***
- Джилл... Его строгого голоса, ещё немного хриплого после секса, достаточно, чтобы испугать застигнутую врасплох. Она сидит на опущенной крышке унитаза в ванной и, открыв блистер, готова была проглотить заветный контрацептив, избавив себя от опасности понести от ненавистного семени. Вескер стоял в дверях комнаты, сложив руки на груди, осуждая женщину своим суровым взглядом, сейчас особенно тяжёлым. Он предупреждал её насчёт этого: она должна забеременеть, а не избавляться от последствий соития. Нет, он хотел этого не ради жажды продолжения своего рода – настоящее не принципиально и не нужно ему. Он не жаждал обзавестись детьми и семьёй никогда. Девушкой и возможностью регулярного секса с нею, объектом вожделения, - да. В данном случае играло роль желание оставить память о себе. Со злым умыслом этого хотел. Что станется с ребёнком потом – не его забота, хоть он и предусмотрел оставить скромный капитал с ограбленных счетов «Амбреллы» для Джилл. То, что ждёт в будущем учёного на пути его исследований и деятельности – единственное имело цель, и жаждать её стоило. - Я не желаю, - она, в принципе, разделяла его точку зрения насчёт перспективы продолжения рода. Только с той разницей, что ни под каким предлогом теперь не позволила бы, будь такие возможности, зачать от мерзавца. - Тебе придётся. Должен же я тебе что-то оставить. Будешь вспоминать наши ночи и…. Впрочем, даже Арклейский особняк, - тут его губы исказил издевательский оскал. Определённо, он не оставит её в покое, пока не добьётся своего. Однако, вопреки его наставлению, женщина, не взглянув на любовника, поднесла ладонь с таблеткой ко рту и готова была проглотить её, если бы не молниеносная реакция оппонента. Он мигом перехватил её руку и, сжав до боли запястье, отчего несчастная едва не вскрикнула, ухватил таблетку пальцами свободной руки. Презрительно глянув на причину разногласия, кинул её в раковину, тут же, отпустив Джилл, смыл единственное её спасительное лекарство. Журчанье воды не могло заглушить хаотичных мыслей, что роем кружились в голове подчинённой капитана. И бессильный гнев, и предательская слабость, и нежелание принимать такую несправедливость – всё посетило разум женщины. Она уткнулась лбом в сложенные руки и крепко зажмурила веки, отстраняясь ото всего, что волновало душу. Не было желания думать о чём-либо. - Джилл…, - его голос раздался спустя несколько минут, однако для неё казалось, что прошла вечность. Она услышала его, но не хотела отвечать. Существовала ещё призрачная надежда, что он просто молча выйдет и оставит её наедине с самой собою. Так прошли ещё одни тяжёлые минуты. - Тише, Джилл, - теперь его голос казался непривычнее из-за того, как если бы он её утешал. Если бы его слова могли бы утешить. На деле же они имели свой скрытый смысл, уловить который собеседница не смогла. - А…, - после не столь долгого молчания её ответное неуверенно растерянное «А» звучало отчего-то хрипло. Сказала, но глаз не раскрыла и не шелохнулась, словно оставаясь за невидимой гранью, отделяющей её хрупкое умиротворение от окружающего напряжения. Вескер промолчал. Но журчание воды прекратилось – кран закрыли. Теперь не нарушаемая ничем тишина наоборот напрягала, чем могло ожидаться. Несмотря на его недавние слова, как будто бы успокаивающие, угроза по-прежнему была – Джилл это чувствовала. Смятый в ладони пустой блистер, нарушивший на краткое мгновение тишину своим шуршанием, небрежно кинули в мусорное ведро, стоящее неподалёку от раковины. Снова ни единого лишнего звука, даже дыхания обоих, женщины и мужчины, не могли разбавить тягостное молчание. «Почему он не уходит? У меня больше нет таблеток, ничего, что могло бы ему не понравиться. Недавно он утолил свою похоть. Так в чём же дело? Чего ещё ему не хватает?!» - такие мысли посещали жертву, которая ещё не скоро могла покинуть