хХх
Хайсе понимает, что не должен нервничать так сильно. Арима ведь идет к ним в гости не для того, чтобы накричать на него за очередную потерю контроля. Не так ли? Его визит никак не связан с работой, в очередной раз повторяет себе Хайсе. Он просто одолжит у него несколько книг, посмотрит, как поживают его «внуки» и поужинает вместе с ними. Он не собирается их воспитывать или осуждать. Он никогда так не делал. Хайсе не нужно так волноваться. Легко понять, что нервничает далеко не он один. Судя по всему, дело в том, насколько высокой персоной является их гость. Пускай они и знакомы уже довольно давно, каждый раз, когда они пересекаются, Хайсе не может перестать думать об огромной пропасти, лежащей между ними. Есть что-то такое в Ариме, из-за чего сам воздух рядом с ним кажется другим; ты всегда помнишь свое место рядом с таким человеком. Он просто другой. Хайсе не может перестать думать о том, насколько ему, должно быть, одиноко. Дверной звонок раздается буквально через несколько минут после того, как Хайсе завершает приготовление последнего блюда. К двери несется Хиде, потому что остальные либо заняты, либо напуганы. Хайсе надеется, что блондин оставил эту свою затею просидеть всю ночь над отчетом, чтобы успеть вовремя. Одному богу известно, что за чушь он там напишет в полубессознательном состоянии. Хайсе решает чуть позже предложить отдохнуть ему эту ночь, а отчет закончить завтра днем. Хайсе напрягается, когда следующие несколько минут после исчезновения Хиде из коридора не слышно никакого шума. Если честно, он ожидал, что Хиде начнет суетливо тараторить что-то Ариме, но ничего подобного не происходит. Хмм. Судя по всему, даже на Хиде распространяется эта аура уважения к Ариме, раз он не ведет себя с ним также дружелюбно, как со всеми остальными. Хайсе снимает фартук и вешает на крючок, направляясь к прихожей, чтобы тоже поприветствовать гостя. — Арима-сан! — радостно восклицает Хайсе, едва не сталкиваясь с ним в коридоре. На нем та же одежда, что и всегда — рубашка и брюки, даже Хайсе никогда не видел его в чем-то другом. — Хайсе, — голос Аримы не такой холодный, как всегда. Пожалуй, Хайсе единственный, кому он позволяет слышать себя таким. Уголки его губ слегка приподнимаются — вероятно, это самая широкая улыбка, которую мир когда-нибудь увидит от этого человека. — Ты в хорошей форме, как я посмотрю. — То же самое могу сказать и о вас, — он пропускает начальника вперед. — Проходите. Я только что закончил готовить ужин. — Куинксы здесь? — спрашивает Арима, искоса поглядывая на своего подчиненного. — Они накрывают на стол, — отвечает Хайсе, заходя в гостиную. Он отворачивается от собеседника, чтобы громко объявить остальным. — Ребята, Арима-сан пришел! Чуть позже, Хайсе понимает, что, возможно, делать этого не стоило. Ширазу так резко вскакивает, что бедром врезается в край стола. Муцуки с трудом удерживает все столовые приборы, которые он держит в руках, а Сайко чуть не разливает содержимое кувшина у нее в руках. Урие единственный сосредоточен. Впрочем, как и всегда. — Д-добрый вечер, — почти одновременно выдают они, и по какой-то причине Хайсе тоже передается часть их беспокойства. Господи, какие же они нелепые. — Это катастрофа, — выныривая у него из-за спины, тихо произносит Хиде и направляется к столу. Кстати, когда Хайсе вышел навстречу своему начальнику, Хиде не было рядом с ним, разве нет? Хайсе видит на его лице привычную улыбку, когда тот искоса бросает на него взгляд, проходя мимо. — Мне кажется, Арима-сан будет есть на ужин стряпню Хайсе, а не вас, детки, так что не будьте такими зажатыми. Это очень негостеприимно. Выражение лица Аримы не меняется ни на йоту, так что Хайсе не может с уверенностью сказать, что следователя напрягает негостеприимность куинксов. Он решает не париться по этому поводу слишком сильно и вместо этого указывает начальнику на его место за столом. Уже несколько минут спустя они все сидят за столом, полностью заставленным едой. Во главе стола сидит Арима, Хиде и Хайсе по бокам от него, рядом с каждым из них по два