Karas

      Кагеяма впал в небытие буквально на полчаса. В какой-то момент его мозг просто отключился, словно кто-то дёрнул за рубильник в его голове. Просыпаясь, Тобио резко вздрогнул, приподнимаясь и пытаясь сориентироваться. Из-за усталости ему понадобилось несколько добрых секунд, чтобы воскресить в памяти события последних суток. Его блуждающий взгляд пал на спящего рядом Хинату и тут же все воспоминания восстали у него перед глазами мелькающими картинками, словно колода рассыпавшихся карт. Мгновенно на него накатило чувство полнейшего опустошения и даже тошноты - ему было физически дурно от пережитого стресса и становилось определённо ясно: времени на восстановление ему понадобится просто уйма. Его истощённость усугублялась постоянным ожиданием, слепым неведением, которое душило всё сильней с каждой секундой, истощая, выкусывая из его души по кусочку теплящейся надежды. Всё это очень угнетало.       Кагеяма с усталым вздохом медленно уселся, осмотрелся по сторонам, потёр руками лицо. В ушах гудело, тело казалось тяжёлым и неповоротливым. Хотелось пить, но сперва юноша решил проведать как дела у Хинаты. Он тихо придвинулся к мальчику, который так и оставался лежать в неизменной позе, что означало, что тот не приходил в себя и даже не ворочался во сне. Парень мягко приложил к его лбу руку, измеряя температуру - жар никуда не делся, но и не повысился, из-за чего стало понятно, что Шоё в любом случае не было хуже. Тобио задержал на нём задумчивый взгляд на какое-то время, затуманенным разумом пытаясь принять следующее решение. Наверное, стоило вернуться к охлаждающим компрессам - единственное средство к которому он мог прибегнуть в данной ситуации. Для этого необходимо было вновь набрать свежей воды, вместо той, что успела нагреться в помещении, пока Кагеяма провалился в непродолжительный сон. Ему хватило пары минут, чтобы вернуться, но время теперь опять, казалось, замерло и потеряло свою ценность. Парень двигался словно в густом киселе, ощущая себя деревянной куклой, на каком-то расстроенном автопилоте выполняя ломаные движения. Он чуть не пролил воду, пока смачивал свёрнутую ткань, тут же одёргивая себя и встряхивая головой. Но если ему не помогло умывание в ледяном ручье, которое он совершил минутой ранее, то и это незамысловатое действие едва ли могло ему помочь. Он максимально сосредоточился на том, что делает и аккуратно уложил холодный компресс Хинате на лоб. Сколько же ещё тот пробудет без сознания? Кагеяма многое отдал бы сейчас за ответ на этот вопрос. Поэтому, в этот же миг, он принял для себя чёткое решение: дождаться, когда Шоё очнётся, чего бы это ему не стоило, как бы его не клонило в сон. Он ведь был достаточно выносливым, с хорошей физической подготовкой. Однако не физическая усталость подкосила его, а осознание того факта, что он навсегда мог потерять Хинату. ***       Это случилось, когда парень уселся перебирать шалфей, что заготовил месяцем ранее. Не хотелось тратить время попусту, да и обычное бездействие нагоняло холодную тоску, отчего Кагеяма сделал над собой усилие и решил взяться хотя бы за такую, незамысловатую работу. Он перебирал высушенное сырьё, неторопливо расталкивая его в небольшой ступке, убирая крупные веточки и после ссыпая готовый продукт в миниатюрный тряпичный мешочек. В какой-то степени этот монотонный, не требующий особых энергетических затрат, процесс успокаивал и помогал расслабиться, ведь Тобио нравилось заниматься травничеством. Он так увлёкся, загипнотизированный глухим стуком пестика о дно деревянной посуды, что сухой шорох, донёсшийся до его слуха показался ему дуновением слабого ветерка, заблудившегося под сводом пещеры. Кагеяма растерянно