Karas

Хината проспал почти до самого вечера. Здоровым крепким сном. Казалось, он отрубился сразу, стоило его голове коснуться подушки. Улегся на бок, лицом к костру, желая еще понаблюдать за тем, что будет делать Кагеяма, но, видимо, не рассчитал запаса оставшихся сил и тут же провалился в царство Морфея. Он лежал на боку, водрузив руку рядом с лицом на подушке, забавно сплющившей его щеку, и умиротворяюще посапывал, совершенно игнорируя посторонние звуки. Сначала Кагеяма прибрался после перевязки, отправив кипу использованных бинтов во всепоглощающее пламя, затем расставил по местам небольшие формочки со снадобьями, а после решил заняться плетением веревок. Он уселся у костра так, чтобы видеть Шоё и находиться рядом с необходимыми материалами и инструментами. Это занятие производило минимум шума и успокаивало нервы, из-за чего Тобио выбрал именно его. Он, используя небольшой обрубок ровной ветки, раскатывал, словно скалкой, на небольшой колоде стебли подвявшей крапивы, предварительно срезав с них пожухлые листья, осторожно вытягивая из них травянистые волокна, и скручивал их в миниатюрные шнурочки, соединяя их, впоследствии, в предстоящую полноценную веревку. Затем раскладывал рядом с собой, давая подсохнуть и обрести еще большую прочность. Веревки никогда не были лишними, учитывая, что они выходили не такими уж долговечными и изнашивались со временем. Благо, Кагеяма, как и многое другое, давно научился делать это машинально и на совесть, из-за чего ему не приходилось терпеть неудачи в подобных занятиях. Периодически, стоило ему закончить еще один кусочек плетенки и отложить его в сторону, он разгибался, разминая плечи и поясницу, с шелестом раскрывая и складывая крылья, ненароком устремляя свой взгляд на Хинату, который так и не сменил позу с того самого момента, как лег спать. В какой-то мере парень завидовал ему, способному так крепко дремать, но и был неимоверно рад, что мальчик сможет нормально отоспаться. Такая перспектива лишь еще больше воодушевляла и говорила о том, что Шоё вскоре сможет вновь зажить полноценной жизнью. Наконец мальчик зашевелился, что-то сладко начмокивая себе под нос, и перевернулся на спину, раскидывая руки в стороны и отворачивая голову к стене. Кагеяма инстинктивно поднял взгляд, реагируя на чужое движение, на миг замечая багровеющую полоску на бледной шее. В груди садняще кольнуло, а по спине прокатилась неприятная волна мурашек, засеменивших своими ледяными лапками вдоль позвоночника. Кагеяма понимал, что слишком зациклился на мыслях о том, что он был совершенно готов лишить Хинату жизни, там, в лесу, но он никак не мог избавиться от этого неприятного наваждения, которое вновь и вновь всплывало у него перед глазами. Он нервно мотнул головой, возвращаясь к своему занятию, которое не требовало совершенно никаких умственных усилий, из-за чего глупые размышления о том «а что, если бы всё получилось по-другому…», еще настойчивее полезли в его голову. Он начал чувствовать себя беспомощным, не способным переключиться на другую волну, из-за чего в его действиях начало сквозить напряжение. Очередное резкое движение – и травяной жгутик в его руках порвался, не выдержав силы натяжения. Тобио опустил руки, глубоко вздыхая и чуть сгибаясь к земле. Он устал. Он действительно устал. От всего. Он не жаловался и не винил в этом Шоё. Просто сейчас Тобио ощутил, насколько тяжела его голова, а тело – ватно; спину и плечи болезненно потягивало, руки тоже болели. Глаза предательски сушило, говоря о том, что ему необходимо было нормально поспать. Кагеяма поднес руку к лицу и как следует потер веки тыльной стороной ладони. Это едва ли помогло, и юноша понял, что ему действительно не помешал бы небольшой перекур. Хината всё равно спал, дел особых на сегодня не было, плетение веревок уже не казалось столь перспективным, из-за чего Тобио окончательно сломился перед грядущим решением покемарить часик-другой. Он тихо поднялся, перемещаясь на другую сторону костра, туда, где было постлано больше шкур и, усевшись, попытался поудобней улечься, чтобы особо крутые неровности пола, спрятанные под несколькими слоями настила, не слишком сильно упирались в бока. Жестковато, но ничего не поделать. К тому же, понадобилось совершенно немного, перед тем, как он задремал, убаюкиваемый мирным сопением где-то позади него. *** Часом позже проснулся Хината. Просто от того, что уже достаточно отдохнул. Он не сразу понял, где именно находится, но когда память вернулась к нему, то полностью расслабился, кутаясь в одеяло и непроизвольно улыбаясь уголками рта. Он понял, что в пещере стоит полная тишина, из-за чего тут же повернулся лицом к костру и увидел, что Тобио лежит в двух шагах от него, на шкурах, положив под щеку сложенные руки и укрывшись собственным крылом. Его плечи плавно вздымались от спокойного дыхания, и Шоё понял, что