Свят

Начальник колонии прошел в медпункт. Паша тихо спал. Власов провел острием, не задев жизненно важные артерии. Все лицо было в ссадинах и синяках. — Кто это сделал? — альфа, не глядя на вошедшего начальника охраны. Ответа не последовало. Павла спасли, но теперь жить ему станет сложнее. Тем более дядя, обещавший отцу позаботиться о племеннике, просто так это дело не оставит. В казарме включили свет. Он ударил в глаза заключенным. Всех подняли с коек. Они выстроились, щурясь и перескакивая с ноги на ногу. — Обыскать здесь все! Всех, у кого найдете оружие, в карцер. Власова вычислили моментально. Заточка со следами крови выдала преступление. Парня перевели на строгое положение. *** Без Павла жизнь Свята превратилась в сущий ад. Он существовал в страхе. Беременного омегу перевили в другой отряд, но пересекаться с обидчиками он не перестал. Омегу по-прежнему подвергался нападкам, спать приходилось вере раз на полу,потому что ему запрещали ложиться на постель. Время стало тянуться ужасно долго. Свое положение Свят попросил скрыть и уверил, что в любом случае будет рожать. Сидеть осталось четыре года, ребенка позволят оставить до трех лет. Они освободятся одновременно. К моменту его выхода из тюрьмы, Святославу будет уже двадцать девять и забота о ребенке сгладит этот момент, не позволит пуститься ему во все тяжкие. Омега стал аккуратнее. Он не перечил другим заключенным. Работал в основном на кухне, старался быть приветливым с персоналом. Омегу стал мучать токсикоз. Мутило от всего, а в особенности от запаха еды и чужих тел. Омега зачастил в медпункт. Этого не могли не заметить. *** Руслан, один из немногих охранников альф, прошел в медпункт. Он уверенно направился к дежурившему фельдшеру. Альфа захлопнул за собой дверь. — Привет, Руслан, — медик пожал руку альфе. — Привет, как жизнь? — С чего это вдруг ты пришел интересоваться моей жизнью? — Я хотел узнать кое-что. Один из омег из 103 беременный… — Твой что ли? — не отрываясь от бумаг, произнес фельдшер. — В смысле? — Ты обрюхатил? Срок маленький. — Ты что несешь?! — Значит твой, — фельдшер снял очки. — Нас было трое. Послушай, это ошибка… — Он не будет делать аборт. Говорит, что хочет ребенка, а мы без показаний не возьмемся. Это его право. — По-братски. У меня муж молодой, у Димы жених, у Степы двое детей. Нам ни к чему. Мы заплатим. — В любом случае без его согласия ничего не будет. Их на операции мы вывозим в областной центр, также как и на роды. — Значит своими силами, — альфа потер руки и вышел из помещения. Руслан знал к кому идти. Разговаривать со Святом он и не собирался, а значит у омеги просто не было шансов. Власова вывели посреди рабочего дня. Его повели в сторону карцера. Он забрыкался. — За что? — Надо поговорить. Послушай, нам обоим перешел дорогу Петров. — Ну и. — Предлагаю сделку. Мы возвращаем тебя на обычные условия, но взамен ты должен кое-что сделать. — Что же? — Аборт. — Что?! Ты рехнулся? Альфа поднял резиновую дубинку. — Мне марать руки ни к чему. А вы с ребятами запросто развлечетесь. Власов согласился. Приступать сразу к делу он не спешил. Нужно было все тщательно спланировать. Свят последнее время стал осторожнее. Пару недель омега ходил в спокойствии. Апрель Павла не возвращали в колонию, это заставляло волноваться Свята. Никто не говорил омеге, что с ним. На днях его и еще несколько беременных омег возили на обследование в центр. Беременность протекала нормально. Это не могло не радовать. Впервые за год Святослав почувствовал себя другим. Да что уж говорить, наверно впервые за всю жизнь он почувствовал себя значимым, а главное, он почувствовал ответственность за чью-то жизнь. Жизнь внутри себя. Свое родное существо. Свят уже представил, как он возьмет его на руки, как он будет ухаживать за