Весёлая, но короткая жизнь. Безумно малое количество времени, отписанное каждому из нас, которыми мы вправе распорядиться как вздумается. Можно прятаться, бояться каждого шороха и прожить чуть меньше века так и не узнав, какая же она — жизнь. Но это было ему не по нраву. Его всё время тянуло куда-то, как можно дальше, и эта жажда не утихала ни на миг. Куда бы он ни забрался, какие бы сокровища ни лежали у его ног — всё это меркло перед тем золотым блеском где-то дальше. Казалось, такого блеска и быть не может. Но он взывал к нему каждую минуту его жизни. И он шёл вперёд.
Барт слишком рано узнал, во что вляпался. Жизнь с рождения отметила его проклятием, не отмерив и мгновения свободы. Каждый раз, видя отражение в зеркале, глаза напоминали, кому он принадлежит. Кому служит против своей воли.
Богов он видел нечасто. Одна из Богинь навестила его ещё в младенчестве, образ врезался в память. Позже видения с ними преследовали нечасто, но с каждым разом они длились всё дольше. Почему-то сразу стало понятно, что говорить никому об этом не стоит. Они были с ним всю жизнь, поэтому и не воспринимались как нечто ненормальное или пугающее. Но Барт чувствовал их силу. И то, что перечить им нет резона.
Постепенно они стали с ним говорить. Приучали к себе, заставляли выучивать их имена. В иные дни он словно сходил с ума — Юнона, Минерва, Аита, Юпитер, Ису, все их рассказы и знания, что они передавали ему, те ничтожные крохи от того, что знали сами, видения их мира — всё сливалось в золотом вихре, туманя ему разум. В такие минуты казалось, что он сгорит. Боги говорили, что так его мозг реагирует на контакты с ними. Они утешали его тем, что другие люди сгорели бы от одного контакта, а он гораздо ценнее остальных. С этих слов Барт понял, что обречён гореть до конца.
Боги воспитали из него слугу. Годами готовили его, чтобы превратить в верную собачонку, которая кусает только тех, кого нужно. Говорили, что он необходим для исполнения их замысла, рассказывали, что когда он подрастёт, станет царём морей. Барт не знал, как бы это восприняли родители, но его это не тревожило. Одним Богам известно, их ли это рук дело, но его и правда тянуло в море. А рассказы о его грядущей славе только подначивали идти вперёд.
Но на деле всё оказалось куда как проще. Он стал рабом. Как и его ничтожные предки, он пал перед их мощью. Они годами тренировали его терпеть боль, но их гнев не мог сравниться ни с одной человеческой пыткой. И Барт служил. Убивал, стоило Ису взмахнуть рукой, приносил то, что было нужно, словно собачка палку. Но вместе с тем наслаждался минутами одиночества, которые хоть и немного, но походили на желанную свободу. Грабежи, разбой и шум морского прибоя — такая жизнь ему нравилась. Бывало, Боги иной раз даже помогали ему в неравной схватке, и тогда казалось, что Барт доволен жизнью.
А потом в его водах появился Эдвард Кенуэй. Этот выскочка неведомым образом выходил живым из всякой баталии, прибрав к рукам иное сокровище. Его «Галка» пугала многих капитанов, другим же, как Барту, он изрядно мешал. И точно с каждым годом становился всё более лакомой добычей.
Но грандиозные планы о том, чтобы потопить «Галку» к чёртовой матери и наконец отправить везучего капитана на дно, так и не воплотились. Про грандиозный Замысел Богов ему рассказала Минерва. Она появлялась чаще всего. Именно от неё он узнавал что-то новое о Первой Цивилизации, именно она была к нему добрее прочих. Именно её он мечтал видеть чаще прочих. И к большому сожалению Барта, в этом Замысле Кенуэй был главным героем.
И в одночасье стала понятна вся эта чудесная живучесть и везучесть капитана. Что ж, не одному Барту иногда помогали. Непонятно, зачем, но Кенуэй обязан был выжить любой ценой. Но, то ли глупец, то ли гений, он ввязывался в любые авантюры, даже самые безумные. Может быть, чувствовал покровительство?
Так или иначе, с каждым годом слава о капитане Кенуэе разлеталась всё быстрее. Он мешал. С его лёгкой руки добычи в Карибском бассейне становилось всё меньше, и постепенно даже самые хилые суда обзавелись пушками. Естественно это злило. Но нарушить планы Богов — ну нет, Барт не хотел обречь себя на верную гибель.
Но вот в этих водах появился некто, способный перепутать карты даже Предтечам. Неожиданная ошибка, одним присутствием портившая весь великий Замысел. Звали её Саша, но сама она почему-то отзывалась на «Алекс».
Почему-то Боги были не властны над ней. В одну из встреч Минерва рассказала, что девчонка не из этого мира, а потому здесь не к месту. Барту было наплевать и на неё, и на другие миры, которые, как оказалось, существуют. Но эти знания ему предлагала Минерва, а значит, они становились ценнее любого сокровища. Она пояснила, что цель нужно уничтожить как можно скорее. Своим появлением она разорвала ткань реальности, и этот разрыв уничтожал собой всё живое. Исчезнет девчонка — исчезнет и разрыв. И правда, Барт что-то слышал от своей напуганной команды — в любой таверне на разные голоса твердили о червоточине, пожирающей корабли.
