На мушке у дьявола

Я не спеша собираю вещи, злобно кидая их в чемодан, как баскетбольный мяч в кольцо. Мне уже точно некуда деваться, и я даже не могу отсрочить эту поездку в один конец. Я могу думать, что я просто преувеличиваю, но он вряд ли изменился в лучшую сторону. Папа ничего и слушать не захотел. И хоть я уже могу остаться один дома, он все-равно не хочет оставлять меня в этом городе одного. Мне кажется, что он просто не хочет признавать тот факт, что я вырос. А пока мне остается лишь придумывать способы обороны от Клиа. Нельзя сказать, что я на этом зациклился только из-за воспоминаний. По правде говоря, я считаю, что раз мы выросли, то и его розыгрыши и косяки тоже выросли в своем значении. Вдруг он на меня повесит какую-нибудь кражу, а то и убийство. Я даже не преувеличиваю в своих размышлениях. - Шон, поторопись. Поезд через два часа. - Ага,- сказал я, сидя на полу в позе «бабочки». Папа зашел в комнату и начал собирать мои вещи за меня. - Ты так меня ненавидишь? – спросил я, поворачиваясь головой к нему. - Что? Я вовсе тебя не ненавижу, но иногда ты ведешь себя раздражающе. маленьким был, всегда хотел с кем-то познакомиться, всегда помогал мне, умницей был, - он взял в руки мою старую фотографию с полки. – А сейчас ты таким оболтусом вырос, что у меня даже волосы поседели. - Во всем виноваты твои гены, пап, - сказал я, пытаясь сделать голос максимально серьезным. Сразу же получил кулаком по голове. - Прости, что вот так посылаю тебя к черту на рога. Просто боюсь тебя оставлять одного. Может ты и думаешь, что вырос, но без присмотра ты никто, - Сказал отец. Ободряющие слова. - Почему именно Грейс? Вы же развелись уже давно, - я сгорбился, поддаваясь лицом вперед. - Может тебе это покажется странным, но мы общались с ней все это время. И как только я сказал, что мне некуда тебя деть, она тут же предложила взять тебя к себе. - Что-то я чувствую себя домашним животным, - недовольно пробурчал я. - А кто ты есть? Услышав эти слова, я кинул в отца первую попавшуюся под руку вещь. Повезло, что до них можно доехать поездом, я не люблю самолеты. А поезд самое золото: посадил свою жопу в какое-нибудь тихое место, а то и вообще сидишь один в купе, и наслаждайся себе дорогой. Но на этот раз я был в купе не один. Со мной ехала пожилая женщина и ее дочка или внучка, возрастом чуть младше меня. Женщина тут же ушла в другое купе к своим знакомым. Меня пугала эта обстановка, ведь я заметил любопытствующий взгляд девочки. Пришлось забиться поближе к окну и размышлять о своем в усиленном режиме, чтобы не отвлекаться на нее. Мне, конечно, льстит ее интерес ко мне, но она совсем не в моем вкусе: вся тонкая и плоская, как сельдь. Тридцать три слоя макияжа для естественной красоты лица и дорогой пуш-ап лифан. Я всегда думал о девочках как о сильных, но в то же время и нежных созданиях. Однако девушки, которых я вижу каждый день, выходя на улицу, меня пугают. Мне нравится, когда сиськи - не единственное, за что можно подержаться, и, конечно же, девушка моей мечты должны уметь готовить и не быть лишним грузом. Это самое важное. В периоде с одиннадцати до пятнадцати лет я был гадким утенком, но и тогда ко мне лезли одноклассницы, которым нужны были деньги. Чисто для себя я начал заниматься спортом, переходный возраст прошел, и, о чудо – я стал охуенным. Все девочки под конец моего обучения липли на меня как банные листики. С нормальными я хорошо и тепло дружил, селедкам я напрямую говорил о своей неприязни, что доставляло мне неописуемое удовольствие. В глубине души я просто хотел, чтобы весь этот кошмар прекратился. Мне до сих пор хочется кричать о том, что тонна макияжа не делает людей красивее. При слове «тонна», я понял всю суть швабр. Они думают, что они жирные, потому что весы показывают 100кг из-за макияжа…. Я чертов гений. Пора переходить на другие размышления: за окном исчезают последние черты города, который не успел стать для меня хотя бы временным убежищем. Завтра утром я приеду на место назначения, а там будь что будет. За что я и люблю поезда, так это за то, что всю дорогу можно смотреть в окно, на разные пейзажи, которые сменяются каждую секунду. Хоть какое-то разнообразие в моей жизни. Прекрасное зрелище. А что самолеты? Кроме облаков ничего не видно, лишь временами можно увидеть землю. Это, конечно, тоже круто, но вид снизу все-таки мне нравится больше. Да и безопаснее это. - О чем задумался? – послышался голос девочки, которая уже подсела поближе. - Как думаешь, что испытывают пассажиры самолета, если птица, пролетавшая мимо, попала не туда, куда надо, - медленно проговорил я, поворачивая на нее свою голову, чтобы выглядеть максимально круто. Ее лицо обрело форму кирпича, после чего она заметно побледнела и притихла. - Ну, им