерживаться, не переходя на бегство – тогда её точно поймают. Бедная, она и не подозревала о том, что уже в ловушке.***
Нужно подгадать особый момент, дабы внушить наивной девчонке то, чего она понимать отказывается категорически. Шум воды минуту назад прекратился, полотенцем светловолосый наспех и почти насухо обтёрся. Втянув носом влажный воздух, зверь приготовился. Дверь за спиною шатенки тихо, с едва слышимым скрипом отворилась, чего не заметила Джилл, поглощённая собственными ощущениями. Вескер осторожно шагнул в коридор и замер, всматриваясь в крадущуюся в нескольких шагах от него дичь. Нет, она совершенно не замечала ничего. Однако капитан приметил, как с секунды на секунду готова сорваться с места, побежав. К двери? Нет, не успеет отпереть. К окну? Его тоже нужно открыть и перебраться. Подгоняемой страхом, жертве вполне удалось бы выпрыгнуть. Если её не настигнут раньше. Сложив руки на груди, с неким скептицизмом наблюдал за женщиной, будто забавляясь над всей ситуацией в целом. Ноздри широко раздувались, вбирая воздух. Нет, не злился капитан, а только распалялся. В принципе, стоило припугнуть непокорную. Поколебавшись, не подозревая о наблюдении, повинуясь внутреннему инстинкту, замерла, а затем всё-таки побежала. Цепь наручников, сдерживаемая до этого момента пальцами скованной, теперь зазвенела. Уже не стало сомнений касательно обнаруженного бегства, хоть внутренне беглянка надеялась на удачу, не раз её обманувшую в затруднительные минуты. На этот раз ей вновь не повезло. Заслышав нарочито громкое покашливание, замялась, после, к стыду и унижению, споткнулась на ровном месте и упала, впрочем, мигом встав на ноги. Готовая вновь ринуться, тут же пресечена.***
- Джилл!!! – разъярённо её именем огласил всё пространство. Как преступница, застигнутая на месте преступления, она замерла, сердце, и без того гулко отдававшее пульсом в виски, забилось быстрее. Ей страшно обернуться, она думает о возможном рывке вперёд, спасительном и многообещающем. Вместо этого в постоянной борьбе разума с инстинктом побеждает инстинкт. Как в погоне дичь, убегая от хищника, пытается увидеть преследователя, так и здесь Джилл поворачивает голову. Немного для того, чтобы увидеть весь коридор, но достаточно для другого: увидеть в темноте огненные глаза нагого нечеловека, преследующего её с ночи кошмара в карцере. Нет, ей не сбежать.