данную роль. Она не могла даже уединиться – ведь всего через полчаса после окончания недавнего насилия она, не в силах спокойно уснуть, с трудом отпросилась отойти в ванную у неохотно отпустившего её куда-либо полусонного мучителя. Однако на деле не так легко ускользнуть от внимания настороженного зверя. Грубоватые подушечки мужских пальцев коснулись её оголённого бока, очертили неведомый рисунок, поднялись выше, к груди, нарочито провели совсем рядом, и лишь после перешли на израненное плечо. Задумчиво приостановились, обдумывая дальнейшие действия или же, наоборот, Вескер внимательно разглядывал следы своих преступлений на теле подчинённой. Он мог бы пребывать в раздумьях долго, если у Джилл хватило бы терпения выносить прикосновение его пальцев. Яростно дёрнув плечом, освобождается от тягостного присутствия пальцев, затем, потревожив раны, отчего они заныли, закусив губу, порывисто встаёт с явным намерением первой покинуть ванную комнату. Если ей это позволят. Но нечеловек не дал разрешения на такие действия. Крепкая рука с лёгкостью поймала в плен дичь, твёрдо прижав к сытому хищнику, стремящемуся от скуки поиграть. Мясо не сделало попыток вырваться, однако небесно-голубые глаза, ныне затуманенные болью, унижением и бессильным гневом, нелёгким взглядом наградили охотника. Тот не упустил возможности ответить тем же. Превосходство явно находилось на стороне мужчины – вертикальный зрачок нечеловеческих глаз пугал, суровый взор всегда превосходил оппонента, но то, что таилось в глубине замыслов учёного, не имело соперников уж точно. Проигравшая Джилл от осознания своего бессилия смогла ударить насмехающегося зверя в крепкое плечо до того момента, как её руку, замахнувшуюся для повторной атаки, не поймали за запястье. Сильно не сдавил он – синяки уже присутствовали на данном участке её тела, да и жалеть стоило ввиду очевидной хрупкости человека перед неизвестным зверем. - Насчёт моего предупреждения. Ты всё ведь уяснила, Джилли? – обманчиво мягкий тон не соответствовал внутреннему настроению немного раздражённого мужчины. - Да…, - тут он для верности хорошенько стиснул пальцами чужое запястье. Данное возымело результат, - Да, я отлично поняла тебя. - Вот и прекрасно, Валентайн. Теперь иди спать в нашу спальню, - особо выделил «нашу спальню» зная, что после свершившегося в ней подопечная вряд ли захочет возвращаться туда. С другой стороны, выбора у неё нет – она и так об этом знает. Но на всякий запасной стоило для неё подметить данную деталь. Как только её освободили, она нехотя поплелась по коридору по направлению к спальной комнате, прекрасно ощущая неотрывный взгляд нечеловеческих глаз своей спиною. Повторно пробовать не стоило принимать таблетки, да и не было их больше в доме – по негласному закону подлости они закончились. Оставалось только либо попросить в больнице и принимать их там, однако это сразу же вызовет вопросы у врача, а затем и… . Однако страх перед тем, что Вескер узнает, в последующие дни не давал покоя Джилл, поэтому, опасаясь, она не рискнула покупать новую упаковку и тайно съедать. Впоследствии, после гибели города, в воспоминаниях о прошлом она часто неприятно удивлялась: как она не смогла использовать шанс обмануть биотеррориста. Бывшая полицейская ещё уловила пару идей относительно предполагаемого способа избежать гнева Вескера, впрочем, гроза так и не нагрянула больше в эту ночь. Но думать более не хотелось ни о чём, поэтому, как только она легла на уже поправленную иногда заботливым, но всё же эгоистичным любовником, постель, то сразу же сомкнула веки. Впрочем, уснула она не скоро, даже несмотря на тепло чужого тела, согревающего её.***
