Слизеринец в гриффиндорской шкуре

Спустя пять дней Гарри все еще продолжал сверлить Драко свирепым взглядом. Драко не понимал, чем он недоволен, — крови было не так уж много. Вдобавок, массовая паника, последовавшая за открытием, что шендлпуфы умеют кусаться, была довольно забавная. Хагриду потребовалось немало времени, чтобы всех успокоить и собрать класс на поле недалеко от своей хижины. Там они отпустили шендлпуфов, позволив зверькам закопаться в землю и ждать следующего полнолуния. Драко привыкал к своему новому дому в Гриффиндоре. Был один неловкий момент, когда он подсыпал жуков-кровососов в кровати всем мальчикам-семикурсникам, за исключением себя. Финниган, Томас, Лонгботтом и Уизли обступили его, светя покусанными физиономиями, и Драко испытал странное чувство, ранее ему неведомое. Он решил, что это была вина. Обстановку разрядил Уизли, начав смеяться и заявив, что теперь знает, чем займется, когда в следующий раз его брат Перси явится домой с визитом. Остальные тоже разразились хохотом, и Драко решил, что, даже несмотря на то, что Уизли был... ну, Уизли, от него все же имелась какая-то польза. С этого момента они взяли за правило охранять свои кровати и устраивать друг над другом приколы практического характера. Как ни удивительно, самым изобретательным оказался Невилл. Кто бы мог подумать, что растения обладают таким количеством крайне неприятных свойств. Находиться в постоянном тонусе, ожидая подвоха от соседей по спальне, после долгих размышлений казалось Драко почти сносной альтернативой возвращению в Слизерин. Не менее замечательно было то, что ему удалось примирить Уизли со своими даже самыми вопиющими замыслами и кознями. Грейнджер, однако, стали одолевать подозрения. Она знала, что что-то происходит, но не могла до конца разобраться, что именно. В последнее время она пристрастилась устраивать Драко проверки на предмет поведения в различных ситуациях. — Предположим, ты видишь плачущую первокурсницу. Что ты будешь делать? — допытывалась Гермиона. Драко проглотил готовый вырваться автоматический ответ «засмеюсь и сделаю пометку, что любое придуманное мной издевательство работает превосходно» и вместо этого спросил: — С какого факультета? — Разве это имеет значение? — Гермиона выгнула бровь и пристально посмотрела на него. Упс. — Конечно, нет, — быстро исправился Драко, — но мне надо будет знать, куда отнести прелестное дитя, после того, как я возьму ее на руки и стану баюкать подобно крошке-младенцу. Обе брови Гермионы устремились вверх. — Просто шучу, — слабым голосом проговорил Драко. — Я побегу и попытаюсь схватить того, кто мог ее расстроить. «Не выяснив прежде, как следует, полезную информацию о том, что это было и куда пошло», — добавил он про себя. Гермиона улыбнулась, и Драко перевел дыхание. Он не мог винить Гермиону за ее недоверчивость. По общим сведениям, до того, как его мир перевернулся, он был этим обычным «придурочно храбрым, в сто раз лучше, чем вы все вместе взятые» гриффиндорцем. Теперь же он был слизеринцем в гриффиндорском обличии, и когда кто-то оскорблял его родной факультет, не мог просто так сидеть и