Ороборо: Господин Демон

- 6 -

Чонин сонно тёр глаза одной рукой, а второй пытался налить холодной воды в чашку. Надетая впопыхах футболка задралась на боку, и Сэхун задумчиво разглядывал открытый участок смуглой кожи над поясом джинсов. Он сидел за столом и медленно пил чай, продолжая разглядывать задравшуюся на боку Чонина футболку и наблюдать за попытками Чонина не расплескать воду. Лениво отметил в который уже раз, что Чонина всегда мучает жажда по утрам и в полночь. И тот лакает исключительно холодную воду. Самую обычную воду, зато в устрашающих количествах. — Хотел спросить... у тебя вообще дом есть? Чонин замер, потом осторожно отставил опустевшую чашку и повернулся к нему. Смотрел немного настороженно из-под взлохмаченной чёлки. Смахнул кончиком языка пару капель с нижней губы и тихо уточнил с лёгкой неуверенностью: — Я что-то сделал не так? — А... — Сэхун едва не поперхнулся чаем от неожиданности и помотал головой. — Мне просто интересно. Ты ведь в общем-то живёшь у меня, и я... — Тебе это не нравится? И ты хочешь, чтобы я ушёл? — Чонин чуть нахмурился и закусил губу, глядя теперь уже с напряжением на Сэхуна. — Вот чёрт, — беспомощно подытожил Сэхун, совершенно не готовый к такой реакции на свой вопрос. Отставив чашку, он дотянулся до руки Чонина, подтянул его поближе к столу и посмотрел снизу вверх. — Я просто спросил. Без задней мысли. Конечно, я удивился поначалу, когда стал замечать везде твои вещи. Ты ведь ни словом не обмолвился, что... Ты хочешь тут жить? — Мне хорошо с тобой, — просто ответил Чонин и пожал плечами. Руку отнимать у Сэхуна не стал, зато присел на край стола. — Дом у меня есть. Квартира, точнее. Но там... шумно. И людно. Любопытные соседи. Раздражает. А тут соседей точно нет. — Вот как, — озадаченно пробормотал Сэхун. Чонин неожиданно наклонился к нему, почти провёл губами по щеке, потянул носом и вдруг шепнул: — Ты вкусно пахнешь. Сэхун мог бы ответить ему, что он сам пахнет хвоей, горным воздухом и тёплым дождём, но дыхание перехватило. Потому что Чонин всё-таки прикоснулся губами к его щеке. Даже не поцелуй. Просто касание. И вот так и замер. Сэхун неуверенно поднял руки и провёл ладонями по густым жёстким волосам в попытке пригладить их и уложить как-нибудь. Приведя в порядок дыхание, тихо заговорил: — У тебя там коробка. Тяжёлая. Уже пару дней под ногами мешается. Если не нужна, лучше перетащить в кладовку. Если нужна, стоит разобрать. Да? — А ты любопытный, — тихо фыркнул Чонин, выпрямился и потянул Сэхуна за собой в комнату к несчастной коробке. Усевшись рядом по-турецки, Чонин деловито открыл коробку и принялся шарить внутри. Достал штуку, которую Сэхун уже видел, но так и не понял, что это. — Это фиксатор, — небрежно пояснил Чонин и положил рядом скатку-чехол из плотной материи. — Тут инструменты. Краска вот, бумага. Это для шлифовки... Тут вот рабочие ножи. А это просто заготовки. — И он вывалил на пол с десяток деревянных брусков. — И для чего это? — с недоумением спросил Сэхун, повертев в руке один из брусков. — Сейчас покажу. — Загадочно сверкнув глазами, Чонин подскочил и сбегал к столу, где лежал пенал Сэхуна с картами. Чонин взял первую же карту и указал на рубашку с символом Сэхуна, потом придвинул к Сэхуну лист обычной бумаги и кисть. — Нарисуй его. Только не скупись на краску. Сэхун растерянно взял кисть, обмакнул в банку с красной краской и послушно нарисовал свой иероглиф. — Отлично. — Чонин ухватил ближайший брусок и прижал гладкой стороной к рисунку. — Там же краска не высохла! — возмутился Сэхун. — Вот именно. — Чонин отлепил брусок от бумаги. На гладкой поверхности остался красный отпечаток. Чонин дотянулся до фиксатора, сжал его коленями, пощёлкал, закрепляя между держателями брусок так, чтобы сторона с отпечатком иероглифа оказалась сверху. — Белый знак на цветном фоне или цветной знак на белом фоне? — Что? — Тебе как больше нравится? Только тогда до Сэхуна дошло. — Белый на цветном