остановился, прекращая своё занятие, без какой-либо надежды оглядываясь на мальчика и чуть не просыпал измельчённую траву на пол. Хината пришёл в себя и теперь смотрел на него, слегка приподняв веки, а неопознанный звук, который юноша принял за обычный сквозняк, был ничем иным как попыткой Шоё позвать его по имени. Парень тут же рванул к Хинате, усаживаясь на настил совсем рядом и склоняясь к нему. Происходящее казалось ему нереальным, и Тобио подозревал, что это просто сон и ему всё привидится, однако стоило мальчику едва заметно улыбнуться, как у него не осталось ни малейших сомнений, что всё это - более, чем реально. Он взял одну из его ладоней, бережно сжимая между своих и нежно поглаживая её пальцами. Его сердце стучало в радостной агонии где-то в самом горле, а дыхание будто перехватило, отчего его следующая фраза прозвучала слишком уж тихо:       - Хината, ты, - Кагеяма набрал в грудь побольше воздуха, но объём лёгких, казалось, стал резко ограничен, - ты смог, - голос заметно дрожал, не то от слабости, не то от нехватки кислорода, - ты выдержал, у тебя всё получилось.       Шоё медленно расцвёл улыбкой более живой. Тобио ощутил, как зарастают раны на его сердце, однако, тут же открываются новые, не менее болезненные, но источающие уже совершенно другие чувства.       - У меня, - хрипло начал Хината, - появились крылья?       - Да, - Тобио просто боялся повысить свой голос выше шёпота, - теперь всё позади.       - И я... - мальчику потребовался неглубокий вздох, чтобы продолжить и без того слишком короткую фразу, - теперь смогу летать?       Столь наивный вопрос, казалось, граничил с абсурдом, учитывая какие трудности им пришлось преодолеть. Но то ли Кагеяме было настолько плевать на всё остальное, кроме живого, ЖИВОГО Хинаты, то ли сам мальчик пытался казаться столь легкомысленным и как-то разрядить обстановку, видя всё то, что проступает во взгляде Тобио, хоть как-то воодушевляя и его и смертельно уставшего себя - нутро рвалось от боли и счастья одновременно, а Кагеяма был рад любым словам, готовый позабыть о принесённой жертве, как о самом жутком кошмаре. Однако стоило ему открыть рот для ответа, он тут же осёкся, резко вспомнив, насколько маленькие крылья были у мальчика. Конечно, это не была их конечная форма, но они выглядели совсем крохотными, по размеру походя на крылья орлана. Он хотел сделать Хинату счастливым, хотел, чтобы тому стало легче, и не расстроил бы его даже под предлогом смерти, поэтому ловко увернулся от прямого ответа:       - Сначала тебе нужно окрепнуть, ты потерял очень много сил, - и тут же продолжил, чтобы окончательно сменить тему, - скажи, как ты себя чувствуешь?       Хината помолчал некоторое время, сосредотачиваясь на собственных ощущениях, затем попытался поглубже вздохнуть, чтобы не делать слишком долгих пауз и неторопливо заговорил короткими фразами:       - Слабость, не могу шевелиться, - всё-таки одышка настигла его просто мгновенно, - странное чувство в спине и, - опять неглубокий вздох, - кажется у меня болит в груди, - вздох, - тяжело дышать.       Ощутимо кольнула вина. Сказать ему сейчас или потом? Стоило ли вообще пугать Шоё? Он ведь наверняка не помнил, что какое-то время был практически мёртв. Кагеяма в любом случае не собирался от него ничего скрывать, но всё же решил, что некоторые подробности пока лучше не рассказывать.       - Наверное из-за крыльев, - он почувствовал, как неправдоподобно звучат его слова и ему стало стыдно вдвойне, - тебе было очень тяжело.       - Да... - коротко выдохнул Хината несколькими мгновениями позже, - мне даже показалось, что я... умру...       