куинкса. Это не слишком удобно, потому что стол предназначен на шестерых человек, но им совсем не хотелось оставлять кого-то без места (хотя Хайсе вызывался, раз уж он все равно не будет есть), поэтому сошлись они на таком варианте. — Итак, Арима-сан, — наконец произносит Хайсе после примерно пяти минут, наполненных только стуком столовых приборов о посуду, отрывая взгляд от собственных пальцев, нервно мнущихся из-за неловкой ситуации. Он не очень хорош в пустых разговорах за столом, но нужно же что-то сделать с этой отвратительно раздражающей тишиной, повисшей в воздухе. Это неправильно, если во время ужина никто не говорит, особенно, если на этом ужине присутствует гость. Но о чем же им говорить? Спросить о работе было бы слишком банально. Спросить о том, как ему еда Хайсе, было бы слишком самолюбиво. Спросить о погоде было бы очень странно. — Эмм, как вы себя чувствуете последние дни? Он ожидал, что Хиде начнет пинать его под столом за эти просто чертовски плохие навыки общения с другими людьми, но он выглядит удовлетворенным вопросом. Кому угодно было бы сложно подступиться к такому отстраненному и суровому человеку. Раз уж даже Хиде не нашел способа начать диалог, Хайсе может поcчитать свою инициативу за достижение. — Весьма неплохо, — отвечает Арима, отрываясь от куска маринованной курицы. Он до сих пор ничего не сказал о вкусе еды, поэтому Хайсе решает, что, наверное, все в порядке. После всех тех месяцев, которые он провел рядом со своим опекуном, Хайсе запомнил, что свои чувства и мысли он предпочитает проявлять поступками, а не словами. Когда их взгляды случайно встречаются, Хайсе непонимающе моргает и приподнимает бровь. — Мне докладывали о ходе операции. Весь отряд мгновенно напрягается при упоминании рейда. Их снова будут отчитывать, и на этот раз — сильнейший следователь по гулям в CCG. Хайсе уже чувствует камень, упавший на сердце, хотя Арима еще ничего не сказал. Этого следовало ожидать, пусть его наставник и обещал не поднимать эту тему. Да и о чем еще они могут разговаривать, учитывая разницу их характеров и социального положения? Стыд и позор — Хайсе и правда надеялся избежать этого разговора. Ему будет чертовски сложно восстановить настрой отряда, если сейчас сам Арима сделает им выговор. — Очевидно, что мы немного облажались, — признается Хайсе с неловким смешком, стараясь разрядить атмосферу. — Хотя слово «немного» является явным преуменьшением, учитывая все произошедшее, — Арима бросает на него тяжелый взгляд. — Лично я не увидел в ваших действиях ничего неправильного, — своим обычным ровным голосом произносит Арима и сразу же оказывается под прицелом шести пар очень удивленных глаз. — Вы достигли приличных результатов, а нарушение приказов является обычным делом в нашей работе. — Эмм, да, но... — Я слетел с катушек и чуть не убил несколько десятков людей, Хайсе решает не озвучивать последнюю часть. Он смотрит на маленькое пятнышко на столе, не смея поднять глаза. В первый раз Арима ничего не сказал, потому что никто не пострадал. Сейчас ситуация совсем другая. Хайсе совершил что-то, что отменить нельзя. Когда над столом повисает неловкая тишина, и Хайсе все-таки собирается с силами и поднимает глаза, то понимает, что у всех членов отряда заявление Аримы вызвало смешанные эмоции. Сайко и Ширазу, наконец, чувствуют облегчение, можно даже сказать, что они счастливы. Хайсе думает, что это правильно. Они проделали хорошую работу, участвуя в эвакуации гражданских. Если кто за этим столом и заслуживает похвалы, то это они. Муцуки, напротив, выглядит так, будто его сейчас вырвет. Как будто он не может поверить, что его похвалили за нарушение приказа. К несчастью, в этом вина Хайсе. Он мысленно подмечает, что с парнем нужно будет поговорить, когда появится возможность. С самого дня операции его что-то тревожит. Тем временем Хиде проявляет неожиданно сильный интерес к листику шпината на своей тарелке, словно пытаясь собраться с силами и что-то сказать. А взгляд Урие, обычно равнодушный ко всему происходящему, горит огнем воодушевления. — Они