его недавний спаситель тоже решил поспать. Мальчик почувствовал укол совести: всё-таки из-за него Кагеяме приходилось так мучиться и жертвовать собой, уступая ему своё спальное место. Не смотря на то, что пол был плотно устлан, он все равно оставался жестким, а со временем, если слишком долго на нем пролежать, через шкуры медленно начинал проходить легкий холод. Хината осторожно привстал на руке, протирая глаза. Он был уверен, что если бы Тобио не спал, то обязательно услышал бы его, но юноша никак не отреагировал на его движение. Мальчик бесцельно огляделся по сторонам, вновь возвращаясь взглядом к Кагеяме. Костер начинал догорать, очерчивая предметы в помещении тусклым оранжевым контуром. Становилось чуть прохладней, но Шоё боялся, что если попробует встать, в чем он искренне сомневался, да и добраться до сложенных дров и ему удастся подкинуть их в угасающее пламя – Кагеяма уж точно проснется. Мальчонка сидел на настиле и неуверенно мялся, прикидывая, как ему поступить. Решение было очевидным, но он искренне не желал, чтобы его раскрыли. Глубоко вздохнув, сжав в кулаке угол небольшого шерстяного одеяла, Хината, стараясь издавать минимум звуков, двинулся на четвереньках вперед. Сухая солома в матрасе предательски зашелестела, и Шоё нервно закусил губу, опасливо жмурясь. Когда его руки уперлись в пол, он решил поскорее покинуть пределы настила, утаскивая одеяло за собой. Тобио все еще никак не реагировал, что неимоверно радовало и подгоняло поторопиться. Преодолев разделяющее их расстояние, Шоё замер, нависнув над, ни о чем не подозревающим, Кагеямой, вытягивая шею и заглядывая ему через плечо. Если бы иной раз ему показали Тобио бодрствующего и Тобио спящего, он бы ни за что не поверил, что это один и тот же человек. Сейчас парень выглядел настолько мирным и спокойным, что Хината не смог сдержать теплой улыбки, растянувшейся на его лице. Кагеяма не хмурился и… наверное именно это так кардинально меняло представление о нем в данный момент. Где та непробиваемая самоуверенность и мужество? Строгость и неизменная сосредоточенность? Где тот решительный и расчетливый охотник-одиночка? Сейчас Тобио выглядел настолько беззащитным и добродушным, что сердце Шоё непроизвольно сжалось от непонятного беспокойства и чувства греющего умиления одновременно. Кагеяма безмятежно спал, утомившись настолько, что даже твердые камни и холод не были ему помехой. Он плотно прижал крыло, что было сверху, к себе, закрываясь до самого плеча. Совестно вздохнув, Хината притянул все одеяло к себе, расправляя его и, затаив дыхание, начал осторожно укладывать его поверх Тобио. Его руки почему-то тряслись от волнения, словно он делает что-то запретное, неоправданное и жутко постыдное. Но он просто не мог оставить Кагеяму вот так. Он должен был хоть чем-то отплатить, пусть даже жестом заботы, хотя его он совершал, скорее, пребывая в каком-то добросовестном порыве, нежели делал это потому, что был чем-то обязан. Совершенно не беспокоясь о том, что Тобио может проснуться, Хината слишком расслабился, из-за чего, когда он укрывал его плечи, случайно коснулся рукой чужого подбородка. Парень сонно повёл головой, тут же начиная медленно шевелиться, а Хината испугался настолько, что в два счета ускакал на настил, чуть не свалившись мимо него, ныряя под шкуры и накрываясь ими до самой макушки. Он замер в своем укрытии на несколько томительно долгих минут, не смея дышать и остро прислушиваясь. К его величайшему облегчению Кагеяма все-таки не проснулся, и мальчик смог облегченно вздохнуть. Он опять развернулся к костру, укладываясь поудобней и намереваясь прождать вот так вплоть до того момента, когда Кагеяма решит пробудиться. Хината некоторое время блуждал изучающим взглядом по небольшой пещере, изучая ее до малейших деталей и, в конце концов, остановил свой взгляд между лопаток, лежащего впереди него, Тобио. От мысли о том, что он находится здесь не один, Шоё наполнился душевным покоем, вновь непроизвольно закрывая глаза. Он не планировал спать, но сон посчитал иначе… *** Когда Тобио проснулся, то понял, насколько неприятными будут последствия его отдыха на полу. Руки, что он использовал скромной заменой подушке, затекли и болели костяшками пальцев. Плечо и бок, на которых он лежал, казалось, словно получили по нескольку щедрых ударов палкой. А шею он благополучнейшим образом отлежал. Проспал он от силы часа четыре, что, наверное, было единственным плюсом. И, тем не менее, юноша чувствовал себя достаточно разбитым и выдохшимся. Кагеяма медленно привстал, превозмогая ноющую боль в мышцах, усаживаясь ровно и чуть сгибая ноги в коленях и одновременно замечая, как с него спадает темная ткань одеяла. Он тут же обернулся назад, проверяя, не пропал ли Хината – тот, как ни в чем не бывало, мирно спал на своем месте – и тут же сжал зубы от острой боли в шее: слишком уж резко он повел головой. Парень медленно вернулся в исходное положение, чуть наклоняясь вниз и принимаясь мять затылок рукой. Он скользнул взглядом по одеялу, что лежало, чуть смятое, рядом с ним. Что же, получается, это Шоё укрыл его, пока он спал? От этой мысли сердце обдало мягким теплом, медленно обволакивающим его грудь изнутри. Так вот, почему он не замерз… Внезапно позади резко раздался громкий кашель и Кагеяме вновь пришлось обернуться: Хината мгновенно проснулся от вновь накатившего на него приступа, чуть привставая и сгибаясь пополам, мучительно вдыхая в легкие воздух. Тобио тут же поднялся, спешно кидая в костер несколько небольших поленьев и ставя греться воду. Нужно было заставить Хинату выпить лекарственный чай перед тем, как отправить спать, о чем Кагеяма теперь искренне жалел. По тому, как стремительно Шоё начал поправляться, юноша решил, что все опасности позади, но сейчас он понял, что ошибался. Пока мальчонка давился кашлем, он спешно готовил очередную порцию лечебной настойки, в этот раз, чуть поменяв ингредиенты. - Подожди немного, - тихо сказал он, заливая смесь из трав кипятком и начиная ее размешивать. К тому времени, как она заварилась, кашель уже чуть отступил, и теперь Хината неподвижно лежал на постели, негромко похрипывая и прижимая руки к груди, будто рассчитывал, что это поможет снять боль. Кагеяма уселся рядом, с нескрываемым сочувствием глядя на мальчика, что так отчаянно пытался восстановить дыхание. Душистая микстура начинала остывать, поэтому, скрепя сердце, Тобио все же неловко спросил: - Тебе нужно выпить это. Встать сможешь? Болезненно сглотнув, Шоё утвердительно кивнул головой, вновь привставая и упираясь руками в матрац. Когда он уселся достаточно хорошо, парень осторожно передал ему чашу с лекарственным чаем, получая в благодарность виноватую улыбку. Хината тут же слегка подул на горячее питье, делая несколько маленьких глотков. На этот раз микстура оказалась куда приятней на вкус и не так сильно горчила. Согревающий поток тут же омыл его воспаленное горло, стекая приятным ощущением вниз, внутри его груди, тут же облегчая дыхание и успокаивающее настойчивый зуд в его легких, который грозился вновь вызвать очередной приступ кашля. Пока он продолжал пить, Кагеяма поднялся и взял в руки, лежавшее у костра, одеяло, встряхивая и расправляя его, возвращаясь и накидывая его Хинате на плечи. Мальчик непроизвольно вздрогнул от этого незамысловатого жеста, поднимая свои глаза и невольно встречаясь взглядом с Тобио, тут же заставляя их обоих чувствовать смущающую неловкость. Проглотив, набранную в рот, жидкость, Шоё стесненно пробормотал: - С-спасибо. - Не за что, - отводя взгляд и усаживаясь рядом на постели, точно так же пробормотал юноша, добавляя следом, чтобы хоть как-то облегчить атмосферу, - только постарайся всё выпить. - А-ага, - пробубнил мальчик в бортик чаши, потупившись в пол. Натянуто повисла тишина. Хината слишком сосредоточенно пил чай. Кагеяма сидел неподалеку и задумчиво тер большим пальцем ладонь левой руки. Потом потянулся, в который раз разминая плечи и шею, стараясь хоть как-то отогнать неприятную боль. Шоё глянул на него украдкой, искренне сожалея о своём текущем положении и о том, что Тобио отлежал все бока по весьма известной причине. Чувство вины вновь начало подкатывать к горлу, пробуждая в нем твердость и уверенность в том, что он собирался сказать, а именно – заверить Кагеяму, что ему стало намного лучше и сегодня он сам будет спать на полу, вернув тому его законное место. Но юноша опередил его: - Завтра я уйду. Осмотрюсь немного, проверю несколько ловушек. Побудешь один? - Конечно, - тут же отозвался Хината, немного расстроенный тем, что упустил такой удобный момент, - а это… далеко? - Не особо, - Тобио потер лицо рукой, - думаю, успею вернуться к обеду, - он посмотрел на Шоё, во взгляде которого читалась неуверенность, - не беспокойся, никто не знает об этом месте. Тебе нечего бояться. - А я и не боюсь, - с шуточным вызовом посмотрел на него мальчик. Он и так выглядел жалким, но он не хотел показаться слабым духом, - вот поправлюсь окончательно, тогда ты узнаешь какой я… Хината вновь закашлялся, прикладывая ко рту свободную руку. Чай был благополучно выпит и поэтому Тобио тут же забрал у него пустую чашу, оставляя ее на пол. Он зачем-то подсел ближе, хотя не знал, что ему делать и как еще можно помочь несчастному. На миг его вдруг посетило странное желание легонько погладить мальчика по спине, но тому было явно не до подобных проявлений жалости и заботы. Шоё улегся обратно, натягивая на себя одеяло и пытаясь сдержать кашель, который все не проходил. А всё, что смог сделать Кагеяма, это подняться и отправиться готовить очередную порцию целебного «зелья». Пока вода вновь закипала, юноша закинул в костер несколько картофелин, но на этот раз решил