По спине пробежал мерзкий холодок, наверняка отразившийся и в его синих глазах, но Кагеяма тут же ответил:       - Нет, ты просто, - он пытался выбрать правильные слова для очередной лжи во благо, - потерял сознание, и с тех пор постоянно спал.       - Очень долго? - судя по взгляду Хинаты, утвердительный ответ мог его сильно расстроить.       - Чуть меньше, чем день, - юноша ощутил, как груз на его плечах становится легче, ведь хоть тут он сказал чистую правду, - но на самом деле я не ожидал, что ты проснёшься так быстро.       - Ага, - мальчик опять тепло улыбнулся, - мне приснился сон, что ты рядом... а это оказался не сон...       Кагеяма не смог сдержать благодушной ухмылки. Его сердце разрывалось от переполняющих его ощущений, и это в какой-то степени пугало. Он не знал как ответить Хинате, поэтому участливо поинтересовался:       - Хочешь чего-нибудь? - и честное слово, чем бы оно ни было, он готов было это из-под земли достать.       Мальчик задумался на какое-то время, даже закрыл глаза и Тобио решил было, что тот опять заснул, но затем Шоё всё-таки нашёл силы заговорить вновь:       - Хочу чтобы ты остался рядом... и пить...       Кагеяме показалось, что плотину его чувств, сдерживающую всю нежность, на которую он был способен, окончательно прорвало.       - Я и не собирался уходить, - он мягко усмехнулся, понимая, что всё его нутро заполнил большой тёплый и пушистый шар, - только разреши принести тебе свежей воды, ладно?       Хината улыбнулся и медленно моргнул, использовав этот незамысловатый жест вместо кивка головой. Тобио понадобилось всего несколько мгновений, чтобы оказаться рядом, держа небольшую чашу прохладного питья в руках.       - Ты сможешь немного приподняться? - на всякий случай уточнил он, - я не хочу чтобы ты поперхнулся. Я помогу.       Мальчик слабо зашевелился, чуть поворачиваясь на спину и позволяя Кагеяме поддержать его затылок. Юноша поднёс чашу к его губам, осторожно наклоняя посуду так, чтобы Хинате было удобней пить. Тот сделал всего пару мелких глотков, после чего резко нахмурил брови, подаваясь назад, на подушку, испытывая явный дискомфорт. Сердце Тобио сжалось от боли и сочувствия: как же ему было жалко несчастного ребёнка. Он помог ему улечься обратно и поставил чашу на пол в изголовье, рассчитывая, что она им ещё понадобится. Стоило Хинате вновь улечься на бок, его лицо заметно расслабилось, но тем не менее взгляд, которым он одарил Тобио, был вполне уверенным и не менее требовательным. А тому и не нужно было лишних слов. Кагеяма, если честно, был абсолютно не против такого расклада. Он осторожно улёгся рядом с Хинатой, лицом к лицу, и когда мальчик из последних сил потянулся к нему своей рукой, понял чего тот хочет, и, в свою очередь, тоже двинулся ему навстречу, ласково перехватывая чужое движение и мягко сжимая тёплую ладонь в своей. Только после этого, несколько долгих секунд глядя на парня, Шоё решил закрыть глаза, уже просто не в силах держаться. Он потратил всю свою энергию на эти несколько минут, которые окончательно успокоили сердце Кагеямы, снимая с него столь тяжкий груз. Хрустальный звон наполнял его тело лёгким блаженством и вновь уносил куда-то вслед за собой. И теперь Тобио мог окончательно себя отпустить, с чистой совестью закрывая глаза вслед за Хинатой... ***       В первое время Шоё был очень слаб. Они проспали тогда почти сутки, восстанавливая энергию и набираясь столь необходимых им сил. Кагеяма просыпался несколько раз, чувствуя, как просыпается и Хината, вновь поил его и они опять засыпали. Нельзя было не отметить, что мальчику становится лучше. Конечно, должно было пройти немало времени прежде чем тот смог бы окончательно окрепнуть, но в том, что это произойдёт, Тобио уже вовсе