были предвзяты, потому что мы не такие, как они, — произносит Урие, опуская свои приборы, и бросает на Ариму достаточно самоуверенный взгляд. Пусть это и недалеко от правды, Хайсе не может поверить, что ему хватило смелости сказать такое следователю старше по рангу. Не потому, что Арима может воспользоваться своим положением, чтобы вызвать уважение, но потому, что сам Хайсе никогда бы не позволил себе такого. — Урие Куки, — Арима внимательно изучает лицо парня, который еще совсем недавно самолично пришел к директору Вашу, чтобы получить согласие на операцию по увеличению своей силы. Урие стойко выдерживает его взгляд, уже за это Хайсе может его уважать. — Судя по тому, что я слышал, ты отказался отступать, когда тебе было приказано, и даже пытался самостоятельно остановить Хайсе, хотя ты всего лишь следователь второго класса. — Мой ранг такой, какой он есть, — уверенно отвечает Урие. — Кто-то должен был остановить следователя первого класса Сасаки, прежде чем дела вышли из-под контроля. — И ты решил выступить в роли этого «кого-то», — предполагает Арима и получает в ответ кивок. — Скажи мне, Урие, ты действительно думал, что мог победить Хайсе с твоими текущими способностями? — Я думаю, что не могу знать что-то наверняка, пока не попробую. Арима смотрит на юношу еще какое-то время. — У тебя есть смелость, Урие Куки. Этого у тебя не отнять. Однако, — он поправляет очки, — ты совершенно не ценишь свою жизнь. Урие выглядит так, словно ему есть, что сказать в протест, но Арима ясно дает понять, что тема закрыта. Диалог окончательно умер, но, к счастью, все уже доели. Хиде вызывается помыть посуду, раз уж все они закончили есть. В его голосе сквозит мольба, а оставить Ариму одного было бы невежливо, так что Хайсе оставляет эту работу на Хиде, а сам возвращается к начальнику, оставшемуся за столом в одиночестве после того, как все куинксы перебрались в гостиную. — Вы хотите забрать книги, которые я вам обещал, сейчас, Арима-сан? — спрашивает Хайсе, и мужчина вежливо кивает в ответ, поднимаясь из-за стола. Хайсе отводит Ариму в свою спальню, а затем возвращается в гостиную, чтобы проверить, как там куинксы. Ширазу вместе с Сайко подключает игровую приставку к телевизору, Муцуки сидит на диване и отсутствующим взглядом сверлит стену, а Урие о чем-то размышляет чуть поодаль. Да, вроде они в порядке. Хайсе возвращается обратно в комнату и отстраненно наблюдает, как Арима просматривает его коллекцию, бегая пальцами по корешкам в поисках незнакомого названия, которое сможет возбудить его любопытство. Это достаточно обычная привычка для любого увлеченного читателя, но Ариму она делает немного... человечнее. Ариму Кишо можно назвать «богом», когда речь заходит об истреблении гулей, но он все еще простой человек во многих других вещах. — Ты совершенно не ценишь свою жизнь, — внезапно цитирует Хайсе слова, произнесенные мужчиной ранее. Когда Арима бросает на него непонимающий взгляд, парень криво улыбается. — Я не хочу слышать эти слова от вас, Арима-сан. Арима ничего не отвечает. Он снова возвращается к книжным полкам и уже через несколько минут останавливает свой окончательный выбор на шести книгах: четыре романа и два сборника рассказов. Хайсе предлагает ему бумажный пакет, заранее приготовленный для таких случаев, и он соглашается, аккуратно опуская томики внутрь. — Вы не останетесь еще ненадолго? — спрашивает Хайсе, когда они покидают комнату. Арима смотрит на часы и отрицательно качает головой. — Думаю, мне уже пора, — произносит он, перехватывая пакет. — Уже поздно, и мне не хотелось бы занимать тебя на ночь*. На секунду между ними повисает тишина, а затем Хайсе с сомнением в голосе решается задать вопрос. — Это должен был быть каламбур? Кажется, никто на этой планете не может сравниться с Аримой в умении держать лицо кирпичом. — Судя по всему, да. Хайсе мудро решает больше ничего не говорить. Именно Арима затянул его в эту бездну каламбуров, но это не значит, что сам он в этом хорош. Черт возьми, даже Хайсе иногда кривится на его совсем уж плохих шутках. — Что ты