Опустошённая чашка из-под кофе, всё ещё хранящая тепло от недавно наполнявшего её напитка, с лёгким стуком поставлена на столик. Женщина не посмотрела на неё, продолжая вынимать из очередного блистера последнюю на сегодняшнее утро таблетку. Теперь антибиотик, да, самое главное. После относительно приятного жаропонижающего и также не столь противного анальгетика горькая оболочка очередной капсулы пришлась отнюдь не по вкусу принимавшей их. К сожалению, за удовольствия эгоистичного животного приходилось расплачиваться Валентайн, тут уже ничего не поделаешь. Когда она нетерпеливо запила лекарство, только тогда подняла взгляд своих немного затуманенных от недомогания голубых глаз на причину её бед. Капитан-убийца погибшего спецотряда непринуждённо смотрел с холодным интересом уже на неё, о чём-то раздумывая. Джилл абсолютно не хотелось знать, что могло занимать его мысли. Ясно одно – ничего хорошего. И если он биотеррорист, да к тому же официально умер, то сейчас наверняка продумывает планы своего бегства, причём не просто «бегства» - так можно было и сбежать сразу же, не заглядывая к Валентайн на «огонёк». Нет, здесь определённо что-то скрывалось. Джилл поняла данное на второй день, когда, как она надеялась, вернувшись с планового осмотра, - на котором еле уговорила врача не разглашать никому информацию о новоявленных укусах и прочих свидетельствах жестокой любви, - не увидеть в доме командира. Только вот вопреки её желаниям Вескер оказался дома и даже попытался приготовить скромный обед к её возвращению. Ей досталась тарелка вкусного супа, который она не столь аппетитно съела – сказывалось болезненное состояние. Он же постарался для себя на славу – поджарил крупные куски мяса, что лежали некогда в морозильной камере. Конечно, предложил и ей, однако заранее знал, что она откажется. Ел много, и столь же охотно пил алкоголь, некогда припасённый им. Виски обжигал горло, однако пьющий будто бы не замечал этого – все его мысли занимало нечто, недоступное для окружающих. Задумчивый взгляд холодного расчётливого человека пугал Валентайн, отчего она поскорее постаралась покончить с супом и уйти в гостиную. Взяв книгу в руки, она погрузилась в собственные мысли относительно капитана. Он не стремился куда-то уходить скорее, наоборот. Ему, это она поняла из кратких наблюдений за ним, требовалось обдумать план. По тому, как он задумчиво сидел рядом с нею, одновременно не упуская Джилл из виду, как сосредоточено что-то искал в собственных записях, иногда непроизвольно вставая и подходя к окну, как кратко бросал осторожный взгляд на лес, но затем, будто вернувшись к ранее прерванным мыслям, отходил, нахмурившись, вновь садился и как вроде бы засыпал, прикрывая глаза, Валентайн догадалась – он не скоро уйдёт, пока не удостоверится в…. В чём? Что-то в городе оставалось, нужное ему. И это имело, как подсказывала интуиция, связь с его преступной деятельностью. Значит, поблизости от города есть ещё скрытые объекты «Амбреллы»? Исключить лабораторию в особняке Спенсера следовало сразу. Но что, если в лесу ещё были засекреченные объекты? Или же… они в городе? И кого он мог бы опасаться, ведь все считают его мёртвым? Или нет? Вопросы роились в голове у Джилл, но ответов на них она не стремилась найти, предпочитая вначале разобраться с тем, что имелось. Она вздрогнула, когда ощутила на плече его руку, горячую, и безопасную сейчас. Размышляя, абсолютно не заметила, как любовник-насильник присел рядом, теперь приобнимая Валентайн. С виду ленивый, но это обман – каждая его мышца всегда готова и не подведёт организм. Неизвестный, но совершенный организм. Джилл довелось убедиться в этом. В первое их утро после особняка он позволил убедиться в этом ещё раз, после ночного происшествия с ножом. Все раны, которые он наносил сам себе, заживали. Даже глубокие, сулящие летальный исход в случае неоказания какой-либо помощи. Данное чётко отпечаталось в памяти Валентайн, ведь всё это он проделывал, пристально глядя на неё, не позволяя ей отвернуться ни на