Пролог
Воздух потрескивал от избытка энергии, вокруг кружились искры, освещая темные углы комнаты и лица собравшихся. Земля загудела, словно бы в предвкушении, и оглушительный рокот грома сотряс комнату. — Сработало? — неуверенно спросил голос. — Мы должны молиться, что да, — ответил другой, — ведь это наша единственная надежда.***
Глава 1
Это несправедливо, подумал Драко, приходя в сознание на больничной койке. В его выпускной год это был последний квиддичный матч за Слизерин, но, даже несмотря на то, что Драко жульничал, Поттер все равно его сделал и поймал снитч, а сам Драко был позорно сбит с метлы. Он помнил падение, землю, приближающуюся с пугающей стремительностью, а потом ничего. — Драко? Ты очнулся? — раздался мягкий голос. Подняв взгляд, Малфой с удивлением обнаружил рядом Грейнджер, сидящую с обеспокоенным видом. Она протянула руку, явно собираясь погладить его по голове, и он отшатнулся, требовательно осведомившись: — Что ты здесь делаешь? Гермиона адресовала ему легкий смешок, что заставило Драко отодвинуться еще дальше. — Где же мне еще быть, когда мой парень ранен? Уизел тоже покалечился? Может, в таком случае игра и не была полным провалом. — Ну, тогда вали отсюда. Надеюсь, он скончается от своих увечий. Давай — тебе не следует пропускать его невнятный предсмертный бред. Выгнув бровь, Гермиона внимательно на него посмотрела. — О чем ты говоришь, Драко? Ты не умираешь. Хотя я уже готова согласиться насчет невнятного бреда. Она хотела сказать что-то еще, но их прервало появление рыжеголового. Драко вытаращил глаза, когда Рон Уизли широко ему улыбнулся и шутливо ткнул кулаком в руку. — Ну, как себя чувствует мой лучший друг? Потирая ушибленное Уизелом плечо, Драко окинул гриффиндорца презрительным взглядом. — Если бы ты был моим лучшим другом, я бы пошел к озеру и попросил гигантского кальмара незамедлительно меня утопить. Рон озадаченно отступил. Гермиона поднялась и встала рядом с ним. — Драко ведет себя странно, Рон. Я думаю, он приложился головой сильнее, чем мы полагали вначале. — Это все Поттер виноват, — возмущенно сказал Рон. — Ты бы обставил этого мухлюющего слизеринца, если бы он не врезался в тебя. — Что? — Драко резко сел, распахнув глаза. — Поттер в Слизерине? Глаза Рона блеснули, и он расплылся в понимающей ухмылке. — А, дошло, ты прикалываешься. И теперь скажешь, что ты не гриффиндорец. — Я чертов гриффиндорец? — завопил Драко.***
Прошло менее трех часов с того момента, как он пришел в себя в Больничном крыле и обнаружил, что вся его жизнь полностью изменилась. Невзирая на громкие протесты, что красное с золотым совершенно не сочетаются с цветом его лица, Драко был насильно облачен Грейнджер и Уизли в эту цветовую комбинацию. Это была грандиозная битва, решил Драко, если опустить все укусы и вырывание волос, которыми обменялись они с Уизелом, пока Гермиона наблюдала со стороны. Битва была окончена, когда Грейнджер наконец выхватила палочку и обездвижила Драко. По дороге на обед Гермиона озвучивала список возможных повреждений мозга, которые могли спровоцировать изменения в поведении Драко, в то время как Уизел (Драко все еще не мог заставить свой рот выговорить имя «Рон») продолжал считать все это розыгрышем. По прибытии в Большой Зал Уизли гордо возвестил, что Драко ударился головой и теперь абсолютно невменяем. Все решили, что это часть какой-то забавной игры, когда Малфой двинулся прямиком к своему обычному месту за слизеринским столом между Крэббом и Гойлом. Чтобы обнаружить там Поттера. — Ты что, не видишь, что это стол для слизеринцев, Малфой? — заухмылялся Поттер, поворачиваясь к нему и поднимаясь на ноги. — Или тебе дать мои очки? Может, хотя бы тогда ты будешь в состоянии заметить снитч и наконец поймать его. Поттер стоял с ним лицом к лицу, дерзкий и нахальный. Его волосы были по обыкновению взъерошены, но почему-то вместо того, чтобы выглядеть нелепо, они наводили на мысли о бурно проведенных ночах. Усмешка Поттера привлекала внимание к полным губам. Он выглядел порочным, и необузданным, и даже слегка опасным. Проклятье, подумал