фоне, — подумав, ответил он. — Так даже проще. — Чонин подмигнул ему, раскатал скатку, выбрал нужные инструменты и принялся аккуратно выдалбливать в бруске углубления точно по следам от краски. У него это получалось удивительно легко и естественно. Сэхун когда-то сам хотел сделать себе такую печать для карт, чтобы каждый раз не рисовать свой знак заново, но на практике столкнулся с трудностями. Ему не хватало терпения так долго сидеть всего с одним знаком. Он ещё и не додумался просто нарисовать иероглиф и прижать сверху заготовку, а пыхтел над заготовкой с зеркалом и карандашом пытался изобразить иероглиф в обратном отображении, чтобы оттиск получался в нужном виде. Чонин же управился с заготовкой за полчаса, после чего с помощью ножей придал заготовке окончательную форму. Теперь печать удобно было брать за ручку и ставить оттиски на картах. — Осталось только покрыть лаком. Подушечка с краской есть? — Завтра куплю, — решил Сэхун и отобрал печать у Чонина. — Здорово. Ты не говорил, что умеешь так. Только деревянные делаешь? — Нет. Просто с деревянными быстрее и проще. Материал мягкий. Но они недолговечные. Хотя если хорошо обработать, прослужат довольно долго. Нравится? — Спрашиваешь... Вместе они перетаскали всё содержимое коробки на полки, которые Сэхун щедро отдал Чонину в пользование. Потом Чонин умчался на работу, а Сэхун принялся за уборку. Ему сегодня ехать никуда не требовалось — выходной по расписанию, а эксперты всё ещё возились с отчётом. Сэхун покончил с уборкой к полудню, сел в гостиной у стола и выложил в ряд на листе бумаги несколько клоков меха, найденных в процессе уборки в разных комнатах. Он озадаченно разглядывал добычу и чётко понимал, что эти клоки явно оставил некто крупный, меховой и чёрный. Даже замерил отдельные волоски с помощью линейки. Может, и кошачий мех, но слишком уж густой для кошки. И если бы кошка потеряла хоть один такой клок, для неё это не прошло бы бесследно. Крупноватые для кошки выходили эти клоки. Сэхун просто не представлял себе кошку с настолько густым мехом. У пушистых кошек и мех обычно был мягкий, с тонкими волосками. Ну а тут явно волоски толще и жёстче. Полноценный такой мех. Сэхун растерянно покопался в памяти, перебирая представителей местной фауны, но так и не вспомнил никого подходящего. Никого с густым тёмным мехом и способного забраться в жилой дом. Потом его осенило. Сэхун ухватил телефон и позвонил в экспертный отдел. — Привет, Тохён. У меня к тебе есть личная просьба. Выручишь? Тохён увлекался азартными играми, и Сэхун как-то помог ему со ставкой, когда того не отпускали с работы. Наколка была надёжная, Сэхун выиграл, и Тохён благодарил его при каждой встрече. Стоило воспользоваться случаем. — Ты говорил как-то, что по волоску можно много чего определить о преступнике, так? У меня тут много волосков. Можешь определить, чьи они? Да мне видовой принадлежности хватит. Это звериные. Конечно, сейчас приеду и привезу. Сэхун торопливо ссыпал клоки меха в пакет, переоделся и выскочил из дома. В отделе экспертов он торчал через полчаса. Тохён его устроил в своём кабинете и даже чаем угостил, пока возился с волосками из привезённого Сэхуном пакета. — Слушай, а откуда они у тебя? — В доме нашёл, когда уборку делал. — Серьёзно? Ты меня не разыгрываешь? — Тохён отодвинулся от микроскопа и посмотрел на Сэхуна с неподдельным недоверием. — Да зачем мне? Я просто всё никак не мог понять, что за зверь мог оставить такие клоки. Уже всю голову сломал. Если не узнаю, то свихнусь просто. — Как по мне, так больше шансов свихнуться, если знать ответ. — Тохён почесал затылок и развёл руками. — Не понимаю. — В смысле? — Мех пятнистый. — Да нет же, чёрный. — Это кажется, что чёрный. Но окрас неравномерный. Вот этот клок со спины. Там пятно. Характерное для ягуара пятно. Вот волоски с задней стороны уха. Там тоже пятно. У ягуара на каждом ухе с задней стороны по пятну. Гены такие. И получается, что это, — Тохён покачал