слушать. Как правило, ему удавалось сдерживать себя, но в утро матча между Слизерином и Рэйвенкло он потерял контроль. Был завтрак, и все факультеты находились в возбужденном состоянии. Малфой посмотрел на слизеринский стол, за которым кипело оживление, и почувствовал укол ревности. Слизеринцы собирались выиграть, учитывая выдающиеся навыки Поттера в качестве ловца, и тем самым завоевать межфакультетский кубок по квиддичу. Поттер выглядел счастливым и с воодушевлением что-то рассказывал Крэббу и Гойлу, которые нагружали свои тарелки горами еды. Гарри выстроил цепочки из сосисок, обсуждая стратегию, но те были в миг отняты и сожраны его друзьями. Поттер начал было возмущаться, затем поднял глаза и прервался на середине фразы, перехватив устремленный на него изучающий взгляд Драко. Стоящий в зале гомон, казалось, померк, пока они пристально взирали друг на друга. Момент был испорчен чьим-то громким грубым возгласом рядом: — Разумеется, Слизерин победит. Поттер ведь жульничает. Круто развернувшись, Драко увидел хаффлпаффца; его звали, кажется, Джастин, хотя Драко не был уверен, поскольку никогда не удостаивал хаффлпаффцев вниманием. Джастин рьяно разглагольствовал в компании своих друзей, а те кивали, поддакивая. — Поттер не жульничает, — пробормотал Драко. Головы повернулись в его сторону. — Что ты сказал, Малфой? — переспросил Джастин. — Поттер не жульничает, — повторил Драко холодно и надменно, поднимаясь на ноги. Хаффлпаффец выглядел слегка обескураженным такой защитой, но быстро оправился: — Ну да, конечно. Как еще ты объяснишь, что он всегда ловит снитч? Драко наклонился к Джастину. — Это может быть слишком сложно для твоего умишки, но тебе никогда не приходило в голову, что Поттер просто может быть крут? — его голос креп и становился громче. — Так крут, что ему не нужно жульничать. Так крут, что он, возможно, даже является одним из лучших игроков в квиддич, которые когда-либо летали? Джастин забегал глазами по сторонам в поисках поддержки против такого стремительного натиска, но все его друзья были так же растеряны и ошеломлены защитой Малфоем Поттера. Не желая сдаваться, хаффлпаффец промямлил: — Но он слизеринец. Слизеринцы всегда жульничают. — Слизеринцы не всегда жульничают! — взревел Драко. — Слизеринцы жульничают, если такова необходимость. Или если думают, что это забавно. Или чтобы проверить, смогут ли они нарушить правила и уйти безнаказанными. Или даже в рамках более масштабного, более нечестного плана. Но слизеринцы не всегда жульничают! В Большом Зале воцарилась абсолютная тишина, взгляды всех обратились к Драко. Даже Дамблдор, МакГонагалл и Снейп прервали свои таинственные перешептывания за столом преподавателей и уставились на него. Драко украдкой бросил взгляд на Поттера — тот сидел, пораженно раскрыв рот. Дамблдор неспешно поднялся из-за стола. — Мистер Малфой, благодарим вас за ваши поучительные свидетельствования касательно чести Слизерина и мастерства мистера Поттера в квиддиче. Теперь можете присаживаться. В гробовом молчании Драко медленно опустился на свое место рядом с Грейнджер. — А вот это было интересно, — сказала Гермиона.