испечь и батат – для Хинаты. Кашель Шоё успокоился, и пока Тобио закапывал в угли их предстоящую трапезу, чтоб лучше пропеклось, мальчик лежал на настиле, бледный и совершенно ослабленный. Когда Кагеяма вернулся к нему с очередной порцией питья и помог встать, кашель вернулся. - Так никуда не пойдет, - парень вздохнул и осторожно поставил емкость с чаем на пол, - как ты вообще себя чувствуешь? Стало хуже? Хината только и смог, что помотать головой. На самом деле по ощущениям ему было не так уж плохо. Вот только эти приступы сбивали дыхание настолько, что он готов был упасть в обморок. - Знаешь, я думаю, тебя нужно вывести из пещеры. Не обещаю, но может полегчать. Тут сухой воздух. Из-за него кашель только сильней. Шоё как-то удивленно глянул на него, и у Кагеямы возникло ощущение, будто мальчонка, за эти несколько дней, вовсе позабыл про существование наружности. Окончательно откашлявшись и с силой сглотнув, Хината, глубоко хапнув ртом воздух, выдохнул: - Давай попробуем! Тобио отодвинул питье подальше, чтобы случайно не развернуть, и остался стоять неподалеку, в ожидании и полной готовности помочь. Он хотел было поддержать мальчика, как только тот зашевелился на своем месте, но Шоё своим, полным энтузиазма взглядом, заверил его, что приложит все усилия, чтобы подняться самостоятельно. Его ноги заметно ослабли, отвыкнув нести на себе вес всего тела, из-за чего коленки предательски подгибались, что норовили совершить и локти, которые опасно задрожали, стоило Хинате на них опереться, сперва приподняв заднюю часть туловища. Он выглядел забавно, со своей приподнятой кверху поясницей, но Кагеяма едва ли собирался над ним смеяться, переживая и волнение и радость одновременно. Он с каким-то странным замиранием сердца ждал, сможет ли мальчик подняться на ноги после того, что ему пришлось пережить. Шоё, убедившись в том, что он принял довольно-таки устойчивое положение, начал медленно разгибаться, слегка оттолкнувшись руками от земли. Ноги дрожали, но он старался не подавать вида, что его это хоть немного смущает. Он даже язык от старания высунул, чуть расставив руки в стороны и стараясь держать равновесие. И, казалось бы, его подъем оказался весьма успешным, но, стоило мальчику окончательно разогнуться, голова резко закружилась, а перед глазами поплыло. Хинату потянуло в сторону и он бы наверняка забурился на пол, но именно на этот случай поблизости и находился Кагеяма. Он тут же подхватил его под локоть, позволяя на себя опереться. - Ой-ой-оййй, - протянул Шоё, чуть наклоняя голову вниз и стараясь унять карусель перед своими глазами, - вот это дааа... - А ты что думал, - усмехнулся юноша, придерживая Хинату за плечо, - ну что? Садимся или идем? Может, в другой раз?.. - Идем! - молниеносно выпалил тот, понимая, что просто не выдержит еще одного приступа. Хоть задумка Кагеямы была лишь призрачной надеждой, но попытка не пытка. Почти. К тому же рано или поздно Шоё нужно было начинать ходить. Не валяться же ему месяц в кровати. - Тогда подожди, - парень, не отпуская своей руки, наклонился к полу, подцепливая пальцами злосчастное шерстяное одеяло, и вновь накинул его мальчонке на плечи, скрывая худое перебинтованное тело под теплой тканью. - А ты думал, так сойдет? - Кагеяма поймал на себе чуть недоумевающий взгляд, - на дворе осень вообще-то. - Да знаю я, - заулыбался до ушей Хината, позволяя тщательнейшим образом укутать себя с ног до головы, - ты такой заботливый, - довольно проворковал он. - Молчи уже, - безобидно огрызнулся юноша, ощущая, как к его лицу приливает краска, и вызывая у Шоё лишь еще более широкую лыбу. Когда тот был благополучно завернут в одеяло и стал похож на окуклившегося мальчишку, Кагеяма, удовлетворенно кивнув, дал добро на выдвижение. Небольшими шажками Хината, не без посторонней помощи, засеменил вокруг костра, благополучно продвигаясь к выходу. На полу у противоположной стены стояло несколько пар обуви, в том числе, и его собственная, высохшая и все еще пригодная для ношения. Вступив в нее босыми ногами, Шоё почувствовал как громко заколотилось его сердце. Он волновался, он даже очень волновался, только потому, что сейчас он сможет выйти наружу. Кагеяма медленно шел рядом с ним, придерживая под локоть, и тоже, видимо, заразился этим слишком преувеличенным волнением. Кровь била по венам в ускоренном ритме, а под ложечкой разгорелся какой-то детский азарт. Когда они оказались в коридоре, Хината внезапно остановился, прислоняясь свободной рукой к стене и поднимая взгляд на Тобио: - Я сам, - глаза Шоё были как никогда живыми, и на самый краткий миг Кагеяме показалось, что они блестят изнутри янтарными бликами, хотя в тоннеле было достаточно темно. Он лишь отпустил его локоть, оставаясь позади и полностью доверившись решению этого необычного мальчика, что так резко менял его собственное настроение и