Сквозь реальность

18 декабря На этой неделе я не писал просто так. Мы пару раз гуляли с Хосоком ночью, и это было чертовски красиво. Ночь всегда особенная в зимнее время. Мы купались в объятиях полной луны, пока мороз щипал наши лица. Мое здоровье опять восстановилось, при этом состояние нестабильно, но я все еще не уверен: стоит записываться к врачу или ну нафиг? Мне страшно. Сказать родителям, что мне стало хуже, отправится к тому мерзкому врачу или потерять ночные прогулки с другом-аптекарем. Как говорил один мой хороший знакомый: я не знаю, боюсь ли я умереть или быть убитым. Хотя, я не боюсь, если меня убьет... Хосок. 20 декабря Дорогой дневник, это была самая увлекательная и прекрасная ночь в моей жизни. Я очень-очень надеюсь, что она не окажется сном. Я не хочу описывать утро девятнадцатого числа, но мне придется, иначе никто ни черта не поймет. Я проснулся и кинул беглый взгляд на телефон, мне, к сожалению, показалось, что было восемь вечера. Счастливый наступлению новой ночи я отправился открывать шторы. И меня ждал не самый приятный сюрприз. Это было солнце, это был гребанный рассвет. В период обострения, мне было семнадцать вроде, я бы чувствовал ожоги по всему телу и мучился от жутких болей. И, как говорили врачи, мог бы даже умереть, от конченых фантомных ощущений. Мое сердце выскочило из груди, я одним движением сомкнул шторы и упал на кровать. Дышать было нечем, а потом я повернул голову, которая теперь свисала с кровати и меня вырвало. Все вокруг опять стало смазанным пятном, и до кухни я бы никак не дополз. Телефон лежал рядом, и я кинул вызов Хосоку, сам без понятия, как это получилось, и блеванул вместо слов. На экране ярко мигали цифры "15:00". Мой мозг отключался на целых семь часов, а я даже ничего не заметил. Когда пришел Хосок, меня уже не тошнило, но силуэты вокруг все еще размывались. Он принес успокоительный, дал мне воды и покрепче укутал в плед. А через пару минут, подумав, примостился рядом и обнял. - Солнце зашло. - Он медленно наклонился ко мне и произнес эти слова шепотом. Стало легче. Но не от заката, а из-за запаха парня, его тепла и объятий. Тогда я четко помню, как подумал "Что будет дальше?" и не успел опомниться, а его губы накрыли мои. Это был самый сладкий поцелуй в моей жизни. Я представил себе на секунду семнадцати летнего парня по кличке "Шуга", который бы посмотрел на современного меня, как на дерьмо. И я сказал ему: "Иди нахрен. Мне это нравится". Он углубил поцелуй и своими теплыми ладонями трогал мой холодный торс. Как Хосока не тошнило меня целовать после того, что он видел меня блюющим? 21 декабря Тем вечером я тайно писал в дневнике на унитазе. Хосок остался на ночь и у меня дрожали руки. Мне хотелось быть рядом с ним, нереально хотелось. Кто-то у меня ночует, как в былые времена. Правда... Правда в этот раз причина была странной. Мы сбегали в круглосуточный магазин, набрали еды и улеглись под теплым пледом. - Сейчас ведь для тебя... день? - я кивнул, ничего не ответив. Абсурдно. - Тогда не будем спать. - Я-то буду спать днем, а ты... Он засмеялся. Это означало "мне плевать". Утром, когда он уже собирался выходить я решил, что могу ему рассказать. - Я запишу сегодняшнюю ночь в дневник. - Немного пристыженная улыбка. - Вау, дневник. - Он засмеялся, опять. - Это круто. Дашь когда-нибудь почитать? И я кивнул. Поэтому, Хосок, если ты это читаешь: "Спасибо". 22 декабря Мне снова не очень хорошо. Я хотел это написать, ну, что мне опять стало хуже. Конец. Где Хосок?