не сомневался. Первым делом, выспавшись, он принялся готовить целебное питьё для Хинаты. Видя, какую боль тому доставляют движения, Кагеяма заварил корень валерианы, которая должна была облегчить неприятные ощущения, не так, как маковая настойка конечно, но сейчас прибегать к ней не было явной нужды. Радовало и то, что Шоё тоже прикладывал большие усилия к тому, чтобы поскорее поправиться. Поначалу всё, что ему удавалось сделать - это слегка привстать, чтобы попить или перекусить. Кагеяма готовил ему батат, разминая его в мягкое пюре, потому что Хинате было сложно разжёвывать твёрдую пищу и он достаточно быстро уставал. Его дыхание было поверхностным и отрывистым, отчего складывалось впечатление, что он постоянно пытается отдышаться, словно после непродолжительного бега. Мальчик жаловался на боль в груди и не было сомнений в том, что эти неудобства ему доставляет сломанное ребро, и Тобио старался сделать всё возможное, чтобы эту боль облегчить и чтобы облегчить угрызения своей стенающей совести.       Но уже спустя несколько дней Шоё будто преобразился. На щёки вернулся привычный румянец, тени под глазами почти растворились, и Кагеяма мог поклясться, что вновь начинает ощущать былую бодрость его духа. В последующее время Тобио соорудил Хинате небольшую гору из подушек, чтобы тот мог полусидеть, ведь постепенно ему нужно было возвращаться к привычному ритму жизни. Раны на спине мальчика быстро затягивались благодаря мази и тщательному уходу и, всё-таки, скорее всего Шоё тоже обладал, пусть и частично, способностью регенерировать. Но вот с самими крыльями было что-то непонятное. Хината их почти не чувствовал. Говорил, что ему кажется, будто к его спине прикреплён дополнительный груз, что-то инородное, но он не мог ими даже шевелить. Лишь иногда они начинали подрагивать, но при этом он не ощущал в них никаких изменений. И если в первый раз, когда, не без помощи Кагеямы, он увидел одно из своих крыльев, которое юноша осторожно расправил и чуть повернул к нему, испытав приступ радости и восхищения, то со временем его энтузиазм заметно поутих. И хоть юноша не заметил тогда, как взгляд мальчика уловил тёмные синяки на его запястьях, так чётко повторяющие очертания его пальцев, Шоё стал о чём-то догадываться. Он стал подозревать, что Кагеяма от него что-то скрывает, хоть и пытается сделать вид, что его ничего не угнетает. Возможно, именно это подорвало его общее настроение, которое начало угасать столь же стремительно, как и появилось.       Тобио был рядом с ним всё это время. Ухаживал и заботился со всей своей преданностью, готовил есть, поил травами, обрабатывал раны, старался уделять максимум внимания. Хината был благодарен ему всей душой, но внутри опять начало расти это неприятное чувство, эта неопознанная недосказанность, а воспоминания о случившемся вновь начали проникать в его голову. Он стал вспоминать, каких гадостей он ему наговорил, как он себя вёл, как язвил и хотел сделать Кагеяме больно. Ему было так стыдно за всё это и всё становилось только хуже, когда он видел, как Тобио смотрит на него, как сильно хочет ему помочь. Он всё ещё не заслуживал всего этого, он не был достоин такой жертвы. И пусть крылья были той вещью, о которой он столько грезил, теперь это потеряло для него прежнюю ценность, он лишь хотел избавиться от этой ноющей боли и чувства вины под сердцем, глядя на сосредоточенный профиль Кагеямы, пока тот сидел рядом с ним и плёл корзины или перебирал сушенную траву. А имел ли он право возвращаться к той теме? Учитывая, как сам Тобио избегал этих воспоминаний, должен ли он был к ним возвращаться? Несомненно, произошедшее сблизило их ещё больше, и тот разговор, и то, что