бы было страшно, - начала она рассуждать. Только начало мне не очень понравилось. Какое-то оно очевидное. - Мне кажется, они сначала бы ничего не поняли, - я прищурился, – после чего навалили бы огромную кучу дерьма от страха перед смертью. Девочка встала и прижалась к двери купе. - Мне нужно к бабушке сходить, извините, - выдала она, выскакивая из купе. Я развалился на своей койке, прикрывая лицо рукой. Еще, конечно, рано спать, но мне уже скучно и нечего делать. Попробую прогуляться по коридору, может так веселее станет. Ехал я в хорошем купе, чистом и опрятном. Меня всегда радуют такие вещи. Люди заняты кто чем, у многих купе открыто, многие любят уединяться или решили вздремнуть. - Сыр, - услышал я из купе, мимо которого скоро пройду. - Рак, - послышалось в ответ. - Кактус, - быстро вставил я, ради шутки, заглядывая в купе. - Не плохо, давай к нам садись, веселее будет, - сказал парень, который сказал слово до меня. В этом купе было всего два занятых места, и, видимо, им скучно. Первый парень был явно азиатской внешности, хоть и не такой ярко выраженной. Наверное, он на половину азиат. У него была странная прическа: волосы до половины шеи, которые были подстрижены аккуратно, но локоны торчали в разные стороны в некоторых местах. Я так и не понял, но, похоже, они были темно-синими. Кожа была бледной, а глаза – черными. Сам он был женственным, миниатюрным и мне с трудом верилось, что он действительно парень. Второй был немного повыше, с совсем небрежной прической. Волосы у него были чуть темнее моих, я бы описал их как русые, а глаза были серо-зелеными, но иногда, если посмотреть на свету, можно увидеть и голубой оттенок. Они общались так легко и беззаботно, понимая друг друга на полу слове. Мне даже показалось, что я третий лишний в этой компании, но с ними было жутко интересно и весело, да и они не были против меня. Миниатюрный парень, как оказалось, японец, представился мне как Томма, а его друг – Саша. - А ты до куда едешь? – спросил Саша, в очередной раз раскладывая карты уно. - До конечной, - сказал я, рассматривая свои семь карт. Неплохо. - А кто проиграет – тот трусы снимает! – объявил Томма, потыкав ногой в колено Саши. Я так понял, что они не просто друзья, да? Раньше мне не доводилось встречать геев в жизни, я лишь видел про них всякие шутки в интернете. Я сделал вид, что не заметил намека, потому что они ребята хорошие, и я не буду обсирать их чисто из принципа. - Ну, посмотрим. А мы, кстати, тоже до туда. В гости едешь или домой? - В гости, на пару месяцев, - поддержал я разговор. - Ну, может, пересечемся еще там, город маленький, - сказал Томма, кладя желтую карту на мою двойку. В итоге я скоро выбыл из игры и просто смотрел, как они играют. Вскоре выбыл и Саша, значит, Томма проиграл. - «…тот трусы снимает», говоришь? - скептично посмотрел я на Томму. - Мамочка! – раздавались хныканья, пока я выходил из купе, пожелав им спокойной ночи. В окне я увидел отражение своего лица, которое ничего, кроме усталости, не выражает. Уже так темно, а значит можно пойти и поспать. Я все думал, как же я буду проводить этот день, умирая от скуки, а просидел с этими парнями до одиннадцати. В купе уже все спали и я просто тихо улегся на кровать, ни чем не укрываясь. Все-равно быстро уснул. На следующий день в девять часов утра мы уже подъезжали. Я собрал все свои вещи в кучку и встал на проходе в очередь. Кто-то потыкал в меня пальцем сзади. Я обернулся и увидел Томму с Сашей, которые встали за мной в очередь. - Доброе утро, - помахал им я. - Доброе, - кивнули они почти синхронно. Вот за окном показалось начало платформы. Все встречающие уже столпились возле края платформы, пытаясь пробиться вперед. Где-то посреди этой толпы должна стоять Грейс. Я думаю, что сразу узнаю ее: она высокая блондинка, ее трудно не заметить. Когда я вышел из поезда, начал оглядываться. Томма с Сашей тащили свои вещи в сторону очень высокого японца, который нетерпеливо прижимает к себе Томму. Наверное, это его отец. Да на его фоне Томма ОЧЕНЬ маленький. Ну, а подальше от этой звериной толпы, стояла Грейс. Рядом с ней я заметил милую девочку. Да такую, что у меня слюнки чуть не потекли. Маленького роста, с пышным бампером и аккуратными худенькими плечами. Ее волосы были чуть ниже подбородка и черного цвета, а большие зеленые глаза рассеяно смотрели в толпу. Такая красавица. Я подошел к ним, помахав рукой. - Доброе утро, Грейс. Давно не виделись. - Шон, ты так вырос. Таким юношей стал! – удивленно посмотрела она на меня. - А это кто? Ваша дочь? – спросил я, смотря на малышку, которая оказалась ниже меня на две головы. В тот миг у меня все сжалось внутри, когда она посмотрела на меня с яростным взглядом. - О чем ты? – спросила Грейс. – Это же Клиа. - Простите?