хХх
Каким-то образом им удается назначить личную встречу с Хори Чие в семейном ресторане во втором районе вечером того же дня. Хиде предпочел бы встретиться в месте с меньшим количеством людей, но у них нет особого выбора, раз уж сама Хори заявила, что это идет в разрез с ее личными правилами. И раз уж Хиде и сам в свое время был кем-то вроде информатора, он понимает ее позицию. Информация порой бывает дороже денег. Хори Чие не может позволить себе ни капли неосторожности, если хочет выжить на этом поприще. Урие примерно описал им внешность информатора по телефону (Хиде до сих пор сложно поверить, что это на самом деле произошло, ну да ладно), поэтому Хиде пристально вглядывается в каждого человека в заведении в поисках невысокой девочки с короткими каштановыми волосами и розовой камерой в руках. Еще слишком рано для ужина, так что в ресторане довольно мало народа, поэтому вскоре они с Хайсе замечают девушку, которая сидит в дальнем углу и с удовольствием поедает мороженое, проглядывая какие-то фотографии на своей камере. — Прошу прощения, — Хиде первым обращается к ней, когда они приближаются, — вас случайно зовут не Хори Чие? Девочка поднимает глаза. — Случайно, да. А вы, наверное, Сасаки-кун и Нагачика-кун? — Да, — отвечает Хайсе и садится за место, указанное ему Хори. — Вы не против, если мы сразу перейдем к делу? — Нет, если, конечно, вы не хотите заказать себе чего-то поесть, — говорит Хори, и убирает свою камеру обратно в чехол. Уже по этому жесту Хиде чувствует, что, несмотря на свою внешность, Хори точно не новичок в своей профессии. Если они попытаются запугивать или шантажировать ее, то точно ничего не добьются. Она расскажет им минимум информации и притворится, что больше не знает. Хиде очень надеется, что она не разорит их. — Мы не голодны, но спасибо, — вежливо отклоняет ее предложение Хайсе и лезет в свою сумку за планшетом. Достав его, он с полминуты роется внутри, а затем протягивает Хори. — Мы бы хотели получить информацию об этом человеке, если это возможно. Хиде внимательно наблюдает за ее лицом, когда она аккуратно берет в руки планшет и начинает рассматривать лучшую из тех фотографий Фиолетового Чела, которую им удалось получить. По правде говоря, после стольких лет общения с Канеки, Хиде был уверен, что весьма хорошо научился читать язык тела и понимать настоящие мысли людей. Он знает, какие жесты можно встретить у человека, который лжет или что-то скрывает. Но эту девочку он прочитать не может, как бы не старался. То есть, вообще. Лицо Хори не выражает ничего. Хиде сложно сказать, впечатлен он таким мастерством или напуган. Для нее, как для информатора, такие навыки, однозначно, очень полезны, но им с Хайсе, как ее клиентам, это только во вред. Она легко сможет соврать им или утаить что-то, хотя Хиде хочется думать, что на человека, услугами которого пользовался Урие, можно положиться. — Два с половиной миллиона, — через какой-то время говорит Хори, и Хайсе очень надеется, что это не то, о чем он подумал. — За два с половиной миллиона я расскажу вам все, что вы хотите знать о нем. Она знает, что это за гуль. Но два с половиной миллиона — при всем желании, это не те деньги, которые они могут собрать. У них их просто нет. Хайсе, должно быть, думает о том же, замечает Хиде, когда бросает на него короткий взгляд. — Есть ли какие-нибудь иные способы, с помощью которых мы можем заплатить за вашу информацию? — спрашивает Хайсе с надеждой в голосе. Должно же быть что-то, что они могут ей предложить. Они же не могут просто уйти, когда то, что им так сильно нужно, уже маячит у них перед лицом! Ну должно же быть что-то, что Хори может от них хотеть! — Как насчет обмена? — выдает Хиде раньше, чем это успевает сделать Хайсе. Он выпрямляется и уточняет уже более уверенным голосом. — Информация за информацию. Хори выглядит заинтересованной — или по крайней мере так кажется Хиде, судя по ее пристальному взгляду. — А