Драко, Поттер выглядел сексуально. Мир сошел с ума. — Чего ты хочешь, Малфой? — поинтересовался Поттер и, не получив ответа, добавил: — Что такое? Растерял способность говорить так же, как свои мозги? Слизеринцы заржали. Гнусавое хихиканье Пэнси Паркинсон выделялось на фоне остального гогота, и внутри Драко закипела решимость. Расправив плечи, он прямо посмотрел на своего заклятого врага. Эта ухмылка, которую нацепил Поттер, принадлежала Драко. Эта вызывающая манера поведения должна была быть его и только его. Может быть, в данный момент на мантии Драко и красовался герб Гриффиндора, но сам он был слизеринцем до мозга костей. И собирался это доказать. — Чего я хочу? — задумчиво повторил он и затем пожал плечами с напускным безразличием. — Ну, например, богатства, красоты, людей, которые меня любят... Хотя подожди, у меня же все это уже есть, не правда ли? Он мог чувствовать взгляды зрителей, обращенные к нему, и лучезарно улыбнулся. — Полагаю также, всегда еще имеется секс. Медленно, очень медленно, он позволил взгляду пройтись по поттеровскому торсу, опустился вдоль длинных стройных ног, вниз, до небрежно зашнурованных кроссовок. Затем также неторопливо взгляд заскользил вверх, задержавшись слегка на ширинке, обратно к груди и встретился с пылающими гневом зелеными глазами. — Н-да, тут нет ничего, чего бы я хотел. Кто-то ахнул, послышалось несколько смешков, но большинство студентов в молчании наблюдали, как Драко повернулся спиной к взбешенному Поттеру и прошествовал к гриффиндорскому столу. Когда он опустился на место рядом с Грейнджер, разговоры постепенно начали возобновляться, и вскоре гул в зале достиг своего обычного уровня. — У меня уже некоторое время имелись кое-какие подозрения, но эта сцена определенно все подтвердила, — сказала Гермиона, передавая Малфою булочки. Рон и Драко посмотрели на нее вопросительно, и она продолжила: — Драко гей. Сок, который Уизли пил в этот момент, фонтаном брызнул у него изо рта. — Драко очнулся геем? — вытаращил глаза Рон, вытирая рукавом подбородок. Гермиона покачала головой: — Нет, так не бывает. Хотя был один случай в 1687 году, когда могущественный волшебник Теодор Герберт Стоунпот проснулся, считая себя Клеопатрой. Прошло два года, прежде чем он вылечился, к великой скорби его многочисленных любовников. Но та история нетипична. Драко всегда был геем. Гермиона понимающе улыбнулась Драко и ласково добавила: — Нам по семнадцать лет. Невинных поцелуйчиков на ночь уже должно быть тебе недостаточно. Рон повернулся к Драко: — Значит ли это, что мне надо быть твоим парнем? — Нет! — резко выдохнул Драко, содрогнувшись от ужаса. — Просто уточняю. Тут глаза его засияли. — Смотрите! — Рон радостно указал на появившийся на столе десерт. — Пирог!***
Проснувшись на следующее утро, Драко целую минуту не мог понять, где он находится. При виде веснушчатой физиономии, с ухмылкой склонившейся над ним, Малфой застонал и, накрыв голову подушкой, доблестно попытался заснуть опять. Это все должно было быть просто дурным сном. Когда Рон сдернул подушку, Драко в естественном порыве схватил волшебную палочку, намереваясь умертвить Уизли заклятием. К сожалению, прежде чем он успел нанести хоть какой-нибудь смертельный ущерб, палочка была отобрана совместными усилиями Дина, Симуса и Невилла, который, лежа сверху, удерживал Малфоя на месте. «Я под Лонгботтомом», — мрачно думал Драко. Он никогда не предполагал, что может пасть так низко. После испытанного унижения ему оставалось только страдать и жаловаться в течение десяти минут на необходимость надевать гриффиндорские цвета. Затем ему не дали нормально причесаться и поухаживать за прической, несмотря на все протесты, что для надлежащего состояния волос необходима минимум сотня приглаживаний, и поволокли на завтрак. В этот раз, входя в Большой зал, Драко помнил, что надо держаться рядом с Грейнджер и Уизли, но не спускал глаз с Поттера и бывших приятелей через разделяющие их столы. Когда Поттер поймал его за этим занятием и метнул в ответ злобный взгляд, настроение Драко стало значительно