заставлял переживать смежные чувства. Словно они не наружу решили выйти, а покоряют недосягаемую вершину, до которой осталось рукой подать. Или пробираются в драконье логово. Шоё, совершив глубокий вдох, и, опираясь руками о стену, стал медленно двигаться к выходу. Сначала неторопливо и осторожно, стараясь не совершать резких движений, чтобы повторно не вызвать головокружение, а потом все быстрей и быстрей, уже более уверенно, взвесив собственные силы и чувствуя, что у него опять неприятно начало щекотать в горле, подгоняя поскорее выбраться на свежий воздух. Кагеяма терпеливо следовал за ним, улавливая взглядом малейшую дрожь в его теле, малейшее неуверенное движение, и удивлялся, как этот мальчик, толком не достающий ему ростом и до плеча, который недавно не мог даже самостоятельно есть, сейчас был настолько полон решимости, что не желал сдаваться до самого конца. Вскоре впереди задребезжал свет и в лицо им дохнуло чуть влажным прохладным сквозняком. До выхода оставалось совсем немного и это еще больше вдохновляло Хинату. Он уже достаточно твердо шагал вперед, лишь кончиками пальцев скользя по отвесной стене, даже не глядя под ноги, а устремляясь всем своим вниманием вперед, туда, где его ждал открытый мир. Небольшая пещерная арка приближалась с каждым мгновением, обрамляя зубристыми краями серое осеннее небо. Шоё все отчаянней щурился, не успев толком привыкнуть к яркости дневного света, а когда оказался снаружи, то и вовсе замер на миг, заслонив глаза и потирая их рукою. А когда вновь их открыл, то не сдержал восторженного вздоха. Не сказать, чтобы здешние места отличались особой живописностью или буйством красок, особенно в этот период времени, когда все кругом увядало и бледнело, приобретая устойчивый сероватый оттенок. Красота была в другом: перед пещерой, внизу, и расстилаясь вперед на несколько десятков метров, удаляясь и кончаясь, как было видно с этого места, обрывом, раскидывалось большое гранитное плато, испещренное множеством трещин, больших и маленьких, и рассеченное в самой середине небольшим горным ручьем, что наполнял округу приглушенным, но благозвучным журчанием. Хинате очень захотелось увидеть где именно он берет свое начало, из-за чего он небольшими осторожными шагами приблизился к краю площадки, выглядывая из-за края уступа: внизу, у земли, начиналась та самая расселина, что пересекала плато и гнала по себе чистейшую воду. Ее края чуть расходились в стороны, открывая породу, что лежала под неприметными серыми камнями - белую с насыщенно-красными вкраплениями. Шоё резко поднял голову, жадно оглядываясь по сторонам, пытаясь охватить пейзаж полностью, сохранив его в памяти до малейших деталей. Там где плато кончалось, то тут то там, возвышались деревья, которые стояли уже совершенно голые и, насколько можно было видеть, совсем далеко они превращались в густой лес. - Вот это да, - только и смог прошептать одними губами потрясенный Хината. Раскинувшееся перед ним пространство каким-то образом наполняло его сердце неописуемым волнением и, одновременно, успокаивало; перед пещерой, куда ни посмотри - лежало ровное каменное поле, и Шоё, будь он здоровым, точно бы спустился вниз и начал носиться вокруг, как заведенный. На деле же - он просто закрыл глаза, расслабленно вдыхая полной грудью. Подул прохладный ветер, трепля его, и без того торчащие во все стороны, волосы, и наполняя легкие столь необходимым чистейшим воздухом. И у мальчика сложилось ощущение, будто ему действительно стало намного легче дышать. Он обернулся, устремляя свой горящий искренним восхищением взгляд на Кагеяму, что стоял позади, немного растерявшийся и оторопевший, недоумевающий из-за того, как можно так по-детски радоваться столь обыкновенным вещам, однако, вместе с тем, наполняясь приятным ощущением гордости и удовольствия, из-за того, что его пристанище произвело на Хинату такое глубокое впечатление. - Тут так круто, Кагеяма! - выпалил тот, возбужденно сжимая кулаки, - так круто! Почему ты мне раньше не рассказывал? - Ты и не спрашивал, вообще-то, - почему-то, Тобио почувствовал себя немного глупым, - да и как ты думал выйти сюда, когда даже сесть нормально не мог? Но Шоё уже не слушал его, опять развернувшись лицом к, столь впечатлившему его, пейзажу. Он, укутавшись в одеяло поплотнее, подошел почти к самому краю площадки, осторожно усаживаясь на корточки и продолжая заинтересованно осматриваться по сторонам. - Не свались только, - рядом тут же раздался немного ворчливый голос Кагеямы, который тоже присел неподалеку, касаясь руками холодного камня и добавляя следом, - ну как? Полегчало? - Угу, - утвердительно кивнул мальчик, счастливо улыбаясь в край шерстяной ткани, все еще устремляя свой взгляд вперед. Юноша сидел рядом и отвлеченно рассматривал мягкий профиль его лица, губы, поджатые в веселой улыбке, глаза, что так искренне