чувствуешь, работая вместе с Нагачикой? Вопрос Аримы такой внезапный и прямолинейный, что Хайсе не сразу понимает его суть. Погодите, что он имеет в виду под «что ты чувствуешь»? — Он очень сильно помогает, — отвечает Хайсе, слегка увиливая, потому что в вопросе очевидно заложена какая-то ловушка. Он очень надежный, и работу свою делает эффективно и... — он не может перестать улыбаться, в голос его неосознанно прокрадывается оттенок нежности, когда он говорит о Хиде. — Здесь стало куда светлее с его приходом. Арима долго на него смотрит, прежде чем отвернуться и пойти к двери. — Ясно. — Кстати, что за внезапный вопрос? — спрашивает Хайсе, выходя следом за мужчиной. Хиде вел себя по-другому до того, как его приписали к их отряду? Вопрос как будто намекает на что-то подобное, но у Хайсе все равно есть ощущение, будто это неверное предположение. Арима имел в виду что-то другое, но он не может понять, что. — Просто интересуюсь, — отмахивается Арима — по его голосу ничего невозможно понять, впрочем, как и всегда. Он делает еще несколько шагов и добавляет. — Твоя «семья» теперь в полном составе, да, Хайсе? Хайсе не знает, почему он краснеет. — Эмм, наверное? Арима больше ничего не произносит, пока, полностью одевшись, в прихожей он не добавляет: — Я верну их так скоро, как смогу, — он указывает на книги. — Ах, можете не торопиться. У меня пока есть что читать, — говорит Хайсе и слегка улыбается. — Я рад, что вы провели сегодня с нами вечер, Арима-сан. — Я, может, еще загляну на днях, — обещает Арима. Хайсе надеется, что он сможет сдержать свое слово. Время сейчас неспокойное. Каждая встреча с Аримой может быть для него последней — он никогда об этом не забывает. — Будьте осторожны на пути домой, — желает ему Хайсе, когда мужчина выходит из дома. Арима чуть кивает головой и уходит. Он закрывает дверь и выдыхает.хХх
Ширазу должен признаться, он ожидал, что Арима Кишо будет куда более пугающим. Безусловно, есть у него эта мистическая аура отстраненности, и Ширазу жутко нервничал, сидя с ним за одним столом, но в целом, он не очень отличается от других взрослых своего возраста, кроме, разве что, этих белых волос. Бог смерти CCG в нерабочее время превращается в обычного мужчину без навыков общения с кем-либо кроме Сассана. С другой стороны, визит Аримы действительно поднял ему настроение. Следователь не сказал открыто, что он признает их достижения, но для Ширазу и этого достаточно. Пусть это и не было произнесено вслух, но он рад слышать, что его попытка позаботиться о товарище — достаточно весомый повод рискнуть жизнью. — Сассан, Хиде-сан, — Ширазу громко стучит в дверь комнаты своего наставника прежде, чем слегка приоткрыть ее. Чтобы вовремя закончить отчет о проведении операции, эти двое решили провести весь день в комнате, занимаясь только работой. Хайсе сидит за своим компьютером и внимательно вчитывается в листок бумаги у себя в руках. Хиде же устроился на полу и поставил свой ноутбук на стул, перетащенный из другой комнаты, чтобы использовать в качестве стола. Он не перестает печатать, бросив на вошедшего Ширазу лишь беглый взгляд. — О, привет, — увидев парня, Хиде как будто слегка расслабляется. Пусть он и рассказал куинксам о своем положении, для Ширазу он все еще остается загадкой. Он ответил примерно на... три вопроса из сотни, которые Ширазу ему задал. Сколько еще он скрывает тайн? Что связывает его с той милой официанткой из кафе? Откуда он знает, что Сасаки полугуль? Почему он позволил провести над собой эксперимент? Как он смог привести взбесившегося Сасаки в чувство одними только словами? Кто он на самом деле такой? — Что случилось, Ширазу-кун? — Хайсе поворачивается к двери и вопросительно смотрит на подчиненного. Это странно, насколько сильно меняется его лицо, когда он надевает очки. — Просто зашел сказать, что мы с Тоору и Сайко идем за бургерами, — Ширазу открывает дверь шире, потому что у него уже затекла шея вот так выглядывать в щель. Хиде оживает при упоминании еды. — Я знаю одно место... — начинает он, но затем резко замолкает. Когда он