лучше, чем за все это утро. Он уже наполовину выковырял изюм из своего кекса, складывая его в пожираемую Уизли кучку, когда в зал влетели совы. Драко потонул в лавине писем, имена отправителей которых были ему по большей части неведомы, и тут почувствовал, как Уизли пихает его локтем. — Зацени. Поттер получил еще один громовещатель. Драко перевел взгляд и убедился, что Поттер действительно держал в руке красный конверт. Но вместо того, чтобы выглядеть испуганно, поганец, казалось, был доволен. Драко проследил взглядом, как он покидает зал, чтобы послушать послание в уединении. Вне всяких сомнений, Поттер был странным. После завтрака они поспешили на Зельеварение, и, войдя в кабинет, Драко первым делом отыскал взглядом профессора Снейпа. Тот выглядел, как обычно: с сальными волосами, высокий и тощий, разносящий какого-то дрожащего ученика. У Драко вырвался вздох облегчения и благодарности — мир мог соскочить со своей оси вращения, но Снейп при любых обстоятельствах останется все тем же старым несчастным мерзавцем. Драко широко улыбнулся профессору. Ответный холодный, полный ненависти взгляд заставил его споткнуться на ровном месте. — Мистер Малфой, — протянул Снейп, когда Драко восстановил равновесие, умудрившись не растянуться на полу. — Я действительно надеюсь, что не требую от вас слишком многого, ожидая, что вы проявите больший уровень координации в моем классе, нежели вчера на квиддичном поле. Драко вспыхнул под пристальным взглядом Мастера Зелий и услышал справа от себя смешки. Метнув взгляд в ту сторону, он увидел Поттера с Крэббом и Гойлом по флангам, которые поспешно попытались замаскировать свое веселье под кашель. Через весь класс Драко мог чувствовать, как профессор наблюдает за ним, и был до странности взвинчен, хотя заданное зелье оказалось довольно простым. Улучшению положения никак не способствовало то обстоятельство, что Грейнджер постоянно нашептывала ненужные указания, а Уизли пытался поднять настроение несмешными шутками. Когда урок подходил к концу, Драко с облегчением вздохнул, созерцая полученный результат. Вся эта ситуация, в которой он оказался, порядком нервировала, но несмотря на это, приготовленное им зелье получилось исключительно того синего цвета, которого должно было быть, и пахло в точности так, как полагалось. Самодовольно улыбаясь, он ждал, пока Снейп оценит его старания. — Едва наскребли на удовлетворительно, мистер Малфой. Хотя подозреваю, благодарить надо мисс Грейнджер и ее отличные навыки инструктажа. Драко взорвался. — Удовлетворительно?! — возмущенно закричал он. — Да оно, черт возьми, превосходно, и вы это прекрасно знаете! — Десять баллов с Гриффиндора, — процедил Снейп. — Десять баллов! Только за констатацию факта, что вы не распознаете совершенство, даже если оно подойдет вплотную и врежет вам по вашей... Рон успел зажать рот Малфою прежде, чем тот закончил фразу, и не позволил себя отпихнуть, как Драко ни старался. — Двадцать баллов с Гриффиндора! — заорал Снейп. — Пожалуйста, профессор, вы должны простить Драко, — вмешалась Гермиона. — После того несчастного случая, он совершенно не в себе. — В таком случае, в его же интересах прийти в себя как можно скорее, — фыркнул Снейп, слегка смягчившись. Прозвучал колокол. Ученики начали переливать свои зелья в бутылочки и расходиться, и Драко вырвался из захвата Рона, все еще сверля Снейпа разъяренным взглядом. С нарочитой неторопливостью он расправил складочки на мантии, затем пригладил волосы, возвращая их в обычное идеальное состояние. Уизли и Грейнджер с тревогой наблюдали за ним, и Драко кивком дал понять, что они могут быть свободны. Уходя, они бросили на него еще один обеспокоенный взгляд. Мимо, направляясь к выходу, прошли Крэбб и Гойл, и последний выставил локоть в попытке двинуть Драко. Малфой знал этот прием, он сам обучил ему Гойла. Поэтому он не только увернулся от локтя, но и, воспользовавшись преимуществом в виде поднятой вражеской конечности, ткнул пальцем Гойлу прямо в незащищенные чувствительные ребра. В ответ раздался вопль, и Драко довольно осклабился. Он