пакетом с мехом у Сэхуна перед носом, — мех ягуара-меланиста. По незнанию их обзывают чёрными пантерами. Но это чёрный ягуар. Загвоздка в том, что они тут не водятся. Они только в Южной и Центральной Америке обитают, да и то, мало их осталось нынче. На грани вымирания буквально. Сэхун молча сидел с раскрытым ртом и вспоминал сон, где видел чёрные лапы. Крупные такие. Вполне подходящие для ягуара. — И даже если бы кто-то забавы ради держал тут ягуара, его бы заметили. Нельзя же не заметить здорового зверя в два с половиной метра. Ягуары, конечно, никогда сами на людей не нападают, хотя могут следить из природного любопытства. И чтобы ягуар напал, его надо нехило спровоцировать. Но даже так... непременно же кто-то заметил бы если не самого ягуара, то следы от лап. Ты следы-то видел у дома? Сэхун помотал головой — никаких следов он точно не видел. Только клоки меха. В доме. — А это нормально вообще, что у него такие клоки вываливаются? — При таком густом мехе он и не заметит, но вообще... Думаю, такое может происходить из-за климата. Я же говорю — ягуары тут не водятся. Они в другом климате обитают, а тут вполне может линять постоянно. Но я не специалист по ягуарам. Может, он чем-то болеет, кто знает... — А сколько они живут вообще? — Без понятия. Знаю только, что в неволе лет тридцать протянуть могут. Слушай, ты всерьёз думаешь, что у тебя в доме шастает ягуар? — Я похож на идиота? — демонстративно оскорбился Сэхун, лихорадочно пытаясь придумать что-то правдоподобное, потому что ягуар в Корее и на воле на правдоподобие как-то... — Может, у кого-то из родственниц шуба из ягуара была просто... не знаю даже... — Угу, ну да... Скажи уж честно, что ты мне просто не поверил, понабрал меха в зоопарке и решил меня испытать. Так? Сэхун счёл за благо согласиться с версией Тохёна. От греха подальше. Он забрал пакет с собой, вернулся домой и сунул мех в ящик в шкафу. В голове до сих пор плохо укладывалось то, что он узнал. Ягуара он видел только во сне, а мех находил в доме. Но никто никаких ягуаров не видел. Это походило на бред. Откуда ягуару в Корее взяться? Ладно, тигр, хотя тигров тоже уже почти не осталось, но ягуар? Через час Сэхун перечитал о ягуарах всё, что смог найти. Выяснил, что ягуары действительно обитают в Америке, относятся к крупным кошачьим и занимают третье место по крупности. Самцы крупнее обычно, так что гипотетический ягуар вполне мог быть два с половиной метра в длину. С хвостом. И около восьмидесяти сантиметров в холке. И мог весить аккурат центнер. А ещё само слово "ягуар" означало "убивающий одним прыжком". Ягуары в основном обитали в тропических лесах, но встречались в горных лесах и на побережье. Засранцы наловчились находить и выкапывать черепашьи яйца. Ещё отличались бродяжничеством и предпочитали охотиться в одиночку. В сумеречное время — после захода солнца и перед рассветом. Обычно прыжок ягуара заканчивался для жертвы переломом шейных позвонков или прокушенным черепом, хотя душить ягуары тоже умели. Сэхуну показалась забавной одна черта ягуаров: если жертва заметила хищника, напугалась и кинулась наутёк, она могла не опасаться преследования. Трусами ягуары, очевидно, брезговали. Им куда больше нравилось лезть в воду и драться с кайманами. Психи... Считалось, что ягуары умеют гипнотизировать взглядом жертву. А ещё есть добычу они начинали с головы, а вот падалью не питались. Только свеже убитым "мясом". Сэхун не представлял, чем ему это могло помочь, но уяснил, что так просто ягуар не нападёт. Любопытство не порок, но для нападения требовалась веская причина. Около шести позвонил шеф и напомнил, что завтра в город вернётся коллекционер — господин Чон, а сегодня все собирались в клубе "М", чтобы отметить награждение главы патрульного отдела. — Чтобы в десять был там. В костюме и при галстуке, — подвёл итог телефонной беседе шеф. Сэхун не горел желанием идти на вечеринку и зависать в клубе до рассвета. Утешало только то, что