что ты можешь предложить, Нагачика-кун? — она наклоняется чуть вперед и ехидно улыбается. — Что вы попросите — информация о секретных проектах CCG, все, что нам известно о расследованиях по разным гулям, — произносит Хиде и краем глаза замечает обеспокоенное выражение лица Хайсе. Тот уже собирается возмутиться, но Хиде отрицательно качает головой. Все в порядке. Он возьмет на себя всю ответственность за это решение. К тому же, он верит в профессионализм Хори Чие и знает, что она его не раскроет. — Но все, что я вам расскажу, будет после того, как мы получим информацию. И безусловно — в месте, где нас не смогут подслушать. Хори хмурится и нервно постукивает пальцем по столу, видимо, обдумывая его условия. Хиде молится всем богам, лишь бы она на них согласилась. Она же сама информатор, должна его понимать. Чем меньшему количеству людей известна какая-то информация, тем она ценнее. К тому же, Хиде хочет оградить Хайсе от этого. Если утечка информации вскроется, то он сам понесет за это ответственность, какой бы она ни была. — В двух кварталах отсюда есть небольшой ресторанчик с огороженными комнатами, — наконец, произносит Хори после минуты молчания. — Устроит? — Да, — кивает Хиде и указывает рукой на планшет. — А теперь расскажите, кто этот парень и как мы можем до него добраться. — Он из седьмого района и является слугой другого гуля, — сразу же отвечает Хори. У нее либо отличная память, либо она достаточно хорошо знает этого гуля и уже решила, что может им рассказать. Судя по тому, что рассказал о ней Урие, это скорее последний вариант. — Его господин известен CCG под именем Гурман. — Гурман? — Хиде снова замечает, что это имя почему-то неожиданно сильно интересует Хайсе. Несмотря на то, что сегодня, услышав его в первый раз, он попытался скрыть свое беспокойство, Хиде было все прекрасно видно. Это больше похоже на тычок пальцем в небо, но, может быть, это имя вызывает в нем такую реакцию, потому что он был знаком с этим гулем до того, как потерял память? Может, они были друзьями, когда Канеки был еще Канеки? Хиде не знает точно, и это ему совсем не нравится. Если Гурман и правда был как-то связан с Канеки, то у Хиде могут быть большие проблемы. — А насчет того, как вы можете до него добраться, я рекомендую воспользоваться главным шоссе, если, конечно, вы не фанат стоять в пробках, — Хори кладет себе в рот еще немного растаявшего мороженого, и Хиде непонимающе смотрит на нее. Погодите… — Я не это имел в виду, — он настолько возмущен, что чуть не подрывается со своего места, но Хори только пожимает плечами. Черт, она умеет обращать внимание на мелкие детали. — Но это именно то, что ты сказал, — отвечает он, и Хиде хочет ударить себя за такую тупую ошибку. Ему стоило быть внимательнее со словами. — Если, конечно, ты не хочешь предложить мне что-то еще за мою более подробную информацию. Как будто у них есть выбор. — Расскажи его точное местоположение, — произносит Хиде и обреченно вздыхает. Если он правильно оценивает свои возможности, то у него еще осталось пара тузов в рукаве, которые он может предъявить Хори за ее информацию. Ему нужно будет быть осторожным, когда Хори станет задавать ему вопросы. Он не может позволить себе попасться на одну удочку дважды. Хори ненадолго замолкает, прежде чем продолжить. — Хотя, знаете что, парни? Думаю, я могу предложить вам это в качестве бонуса, — Хиде замечает хитрые искорки в ее глазах. Он чувствует, что она что-то замышляет, но понимает, что поделать с этим ничего не может — если, конечно, он хочет спасти Сайко. — Но только при одном условии, — она указывает ложкой от мороженого на Хайсе и ехидно улыбается. — Сасаки Хайсе-кун должен быть частью группы, которая пойдет за этим гулем. Тут однозначно что-то происходит. У Хиде не остается и крохи сомнений. Но только вот чего Хори Чие хочет добиться? — Даю слово, — обещает ей Хайсе, и по его взгляду Хиде понимает, что никакими словами он уже не убедит Хайсе не идти туда. Им просто придется играть по ее правилам. — Тогда договорились, — Хори не скрывает свою радость от удачной сделки. Она чуть ерзает на стуле, стараясь сесть поудобнее и продолжает. — Надеюсь, у вас есть карта в планшете, так как едва ли вы сможете туда добраться по одним моим устным объяснениям.хХх