бросает на Ширазу наивную улыбку, ему кажется, что она выглядит ненастоящей. — Хотя ладно, забудь. Повеселитесь там, детки! Окей, но... что это, черт возьми, было? Ширазу мельком смотрит на Хайсе, пытаясь понять, заметил ли он что-то необычное. Но даже если это и так, парень не подает виду. Ширазу решает, что ему стоит последовать примеру начальника. Хиде в последние дни сам не свой. Он немного витает в облаках, а его обычный запал энергии куда-то подевался. Может, даже у Хиде-сана бывают плохие дни. — Обязательно, — отвечает Ширазу с удивительно легко вылетающим из него смешком. — Удачи с отчетами. При упоминании работы его начальники стонут в унисон, вызывая широкую ухмылку у Ширазу. Захлопывая дверь, он покидает комнату и возвращается обратно к своим товарищам.хХх
У них нет абсолютно никаких идей о том, куда им стоит пойти поесть бургеров. Хотя Ширазу и пообещал угостить весь свой отряд, он совершенно не знает, куда их вести. Муцуки не то, чтобы большой фанат фастфуда (хотя он никогда не отказывается, если предлагают), поэтому нет ничего удивительного в том, что он тоже не в курсе. Сайко разбирается во всех марках чипсов и шоколада Японии, но когда дело доходит до полноценной еды, она знает так же мало, как и они. Ширазу старается не унывать. Конечно, найти подходящую забегаловку будет не так легко, как он предполагал, но небольшая прогулка на свежем воздухе им точно не повредит. Это в любом случае лучше, чем весь день валяться дома и бездельничать. И после всего произошедшего даже Ширазу испытывает потребность развеяться и снова окунуться в повседневную рутину, просто чтобы понять, что несмотря на все, жизнь продолжается. Пока они ставят на кон свои жизни и поддерживают хрупкий мир, истребляя гулей, простые люди могут спокойно выходить на улицы, не боясь быть убитыми средь бела дня. Вот, как оно работает. Где-то спустя час блуждания по району, странное трио решает поесть МОС бургеров, потому что Сайко заявила, что как-то слышала о них и давно хотела попробовать. Учитывая то, что никаких других идей у них нет (а Ширазу серьезно начинает думать о том, что умрет он, видимо, не от рук гулей, а от голода) парни решают не спорить. И Ширазу определенно доволен их выбором, потому что его бургер с тирияки просто великолепен. Он уже почти заканчивает есть, когда замечает, как Сайко отложила в сторону свои куриные наггетсы и внимательно смотрит на Муцуки, сидящего рядом с парнем. Когда Ширазу тоже бросает на своего друга взгляд, то осознает, что он едва ли притронулся к своему рисовому бургеру. Он уже почти собирается спросить, действительно ли еда настолько ужасна, когда понимает, что дело не в этом. Взгляд Муцуки пустой и расфокусированный, а под глазами залегли огромные мешки. — Муччан, ты в порядке? — тишину первая нарушает Сайко, а на лицо ее набегает выражение крайней степени беспокойства. Ширазу думает, что, наверное, Муцуки выглядит даже хуже, чем он сам может заметить, — мало что может заставить Сайко так волноваться. — А-ах? — Муцуки моргает, словно выходя из транса. Еще секунда уходит на то, чтобы понять суть вопроса, и он слегка усмехается. — Эм-м, ага. Я в порядке. — Ты не похож на человека, который «в порядке», — заявляет Ширазу, и парень напрягается, опуская голову, чтобы прикрыть лицо волосами. — Если тебя что-то беспокоит, то ты всегда можешь с нами поговорить, ты же знаешь. — Все хорошо, — возражает Муцуки, не встречаясь взглядом с товарищами. Он так крепко вцепился в бургер, что, кажется, он сейчас развалится. Ширазу хочется надавить на него, заставить рассказать о всех своих переживаниях, чтобы они могли хоть как-нибудь помочь, но Сайко останавливает его взглядом. Оставь пока, вот, что она пытается сказать. Ширазу и не знал, что она так хороша в чтении людей. Хотя по Муцуки не так уж и тяжело понять, что он сейчас не хочет говорить о том, что у него на душе. Если Ширазу сейчас продолжит настаивать, то может только усугубить ситуацию. Но он не может просто оставить друга наедине с проблемами, которые довели его до такого состояния. — Тоору... — начинает