светились изнутри, блестели, наполняя его самого необъяснимым теплом, которое, словно оттаивало его изнутри, заполняя пустоту его сердца, которую он, видимо, пробыв столько времени в одиночестве, просто перестал замечать. Было непривычно волнительно от всего этого нового, незнакомого, но как-то одновременно приятно, просто так, из-за чего парень понял, что сейчас сам начнет улыбаться, как последний дурак. Это тоже было для него совершенно в новинку, поэтому Тобио решил подняться, чтобы Хината не увидел его в момент этой откровенной слабости, которая заставляла его чувствовать собственную уязвимость. Наверное, именно поэтому он не сразу понял, почему, когда он разгибал колени, его рука протянулась к Шоё, мягко коснувшись его спины. - Пошли, хватит на сегодня, - всё-таки злосчастная улыбка нашла себе выход, только через голос. - Но Кагеямааааа, - с мольбой простонал мальчик, совершенно не обратив своего внимания на столь разительные изменения в своем суровом спасителе, - еще немного! - Пошли, - тот был непреклонен, - польза пользой, но ты еще больше простыть можешь. Завтра опять выйдем. Хината понял, что его слово не будет последним, из-за чего, слишком уж горестно вздохнув, поднялся, понурой походкой возвращаясь в пещеру. Кагеяма пропустил его вперед, а после и сам проследовал в тоннель, вскоре, скрывшись в темноте его сводов. *** Стоило постели оказаться в пределах зрения Хинаты, он сразу почувствовал, как его ноги предательски задрожали. Переживаемые им эмоции заметно притупили остальные чувства, и он просто забыл обращать внимания на собственное истощение. Поэтому, разувшись, он тут же проследовал к настилу, с облегчением плюхаясь на него и оставаясь лежать неподвижно. В ушах тонко звенело, ноги гудели и казались ватными, а сил совсем не осталось. Поймав на себе осуждающий взгляд Кагеямы, что вошел следом, мальчик, все еще преисполненный счастьем, с улыбкой заверил его: - Всё в порядке. Я просто полежу так немного. Тобио ничего не ответил, а лишь покачал головой, отправляясь к костру. Он присел рядом, начиная палкой раскапывать угли и выкатывать из недр жара спекшиеся плоды и, чуть позже, разрезая их кинжалом, чтоб начинали остывать. Шоё молча наблюдал за его неспешными действиями, вновь ощущая, как вездесущая дремота накатывает на него мягким покрывалом. Хоть он и пошел на поправку, но впереди его ждало пару недель реабилитации и полного восстановления сил, которых сейчас только и хватало на такие вот небольшие прогулки до выхода. Он был бы не против прогуляться и дальше, но трезво осознавал, что это ему пока не удастся. Да и Кагеяма не пустит ведь, заставит сидеть в пещере до последнего. И это будет утомительным временем, ведь именно сегодня Шоё понял, насколько ему сильно хотелось бы вновь оказаться снаружи, пройтись по влажной земле, взбивая ногами ковер из опавших листьев, переходя на бег и соревнуясь с ветром в скорости, до болезненной рези в горле. Хината не помнил своего прошлого, но он чувствовал, что такой образ жизни ему очень и очень нравился. Он постоянно хотел действовать и изучать новые вещи, из-за чего ему вдруг в голову пришла идея попросить завтра Кагеяму рассказать ему что-нибудь новенькое, потому что сейчас парень выглядел слишком уставшим. И тут мальчик вновь вспомнил о том, что хотел ему предложить. Сердце застучало чуть быстрей, и Шоё сглотнул, с волнением окликивая Тобио, что уже начал зевать, прикрывая рот ладонью: - Кагеяма, - застенчиво проговорил он, тут же теряясь от чужого взгляда. Не то, чтобы Тобио его пугал, но очередную словесную тираду упреков выслушивать как-то не хотелось. Как и не хотелось, чтобы тот еще больше гробил свой сон и здоровье, мучаясь ночами на жестком полу, в то время как он отлеживается на мягкой соломе. - Чего? - пауза слишком затянулась и теперь юноша, отвернувшись, вытирал блестящий клинок куском ткани. - Я тут подумал... - внезапно решимость Шоё куда-то бесследно испарилась и он запнулся, вновь улавливая на себе предостерегающий взгляд Кагеямы. Он определенно передумал делиться задуманным, но теперь нужно было сказать что-то другое, потому что на этот раз обстоятельства, а также ожидающий Тобио, просто требовали какого-то определенно ответа. - Моя одежда. Ты ведь не выбросил ее, верно? - сбивчиво проговорил он, прикладываясь лицом к руке в своем воображении. - Кстати об одежде, - как ни странно, юноша весьма легко купился на эту уловку. Хотя, скорее всего, он просто тоже хотел обговорить данный момент, - нужно подобрать тебе несколько вещей. Многие из твоих порвались, ну... ты понимаешь, - Кагеяме не хотелось произносить "из-за ран" вслух, чтобы не затрагивать этой неприятной темы. Он поднялся, задвигая кинжал в ножны и отправляясь к сундукам, что стояли у стены. Тяжелая крышка со скрипом откинулась назад, и юноша принялся сосредоточенно вытаскивать