случилось до этого, осталось в далёком прошлом и должно было бы там и остаться, погребённым под насущным и тем важным, что происходило сейчас, но оно вновь всплыло на поверхность и постоянно маячило перед глазами, как что-то незавершённое. Как всегда Хината слишком много думал, слишком много занимался самокопаниями, пока Кагеяма, на самом деле, тоже ощущал витающее в воздухе напряжение. Как он и пообещал себе, он намеревался поговорить с Хинатой, но пока давал тому силы восстановиться полностью и просто пытался поддержать, ведь мальчик так сильно в нём нуждался. ***       - Ну что? - как-то, в один из самых обычных вечеров, поинтересовался Кагеяма, - как думаешь, ты скоро будешь готов отправиться наружу?       В последние дни Шоё стал более смелым и сильным и уже мог садиться самостоятельно, превозмогая боль, хотя та сама по себе стала уже более терпимой, и теперь практически всё время проводил сидя.       - Да я прямо сейчас готов, - Хината дружелюбно усмехнулся, хоть и понимал, что Тобио едва ли на это согласится и просто таким образом старается его подбодрить, - а там уже выпал снег?       - Пока нет, но думаю через пару недель точно всё кругом завалит, - Кагеяма копался в углу, где хранился весь их провиант, проверяя не испортились ли корнеплоды и подсчитывая сколько у них имеется запасов, - так что к тому времени постарайся поправиться.       - Угу, - Шоё воодушевленно кивнул головой, - возьмёшь меня на охоту?       - А тебе палец в рот не клади, да? - Тобио добродушно хмыкнул, разгибаясь и разминая спину. Он посмотрел на сияющего Хинату и не удержался от того, чтобы его немного обломать, - для начала возьму тебя на прогулку.       - Ну вооот, - расстроенно протянул мальчик, заваливаясь на бок и сдавленно охая из-за того, что не рассчитал своих сил: в груди неприятно кольнуло.       - Эй, осторожней, - тут же поспешил нахмуриться Кагеяма, - ты ещё не до конца восстановился.       - Да я постоянно забываю, - ответил в своё оправдание Хината, вновь осторожно усаживаясь на место. Видимо он и вправду согнулся не совсем удачно и саднящая боль в груди никак не отпускала. - Когда же это пройдёт?       Вслед за этим вопросом Шоё задрал край своей рубахи, приподнимая его вверх и, о чёрт, Кагеяма не ожидал, что это произойдёт именно так, открывая вид на обширный, тёмно лиловый синяк, что разлился чуть левее его сердца. Тобио нервно дёрнулся, непроизвольно сжимая руки в кулаки. Он рассчитывал признаться Хинате, правда. Но такого раскрытия своего преступления явно не ожидал.       - Огооо, - протянул мальчик, явно шокированный увиденным, - это... это как так-то? - его голос звучал больше удивлённо, чем испуганно, - так и должно быть, Кагеяма?       Его выдала слишком уж затянувшаяся пауза. Пока Тобио нервно соображал, как именно лучше начать разговор, Шоё дотронулся до синяка, осторожно его ощупывая и негромко ойкнув, причинив себе боль по неосторожности. Ему показалось подозрительным то, что парень ему не ответил и он тут же поднял на него вопрошающий взгляд:       - Кагеяма?       Кагеяма постоял некоторое время в углу, собираясь с духом, а потом всё же сдался и медленно двинулся в сторону настила. Его взгляд резко изменился, как и аура вокруг него, чего не мог не отметить Хината, который тоже явно напрягся, наблюдая за приближающимся Тобио, походка которого напоминала идущего на казнь. Шоё опустил рубаху и подтянул к себе ноги, обхватывая их руками, предоставляя Кагеяме больше места, и когда парень сел на одеяло рядом, осторожно, на всякий случай, спросил:       - Что-то... что-то случилось?       