туда и Чонин должен пойти — он ведь имел непосредственное отношение к патрульным, пусть и состоял в особой бригаде. Сам Чонин появился у крыльца в семь. Сэхун уже привычно опознал звук движка и распахнул дверь, чтобы запустить Чонина в дом. Это тоже, кстати, удивляло не меньше, чем незаметный переезд Чонина. У Чонина не было ключа от двери, но он всегда появлялся в то время, когда Сэхун сидел дома. Прижав Чонина к себе и получив привычный уже приветственный поцелуй, Сэхун дотянулся рукой до шкафчика, нашарил запасной ключ и вложил Чонину в ладонь. — Вряд ли я дождусь, что ты его попросишь, так что... — Спасибо, — с широкой улыбкой поблагодарил Чонин, сунув ключ в карман брюк. Смотрел он при этом на Сэхуна по-особенному. Немного пугающе и сладко одновременно. Сэхун не удержался и снова притянул Чонина к себе. До спальни они не дошли — остались на толстом ковре у подножия лестницы, как уже было при втором визите Чонина. Потом Сэхун валялся без сил, вытянувшись на спине, а голова Чонина лежала у него на груди. Было хорошо просто лежать и ни о чём не думать. Пока телефон Чонина не запищал. Сэхун сел и глянул на часы. Без пятнадцати девять. — Опять убежишь? Чонин нашарил сначала валявшиеся у стола брюки, потом выключил сигнал и вернулся к Сэхуну. Свалил на ковёр, упал сверху и покачал головой. Смотрел всё так же странно — с каким-то непонятным восторгом и беспричинной радостью. От его взгляда у Сэхуна дыхание перехватывало. Горячие пальцы тронули подбородок, скользнули по щеке, погладили бровь. — Останусь. Нам ещё собираться и выходить в люди. — Ненавижу, — тихо пожаловался Сэхун, уткнувшись носом в широкое плечо. — Деваться некуда. Если не пойти, потом съедят. Пришлось собираться и ехать в центр города. Поехали на машине Сэхуна. Доехали живыми, как ни странно, хотя Сэхун порывался прикончить Чонина за раздражающие замечания по поводу его навыков вождения. Впрочем, Чонина за это кто угодно пожелал бы прикончить. Если другие патрульные порой закрывали глаза на всякие мелочи и никогда не остановили бы Сэхуна в то понедельничное утро, то Чонин следовал закону в деталях. У него прямо пунктик был на правилах. — Брюзга и педант! — сердито заявил Сэхун, едва они добрались до клуба и вышли из машины. — Как жестоко, — насмешливо фыркнул Чонин. — У тебя галстук криво повязан. — Слышать не желаю! Мне вот так нравится. — Но неровно же... — Чонин! Белозубая улыбка в ответ убивала всякое желание спорить дальше. Сэхун обречённо поправил галстук и мрачно пробурчал: — Чувствую себя идиотом в костюме. Это же клуб. — Скажи это своему начальству. — Чонин вскинул руки над головой и сладко потянулся. Ему было уж точно комфортно в белой футболке и свободных брюках спортивного покроя с кучей карманов. Это вот ребята из уголовного страдали, потому что шеф велел прийти в костюмах. — Домой бы сейчас. Опробовать новую печать и порисовать... — Не волнуйся, придумаем что-нибудь и сдёрнем, — утешил Чонин и невесомо провёл ладонью по спине Сэхуна. Жест выглядел вполне невинным со стороны, но Сэхун ещё больше захотел домой. Не то чтобы он был бирюком и не терпел общество, просто не хотел быть у всех на виду при том, что мало кого знал лично. Приятельские отношения он поддерживал со многими, но вот в компанию тянуло далеко не ко всем. Он всё так же оставался закрытым для большинства и позволял себе быть самим собой только с избранными. Да и перспектива держаться с Чонином в рамках тоже не прельщала. — Не думай о неприятном, — посоветовал Чонин и первым двинулся к двери. Ему даже не пришлось доказывать, что он из полиции. Казалось, он знаком сразу со всеми. Чонин почти ничего не говорил, но вокруг него постоянно царило оживление. И почти все воспринимали его как своего в доску. Вскоре Сэхуна заметили ребята из уголовного, сгрудившиеся у стойки бара. Пришлось разделиться, потому что патрульные уволокли Чонина в другой конец зала — на галерею, где успели захватить самые лучшие