***

Пару часов спустя, бредя к квиддичному полю в компании Уизли и Грейнджер, Драко все еще был подавлен. — Взбодрись, Драко, — Рон подскочил к нему, волоча за собой сумку, которую Драко всучил ему перед выходом. — Не все думают, что ты съехал с катушек. Мы с Гермионой так не думаем. — Он взглянул на Гермиону и поправился: — Ну ладно, я так не думаю. Гермиона ласково коснулась локтя Драко: — Это была весьма впечатляющая речь. Даже заставила меня почувствовать себя виноватой, как будто я до этого неверно судила о Слизерине. — И ты же знаешь Гермиону, — добавил Рон. — Она всегда за справедливое отношение ко всем. Ты бы видел, что она смастерила. Драко остановился и, склонив голову к плечу, посмотрел на Грейнджер. — О чем речь? — Ничего особенного. Правда. Он протянул руку. — Можно взглянуть? Зардевшись, Гермиона достала из-за пазухи три круглых плоских предмета и вложила один в ладонь Драко. Это оказался зелено-серебряный значок с выгравированным на лицевой стороне лозунгом «Сообщество Сторонников Слизерина» и с изображением змеи, извивающейся вдоль кромки. — Она еще заколдовала их так, что, когда кто-то из Слизеринцев получает баллы, змея шипит, — сообщил Рон, распираемый от гордости за свою новую девушку. Драко поднял взгляд на Гермиону. Она сделала значок для него. Значок. Он обожал значки. — Ты, — произнес он, глядя ей в глаза. — Ты богиня, слишком прекрасная, чтобы ходить по этой жалкой недостойной земле. Широко улыбнувшись похвале, Гермиона забрала у Драко значок и, приколов к его мантии, наклонилась к самому его уху. — А ты, однажды, расскажешь мне, что здесь происходит. Когда они явились на стадион, Гермиона с Роном повернулись в сторону гриффиндорских трибун, но Драко даже не притормозил. Слизерин собирался победить, и Малфой просто обязан был наблюдать за этим с остальными слизеринцами. Его новые друзья переглянулись и последовали за ним на слизеринские места. Как только они вторглись на территорию Слизерина, Миллисента Булстроуд вскочила и преградила им путь. — И нахрена вас столько сюда приперлось? — прорычала она. Драко выдал свою самую обворожительную улыбку, которую считал просто убийственным оружием в своем арсенале, и указал на значок на своей груди. — Все в порядке, у нас значки, — заявил он, словно это все объясняло, и прошел мимо нее. Миллисента поморгала ему вслед и поплелась на место. Заприметив свободное место рядом с Пэнси, Драко жестом показал своим крайне обеспокоенным друзьям следовать за ним и начал пробираться к Паркинсон, повелевая толпам мелких слизеринцев на пути убираться с его дороги. С глубоким удовлетворением он опустился рядом с Пэнси, которая смерила его враждебным взглядом. — Предполагается, что слизеринские трибуны защищены от вторжения низших существ. — Да, я в курсе, — кивнул Драко, — но из достоверных источников известно, что Профессор Снейп осуждает сбрасывание первокурсников с трибун, поэтому что мы можем поделать? Пэнси округлила глаза, но затем сразу же недобро сощурилась. — Ты что здесь забыл? Драко снисходительно улыбнулся. — Полагаю, тут собираются начать игру, — он указал на поле. — В нее играют набором мячей и она называется квиддич. Ты могла слышать о такой. — Нет, я не это... — начала Пэнси, но была прервана горестным возгласом Драко: — Вид отсюда совсем не тот! Уизли, садись сюда, а я займу твое место. Пожав плечами, Рон поднялся, и они с Драко поменялись местами. Теперь Рон сидел рядом с Пэнси, при этом угол обзора для Драко почти не изменился. — О, гораздо, гораздо лучше. Моя бессмертная благодарность тебе, Уизли, на ближайшие три минуты. Подай мою сумку. Покопавшись в протянутой Роном сумке, Драко начал извлекать из нее конфетное