разную одежду, рассматривая ее и откладывая в сторону. - Правда, тебе многое будет велико, но можно что-то найти. Шоё заинтересованно приподнял голову, а потом и вовсе решил сесть. Казалось, такой исход их разговора был не так уж плох. Ведь если ему дадут одежду, не значит ли это, что он вскоре сможет выходить на улицу? - Вот, - наконец, Кагеяма разогнулся, извлекая из недр сундука серую льняную рубаху, - она, наверное, самая маленькая, должна подойти, - он обернулся и с добродушной усмешкой взглянул на Хинату, пока тот мстительно щурился на прозвучавшую не то в сторону рубашки, не то в его собственную, характеристику. Несколькими минутами позже Хината восседал на постели, красуясь в новопреподнесенной обновке, которая-таки оказалась ему великовата и свисала концами рукавов с протянутых вперед рук. Да и вообще выглядел он сейчас весьма комично и напоминал теми же рукавами да и с кислой миной в придачу, из-за того, что Кагеяма слишком очевидно сдерживал свой смех, на придворного шута. Он насупился настолько, что юноша не сдержался-таки, пытаясь прочищением горла скрыть рвущийся наружу смешок. - А вообще, - попытался начать парень очень серьезно, приседая рядом и принимаясь закатывать чужие рукава, в которых сам мальчик уже буквально запутался, пытаясь их хоть немного задрать, - если ты немного поправишься, то будет смотреться не так уж плохо. - Конечно, - обиженно пробубнил Хината, - разве что к следующей зиме. - Как посмотрю, ты решил основательно тут задержаться? - Тобио вновь усмехнулся, лишь больше раззадориваясь и подкалывая Шоё. Тот возмущенно вздохнул, так ловко пойманный в собственных словах, не в силах найти, чего бы такого же оригинального ответить. Поэтому, в конце, просто поник, смущенно бормоча под нос что-то совсем уж безобидное в духе "вот вырасту больше тебя, тогда и посмотрим...". А до Кагеямы наконец дошло, почему его лицо начинает болеть. За сегодняшний день он улыбался больше, чем за всю свою жизнь. И это казалось чем-то настолько странным и необычным, что даже невольно настораживало. Но все волнения отступали вновь и вновь, стоило ему лишь посмотреть на этого мальчишку, такого незамудреного, искреннего и доверчивого, к которому он успел так сильно привязаться. Однако в следующий миг все эти приятные мысли мгновенно испарились, а движения рук заметно замедлились: покончив со злосчастными рукавами, Кагеяма начал шнуровать воротник, который своим глубоким вырезом едва ли прикрывал багровую линию пореза, что пересекала шею Хинаты. Тобио замер буквально на секунду, застыв, будто чем-то шокированный, и тут же принялся поспешно затягивать тонкий шнурок, стараясь скорее скрыть от своих глаз эту неприятную метку. Шоё все еще что-то увлеченно говорил, уже совсем позабыв о недавней обиде, не замечая изменений в чужом настроении, и это определенно радовало. Кагеяме очень не хотелось бы, чтоб у того возникли какие-то вопросы. - Вот и всё, - подытожил юноша, поднимаясь и отсаживаясь чуть дальше, - мне кажется, хорошо. Даже весьма. Мальчик принялся рассматривать себя, забавно приподнимая по очереди то одну, то другую руку, вращая головой, с любопытством разглядывая свою новую одежку. В конце концов, он согласился с мнением Тобио, поднимая на него довольный взгляд и одаривая радостным: - Спасибо. - Пожалуйста, - парень потянулся к остывшей картошке, выбирая куски поопрятней, - обувь у тебя есть. Плащ можно подлатать. Жилетку тоже. Но пока что это все равно не горит, - он протянул Шоё румяный батат, - сначала тебе нужно набраться сил. Мальчик молча кивнул, принимая из чужих рук аппетитно пахнущий плод и ощущая, как у него в животе тут же начинает довольно громко урчать. Он виновато опустил глаза, прижимая локти к своим бокам и притягивая батат чуть ближе. - Спасибо за угощение, - в который раз за сегодня Хината произнес слова благодарности, принимаясь уплетать за обе щеки. Хоть они и обговорили с Кагеямой безвозмездное пребывание в его лагере, но Шоё все равно было неловко и стыдно за то, что его так обхаживали и заботились о нем, принимая как родного. Он уже не подозревал Тобио в каком-то корыстном замысле, но переживал из-за того, что до сих пор не принес ему ни малейшей пользы, а лишь наоборот действовал в ущерб. Спал в его постели, ел его еду, а теперь еще и носил его одежду. Он бы хотел что-то поменять, но, в силу своей беспомощности, едва ли мог это сделать. К тому же, Кагеяма все равно был слишком строгим в отношении его здоровья, поэтому Шоё вряд ли мог рассчитывать на успех в каком-нибудь из своих внезапных порывов оказать ему свою помощь. Поели они незаметно быстро, хотя под конец у Хинаты затекли ноги и спина, что уж было говорить о Тобио. Но тот все еще вроде как старался выглядеть бодрым, ловко прибираясь и намереваясь приготовить Шоё очередную порцию лечебного питья. Кагеяма выглядел как никогда