Ширазу, но замирает, когда Муцуки поднимает голову и отвечает ему слабой улыбкой на трясущихся губах. — Честно, ребят, спасибо за заботу, — его голос такой тихий, что не будь Ширазу и Сайко куинксами, едва ли смогли бы разобрать слова. — И спасибо, что угощаешь меня, Ширазу-кун. Но, прости, я... — он нервно сглатывает и опускает бургер обратно. — Думаю, у меня нет аппетита. — До вчерашнего дня у тебя не возникало таких проблем, — подмечает Сайко, на что Муцуки только пожимает плечами. — Извините, — он снова отводит взгляд. Ширазу и Сайко даже не знают, что сказать, когда парень встает со своего места и перекидывает ремень сумки через плечо, на его лице застыло извиняющееся выражение. — Я только порчу ваше настроение, ребят. Поешьте без меня, — говорит он, и какая-то часть Ширазу хочет просто ударить его за такие слова. К счастью, ему удается сдержаться. — Мне... мне нужно сходить в одно место. — И что это за место ты нам тоже не скажешь, да? — сквозь зубы цедит Ширазу. Муцуки все еще не осмеливается посмотреть им у глаза. — Я... я скорее всего вернусь к ужину, — неуверенно отвечает он. Ширазу пристально смотрит на парня, выходящего из-за стола и резким движением чуть не задевающего его. В такие моменты Ширазу очень хочется быть более тонко чувствующим, чтобы понимать таких людей. Это точно было бы полезно, учитывая склонность его отряда к чрезмерной секретности. — Просто будь осторожен, окей? — в последний раз вздыхает Ширазу, и Муцуки неожиданно останавливается. Муцуки смотрит на него широко открытыми глазами, словно не веря, что ему позволяют уйти так легко. Все еще пристально осматривая напарника, Ширазу возвращается к своей еде. — Ты почему еще здесь? Разве ты только что не сказал, что куда-то спешишь? — Я, — после этих слов Муцуки приходит в себя. На его лице появляется улыбка, более искренняя чем в прошлый раз. — Да. Я пошел. И не давая своим товарищам сказать еще что-то, он быстро выходит из заведения.хХх
Первым делом Муцуки идет в особняк, чтобы взять свой куинке. Его начальнки были настолько заняты написанием отчета, что даже не вышли на шум от чемодана, который Муцуки случайно ударил о стену, стараясь незаметно покинуть дом. Муцуки даже представить себе не может, как можно быть такими сосредоточенными. Хотя учитывая крайние сроки сдачи отчетов, у них не было особого выбора. Несмотря на то, что этот день был выходным для всех следователей, принимавших участие в операции по зачистке аукциона, Муцуки находит Джузо в офисе CCG тринадцатого района. Когда он наконец замечает нужного ему следователя, развалившимся на диване в главном холле (а Муцуки еще думал, что пришел слишком рано), то первым делом обращает внимание на пластырь на его щеке и бинт, обмотанный вокруг левого предплечья. Помимо этого, Джузо выглядит как обычно. Муцуки слышал, что во время операции он поставил себе особую цель убить Биг Мадам, а это, скорее всего, означает, что у него были личные счеты с этим гулем. Для человека, который совсем недавно убил своего главного врага, Джузо выглядит не слишком счастливым. — Сузуя-сан, — приветствует его Муцуки, внезапно чувствуя, как его ладони становятся мокрыми. И он не может понять, это из-за страха или предвкушения. Джузо сразу же реагирует на голос и перестает играться со своими подтяжками, поднимая на него взгляд. — Оо, это же Муцуки-кун, — он тянет слова и лениво улыбается. Он напоминает Муцуки кота, но он решает не озвучивать данную мысль. Джузо плавным прыжком вскакивает с дивана, а затем обращается к парню. — Ну что, пошли? И он идет вглубь здания, даже не оборачиваясь, чтобы удостовериться, что Муцуки следует за ним. К тому моменту, когда последнему удается догнать старшего следователя, у него даже немного сбивается дыхание. Наконец, Джузо останавливается перед дверью в конце коридора и открывает ее. Они оба быстро заходят в комнату. Причина, по которой они решили встретиться именно в этом месте, а не где-то еще, заключается в том, что только здесь можно спокойно поговорить и потренироваться, не боясь посторонних ушей. Этот