Сайко не может поверить в то, что она не против исполнить просьбу Цукиямы, после того, как отходит от первоначального шока. Длинный тонкий порез на ее предплечье оказывается куда менее болезненным, чем предыдущая рана, когда Канае просто грубо вырезал кусок плоти из нее. О том, что продольный порез залечить куда легче, чем мясо, которое вырезали напрочь, и говорить не нужно. К тому же, сейчас для нее это вопрос выживания. Цукияма —гуль, который ел в последний раз довольно давно. У ней нет никакой уверенности, что тому не сорвет резьбу, если она даст себя укусить. Сайко нервно ерзает на своем стуле, краем глаза поглядывая на то, как Цукияма пьет из наполовину полного бокала, и старается не думать о том, как эта темно-бурая жидкость еще недавно текла по венам ее тела. Слава богу, все, что хотел от нее Цукияма — это «проба», потому что даже такой небольшой порез для ее состояния — большая нагрузка, особенно, учитывая то, сколько крови через него вылилось. То, что он болит меньше, не значит, что он совсем не болит. Сайко честно хотела бы, чтобы второй вариант был правдой. Хотя это только мечты. Она нервно морщится, когда со стороны распробывающего вкус ее крови Цукиямы раздается невнятный звук. Он хмурится и крепко закрывает глаза в полнейшей концентрации. — В первый раз я был не очень внимателен и не заметил, но… — Цукияма говорит еле слышно и словно сам с собой. Проглотив остатки крови, он касается своими тонкими и длинными пальцами губ, — этот тонкий оттенок остроты, тонущий в мягком бархате восхитительной текстуры; взрыв вкуса оставляет мелкое покалывание на языке, но когда он стекает вниз по горлу, то абсолютно нежен и еле заметен! — Его взгляд резко дергается в сторону Сайко, и на самом деле он больше напоминает счастливого щенка, чем одержимого гуля (нет, вы слышали то, что он только что сказал о ее крови?). — Твой вкус невероятен, Сайко-сан. — Эмм, спасибо? — Сайко говорит и смущенно чешет затылок. Что вообще нужно отвечать на такого рода вещи? Ей не каждый день приходится сталкиваться с тем, как ей говорят, что она хороша на вкус. — Ну, как бы то ни было, это помогло утолить ваш голод, Цукияма-сан? Цукияма задумчиво смотрит в сторону и молчит пару секунд, прежде чем ответить. — Думаю, я бы не отказался от добавки. Сайко очень хочется верить, что ему нужна добавка не «ее». — Уверена, у Канае найдется какой-нибудь еды для вас, — Сайко молится всем богам, лишь бы он сейчас ее не поправил. Она не очень уверена, что сможет убедить Цукияму в том, что обычно друзья друг друга не едят — как минимум, без крайней необходимости. Она с облегчением вздыхает, когда он кивает в ответ на ее реплику. — Он всегда был очень исполнительным и верным ребенком, — Цукияма произносит эти слова с еле заметной нежностью в голосе. В отличии от своих коллег и товарищей по команде, Сайко никогда не страдала из-за гулей, так что она не относилась к ним так, как это делали большинство окружающих. Не могут же они все быть бессердечными демонами, ненавидящими людей. Ведь по сути, единственное, что отличает их от людей, это невозможность есть никакую пищу, кроме человечины. Наверняка, у них тоже есть чувства. Наверняка, они похожи куда сильнее, чем хотят думать. И теперь, когда она находится в доме, чей хозяин страдает от сильнейшей депрессии и тоски по умершему другу и чьи слуги готовы на все, чтобы помочь ему, Сайко понимает, что нисколько не ошибается в своих догадках. Канае ведет себя так, потому что он не хочет, чтобы его возлюбленный господин умер от голода. Цукияма же в свою очередь ничего не может поделать с