задержался с твердым намерением поговорить со Снейпом и прояснить их отношения, здесь и сейчас. Разрядить обстановку. Только он собирался открыть рот и начать речь, как обнаружил, что Поттер все еще в кабинете, причем, ни он, ни Снейп, похоже, не подозревали, что находятся не одни. — Я получил очередное письмо от отца, — услышал Драко голос Поттера. — Они с Блэком в данный момент расслабляются в Аргентине. Снейп выгнул бровь. — И как дела у вашего отца с его... спутником? Драко было видно, как Поттер потупился, затем взглянул на Снейпа сквозь ресницы. — Он, кажется, нервничает. Думает, что я вовлекаю себя в очень неразумные связи. Он заявляет, что я должен немедленно остановиться, или же он разозлится. — И как же вы намерены поступить? — поинтересовался Снейп с низкими хрипловатыми нотками в голосе. — Собираетесь ли вы остановиться? Поттер сделал шажок вперед, затем еще один, пока наконец его мантия не коснулась снейповой. Запрокинув голову, он встретился взглядом со своим профессором. — Ну, вы же знаете, как я люблю позлить своего отца. — О, да это просто отвратно! Две головы в шоке повернулись в его сторону, и Драко был несколько удивлен, осознав, что эти слова вырвались именно у него. Он не мог точно определить, почему он так зол. Разумеется, застрять в Гриффиндоре в компании Уизела и Грейнджер, которые уверены, что они его лучшие друзья, — это отстой. Еще более погано то, что его настоящие друзья его ненавидят, а любимый учитель взирает на него, как на слизь. Но Поттер... Поттер и Снейп, занимающиеся... Нет, он даже не может это озвучить! Схватив учебники, Драко вылетел из класса. Он был уже почти в холле, когда услышал за спиной торопливые шаги. Чья-то рука вцепилась ему в плечо, разворачивая, и Драко совсем не удивился, узрев перед собой Поттера. Тот слегка запыхался, на лице отчетливо проступала паника. — Это не то, что ты подумал, — выдохнул Поттер. Драко сбросил его руку. — О, это именно то, что я подумал. — Нет! В смысле, мы даже ничего такого не делали. Драко смерил его убийственным взглядом. — Пока что. Вы пока что ничего не делали. Поттер толкнул его так, что Драко врезался спиной в стену, и резко сократил между ними расстояние. — Ну а тебе-то что? Какое вообще твое дело? Пытаясь взять себя в руки и успокоиться, Драко сделал глубокий вдох и выдавил презрительную усмешку: — Ну, может быть, мне интересно, что все подумают, когда откроется маленький секрет Героя Магического мира. Поттер озадаченно уставился на него. — При чем тут твой отец? Тут озадачился уже Драко. — Мой отец? — Да, твой дражайший отец, — выплюнул Поттер. — Тот, кто предал Пожирателей Смерти. Тот, кто убил Волдеморта. Тот, кто ушел в сиянии славы и блистательного самопожертвования. Ну, ты знаешь, Герой Магического мира. Его отец мертв? В надежде отыскать малейшие признаки того, что Поттер лжет, Драко лихорадочно заметался взглядом по его лицу. Однако никаких следов неискренности там не было, так же, как не доставало еще одной детали. Дрожащими пальцами Драко отвел в сторону поттеровскую челку. — У тебя нет шрама, — прошептал он. Поттер отступил на шаг. — Ты о чем? — У тебя нет шрама, — громче повторил Драко. На нетвердых ногах он развернулся и побрел прочь, по коридорам, вверх по лестницам, в сторону гриффиндорской башни. Когда Уизли увидел его, бледного и поникшего, входящего в общую гостиную, он ринулся навстречу, и Драко позволил себя поддержать и усадить в кресло. — Расскажи, — дрожащим голосом попросил он, — расскажи мне о моем отце.***