ассорти, пока Пэнси прилагала все усилия, чтобы продолжить допрос нарушителей. — Я спрашивала, зачем ты... Это что, шоколад? Она уставилась на угощение в руке Драко. — Полагаю, так оно и есть. Не желаете ли отведать, мисс Паркинсон? Загипнотизированная лакомством, Пэнси с трудом вернулась в реальность и помотала головой. — Нет, он, скорее всего, отравлен, или еще что-нибудь. — Испортить шоколад? — вскричал Драко в притворном ужасе. — Никогда в жизни! Он протянул Пэнси кусочек, и та впилась в него зубами, прикрыв глаза от наслаждения, стоило сладости достичь языка. — Я бы никогда не отравил шоколад, — продолжил Драко. — За исключением, пожалуй, лишь этого куска. Глядя на испуганно выпучившую глаза Пэнси, Драко засмеялся. — Разумеется, он не отравлен. Уизли, займись чем-нибудь полезным — проследи, чтобы мисс Паркинсон и ее друзья получили достаточно сладостей. Да, и про себя не забудь, бери все, что приглянется. Наклонившись к Драко, Гермиона прошептала: — Что ж, ты одолел двух противников. — Погоди, сейчас будет третий, — ответил Драко, и в этот момент к ним подошел Блейз Забини. — Так, Малфой, это что, часть какого-то заговора? — осведомился слизеринец с подозрением. — Заговора? — Драко пренебрежительно фыркнул. — Гриффиндорцы не устраивают заговоров. Гриффиндорцы сломя голову бросаются туда, куда даже ангелы и идиоты, обладающие хоть крупицей мозгов, не осмелятся сунуться. Чем мы, как я понимаю, сейчас и занимаемся. Забини застыл, пытаясь осмыслить только что услышанное. Драко нетерпеливо замахал на него рукой. — Давай, Забини, иди. А то мне придется обсудить с мисс Булстроуд твою недавнюю выходку. Забини запаниковал. — Откуда ты узнал, что я сделал? — У меня свои источники, — самодовольно ухмыльнулся Драко. — Давай, двигай. Гермиона проводила взглядом шустро удаляющегося Забини и повернулась к Драко: — Что Блейз натворил? — Понятия не имею. Но он постоянно что-нибудь устраивает, пытаясь привлечь внимание Булстроуд, по большей части, кардинально неверными способами. И время от времени заходит слишком далеко. В ответ на непонимающий взгляд Гермионы Драко пояснил: — Блейз еще на пятом курсе втрескался в Миллисенту Булстроуд. Ему не известно, но она, в свою очередь, втрескалась в него. Он делает все возможное, чтобы привлечь ее внимание, а она обеспокоена тем, что он может разозлиться, если она, скажем, врежет ему по физиономии, и делает все возможное, чтобы игнорировать его. Это заставляет его совершать все более вызывающие поступки. В общем, все это крайне занимательно. — Как печально, — произнесла Гермиона. — И до странности отталкивающе. — Да, не правда ли? Блейз со своими бабскими манерами и Миллисента со своей мужеподобностью. Судьба этой парочки определенно вершилась на ... Ну, не на небесах, а, скорее, в каком-нибудь месте с весьма неординарным взглядом на подбор родственных душ. — Ты собираешься сообщить им когда-нибудь? — Честно говоря, я побаиваюсь. — Почему? — полюбопытствовала Гермиона. — Думаешь, они разозлятся на тебя за то, что ты не сказал раньше? — Чепуха. Я опасаюсь, что они будут настолько благодарны, что назовут своего отпрыска в мою честь. Представь — мое имя в сочетании с чем-то, порожденным этими двумя, — Драко содрогнулся. — Смотрите! — завопил Рон сквозь набитый в рот шоколад. — Команды выходят на поле. Команды Рэйвенкло и Слизерина начали занимать свои позиции. Поттер скользнул взглядом по слизеринским трибунам, отвел глаза, и сразу же уставился снова. Малфой широко помахал ему. — Хм, — задумчиво проговорил Драко мгновение спустя. — Возможно, за завтраком я неоправданно разошелся насчет поттеровских навыков. Кажется, он только что едва не навернулся с метлы.