отсутствием у своего организма аппетита, но он очень ценит попытки своего слуги помочь ему — Сайко слышит это в его голосе. Гули заботятся друг о друге так же, как и люди. Они не бессердечные монстры. — Думаю, Сайко-сан будет не очень приятно смотреть на то, как я принимаю пищу, не так ли? — через какое-то время произносит Цукияма и смотрит на нее со слабой извиняющейся улыбкой. Сайко сложно это отрицать — вряд ли она сможет спокойно смотреть на то, как гуль ест человека, даже если он будет уже мертвый. — Как насчет такого варианта — я попрошу Мацумае приготовить тебе комнату, где ты сможешь передохнуть, пока я буду ужинать? Можешь даже принять ванну, чтобы освежиться. — Н-не стоит, мне хватит самой обычной комнаты! Не нужно себя утруждать, — почти сразу же отвечает Сайко и выразительно машет перед собой руками. Как бы хорошо не звучало слово «ванна», она не хочет сейчас расслабляться. Она не знает, как слуги Цукиямы отнеслись к тому, что он выказал ей свое расположение, не говоря уже о том, что помощь за ней может прийти в любую минуту. Канае вполне может оказаться не единственным, кому пришлось не по нраву то, как она переменила свой статус в этом доме из «еды» в «почетного гостя». Да и Сайко не хотелось бы сражаться за свою жизнь голой, если дела пойдут этим путем. — Ну, как тебе будет угодно, — говорит Цукияма и нажимает на какую-то незаметную кнопку, расположенную в ручке его кровати. Сайко не уверена, но, кажется, она слышит тонкий звук колокольчика где-то на другом конце дома. — Я позову тебя чуть позже, крольчонок, — он поворачивает к ней голову и добавляет, — уверен, у тебя есть еще множество вещей, которые ты можешь мне рассказать. — Будьте осторожны во время еды, Цукияма-сан. Было бы неприятно, если бы вы чем-то подавились или прикусили себе язык, — отвечает Сайко и слышит в ответ тихий смешок со стороны гуля. Да, такой Цукияма точно нравится ей куда больше, чем прошлый. — Об этом можешь не волноваться, — уверяет он, и в этот же момент со стороны двери раздается тихий и вежливый стук. Кто-то за дверью просит разрешения войти, и на пороге оказывается Мацумае. — Мацумае, не могла бы ты проводить Сайко-сан в комнату для гостей, где она сможет мирно и спокойно передохнуть? И заодно позови ко мне Канае, пожалуйста. Сайко думает, что Мацумае, вероятно, слишком профессиональна, чтобы выказать свое изумление, но по чуть дернувшемуся взгляду становится понятно, что ей сложно поверить своим глазам. Сайко не может ее за это винить. Цукияма так сильно переменился всего за несколько часов. Даже она сама шокирована тем, насколько удивителен был эффект от того, что она просто внимательно слушала его рассказ. Может, это как раз и было то, в чем он нуждался — в человеке, который мог понять его? В человеке, который бы выслушал его и сказал, что в его печали нет ничего неправильного, что он имеет право страдать, даже если все считают, что он потерял простое мясо. Сайко старается сохранять дистанцию с гулем, в то время, как она ведет ее куда-то после того, как они покинули комнату Цукиямы — по правде говоря, это не так уж сложно, учитывая скорость, с которой та ходит. На самом деле, Сайко почти приходится бежать, чтобы не отстать от женщины. Может Цукияма и считает Сайко другом, но судя по тому, что Мацумае ни разу не оглянулась, дабы удостовериться, что та не потерялась, вряд ли она считает Сайко чем-то, кроме будущего обеда. По крайней мере, пока. Что, в свою очередь, снова напоминает Сайко о том, насколько шатко ее положение в этом доме. Сайко приводят в небольшую комнату, которая находится этажом ниже спальни Цукиямы, но Мацумае так и не произносит ни слова и уходит. Сайко слышит щелчок замка и ничего не может с собой поделать, когда чувствует из-за этого облегчение. Если что-то произойдет, гулям понадобится чуть больше времени, чтобы ворваться в ее комнату. Сайко присаживается на край большой двуместной кровати и смотрит в