И вот Барту поручили одну из самых важных миссий — убить девчонку, чтоб не мешалась. Даже подарили возможность знать, где она находится, да не просто знать, а в тот же миг оказаться рядом с ней. В который раз он восхищался могуществом своих хозяев — кажется, даже такой трюк далеко не предел их возможностей.
Но Барт не называл бы себя пиратом, не пытайся он найти выгоду в любой ситуации. Боги не властны над девчонкой. Так может, использовать её? Чтобы устранить Кенуэя, например. Девчонка, конечно, хилая, да и видно, что ничего тяжелее зеркальца в руках не держала. Но что если надавить? Минерва всегда любила действовать изящно, она и позволила Барту немного «поколдовать». Стоило лишь повидать сестру этой пигалицы и лишь немного пригрозить — и вот обе уже рыдают и рвутся друг к другу, ну что за прелесть! Да и непонятно как, но девчонка сумела втереться в доверие к капитану. План должен сработать.
***
Тело вновь скрутило болью. К этому невозможно было привыкнуть. Хотелось скулить, как побитому щенку. Он умирал, раз за разом, сгорал заживо и возрождался вновь, чтобы продолжить эту пытку.
Его пытали за любую ошибку, пытаясь привить послушание и рабскую, слепую веру. Хотели сделать идеального питомца, который искренне любил бы своих мучителей. Через боль они его воспитывали, как позже говорила Минерва. Они обучали его.
Но в этот раз боль была нестерпимой и, казалось, бесконечной. У неё не было цели, морали и задачи. Его просто пытали, умело поддерживая в сознании, чтобы каждой клеточкой он чувствовал каждую секунду этой пытки. Ещё больше боли причиняло то, что среди всех Богов он видел Минерву. Она была зла и разочарована. От этого хотелось выть ещё сильнее.
— Ты ослушался нас, Бартоломью. Тебе была дана такая простая задача, но и её ты не сумел выполнить! Или же просто не захотел? — голоса звучали со всех сторон. Казалось, им не было счёта.
— Я была слишком добра с тобой? — этот же голос Барт узнал без труда, — Ты подумал, что можешь так легко ослушаться меня и моих братьев и сестёр? Ты принадлежишь нам, Бартоломью, запомни это. Так будет всегда. И ты никогда не сможешь этого изменить. Ты всё ещё противишься? Противишься своей природе? — Минерва ходила вокруг него, такого скрюченного и жалкого, и всё продолжала свою речь. Он смотрел на неё, снизу вверх, и сейчас она казалась ещё более недосягаемой. Всё так, как и должно быть.
— Мы не хотели причинять тебе боль, Бартоломью. Ты сам вынуждаешь нас. Мы просто хотим, чтобы ты запомнил, — агония всё продолжалась. Боль становилась даже привычной, постепенно притупляясь. Но этим извергам об этом знать не нужно, так ведь?
— Ты принадлежишь нам, — и мир вокруг померк.
***
Барт чувствовал, что ему осталось недолго. Человеческое тело не способно переносить такую боль, а он ещё как-то существует, выполняет приказы. Как будто его проклятие подарило ему и невероятную живучесть.
Но даже если он и не загнётся от боли в ближайшее время, он всё равно не жилец. После пройденного Барту стало резко плевать, что с ним будет дальше. В конце концов, Барт просто пират, чёрт возьми! И если на горизонте появится стоящая добыча, он рискнёт. Весёлая, но короткая жизнь, верно?
Минерва как-то упомянула об Обсерватории, пока он был в отключке. Кажется, она единственная проявила к рабу хоть каплю сочувствия, помогая оправиться после пыток. Может, разговаривала с кем-то, может, щедро одарила Барта такими знаниями, но плевать. Обсерватория — единственное сокровище, о котором только можно мечтать. Стоит только найти его, и до конца жизни не будешь ведать нужды. Знай себе, считай монеты после выгодной продажи. И такой вариант Барта устраивал.
Зачем Богам нужен этот артефакт? Да чёрт их знает. Но все их дары — невероятно ценные вещицы. Плевать, для чего они нужны, но золота принесут немало, уж это Барт усвоил. Правда, придётся повозиться с добычей, но оно того стоит, он уверен.
Но Обсерватория — это особый случай. Завоюй её — и ты король этого мира! Знаешь всё, что происходит вокруг тебя, слышишь каждый недовольный шёпот в свою сторону, видишь каждый заговор, знаешь о любом, даже самом ценном сокровище! Может, даже и не стоит её продавать?
Хотя, кто знает. Может он даже и не доживёт до этого момента.
А к чёрту. Главное найти команду посильнее, и можно отправляться в путь. Даже если его и похоронят там - плевать! Барт многое видел в своей жизни, то, что незримо миллионам. Напоследок хочется свободы, и он готов драться за неё. Даже если миг свободы станет последним в его жизни. Прибрав к рукам Обсерваторию, может хоть раз он сможет говорить с Богами на равных! А такая возможность гораздо ценнее жизни.
Только вот кого брать в команду? Барт усмехнулся. Кто как ни самый удачливый капитан Кенуэй сможет сослужить ему службу? План рискованный, даже безумный. Но ведь никто и не думал, что жизнь Барта будет длинной и размеренной, так ведь?