***

— Я не могу поверить! — разорялась Гермиона, входя за Драко в гриффиндорскую гостиную. — Ты подал слизеринцам очень плохой образец для подражания! — Я такой. Спасибо, что заметила. — А я думаю, что это было чертовски великолепно! — заявил Рон, падая в кресло. Гермиона испепелила его свирепым взглядом, затем вновь сосредоточилась на Драко. — Когда квиддичные кольца принялись танцевать, распевая «Слизерин рулит», это было ужасно. Но когда ты совершил этот невероятно опасный и незаконный поступок, наложив любовные чары на Снейпа и заставив его поцеловать МакГонагалл на глазах у всех... Омерзительно! — Любовные чары относятся к запрещенной темной магии, — заметил Драко, — поэтому ты оскорбляешь меня своими намеками на то, что я мог бы быть пойман за этим занятием. Кроме того, ты бы предпочла, чтобы я заставил его целовать Дамблдора? — Чертовски великолепно! — подал голос Рон, освежая в памяти произошедшее. — Хотя она явно собиралась разорвать его заклятием на маленькие кусочки, когда он попытался просунуть ей в рот язык. Схватив с ближайшего кресла подушку, Гермиона принялась колотить ею Рона по голове. Драко только собирался усесться и сполна насладиться представлением, как со стороны входа в гостиную послышался громкий стук. Выглянув в коридор, Драко весьма удивился, обнаружив там Поттера, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Поттер, придурок, — поприветствовал его Драко. — Почему ты не отрываешься на слизеринской вечерине в честь победы, напиваясь, закидываясь кучей запрещенных веществ и предаваясь горячему крышесносному сексу? По лицу Поттера начал расползаться румянец, и Драко прибавил: — А, ну да, твой предпочитаемый объект уже занят, не так ли? — Заткнись, Малфой, — буркнул Поттер. Драко схватился за грудь в драматичном жесте. — Ах, я ранен в самое сердце твоим остроумным замечанием. Рон перехватил руки Гермионы, прерывая ее воспитательную деятельность, и поднял голову, чтобы посмотреть на Гарри и Драко. — Это Поттер. Чего он хочет? — Полагаю, он хочет, чтобы я заткнулся, — ответил Драко. — Он хочет, чтобы ты заткнулся? — переспросила Гермиона. — Он мне нравится. Зови его сюда. — Ну уж нет, — капризно отозвался Драко. — Поттер пришел, чтобы увидеть меня, и я не собираюсь делиться им с тобой, Грейнджер, у тебя нездоровые замашки. Посмотри, как ты третируешь бедного Уизли... И ему это нравится. Гермиона и Рон испуганно переглянулись. Драко проигнорировал их шокированные лица. — Что ж, не буду отвлекать вас от ваших сексуальных игрищ. Мы с Поттером удаляемся, пока вы окончательно его не развратили. Сцапав Гарри за запястье, Драко вышел из гостиной и направился вдоль по коридору. Они не успели далеко уйти, как Поттер выдернул руку. — Мне надо с тобой поговорить, Драко. — Это хорошо, потому что, если ты планировал зажать меня у стены и потискать, то, боюсь, я вынужден сказать «нет», ибо я не настолько легкодоступен. — Драко поразмышлял некоторое время, оценивающе присматриваясь к Гарри. — Впрочем, это вранье. Я легкодоступен. Можешь начинать меня зажимать. — Я не хочу тебя зажимать! — Нет? Что ж, извини тогда, Поттер, но у тебя отвратительный вкус. Полагаю, в таком случае, ты не находишь меня привлекательным, а? — Нет. Да. Нет... Послушай! Все, что я хотел узнать, это серьезно ли ты имел в виду то, что сказал утром. О том, что я действительно хороший игрок в квиддич. Драко стало интересно, неужели никто раньше не делал парню комплиментов. Поттер стоял беззвучно, ожидая ответа. Драко знал, что парой фраз мог бы уничтожить его самооценку, втоптать так глубоко, что тот бы уже не оправился. К сожалению, это было бы слишком просто. Драко не нравились простые вещи. — Да, Поттер, я был абсолютно серьезен. Ты великолепный игрок в квиддич. Гарри улыбнулся ему, и Драко почувствовал, словно входит в теплый дом после целого дня, проведенного на промозглом холоде. Он бы хотел закутаться в это ощущение и остаться так навсегда. Если бы только... Если бы только Поттер из его мира когда-нибудь так ему улыбался... Драко отступил на шаг и махнул рукой. — Все, иди, Поттер. Наслаждайся празднованием победы. — Да, и не позволяй добраться до тебя никому из этих якобы милых юных девственниц, — напутствовал он уходящего по коридору Поттера. — Они все врут. Ты очнешься три дня спустя, привязанный к кровати, благоухая лавандовым маслом и улыбаясь как идиот. Не то чтобы это случалось со мной, к слову. Поттер еще раз широко улыбнулся ему и ушел. По какой-то необъяснимой причине Драко внезапно почувствовал себя очень одиноким.