Его отец был мертв. Драко все еще не мог заставить себя осознать этот факт. Несмотря на то, что Люциус Малфой уже два года был заключен в Азкабане, Драко не покидала надежда, что приговор можно будет отменить. Министерские работники, судьи, присяжные — все они подкупаются. В конце концов, правосудие зала суда — это только для бедняков. Но смерть была окончательна и бесповоротна. Уизли рассказал, как Люциусу Малфою, судя по всему, осточертели безжалостность и растущее безумие Лорда Волдеморта. Поэтому вместе с Крэббом и Гойлом они тайно переметнулись на сторону Дамблдора. Во внезапной атаке Малфой обрушил свое предательство на Пожирателей Смерти, и развязалась колоссальная битва. Многие погибли. Именно Люциус нанес решающий удар, прикончивший Волдеморта, тот умер с проклятием на губах, и сам Люциус был убит. Если бы он выжил, ему светил Азкабан. А так, со смертью, пришло очищение от всех грехов, и его объявили героем — Героем Магического мира. Грейнджер и Уизли оказались неиссякаемым кладезем информации. Уизли поведал ему, что как наследника Малфоев Драко таскали на каждую годовщину битвы, выставляя напоказ и вынуждая сидеть на сцене позади почти бесчисленного количества чиновников, пока те возносили хвалебные речи в честь добродетелей его отца. Драко было десять лет, когда Молли Уизли, организовавшая с мужем мемориал в честь всех погибших, заприметила его, маленького, несчастного и изнуренного. Миссис Уизли неделями домогалась до Нарциссы и, наконец, вынудила ее позволить Драко проводить больше времени со сверстниками. Она привела Драко в свой дом, и именно тогда зародилась их с Роном дружба.***
В течение следующих нескольких дней Драко стал замечать все больше несоответствий. Он никогда раньше не утруждал себя запоминанием имен большей части младшекурсников, однако, несмотря на это, постепенно стало понятно, что многие примелькавшиеся в его мире лица отсутствовали в этом. Например, здесь не существовало младшей Уизли, хотя обоим ее родителям удалось пережить войну. Квиррелл по-прежнему преподавал Защиту от Темных Искусств. Чары вела профессор Джозефина Ваксингтон. Инструктором по полетам был профессор Максвелл Хоппер. С небольшим трудом Драко удалось выяснить, что Флитвик героически погиб в битве с Волдемортом, а мадам Хуч была серьезно ранена. Уроки и задания по-прежнему были требовательными, но стремление во что бы то ни стало отличиться и преуспеть, казалось, оставило студентов. Ну, всех, кроме Грейнджер. Идеальные знания уже не являлись средством повышения шансов на выживание. Вследствие всего этого, Драко оказался невероятно успешен по всем дисциплинам. Единственный предмет, с которым у него не складывалось, оставался Уход за Магическими Существами. Хагрид, ныне обладатель хромающей походки и глубокого шрама через всю щеку, пугал Драко сильнее, чем когда-либо. Единственное, что примиряло Малфоя с действительностью, был тот факт, что Грейнджер и Уизли, как и он, не испытывали особой уверенности по отношению к полувеликану. — Говорят, на самом деле он добрый, — шептала Гермиона, пока они стояли в ожидании начала урока. — Я даже слышала, что, когда домовые эльфы приходят забирать его цыплят, он удаляется прочь, не в силах на это смотреть. Хоть Драко и сомневался в достоверности такой информации, он все же помнил, как лесничий был расстроен, когда его дурацкого гиппогрифа приговорили к казни. Методы преподавания Хагрида наводили содрогание, но в том, что он знал свой предмет, сомнений не возникало. Стоя рядом с Уизли и Грейнеджер, Драко гадал, какое чудовище им представят на этот раз. — Эти крошечные существа, — начал Хагрид громко, держа в руках черный меховой шарик, — живут недолго. Они выползают из своих норок только, чтобы поесть, и, когда общаются, пищат и повизгивают. Можете сказать, кто это? — Первокурсники Хаффлпаффа, — предположил Драко. Весь сдвоенный класс Слизерина и Гриффиндора разразился хохотом. Не смешно было только Поттеру, в шоке уставившемуся на Драко, и Грейнджер, которая потрясенно покачала головой и подняла руку. — Это шендлпуфы, — произнесла она громко и отчетливо, когда Хагрид ее вызвал. — Верно говоришь. А чем полезны шендлпуфы? Гермиона просияла. — Во время полнолуния они начинают выделять субстанцию, которая в больших дозах является успокоительным и может применяться в качестве анестезии. В малых дозах она помогает побороть нервозность. Хагрид наградил Гриффиндор десятью баллами за ответ Гермионы и велел студентам разделиться на пары для изучения зверушек. — Давай, — Драко подтолкнул Уизли к Гермионе, — составь пару своей девушке. — Она не моя девушка, — смутился Рон. — Она