столики. Сэхун рассеянно говорил что-то не к месту и не ко времени, улыбался разным людям, но взглядом постоянно искал Чонина. Торжественная часть прошла мимо него, а после искать Чонина стало непросто — начались живые выступления на сцене, танцы и прочее веселье. Сэхун пару раз сыграл в бильярд, потанцевал с кем-то из девушек-диспетчеров и вернулся к стойке. По счастью оказался там в гордом одиночестве. Бармен пытался завязать с ним беседу, но из-за громкой музыки инициатива завершилась провалом. Сэхун несколько раз оглядывался на зал и пытался хоть что-то различить на галерее, но без толку. В полумраке и пляске цветных огней это было просто бессмысленно. Удушливый туман медленно расползался от сцены по всему залу. Сэхун продержался до часу ночи, но всё же решил глотнуть свежего воздуха. Сначала забежал в туалет, умылся и поправил вновь сбившийся галстук. Дышалось тут нормально, но недостаточно. Поразмыслив, Сэхун двинулся к выходу, чтобы постоять у машины и проверить заодно, всё ли с ней в порядке, а то недавно слышал подвыпивших коллег, планировавших патриотично разрисовать машины флагами. До машины Сэхун так и не дошёл, потому что услышал яростный спор нескольких парней и испуганный женский голос. Четвёрка парней, видимо, вывалилась из бара через дорогу, а девушка просто шла домой с работы. Она походила на официантку по некоторым повадкам, да и говорила так, чтобы остудить горячие головы подвыпивших ребят, но не могла совладать со страхом, потому голос её звучал испуганно. Это только подзадоривало искателей приключений, и они продолжали уговаривать девушку на более тесное знакомство сразу со всеми ними. — Доброй ночи. Лейтенант О. Ваши документы, пожалуйста, — выступив из-за припаркованного ближе к тротуару фургона, велел Сэхун. По его расчётам появление полицейского должно было утихомирить четвёрку парней. Однако они с недоумением поглазели на его костюм и разразились хохотом. — Ну ты даёшь! Клёвый розыгрыш. — Это не розыгрыш, — твёрдым голосом отрезал Сэхун. — Ваши документы. Девушка попятилась к нему, прижимая к груди сумочку с блёстками. — Решил цыпочку себе забрать и не делиться? — немедленно заподозрили Сэхуна в том, чего он делать точно не собирался. До девушки ему вообще дела не было — девушки никогда его и не привлекали. И не возбуждали. Но объяснять это подвыпившей четвёрке он не стал бы. Даже сейчас, когда осознал, что круто влип. Стоило появиться из-за фургона с пистолетом в руке — вот это произвело бы нужное впечатление. Но пистолета при себе не было. На вечеринки носить оружие не принято. — Борзой, да? — Четвёрка разбилась на пары, чтобы взять Сэхуна и напуганную девицу в клещи. — Хотите получить добавку за нападение на полицейского? — мрачно поинтересовался Сэхун, лихорадочно прикидывая, что ему теперь делать. Справа стояла девица и мешала. Хотя четверо на одного в любом случае не самый шикарный вариант. Утешало только то, что все четверо не особенно трезвые, а у Сэхуна подготовка неплохая. Если не делать ошибок и быть внимательным... От удара кулаком в челюсть он уклонился, второго нападавшего просто оттолкнул, а вот от третьего едва не схлопотал ногой по шее. Тэквондо. Удар так себе, но навыки кое-какие имелись. Сэхун поспешно сцапал девицу за руку и оттащил к фургону, чтобы не попала под раздачу. Она тут же опустилась на корточки, втянула голову в плечи и разревелась. Здорово... Рыдания девицы немедленно воодушевили четвёрку. Сэхун уклонился от пары ударов, но сразу за всеми он точно не успевал. Один из подвыпивших ребят врезался в него, толкнув к фургону, второй впилился плечом в живот. Сэхун кое-как отцепил его от себя и швырнул через бедро на асфальт, после машинально выставил блок и стиснул зубы от боли, когда предплечье будто обожгло. Вот нож он не заметил, и клинок пронзил руку, скользнув по кости. Потом нападавший выпустил нож и отшатнулся. Ноги в белых кроссовках ударили его в грудь. Он рухнул навзничь — так и остался