огромное французское окно. Судя по виду, ее комната выходит на задний двор особняка. Если она хочет сбежать, лучше момента, чем сейчас, не найти. Если она правильно оценила пространство, то до стены, ограничивающей территорию особняка, расстояние здесь куда меньше, чем с передней стороны. Если Сайко каким-нибудь образом удастся добраться до стены и перелезть через нее, она будет свободна. Но что, если Маман и ребята уже в пути и пришли за ней? Сайко встает с кровати и подходит поближе к окну, чтобы оценить местность. Судя по всему, дом Цукиямы расположен довольно далеко от остальной цивилизации, и шансы, что ей удастся найти укрытие и телефон, чтобы вызвать подмогу, весьма малы. Если она пропустит пришедшего за ней Сасаки (или кого-то еще), то может возникнуть путаница, и Цукияма может пострадать. А этого она точно не хочет. …Верно. Есть ведь еще и Цукияма. Может ли Сайко сбежать от него теперь, когда она только недавно согласилась быть его другом? Правильно ли это — оставить его, когда он только начал пробуждаться к жизни? Разве она не говорила ему, что друзья держатся друг за друга? Если она бросит его сейчас, разве это не будет предательством? Предательство того, у которого, видимо, не было ни единого друга с тех пор, как он потерял Канеки? Сайко не может поверить, что она на самом деле думает о подобном, но… …хочет ли она покидать его так скоро?хХх
Хайсе возвращается домой один, так как Хиде настоял на том, чтобы самому разговаривать с Хори. Который раз он уже оказывается абсолютно бесполезен? Все, что он сделал, это записал адрес, который продиктовала им Хори, в то время как все остальное взял на себя Хиде. Конечно же, это была не его вина, что от него нет толку в подобных обстоятельствах, а Хиде знает больше информации, которая может оказаться ценной для Хори, но тем не менее. Хайсе предпочел бы, чтобы у него было какое-то другое занятие помимо злости на себя самого из-за вещей, изменить которые он не в силах. Если и есть что-то, что волнует его больше, чем неспособность хоть как-то помочь Сайко, то это личность «Гурмана». Во время своего пути домой у Хайсе было полно времени обдумать это, и в какой-то момент он даже чуть не пропустил свою станцию, так как задумался слишком сильно. Это чувство узнавания, когда он впервые увидел фотографию Гурмана, было почти таким же, как при первой встрече с Хиде, разве что чуть менее резкое. И в отличии от случая с Хиде, здесь Хайсе почти уверен, что он уже видел этого гуля. Только в тот момент, когда Хайсе сходит с последнего поезда, чтобы дойти до дома пешком, его внезапно словно осеняет — эта маска, этот образ. Имя «Гурман». Теперь он вспоминает. Металлический запах крови, покрывший все вокруг. Крики толпы. Кажется, что-то подобное уже появлялось в его кошмарах. Он находится на чем-то вроде арены и убегает от какого-то невнятного, ревущего монстра. Но почему он появлялся в его кошмарах, если Хайсе впервые узнал о его существовании только этим утром? Скорее, почему именно он был такой важной, запомнившейся деталью в этих кошмарах? Почему Хайсе запомнил именно его среди множества зрителей? В этом нет смысла. Если, конечно… «Ты его знал?» — этот вопрос Хайсе задает мыслено и почти случайно — он никогда раньше не пытался воспринимать внутреннего себя как отдельную личность, не говоря уже о том, чтобы что-то у него спрашивать о людях, которых он знает. Все-таки, его чувства по поводу этих воспоминаний очень неоднозначны. Спрашивать его значило бы, что он пусть немного, но заинтересован, и Хайсе абсолютно уверен, что его внутренний я не откажется от этого шанса добиться своего. Тем не менее, Хайсе не получает никакого ответа. Либо его внутренний я не услышал вопроса, либо игнорирует его, возвращая должок. Какой бы ни была причина, Хайсе даже доволен итогом. Он не знает, как бы нужно было реагировать, если бы внутренний я сказал ему что-то из разряда «Ты узнаешь правду, как только примешь