Парень глянул на него из-под наползшей на глаза чёлки и мальчик нервно сглотнул, понимая, что предстоит весьма серьёзный разговор. В его внешнем виде читался зарождающийся страх и Тобио, всё же, поторопился не затягивать с этим, желая раз и навсегда избавиться от ноющей занозы.       - Хината, - он вновь тяжело вздохнул, не в силах на него больше смотреть и чуть отвернулся в сторону, - я не всё тебе рассказал...       - Я умру? - резко перебил его испуганный голос. В понимании Шоё это сейчас было самой плохой новостью, которую мог сообщить Кагеяма о его здоровье.       - Нет, с тобой всё будет хорошо, - спешно заверил его Тобио, - но тогда, в ту ночь, когда твои крылья... на самом деле тогда тебя не стало на какое-то время, - последние слова явно дались парню с превеликим трудом, судя по мрачной тени, упавшей на его лицо. От былого настроения не осталось и капли, а смысл прозвучавших слов не сразу дошёл до Хинаты.       - Не стало? - растерянно переспросил Шоё, хоть и смутно догадываясь, что именно хотел сказать Кагеяма.       - Да, - фраза, которая звучала словно приговор и погружала Тобио в леденящий кошмар той ночи, - ты умер, Хината. Прямо у меня на руках.       Прозвучавшие слова отозвались холодком, окутавшим внутренности, по спине пробежали мурашки от той интонации, которую Кагеяма вложил в эту фразу. Хоть только что парень рассказал о его собственной смерти, Шоё было страшнее именно за то, как выглядит человек, сидящий рядом с ним, погружающийся во что-то неизбежное и причиняющее ему столь невозможные страдания.       - Умер? Но я, - мальчик растерянно заморгал, сглатывая подступающий к горлу ком, - я ведь жив. Разве нет?       - Хвала богам, ты жив, - Тобио опустил голову ниже, сцепливая между собой пальцы рук, напряжённо хмурясь, - но пытаясь тебя вернуть, я не рассчитал своей силы и скорее всего сломал тебе ребро, - он затих на пару мгновений, вновь переживая в себе все эти чувства, а потом ещё тише добавил, - прости меня.       Повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь негромким потрескиванием костра. Вскрывать нарывы больно, но необходимо, ведь только это поможет загноившейся ране исцелиться. Вместе с болью, Кагеяма почувствовал облегчение, он не сомневался в том, что Шоё примет его с этой правдой, какой бы она ни была, но делать этот шаг было достаточно страшно, в большей степени из-за того, что он взваливал её и на чужие плечи.       Тобио выглядел совсем другим, таким, каким Хинате ещё не довелось его знать, разве только в тот вечер, когда они поссорились и мальчику удалось приоткрыть занавес этой непробиваемой защиты, всковырнув чувства, о которых ему больше не хотелось знать, которые он не хотел больше видеть. В конце концов это он, он должен был просить прощения, единственный глупец и самая большая проблема.       - Не смей извиняться, - твёрдо проговорил Хината, - ты ни в чём не виноват, слышишь? Не смей себя винить! - последнюю фразу он чуть ли не рявкнул, не сумев справиться с напором прибывающих чувств.       Кагеяма вздрогнул и повернул к нему голову. Он всё ещё был полон сочувствия и сожаления, лицо заметно осунулось, словно вместе со всеми этими воспоминаниями, к нему вернулась усталость, что никак не хотела его покидать, а лишь запряталась внутрь поглубже, медленно его истощая.       - Это я должен быть тем, кто говорит эти слова, - Шоё глядел на него открыто и искренне, его взгляд обжигал и проникал в самую душу, позволяя теперь уже Тобио осознать, какие именно чувства терзали Хинату всё это время, - это Я должен извиняться за всё, за всё, что наговорил или сделал, тогда, в тот вечер, я правда не хотел этого говорить, не хотел тебя расстраивать, - Кагеяме очень захотелось его перебить и заверить, что всё в порядке и ему не стоит так убиваться, но Шоё было просто жизненно необходимо высказать всё это и он не стал ему препятствовать. - Ты всегда был прав, а я просто не слушал, и тогда, я правда запутался, сам не знал чего хочу, хотя у меня всё уже было, - его голос начинал слабеть и дрожать, и от этого Тобио тоже пронзала невыносимая грусть, - и теперь, после всего, ты просишь у меня прощения, за то что спас меня? Мне плевать на ребро, оно заживёт, слышишь? Я просто не понимаю, почему ты так добр ко мне, когда я сказал, что мне практически на тебя наплевать, хотя я не заслуживаю всего этого, я не заслуживаю... - Хината уронил голову вниз, пряча покатившиеся из его глаз слёзы совсем шёпотом добавляя, - ...я не заслуживаю тебя.       Кагеяма почувствовал, как у него в груди что-то раскрошилось, выпуская наружу волну согревающего тепла, нежности и облегчения. Последняя услышанная фраза послужила негласным сигналом к действиям и Тобио тут же придвинулся к мальчику, присаживаясь сбоку и обнимая его одной рукой, осторожно, чтобы не причинить лишней боли. Хината сам прильнул к нему, закусывая губу от болезненного укола, но ему было плевать, он решил для себя, что заслужил эти муки, муки и страдания, которые помогут ему искупиться. Кагеяма захотел утереть его слёзы, но мальчик перехватил его руку, прижимаясь к ней лицом и не позволяя к себе притронуться.       - И-и за синяки прос-сти-и-и, - громко всхлипывая протянул он, бережно обхватывая его запястье пальцами.       - Ну всё, завязывай, - мягко ответил Тобио, ощущая, как его глаза тоже начинает неприятно щипать, - я нисколько не злюсь на тебя. Даже наоборот, ты помог мне многое понять, - Кагеяма провёл рукой по худощавому плечу, которое он приобнимал, - никто ни в чём не запутался, просто мы решили сами всё усложнить, а теперь видишь что получается, - юноша глубоко вздохнул не скрывая какой-то ностальгической тоски, - у меня складывается впечатление, что я только и делаю, что заставляю тебя плакать. Так не должно быть, я хочу, чтобы ты побольше улыбался. Договорились?       Хината поёрзал у него под боком, отпуская его руку и принимаясь остервенело вытирать своё лицо. Однако слёзы ни в какую не хотели останавливаться, набегая вновь и вновь, застилая взор мутной плёнкой. В конце концов он просто сдался, роняя уставшие руки вниз и расстроенно бубня:       - Я постараюсь, - он шумно потянул носом, добавляя, - но ничего не обещаю.       - Пообещай хотя бы, что будешь рассказывать мне всё как есть, - Кагеяма выудил из своего кармана лоскут чистой ткани и, улучив момент, заботливо утёр лицо мальчика, который тут же перехватил её, намереваясь продолжить уже самостоятельно, - думаю, это будет куда лучше и проще, чем доводить всё до крайностей. Что скажешь?       - Я скажу тебе, что это отличная идея, вот что, - Хината наконец поднял на него своё лицо, раскрасневшееся и влажное от недавних слёз, однако вместе с тем обновлённое, без капли сомнения и грусти. В его глазах плескалось обжигающее пламя и оно был так близко, что у Тобио на мгновение ёкнуло под ложечкой, а сердце пропустило пару ударов. Чтобы скрыть своё секундное замешательство, он поднял руку и, преисполненный любви, ущипнул мальчика за нос, заставляя его сдавленно хихикать и уворачиваться от этой дружеской пытки. Хотелось защекотать Хинату до смерти, но это пока что было чревато и Кагеяма отложил эту затею до поры до времени, поднимаясь с настила и облегченно вздыхая. Шоё светился от радости и переводил дух, развалившись на подушках, метая на Тобио игривые взгляды, а тот, как ни в чём ни бывало, сумел найти в себе силы, чтобы уйти от провокации и вновь отправился к стене с провизией, говоря напоследок: - А сейчас я сварю тебе суп.