зал обычно используется следователями для спаррингов, тестирования куинке или просто чтобы выпустить пар. Джузо идет к противоположному концу комнаты, чтобы взять со стола несколько своих ножей, которые он оставил здесь ранее. — Тебя что-то беспокоит. Муцуки даже не пытается отрицать. Если даже Сайко и Ширазу заметили, то это, видимо, это было очевидно. — Сузуя-сан, — начинает он и нервно переминается с ноги на ногу, стараясь успокоиться. — Вы можете меня выслушать? — Разве это не одна из главных причин, почему ты попросил меня о встрече? — отвечает Джузо, пробуя любимые ножи на вес. Муцуки неохотно кивает. Он глубоко вздыхает, стараясь унять сердцебиение. Он не рассказал своим товарищам, потому что знал, что они не поймут. Они не поймут, каково это — чувствовать непонятный стыд, грызущий тебя изнутри. Он даже не знает, почему пошел именно к Сузуе. Какая его часть вынудила Муцуки искать разговора именно с ним? Его необычный характер? Легкость, с которой он проливает кровь? Его странное чувство ответственности? — Я убил человека. Эти слова вырываются у него изо рта неожиданно легко. Прошло несколько дней, но до этого момента он не мог сказать их вслух, словно боясь, что как только он признается себе в этом, непомерный груз вины ляжет ему на плечи. Но теперь, когда он это сказал, Муцуки чувствует неожиданное... облегчение. Как будто камень упал с его души. В чем абсолютно нет смысла, потому что единственное, чего он сейчас хочет, это услышать жестокие обвинения, а не похвалы и уверения, что все в порядке. — Человека? — Джузо поднимает взгляд и непонимающе моргает. — Или гуля? Муцуки с трудом может смотреть в эти глубокие черные глаза. — Есть какая-то разница? — В нашем случае — да, — Джузо начинает отстраненно жонглировать своими клинками. — Уничтожение гулей — часть нашей работы. Людей — нет. Если сейчас тебе стыдно за убийство гуля, значит, ты не подходишь для работы следователя. Муцуки нечего ответить, и Джузо продолжает. — Скажи мне, Муцуки-кун, думаешь, этот гуль отпустил бы тебя на свободу, если бы ты не убил его первым? Думаешь, он изменился бы в лучшую сторону и перестал убивать людей, если бы ты отпустил его? Ответ очевиден. Муцуки перестает кусать губы и отвечает. — Нет. — Вместо того, чтобы заниматься самобичеванием из-за убийства одного ничтожного гуля, которого все равно рано или поздно убили бы другие следователи, почему бы тебе не подумать о другой стороне? — продолжает Джузо, внимательно наблюдая за парнем. — Вместо того, чтобы позволять стыду взять над тобой верх, почему бы тебе не подумать о всех тех жизнях, которые ты спас? Если бы ты не убил этого гуля, вся операция могла бы провалиться, а мы бы не достигли таких высоких результатов. Больше гулей смогло бы спастись, а это привело бы к большему количеству человеческих жертв впоследствии. Убийством одного единственного гуля ты предотвратил целую цепную реакцию. Ты забрал одну жизнь, чтобы спасти сотни, — он ловит один из ножей и направляет его на Муцуки. — Даже если то, что ты сделал — неправильно, разве результат не оправдывает средства? На мгновение Муцуки слишком ошарашен, чтобы отвечать. В словах Сузуи... был смысл. Чертовски правильный смысл. Последние несколько дней Муцуки был слишком зациклен на самом факте убийства, что даже не пытался посмотреть на картину целиком. Он прав. Убийством одного он спас сотни жизней. Он помог снизить риски при проведении операции. Он отомстил за всех тех людей, которых этот гуль сожрал. Пусть он и переступил через себя, но, в конце концов, он сделал хорошее дело. Это не отменяет того факта, что его руки в крови, но это все, что у него есть. — Я должен извиниться перед вами, Сузуя-сан, — когда он, наконец, приходит в себя, то находит только такие слова. — Я не ожидал от вас подобных слов. — Я просто повторил слова, которые слышал много лет подряд, — признается Джузо. — Можешь мне поверить, почти каждый новичок ощущает себя подобным образом после своего первого убийства. Все, что я сделал, это сказал тебе то же, что и их наставники им. — Достаточно