сонным и периодически утомленно вздыхал, явно того не замечая, а в его движениях появилась некоторая рассеянность, что все настойчивей цеплялось за внимание мальчика. Он порывался что-то сказать, толком не сформулировав фразы, но понимал, что если не скажет этого, то будет винить себя во всем еще больше. Эти мысли точили его изнутри пока Тобио кипятил воду. Пока заваривал чай. Пока остужал его. Когда он протянул мальчику чашу, напряжение просто переполняло его. Он пил медленно и долго, собираясь со смелостью, в то время как Кагеяма начал стаскивать все шкуры в одно место, видимо, таким образом намереваясь облегчить грядущий отдых. Он не собирался жаловаться, он даже не думал о чем-то таком, собираясь укладываться на ночлег, и от этого его равнодушия к самому себе, Шоё становилось совсем невыносимо. Поэтому, когда мальчик допил чай, а Тобио забрал у него посудину, сполоснув ее и поставив на место, и принялся устраиваться у костра, собираясь пожелать ему спокойной ночи, Хината многозначительно воссел на матраце, серьезным взглядом преследуя юношу и ожидая, когда же тот обратит на него внимание. Сначала Кагеяма не понял, что именно от него хотят, а когда стало понятно, что Шоё, вроде как, не собирается ничего говорить, решил выяснить в чем же дело. И лишь он собрался задать вопрос, как мальчик, решительно вдохнув, похлопал рукой по матрасу, как бы весьма недвусмысленно приглашая Тобио занять место рядом с собой. Или...? - Сегодня я буду спать на полу, - твердо заявил Хината, наконец, почувствовав недюжинное облегчение лишь от того, что он, наконец, смог это сказать. Сначала Кагеяма не понял. Потом вроде понял. Потом мастерски нахмурился и, деловито откашлявшись, сурово произнес: - Еще чего удумал. Ложись. И не говори ерунды, - и собрался лечь сам, всем своим видом показывая, что его слово - закон и точка. - Нет, - Шоё сам не понял откуда в нем взялась настолько твердая решимость, что он даже на коленях привстал, - сегодня на полу буду спать Я, - после перефразировывания фразы, она показалась более раздражительной и Тобио, нахмурившись еще сильней, тоже поднялся на колени. - Твой спор ничем не поможет. Разговор окончен. - Вот и не спорь! - и откуда в этом мальчишке взялось столько упрямства? - А не то что? - А не то, - Хината беспомощно сжал кулаки, подыскивая наиболее весомый аргумент, - а не то я тоже буду спать на полу. Причем на голом! - Хината... - грозно проговорил Тобио, еле сдерживаясь, чтоб не подняться и не уложить того силой, но мальчик уже незамедлительно начал вставать, чтобы привести в жизнь собственное обещание, - ну ладно! Кагеяма резко поднялся, в два шага преодолевая расстояние между ними и останавливаясь у настила, а Шоё уже приготовился получать заслуженные подзатыльники праведного гнева за столь безрассудное поведение, но все, что юноша сделал, это строго проговорил: - Только ты никуда не пойдешь, - все-таки теперь, возвышаясь рядом с постелью и нахохлив свои крылья, Тобио выглядел более, чем устрашающе, из-за чего Хината уже при всем своем желании просто не мог перечить ему в ответ. Он осел на матрац, притягивая к себе ноги и небольшим калачиком послушно отодвигаясь к самой стене. Благо, настил был довольно-таки широким, и они могли поместиться тут вдвоем без особых проблем даже на расстоянии вытянутой руки, но именно сейчас Шоё слишком забеспокоился за, маячащее на горизонте, наказание в виде тумаков за собственную наглость распоряжаться в чужом доме. Кагеяма угрожающе прищурил глаза, явно недоумевая, с чего бы ему, взрослому самостоятельному ворону, слушать указы какого-то мелкого, даже не окрылившегося, птенца, но ничего не сказал, раздраженно опускаясь на противоположный край настила, складывая за спиной крылья и устраиваясь поудобней. Тут было намного лучше, с этим нельзя было поспорить, из-за чего, через несколько минут, Тобио начал ощущать как стремительно расслабляется его тело, как блаженно легко становится в мышцах, а спину перестает ломить. И в какой-то миг, где-то в сердцах, он стал искренне благодарен Хинате за то, что тот оказался таким излишне настойчивым. Что-то менялось в нем. Что-то менялось в нем из-за этого человека, что так внезапно появился в его однообразной, бессмысленной жизни, постепенно окрашивая ее в яркие теплые эмоции. Кагеяма был уверен в том, что это только начало. Он подсознательно подозревал, что Шоё окажется куда более интересной и непредсказуемой личностью. Хоть и без прошлого. Но это его не особо волновало. И Тобио уже был окончательно уверен в том, что в любом случае поддержит его и окажет ему любую помощь. *** Усталость наливала тело приятной тяжестью, под боком грел мягкий матрац, костер приятно потрескивал, а все мысли окончательно покинули его голову, когда позади раздался тихий, довольный голос: - Кагеяма. - Мм? - Спокойной ночи. - Спокойной ночи, Хината.