лежать. — Ах ты... Бросившегося на него парня Чонин остановил одним коротким ударом. Со стороны казалось, что это и не удар был, а просто касание, но парень с воплем упал на колени, схватившись за запястье. — Козёл, ты мне руку сломал!.. — Скажи спасибо, что не шею, — огрызнулся Чонин и плавным движением развернул корпус в безупречной стойке, цепко удерживая взглядом двух оставшихся ребят. — Полиция. Лучше бы вам не рыпаться. Совету парочка не вняла и решила атаковать Чонина. Один покатился по тротуару, схватившись за правое бедро, второго Чонин поймал за руку, танцующим движением сместился за спину и руку заломил по всем правилам, как в учебнике. И выбил кость из сустава, судя по смещению и воплям пострадавшего. На побитую четвёрку он даже не посмотрел, кинулся к Сэхуну. — Платок чистый есть? — Салфетки подойдут? — дрожащим голосом спросила девица, о которой Сэхун уже успел позабыть. Боль в пробитой ножом руке просыпалась медленно и неохотно, но неуклонно. — Идёт. Давай сюда. Сэхун-и, будет больно, — коротко предупредил Чонин и тут же резко сжал рукоять, выдернув нож к чёртовой матери. Боль полыхнула огнём, охватив руку, перекинувшись на плечо и сдавив спазмом горло. — Ш-ш-ш... — Чонин поспешно обматывал предплечье салфетками и одновременно поддерживал Сэхуна, потому что от боли ноги подкашивались. — Рана болезненная, но не опасная. Держись, хорошо? Пошли. Осторожнее. Держись за меня. Эй, крошка, метнись в клуб — там под завязку полицейских. Расскажешь всё, как было, и покажешь этих типов. Наручников при себе нет, уж извини, но они точно убежать не успеют. Бегом. Скажешь им, что я повёз лейтенанта О в клинику. Чонин затолкал Сэхуна на заднее сиденье, сел за руль и стартовал с места явно с большей скоростью, чем полагалось. — На штраф нарываешься? — сдавленно спросил Сэхун в попытке пошутить. Он послушно прижимал к предплечью импровизированную обмотку из салфеток. — Молчи уже. — Да ладно, я ещё могу послушать выволочку на тему своей дурости. — Не собираюсь я тебе выволочку устраивать. — Да? А как же вопли "нефиг строить из себя героя и лезть в..." — Ты меня с кем-то путаешь. — Чонин бросил быстрый взгляд в зеркало и слабо улыбнулся. — Ты же полицейский. Значит, должен помогать тем, кто попал в беду. Даже если силы неравны. Но вот сбегать за подкреплением ты тоже мог, к тому же, это подкрепление торчало буквально в шаге от тебя. Глупо было бы загнуться рядом с клубом, забитым полицией. Но это детали. Вопить я предпочитаю на тему — как ты, гад такой, подставиться умудрился? — Я бы справился, — откинув голову на спинку и закрыв глаза, пробурчал Сэхун. Вот теперь немного стало дурно. И подташнивало. — Не сомневаюсь, но у тебя дырка в руке. И ещё хорошо, что в левой. Но это, знаешь ли, повод для беспокойства. Ты мне целый нужен, придурок. — Угу. А ты классно дерёшься. — Ну спасибо... — Стиль необычный. Как танец. — Сэхун сглотнул горькую слюну и попытался улыбнуться, потому что Чонин был рядом и дарил спокойствие. Чёрт его знает, как у него это получалось, но... Сэхун чувствовал себя умиротворённым. Даже боль не казалась ослепляющей и всемогущей. И ещё он чувствовал себя... счастливым. Чонин не упрекнул его, и это грело. Придурком обозвал, но не от злости, а от беспокойства. — Тебе плохо? — Голова кружится, — поразмыслив, честно признался Сэхун и крепче сжал пострадавшую руку. Под пальцами было вязко и липко. — Из-за кровопотери. Почти приехали. Через две минуты Чонин выволакивал его из машины и тащил в клинику. Немного беготни вокруг, вопросов и перемещений в пространстве — стало тихо и спокойно. Сэхун уже не понимал отчётливо, что с ним делали, а укол в плечо и вовсе не ощутил. Проваливался в сон с мрачным ожиданием выволочки от шефа. Пока все отмечали важное событие, лейтенант О опять умудрился найти приключения себе на задницу и загреметь в клинику второй раз за месяц. Прикосновение горячих губ к виску Сэхун, тем не менее, запомнил очень хорошо.