Мифы и легенды Нижнего Зосово

      В подвале было темно, но в то же время дико атмосферно. У Бонзо уже потекли слюни.       Следом за Амвросием ввалилась галдящая толпа людей преклонного возраста с бутылками водки под мышкой. Они бы так и продолжали горлопанить, если бы дед Амвросий не прикрикнул так, что даже Бонзо, привыкший к шуму, подпрыгнул на месте. Воцарилась тишина, и довольный дед пошел вглубь подвала, извлекая откуда-то из темноты огромную самогонную кастрюлю.       Кастрюлю тут же поставили на огонь, сооруженный из подручных материалов, потому вскоре в ней уже кипела вода, и Амвросий, аки какой-нибудь средиземноморский колдун бросал в нее всяческие ингредиенты — муку, сахар, дрожжи, а затем долго помешивал.       Притихшие старички умиленно смотрели на эту картину. Бонэм же не мог оторвать глаз. «He's an incredible professional», — подумал Джон, а в слух произнес:  — Могу ли я помочь?       Амвросий отстранился и протянул ему ложку. — На, — говорит, — мешай.       Джон не понял. Он хорошо помнил, что Джимми как-то говорил, что есть у русских пословица «Кто мешает — того бьют». Это что же, его бить собираются? Но, оценив взглядом щупленького худого деда и его невнушительных друзей, Бонэм удостоверился, что побои ему не грозят. Тогда он подошел к кастрюле и начал размешивать, потому что так было правильнее.       Дедки все это время отпускали какие-то глупые деревенские шутки и байки, громко смеясь и непристойно выражаясь. Джон слушал в пол-уха, искренне удивляясь тому, какое дело им до некой Надьки и того, что она с кем-то там гуляет, и абсолютно не понимая смысла слова «подзаборная».       Опомнился наш горе-самогонщик только когда к нему со спины подошел Амвросий и не больно ударил.  — Отходь.       Барабанщик удивленно уставился на старика сверху вниз.  — Отходь говорю, — прошамкал дед и отодвинул помощника от кастрюли.       Дед с горем пополам потушил огонь и подозвал товарищей. Они подняли кастрюлю, превышавшую их вместе взятых по размеру, и медленно понесли в самую темную часть подвала.  — Ну все, — Амвросий вылез их темноты и отряхнул руки, — тапереча пускай стоит неделю.  — Как неделю? — глаза Джона округлились и стали больше напоминать блюдца. — А пить?  — Да ты не боись, я же все предусмотрел, — прошамкал дед, — тащите сюды, ребята!       Дружки Амвросия появились из темноты, таща огромную канистру, литров в двадцать, на себе.       Канистру разместили в центре подвала и отвинтили крышку. В нос сразу же ударил кислый запах бродящего сусла. Амвросий извлек из какого-то шаткого ящика ржавые металлические кружки и стал зачерпывать уже готовый напиток из емкости, затем раздавая всем присутствующим.       Когда напиток налили Бонзо, он вытаращился на него, как будто это был не обыкновенный самогон, а необыкновенный самогон. Он представил себя сомелье, только пробующим самогон. Барабанщик понюхал напиток. «It's like whiskey», — подумал он и осторожно поднёс напиток к губам.  — Чаво таращишься? Не боись! — улыбнулся своей беззубой улыбкой дед Амвросий.       Хотя, правда, чего тут бояться и осторожничать, если ты и так любишь выпить? Так Джон и подумал, поэтому он сразу вылил содержимое кружки себе в рот. Видели бы вы Бонзо! У него сразу загорелись глаза, и он, совершенно не контролируя, что говорит, сказал голосом матёрого русского пьяницы:  — Ыщо хочу!  — Да пожалуйста! — сказал ему один старикашка. — Амврося! Наливай!       Дедок налил себе и Бонэму ещё кружку. Они опять это выпили, потом опять налили, затем опять выпили — так несколько кругов. Все, конечно же, были пьяны в стельку. Вскоре все лежали на полу. Некоторые спали, громко храпя, другие тоже спали, только ругаясь отборным русским матом высотой в шесть этажей. А один тоже спал, только во сне он матерился по-английски. Конечно, для тех, кто был в избе наверху, этот шум казался довольно страшным. Вообще, про то, что происходило наверху, поговорить стоит.       А наверху, прямо над подвалом, стояли Джон Пол Джонс и Роберт Плант.  — Давай поспорим! — поставил руки на пояс Планти.  — А давай! Только на что? — с интересом спросил Джонси.  — Давай, ты залезешь в подвал к Бонзо и старикашкам… — загадочно проговорил Роберт. — Нет, не залезу! — надулся Джон Пол.  — Залезешь, залезешь! — посмеялся вокалист, — и попробуешь там самогон! — Нет, не попробую!  — Попробуешь, попробуешь! Если он тебе не понравится, ты… ты… Принеси мне ведро молока! Надоишь и принесёшь! — Ну, ладно, — опустил голову Джонс, — а если он мне понравится, ты споёшь Пуле лиричную песню! Идёт?  — Идёт!