***

Экзамены на ТРИТОН неумолимо приближались, и Драко делал все от него зависящее, чтобы получить лучшие оценки. Для начала он пробрался в гостиную Рэйвенкло и умыкнул их конспекты, оставив взамен колдографии команд по квиддичу, купленные у Колина Криви, — колдографии, сделанные в душевых. Как ни странно, протеста по поводу такого обмена не последовало. Затем он подбил Лонгботтома помочь стащить конспекты у Грейнджер, пока та прогуливалась с Уизли у озера, сообщив Невиллу, что просто собирается одолжить их на некоторое время, чтобы убедиться в их правильности. Не его вина, что кожа Лонгботтома окрасилась оранжевым, когда тот спровоцировал охранные заклинания Гермионы. Очень печально, как мало некоторые люди доверяют своим товарищам. В качестве последней отчаянной меры, Драко учился. И не переставал оплакивать свою судьбу, будучи в полной уверенности, что, находись он в своем родном мире, этого удалось бы избежать. Библиотека была забита студентами, готовящимися к экзаменам, и Драко просканировал столы на предмет свободного места. Уизли и Грейнджер с удобством расположились в гостиной Гриффиндора, пожирая друг друга глазами, и Драко решил сменить обстановку. Терри Бут из Рэйвенкло заметил его и показал на свободное место рядом с собой, но Драко при виде висящей на стене рядом с Терри картины отрицательно покачал головой. На картине был изображен его отец. В первый раз он натолкнулся на такой портрет, когда разыскивал информацию о возможных причинах смены его миров, и был поражен тем, что Люциус Малфой красуется на видном месте в Хогвартсе. Только тогда Драко вспомнил, что в этом мире это имело смысл, ведь Люциус здесь считался героем. Портрет взирал на него с презрительной усмешкой, и это выражение было настолько знакомо Драко, что сердце его сжалось. Сила привычки заставила его выпрямить спину, открыто посмотреть в глаза картине и вернуть ответную усмешку. — Библиотеки не совсем твой стиль, а, отец? — заметил Драко. — Какая жалость, что в Хогвартсе нет притонов, чтобы тебе там царствовать. — Что, больше не хнычешь, жаждая отцовского признания? — ответил портрет, холодно улыбнувшись. — Я тебя умоляю. Малфои не хнычут. Хотя мне любопытно посмотреть на твою реакцию, если я спалю твою рамочку. Изображение Люциуса изумленно поглядело на него пару секунд, после чего одобрительно кивнуло: — Что ж, может, ты и достоин фамилии Малфой, в конце концов. Драко просто повернулся к картине спиной и зашагал прочь. Несмотря на то, что он пережил первую встречу с портретом без особых потерь, желания повторять сей опыт у него не было. Драко отвел взгляд от Терри и проследовал вглубь библиотеки. За последним столом, в тени книжных полок обнаружился Поттер. Он сидел один, без своих дружков Крэбба и Гойла, что не удивляло. Это была одна из общеизвестных аксиом: солнце встает на востоке, солнце садится на западе, Крэбб и