малышом. Вернулись омеги поздно. Под конвоем их провели в свои бараки. Святослав лег на свою койку. Сегодня хотелось почувствовать себя человеком до конца. Свята разбудил один из соседей, с кем они менялись койками, ведь беременному проще было находиться внизу. Он попросил помочь ему, попросил принести воды. Свят согласился. Он взял его кружку и направился в сторону душевых. Там его схватили. Простыню, скрученную в жгут обмотали вокруг шеи и затащили в самый дальний угол. Свят вскрикнул, но ему никто не пришел на помощь, дежурил Руслан. А он ждал этого дня. Омеге надели на голову наволочку и, захватив руки, начали бить. Свят пытался вырваться. Омегу били в живот, долго, так, что искры сыпались из глаз. Он не мог и вдохнуть. Затем его стали душить. Выпустив руки омеги из хватки. Из последних сил он попытался сопротивляться. Даже поцарапал лицо одному из нападавших, но было уже поздно. Он стал терять сознание. *** Свет. Вокруг никого. Несколько коек и пустые столики рядом. Чище, чем в бараке. Холодно. Святослав почувствовал, что замерзли ноги. Он попытался подтянуть их к себе, но не смог. Помешала жуткая боль внизу живота. Выкидыш. Долго горевать по этому поводу Святу не позволили и уже через несколько дней отправили обратно работать. Он окончательно замкнулся в себе. Свят плакал ночами. Болела голова. Вновь. Впервые за весь срок, что он находился в колонии, у него начала болеть голова так жутко, что временами Свят начинал выть. Это вызывало недовольство у всех. В особенности не любили его приступы надзиратели. Ночью во время обхода они ни раз доставали из-под койки трясущегося Свята. — Ну что опять? — по спине прошлась резиновая дубинка. — Голова…болит, — еле прошептал Свят. — А жопа не болит? Его бросали на койки, а к голове разрешали приложить намоченный холодный водой кусок ткани, который естественно помочь Святославу не мог. Паша вернулся в отряд. С раны сняли швы и теперь его шею украшал уродливый шрам. Святослав долгое время боялся подходить к омеге. Издалека он улыбался ему, но Павел отворачивался. Наконец осмелившись Свят подсел к Паше завтраком. Омега не обращал на него внимания. Он продолжил помешивать ложкой содержимое тарелки. — Паш, как дела? — Свят дотронулся до руки омеги. — Не сейчас, я занят. — В чем дело? — Я помогаю тебе, только потому что ты беременный! — зло проговорил Павел. — Я не… — Я знаю теперь все про тебя. И знаешь, завязывай, не советую тебе употреблять наркотики, от этого все зло. Павел взял свой поднос и направился в сторону моек. Он все еще слегка прихрамывал. Депрессия с каждым днем накатывала все сильнее. Уже не спасала ни церквушка, куда Свят исправно ходил каждый день, ни библиотека с расстроенным фортепьяно, на котором было страшно играть. На работу стали отправлять в лес. На лесопилку. Свят не отказывал. Здесь все были под более пристальным надзором. Вновь и вновь болела голова. Становилось страшно, потому что помощи здесь ждать не от кого. Да и не зачем. Потеря ребенка повлияла сильнейшим образом на сознание омеги. Это его первая беременность, до нее об отцовстве Свят даже не думал, а сейчас хотелось. Это стало навязчивой идеей. Ребёнок. Но его больше нет. Головная боль не отпускала. Сколько еще он так протянет, не известно. В очередной раз проследовав мимо оврага, Свят оступился. Крутой спуск. Он скатился по склону, потеряв сознание, а очнулся уже в медпункте. Падая вниз, он почему-то почувствовал себя так свободно. Захотелось испытать это чувство снова. В помещении темно и никого нет, а возможно никого и не будет. Свят взял простынь и пошел в душевую. Использовав одну из табуреток у кроватей, он залез к окошку под потолком. Омега привязал один конец к решетки, а из другого сделал петлю. Омега накинул ее на шею, тяжело выдохнул и шагнул вперед.