твоя девушка, правда, не считая того, что ты теперь гей и она вообще тебе не нужна как девушка. Уизли наморщил лоб, словно запуская какой-то мыслительный процесс, и Драко стало интересно, как вообще, если все Уизли были, как этот, они умудрились размножиться. — Она могла бы быть твоей девушкой, — зашипел он на ухо Уизли, придавая ему ускорение. Сравнявшись цветом лица со своими волосами, Рон неуклюже приблизился к Гермионе. — Не хочешь поработать вдвоем? — пробормотал он через силу, не сводя глаз с травы под ногами. Гермиона посмотрела на Рона, перевела взгляд на Драко, произвела в уме нехитрые вычисления и затем улыбнулась. — Да, это было бы мило. За спиной Рона Драко лукаво подмигнул Гермионе и был очень доволен, когда она подмигнула в ответ. Удовольствие продлилось ровно до того момента, как, обернувшись, он обнаружил, что все, кроме Поттера и Лонгботтома, уже разбились на пары. Заметив, что Невилл уже начал ковылять в его сторону, Драко резво подскочил к Поттеру. — Напарники? Поттер нерешительно покосился на Лонгботтома и кивнул. Они приблизились к клеткам, чтобы взять себе шендлпуфа, и, когда Гарри выбрал одного, отошли в сторонку. После пяти минут созерцания неподвижно сидящего в его руках животного, Гарри издал скучающий вздох. — Он же просто сидит! — пожаловался он. — Я мог бы его потыкать, — отозвался Драко. — Тогда он меня, скорее всего, укусит. — Я и говорю — я мог бы его потыкать. — Ублюдок. — Недоумок. Они обменялись короткими взглядами, затем вновь уставились на зверька. — Драко... Ты рассказал кому-нибудь? — начал Гарри, понизив голос почти до шепота. — Что рассказал? — Ну, ты знаешь, — Поттер явно был смущен и, поскольку Драко продолжил молчать, добавил: — Обо мне и... Снейпе. — А, ты имеешь в виду о том, как ты трахаешься с преподавателем Зелий? Воровато оглянувшись по сторонам, Гарри сграбастал Драко за мантию свободной от зверька рукой и отволок подальше от остальной группы. — Я не трахаюсь со Снейпом, — зашипел он. — Нет, но хотел бы. Не то чтобы я тебя винил. Скажем, если убрать эти сальные волосы, выдающийся шнобель, отвратный характер, он был бы вполне... Нет, забудь, он все равно ужасен. — Так что, ты рассказал кому-нибудь? — повторил Поттер. — Хмм, — протянул Драко, изобразив глубокую задумчивость. — Сначала я рассказал Уизли, которому весьма поплохело, и Грейнджер, которую, кажется, очень взволновало, что ты можешь закончить год с лучшими оценками, чем она. Затем я обсудил эту историю с Финниганом, Томасом, Браун и Патил. Попытался также поделиться с Лонгботомом, но едва прозвучало имя Снейпа, он умчался прочь, объятый ужасом. Поттер побледнел, и Драко закатил глаза. — Разумеется, я никому не сказал, придурок. У меня есть, о чем поговорить, помимо твоей ущербной сексуальной жизни. — О, спасибо, — тихо произнес Гарри. Драко бросил короткий взгляд на парня перед собой, так похожего на его ненавистного врага. Как выяснил Малфой, мать Поттера была мертва, отец шлялся непонятно где. Гарри больше не был гриффиндорским героем, не был героем вообще. Он был лишен своих друзей, Грейнджер и Уизли, и, хотя теперь у него имелись Крэбб и Гойл, не требовалось великих усилий, чтобы определить, какой из двух вариантов предпочтительнее. И все же, было в нем нечто особенное. Малфой знал это, даже если никто больше этого не видел. — Поттер, насчет того, что у тебя со Снейпом, — решился Драко. Гарри поднял взгляд, и зеленые глаза встретились с серыми. — Не делай этого. Ты заслуживаешь больше, чем унылая интрижка, сводящаяся к шастанью по темным коридорам и быстрому перепиху в пустых классах. Поттер посмотрел на него, широко распахнув глаза, и, глядя на него, Драко поймал себя на мысли, что шастанье по темным коридорам и быстрый перепих в классах все же могут обладать некоторой привлекательностью. Молчание между ними затянулось настолько, что Драко больше не смог его выносить. Он подался вперед и сделал нечто такое, о чем, как он знал, мог потом пожалеть. Он ткнул шендлпуфа. Тот незамедлительно укусил Гарри. Гарри взвыл. Да, подумал Драко, жизнь хороша.