Гойл никогда не учатся. Также аксиомой являлось то, что Крэбб и Гойл были идиотами. Приземлившись на место рядом с Поттером, Драко провел несколько минут, аккуратно раскладывая перед собой книги, свитки и перья. Задумавшись на секунду, он переорганизовал книги и свитки, разместив их по дисциплинам. Когда он начал выравнивать перья, сортируя их по цвету, Гарри наконец заговорил: — Большинство людей, вообще-то, открывают книги, когда занимаются. Драко фыркнул. — Малфои не «большинство людей». Поизучав содержимое стола, он потребовал: — Поттер, поменяйся со мной конспектами по Зельям. — Зачем? — нахмурился Гарри. — Я пролил Стирающее зелье на свои, и теперь мне нужен неиспорченный вариант. — И ты хочешь мои конспекты? Забудь. — Снейп все равно не будет тебя строго оценивать. Давай, побудь добрым слугой и дай мне свои записи. Поттер выпрямился на стуле и раздраженно посмотрел на Малфоя. — Я тебе не слуга. — Мда, полагаю, нет, — вздохнул Драко. — Для слуги ты слишком вольнодумен. Ладно, можешь быть пажом. Поттер разозлился. — Знаешь, Малфой, хоть мы с тобой прежде никогда не разговаривали, ты мне не нравился. Сейчас, когда я с тобой пообщался, ты мне по-прежнему не нравишься. — Мы с тобой никогда не разговаривали? — шокированно переспросил Драко. — Даже чтобы переброситься парочкой оскорблений в качестве прелюдии к катанию по полу в схватке? Поттер начал осторожно отодвигать свой стул подальше от Драко. — Нет. — Никаких дуэлей? Никаких дурацких розыгрышей, блестящих на стадии задумки и проваливавшихся на этапе исполнения? Поттер отодвинулся еще дальше. — Нет. — Никаких проклятий? Никаких совместных наказаний в Запретном Лесу? Никакого идиотского и унизительного отказа от моей дружбы? — Крэбб, Гойл и я иногда врезались в тебя при входе и выходе из класса. Покачав головой, Драко скорбно изрек: — Грустно, Поттер, очень, очень грустно. — Эй, я сбил тебя с метлы в последнем матче по квиддичу, — вспомнил Поттер. — Нарочно или случайно? — с подозрением уточнил Драко. — Эм... Случайно. Скрестив руки на груди, Драко окинул Гарри изучающим взглядом. — Что ж, в таком случае, в нашем списке дел накопилось довольно много. Предлагаю начать с оскорблений. Ты, Поттер, самое жалкое подобие слизеринца, которое я когда-либо видел. — Хорошо, а из тебя выходит довольно паршивый гриффиндорец. Драко просиял. — О, благодарю. Полагаю, это самая приятная вещь, которую мне кто-либо говорил. Поттер испустил протяжный вздох, закипая. — Здесь мы должны начать вместе кататься по полу? — Терпение. Я никогда не катаюсь по полу после первого оскорбления. — Ты неописуемо раздражающий, надоедливый и отталкивающий паскудный тип. — Ничего себе, Гарри, ты совершенствуешься! Это было почти достойное оскорбление. Продолжай в том же духе и не успеешь оглянуться, как мы окажемся на полу. Гарри решил, что будет лучше, если он замолчит и займется учебой.