честно, — отвечает Муцуки, и Джузо улыбается, подмечая, как быстро настроение парня изменилось. — Итак, — намекает Джузо после полуминуты молчания. — Теперь мы можем начать? Когда Муцуки поднимает глаза, Джузо видит, что он теперь намного спокойнее. Он, наконец, не отводит глаза, а во всей фигуре чувствуется уверенность. Достаточно яркий контраст по сравнению с тем, что Джузо видел всего двадцать минут назад. — Безусловно. — Тогда нападай. Муцуки вздрагивает от такого прямого предложения. Разве не очевидно, что с его способностями нет и малейшего шанса, что он хотя бы заденет Сузую? — Я должен знать, что ты уже умеешь, чтобы понять, чему тебя учить, ты так не думаешь? — говорит Джузо, как будто читая его мысли (хотя, если честно, это не должно быть так сложно, учитывая шокированное выражение лица парня). И в этих его словах есть смысл, поэтому Муцуки активирует свой куинке. Джузо улыбается, видя, как парень неуверенно перехватывает свои кинжалы и встает в исходную позицию. — Покажи мне все, на что способен, следователь третьего класса Муцуки. Муцуки собирается с силами и бросается в атаку.хХх
Хиде был бы рад ужину с Аримой, если бы он к чертям не разрушил все его планы поспать. А еще он был бы рад, если бы им хоть чуть-чуть отодвинули сроки сдачи отчета. Но больше всего он бы обрадовался, если бы Арима не начал их разговор с фразы, которую он так боялся услышать. — Ты должен сходить на обследование, Нагачика. Если кратко, то Хиде не хочет идти на «обследование». Черт возьми, он не хочет даже на километр подходить к этим больным ученым, что уж говорить о том, чтобы идти к ним на проверку, словно какое-то старое устройство, которое нуждается в техобслуживании. Но приказы есть приказы, а когда дело доходит до его тела, у Хиде нет особого выбора. Его тело ему больше не принадлежит, он отдал его CCG в обмен на жизнь своего лучшего друга. Все, что ему остается, — это пересилить себя и выполнить то, что от него требуется. — Эй, Хайсе, — начинает Хиде и, наконец, выключает свой ноутбук, за которым он провел целый день, стараясь описать произошедшее на аукционе как можно подробнее и понятнее. Он ожидал, что если они с Хайсе поделят работу поровну, то будет хоть немного легче, но самому Хиде нужно было сделать еще кучу отчетов от себя — в основном о состоянии каждого куинкса, потому что во всей этой суматохе он чуть не забыл, что к отряду он был приписан еще и для того, чтобы следить за каждым его членом и докладывать начальству об их развитии. Он может только надеяться, что не сделал этот отчет слишком личным. — Мм? — Хайсе поворачивается к нему, щелкая затекшей шеей. Смотря на это, Хиде вспоминает о собственной боли в спине. Кто же знал, что она может так заболеть после нескольких часов сидения на полу? — После того, как мы завтра сдадим отчет, — стараясь унять свое волнение, Хиде прерывается и вытаскивает зарядку из розетки, сматывая провод. — Ты в оставшуюся часть дня свободен? Хайсе хмурится и думает пару секунд, вспоминая свои планы. — Думаю да. А что? Хиде неловко, и он честно не хочет, чтобы кто-то видел его таким, но он не думает, что в состоянии сделать это сам. Он ненавидит признавать это, но он... боится. Возвращение к этим ученым равно для него резкому вскрытию старых ран с посыпанием солью сверху (а он бы не посоветовал этого даже человеку с такими же способностями к регенерации, как и у него). Нет, он не может сделать это сам. Хайсе ведь не увидит, что будет происходить внутри? Он подождет снаружи, пока Хиде будет проходить тесты. Даже наличие его в здании подбодрит Хиде. Ну, по крайней мере, то, на что он надеется. — Есть кое-что, что мне нужно сделать, — говорит Хиде и берет в руки ноутбук. Его голос немного дрожит, несмотря на все усилия скрыть волнение. — Можешь составить мне компанию? ——————————— * "book" - одновременно обозначает и книгу, и глагол "бронировать, занимать". Мне уже надоело придумывать шутки про то, как я ненавижу каламбуры. Просто помните об этом. Возможно, главы в следующую субботу не будет. Я пока не знаю. Просто имейте в виду.