меня». Неважно, сколько времени прошло с тех пор, как Хайсе впервые начал слышать этот голос в своей голове, он все еще настороженно относился ко всей этой штуке с «принятием его внутреннего я». Но с другой стороны, он же наверняка знает ответы на множество вопросов Хайсе, ответы, которые он так сильно хочет получить, пусть и сам не признается себе в этом. Например, почему некоторые люди, которых он видит впервые, кажутся ему такими знакомыми, и почему теперь его сны стали куда спокойнее и теплее? Или, почему ему снится уютная комната и стол, заваленный множеством книг, которые приятно пахнут старой бумагой? Или, почему во сне он иногда приходит на одну и ту же детскую площадку, которую никогда не видел в реальности, и сидит там с человеком, фигура которого едва различима? Почему ему снятся размытые сцены с человеком со светлыми волосами, который нежно берет его за руку и чья улыбка настолько похожа на солнце, что почти слепит глаза? С человеком, который всем своим видом напоминает ему о доме. Первые подозрения появились у Хайсе еще во время аукциона, но с каждым днем он все сильнее укрепляется в них. Эти видения… возможно, это не просто сны. Возможно, это воспоминания. И возможно, просто в качестве предположения, но Хайсе знал Хиде раньше.хХх
Судя по информации, которую Хиде удалось добыть, Гурман просто чудовищно богат, но размер его резиденции все равно поражает воображение. Он понятия не имеет, как они найдут Сайко в таком огромном здании — если, конечно, она все еще в целом состоянии, на что Хиде очень сильно надеется. В противном случае у них будут все причины на то, чтобы отомстить и начать массовую резню в этом доме, что Хиде все-таки предпочел бы не делать, даже если это будет приказ сверху. Вне зависимости от того, насколько они вдвоем сильны, это все же уже чересчур. Гурман достаточно богат, чтобы иметь как минимум двух-трех телохранителей. В худшем случае, каждый слуга в его доме окажется серьезным противником. Хиде бы предпочел любой ценой избегать подобных безнадежных стычек. Вместе с Хайсе они решили, что лучше всего проникновение в особняк будет устроить с утра, когда большинство слуг будет занято своими ежедневными обязанностями по дому и не станет обращать внимание на всякие подозрительные мелочи вроде двух следователей по гулям, снующих по комнатам. Они постараются вырубить любого, кто случайно встретится им на пути и попробует оказать сопротивление, но всеми силами будут избегать убийств до того момента, пока у них не останется другого выбора. Их главной целью является не уничтожение. Лучший вариант будет включать в себя только спасение Сайко и побег из этого дома без того, чтобы кто-то пострадал. — Ты снова начал беспокоиться, да, Хайсе? — они стоят плечом к плечу, привалившись к стене, и Хиде смотрит на него краем глаза и устало улыбается уголками губ, замечая его опущенный вниз взгляд. Хотя, не ему об этом говорить. Его вчерашний разговор тет-а-тет с Хори Чие дал ему столько важнейших тем для размышлений, что ему приходится тратить огромное количество сил просто, чтобы заставить свой мозг концентрироваться на более важных в данный момент вещах. Больше всего его бесит тот факт, что Хори очевидно что-то задумала, но он понятия не имеет, что именно, и при чем тут Хайсе. — Я просто очень хочу верить, что Сайко-чан еще жива, — тихо отвечает Хайсе и хмурится, устремляя свой взгляд в сторону потайного входа, о котором им рассказала Хори Чие. Хиде чувствует, что она определенно утаила от них что-то важное, но сейчас определенно не время трусить из-за подобного. Вместо этого он перехватывает ручку своего чемодана с куинке и делает глубокий вдох. — Ага, — Хиде старается придать своему голосу максимально возможную в такой ситуации уверенность. — Ты готов? Хайсе тоже вздыхает и кивает в ответ. — Давай сделаем это. И сглатывая комок в горле, Хиде отстраняется от стены и бежит вслед за Хайсе к потайному входу.