***

Посмотрев поверх своих свитков, Драко с удивлением заметил, что уже поздно и библиотека почти опустела. Поттер тихо посапывал рядом, положив голову на стол. Драко очень манило желание оставить Гарри проснуться здесь утром в озере из слюней, но вместо этого он решил поддаться своему первому инстинкту. Бесшумно выскользнув из-за стола, он взялся за спинку поттеровского стула и резко дернул, переворачивая стул и опрокидывая Гарри на пол. Поттер издал дикий вопль и, немного повозившись, поднялся на ноги. — Что это было? — выдохнул он, озираясь по сторонам. — Должно быть, тебе приснился кошмар, и ты свалился со стула, — бесстрастно ответил Драко. — Весьма неуклюже с твоей стороны. — А. Драко пришло в голову, что, даже несмотря на то, что этот Поттер являлся слизеринцем, он был намного легковернее своей гриффиндорской версии. В своем мире Драко, вне всяких сомнений, держал Поттера в тонусе, делал его более бдительным, что даже могло поспособствовать засранцу одолеть Волдеморта. И что, разве хоть кто-нибудь поблагодарил Драко за это? Ни хрена подобного! — Думаю, мы пропустили ужин. Не знаю, как ты, а я собираюсь пойти на кухню и раздобыть чего-нибудь пожрать, — сказал Драко, собирая свои вещи со стола и разворачиваясь, чтобы уйти. Поттер быстро похватал свои книги. — Я тоже проголодался. Вместе они покинули библиотеку и, спустившись по лестнице, миновали поворот. Драко хотел было двинуться дальше вниз, когда Поттер ухватил его за руку. — Так быстрее, — он указал на коридор справа. — Конечно, быстрее, — согласился Драко, — если тебя устраивает перспектива быть пойманным. Этот коридор, а также следующий почти всегда патрулируются преподавателями. Ты что, не знал? Крэ... В смысле, я выяснил это в первую же неделю первого курса. — Обычно, меня не заботит, что меня могут поймать. Драко остановился и изумленно посмотрел на него. — Со сколькими именно преподавателями ты кувыркаешься, Поттер? — Я не это имел в виду! — воскликнул Гарри громче, чем следовало. Драко шикнул на него, и Поттер прибавил значительно тише: — У нас с Крэббом и Гойлом есть кое-что полезное. Приподняв бровь, Драко молча смотрел на Гарри, ожидая дальнейших объяснений. Слегка покраснев, тот продолжил: — Это мантия-невидимка, понятно? Мой отец сказал, что ему от нее никакого толку, и отдал ее мне. Мантия-невидимка. У Гарри Поттера была мантия-невидимка. Внезапно многие события, происходившие на протяжении семи лет в Хогвартсе, наполнились смыслом. Драко дал Поттеру затрещину. — Ай! Это еще за что? — Ты заслужил! — прошипел Драко. — Чем? — Вообще... В принципе. Потирая голову, Гарри с опаской посмотрел на Драко. — Ты стал психопатом, когда я сбил тебя с метлы, или же всегда им был? — Больше оскорблений? Ты пытаешься совершенствоваться ради меня? Я тронут, — сказал Драко и продолжил путь к кухне. — Да, ты точно тронут, — пробормотал Гарри, следуя за ним. — Умом. Добравшись до кухни, Драко с удовольствием выяснил, что домовые эльфы более чем счастливы побегать вокруг и понатаскать ему с Поттером различной снеди. Один эльф, Доппи, или Гоппи, или что-то вроде того, все порывался поговорить, называя его «Хозяин Драко», вместо того, чтобы принести вторую порцию шоколадного пудинга, которую Драко заказывал. — Вы не должны здесь быть, Хозяин Драко. Вы должны уйти, — причитал эльф. — Всенепременно. Мы уйдем сразу же, как я прикончу вот это, — заверил Драко, наконец получив свой пудинг и вгрызаясь в него. Эльф закивал. — Хорошо. Хогвартс опасный. Дом — вот где вы должны быть. Гарри и Драко переглянулись. — Что ты имеешь в виду под «опасный»? — спросил Гарри. — Плохое, ужасное грядет. Надвигается на Хогвартс. Оно скоро будет здесь. — Как скоро? Я успею доесть мой пудинг? — Нельзя шутить, Хозяин Драко. Это случится в полнолуние, многие умрут. Драко откусил еще кусочек. — Как ты можешь так спокойно сидеть и есть? — в голосе Гарри сквозил страх. — Добби только что сообщил нам, что меньше, чем через неделю, Хогвартс подвергнется атаке. — А чего париться? — пожал плечами Драко. — Ты, как всегда, выскочишь, сделаешь свое дело и спасешь нас всех. Драко поднял взгляд. Поттер сидел, уставившись на него с открытым ртом. Этот Гарри никогда не был героем, вспомнил Драко. — О, — сказал он. — Проклятье.