секунду. - Джилл, посмотри на меня. Понимая, что сопротивляться не следует, равно как и раздражать хозяина положения, она подчинилась. Его звериные глаза пугали, однако, как она мысленно отметила, что уже привыкла к ним. Они всего лишь показывали сущность изверга, и с этой точки зрения в них не было ничего неестественного. Он внимательно разглядывал её лицо, ища ответ на некие вопросы. Она равнодушно ожидала дальнейшего, но не боялась. Он после своего прихода в ту ночь ещё не совокуплялся с ней, позволяя залечить раны. Сдерживал себя, не проникал в неё, позволяя измученному после насилия лону восстановиться. Только собственнические объятия, пара грубых поцелуев в первый день после второго изнасилования, но не более. Данное не значило, что бывший командир не желал женщины. Порой она замечала вожделение в диких глазах, но самоконтроль, который, как оказалось, всё же был у животного, сдерживал насильника. Насколько хватит выдержки капитана, Джилл не могла сказать. Возможно, он готов кинуться и оттрахать её в любой момент. Нужен лишь повод, не так ли?***
На вторую ночь он также не прикасался к ней, так что в постели она только спала, никаких намёков со стороны Вескера. При пробуждении на четвёртое утро она, однако, поняла, что мужчина всё же испытывает похоть: он, накрыв ладонью пах, ласкал орган. Полуприкрытые глаза не выражали того холодного разума, что обычно присутствовал во взгляде капитана – сейчас там властвовала пелена вожделения и наслаждения. Джилл не прерывала действий соседа по кровати, только вот с каждой секундой, видя, как он удовлетворяет себя, а из его уголка рта стекает капля слюны, испытывала отвращение. Нет, не к тому, что он делал, а каков его взгляд был при этом: после ночи в особняке что-то появилось новое, и как раз оно абсолютно не нравилось Валентайн. От отвращения она сомкнула веки, однако слух по-прежнему доносил информацию. Когда он кончил, то коротко посмотрел на жертву, холодно усмехнувшись: - Не хотел беспокоить тебя, малышка. Без обид, Джилли – в следующий раз ты примешь участие. И он не обманул…***
- Ты приятно пахнешь, моя малышка, - он усмехнулся, беззлобно и не скрывая ничего. В подтверждение своих слов уткнулся носом в её шею, шумно вдыхая её запах. Кратко лизнул, вызвав неприятные мурашки, пробежавшие по спине Джилл. До сих пор её настораживал данный жест. Влажный язык ещё раз медленно прошёлся по её коже. - Да, ты тоже ласков, - надеясь, что он прекратит так делать. Хмыкнув, он и вправду отстранился. Расслабленно откинувшись на спинку дивана, он тихо сказал в тишину: - Джилл, тебя невозможно не хотеть. - Кажется, тебя ничто не останавливает, - резко. - Останавливает. Поверь мне, Джилли, я не хочу вновь делать тебе больно. К тому же, после нашего последнего раза ты ещё не оклемалась. Я дам тебе достаточно времени, хоть, признаюсь, его у меня мало. Но…, - тут он выдержал краткую паузу, - мы можем поиграть по-другому. Как-никак, а желания нужно удовлетворять и это естественно. Как сама жизнь. - Я не особо верю тебе, Вескер, - она не собиралась злить его, просто говорила правду, - Твои желания не учитывают моих. - Кажется, я упоминал нечто другое… Его тон абсолютно не понравился ей. Когда он с толикой усилия повалил её на спину, ей также не пришлось содеянное по душе. Джилл стерпела его поцелуи, ведь сейчас они не были такими, как в первую его ночь после «перерождения» - до сих пор она не поняла досконально, что именно произошло с ним в особняке. Горячие после чашки с кофе ладони обожгли чувствительную кожу на груди, когда Вескер нетерпеливо забрался руками под футболку Джилл. Дальнейшие действия носили исключительно исследовательский характер – он трогал, мял, лизал, размазывая слюну по коже изучаемого объекта. К радости терпевшей всё это женщины укусов не предвиделось. В последнее время она вряд ли могла противостоять ему: слишком силён он был, а благодаря его действиям её желание воспротивиться на время погасло. Казалось, что в душе Валентайн наступило некое безмолвие по сравнению с тем, что творилось в первую ночь прихода зверя. - Джилли…, - звериные глаза пугали именно в настоящий момент тем, что в них читалось. Сдерживаемое чувство похоти, не такой сильной, к утешению жертвы, некая злость, исток каковой не мог быть выяснен пока что, и… Дальше невозможно отличить одно от другого: издёвка, ирония, ярость, жажда крови…. Но всегда присутствовал холод расчётливого ума, сосредоточенность Вескера на свершаемых действиях. Учёный, изучая, анализировал. Пожалуй, это могло пугать более всего. Твёрдая выпуклость на просторных мужских шортах явно ощущалась, когда бывший капитан прижимался чреслами к бёдрам подопечной. Взгляд зверя многозначительно пересекался с её взглядом, пока она не поняла, чего именно жаждет мужчина. Ладонь несмело обхватила выпуклость, пальцы слегка сдавили орган, отпустили, сильнее прижалась ладонь, затем Джилл, обречённо вздохнув, продолжила ласкать капитана, надеясь отделаться от него этой своеобразной услугой. Мокрые губы касались её шеи, лица в то время, пока руки девушки расправлялись с брюками нежеланного партнёра, освобождая от тесноты одежды чресла. Эрегированный половой орган, обхваченный ласково ладонями, требовал внимания, а приглушённый довольный рык Вескера принуждал действовать. Неохотно бывшая подчинённая помогала утихомирить своему капитану его похоть. Чувство, которое овладевало существом нечеловека, которое причиняло неприятности объекту его вожделения, которое, будучи плохо контролируемым, приравнивало к животному партнёра в глазах Валентайн. Услаждая его, Джилл знала, что скоро всё это кончится. И хоть он планировал обойтись только такой лаской, в мыслях у жертвы вновь всплывали воспоминания о насилии, о том, с каким извращённым наслаждением он лизал её, кусал, и завершал совокупление. Мысль о противозачаточных никуда не делась, однако вкупе с нею была и другая: о том, что сделает Вескер, если узнает о новом непослушании. Валентайн никогда ничего не боялась до этого момента, теперь же зверь в её доме пугал. Не следовало его злить. Пусть уйдёт, а там она сама придумает, как избавиться от нежелательного семени. И хоть вариантов такого «освобождения» предполагалось много, но ни один из них не хотелось рассматривать именно сейчас. К тому же, Джилл иногда тщетно надеялась на то, что ей повезёт и в силу каких-либо обстоятельств зачатия не произойдёт вообще, на что внутренний ехидный голос мог с лёгкостью парируя, ответить: «Да, конечно, всё так просто. То, что он кончал в тебя пару раз и планирует оттрахать ещё с десяток раз, не менее, тебя не настораживает?». Пока размышления длились, прошло достаточно времени, и животное, достигнув желаемого, шумно дыша, роняя капли слюны, крепко стиснув зубы и нечленораздельно прорычав имя шатенки, крепко прижалось к партнёрше. Сперма, брызнув, попала на задранную в процессе развратных действ белую футболку, оголённый живот Джилл, шорты и руки. Не сразу вернувшись из мыслей к реальности, девушка едва сообразила, почему так влажно, как мужские пальцы, подхватив особо крупные капли с её живота, мигом проникли под шорты, к промежности, резко вошли в лоно. От неожиданности Валентайн вскрикнула, негромко из-за севшего голоса, на что ответно прозвучали слова похотливого партнёра: - Смотри, Джилли, даже так я могу доставить тебе удовольствие… Непонятно, из-за чего он так издевательски ответил ей, но что-либо сказать ей не дали. Пальцы резко ласкали её изнутри, причиняя боль, а биотеррорист, беспричинно жестокий, приняв сидячее положение, пальцами второй руки размазал остатки спермы по гладкому животу своей самки, затем измазанными подушечками пальцев приник к губам подчинённой. - Порадуй меня, моя девочка…