Ороборо: Господин Демон

- 10 -

За час до рассвета Чонин проснулся в кровати и один — почуял присутствие рядом "куклы". Аура та же, но вестник другой. Предыдущему Чонин прокусил голову в подворотне под дождём. Завернувшись в одеяло, он спустился в гостиную и нашёл Сэхуна на диване. Тот возился с красками и кистями. — Что ты делаешь? — Рисую твою карту. Просто так. — Сэхун потёр нос, испачкав его чёрным, отложил кисть и осторожно показал Чонину получившуюся карту. — А это точно я? — Сдохнуть хочешь? — Сэхун сердито фыркнул и положил карту поверх остальных рисунком вверх, чтобы краска подсохла. — Тёмный всадник. К резким переменам. — О, вот как... — Тебя что-то не устраивает? — Сэхун явно подумывал отобрать одеяло, поэтому Чонин поспешил предотвратить это: забрался к Сэхуну на диван и обнял, закутав в одеяло вместе с собой. "Кукла" мог и подождать. — Как ты мог такое подумать? Всё устраивает. Но, может, ты всё же поспишь? Сэхун притих, прижавшись к его груди спиной. Чонин дождался, когда он уснёт, и только тогда выскользнул из-под одеяла. "Кукла" всё ещё бродил неподалёку, и стоило отправить его куда подальше. "Куклу" Чонин нашёл в двух километрах от дома — на лесной дороге. Тот склонился перед ним, прижимая к груди узкую коробку. Защита работала слабо, так что Чонин сразу почуял собственные печати. Семь штук. — Господин, как ты и велел, вот они. — "Кукла" открыл коробку, продемонстрировав печати. — Плата за заказ, Господин. Чонин медленно поднял перед собой раскрытую ладонь, призвав к себе все семь печатей. Старая работа. И в половину не так хороши, как те печати, что мог сделать Чонин сейчас. Он поглотил старые печати и вызвал новую, позволил ей обрести материальную форму и повесил в воздухе перед носом у "куклы". Отдавать печать не хотелось, но это заказ, как ни крути. И в этой — последней — печати отблесками жила ци Сэхуна, ведь Сэхун смотрел, как он делал эту печать. Незначительная примесь, совсем крошечная. Никто не заметил бы, кроме Чонина. И отдавать печать больше всего не хотелось именно поэтому. — Исчезни, — хмуро буркнул "кукле" Чонин. "Кукла" послушно забрал печать и поспешил убраться, пока его не обратили в прах. — А за мой заказ возьмёшься? — На асфальт ступил сгорбленный старец с кожистыми крыльями за спиной. Чонин немедленно прищурился, почуяв знакомую ци. Этой же ци был пропитан тот "кукла", что напал на Сэхуна в доме господина Ана. — Не вышло нарушить закон, так решил договориться? — Придержи язык, полукровка. Ты хоть знаешь, с кем говоришь? — растопырив крылья, одёрнул его старец. — Понятия не имею. А должен? — Чонин криво усмехнулся, отслеживая вместе с этим нити ци пожаловавшего в гости демона. — Щенок. Это у Чанёля ты дурных манер набрался? Яблоко от яблоньки... Чанёлю стоило скрыть позор и удавить тебя сразу после рождения, чтоб не разводить ущербных недоде... — Ой, Силах, вот это ты зря, — сокрушённо посетовал свесившийся с ветки вниз головой Чанёль. — У мальчика пунктик насчёт происхождения. Теперь он тебе точно все старые когти поповыдерет и скажет, что так оно и было. — И крылья ещё переломаю, — индифферентно добавил Чонин, разглядывая зарево на востоке. — И хвост выдеру. Вместе с позвоночником. — Тебя-то кто звал? — зашипел на Чанёля незваный гость. — Ну как же? — Чанёль сделал большие глаза. — Ты меня недобрым словом помянул. — Двое на одного. — Старец с презрительным видом скрестил руки на груди. — Вот ещё, — фыркнул Чонин и исчез в клочьях чёрного тумана. Ягуар обрушился на старца с другой стороны. Ударил в грудь всем своим весом и сомкнул челюсти на голове. Хруст шейных позвонков прозвучал раньше, чем затрещал череп. Ягуар сильным рывком оторвал голову от тела и лапой откатил подальше. Чанёль спрыгнул с ветки и швырнул в оторванную голову пригоршню искр. Пламя занялось в один миг, обратив в пепел вместе с головой и обезглавленное тело. — Просто оторвал черепушку — никакой фантазии, — развёл руками Чанёль и с укором посмотрел на ягуара. — Вот что ты будешь делать? Нет бы художественно развесить кишки вдоль дороги или... — Лапами развешивать прикажешь? — мрачно поинтересовался обратившийся обратно Чонин от обочины. — Ты чего там копаешься? — Одежду ищу. — Ну, ты мог бы удушить старика хвостом. — Я тебе не мартышка. Мой хвост для таких манипуляций не предназначен. — Ну да, ну да... И что это вообще за пунктик такой дурацкий? Стоило ему брякнуть про папу с мамой — и всё. А вдруг бы он что дельное сказал? — После папы с мамой мне стало резко скучно. — А если я тоже тебе про папу с мамой начну втирать? — Черепушку не жаль? — Гм... — Чанёль ощупал собственную голову и передёрнул плечами. — В другой раз как-нибудь. Вот слово тебе ни скажи... — Ты чего припёрся-то? — Да так. Соскучился. Ну ладно-ладно, не распушай хвост! Ты уверен, что тебе это нужно? — Что именно? — Чонин вздохнул и с тоской посмотрел на Чанёля. — Смертный этот. Пусть даже он не погонит тебя поганой метлой с порога, но он смертный. Я даже не стану поднимать вопрос о потребности некоторых отдельно взятых пернатых в его душе, что сразу лишает тебя всех пряников. Но он же смертный, хмурое солнышко. Просто подумай, что он однажды протянет ноги, и в его доме будет играть музыка. Конечно, я не откажу тебе в такой малости и сварганю "куклу", если ты попросишь. Но ты уже большой мальчик, так что "куклу" с человеком ни за что не спутаешь. И ладно бы, если б смертные просто протягивали ноги, но они ещё стареют. Чонин, это всего десять — ну пусть пятнадцать — лет. Оно тебе надо? Чонин сунул руки в карманы и покачал головой. — Ты не понимаешь, что даже десять лет — это больше, чем я мог надеяться. — Угу. Но на кой он тебе будет нужен через десять лет? Ты ведь останешься всё тем же. Что это вообще за нелепая тяга к смертным? Дурное влияние пернатого, не иначе. Что на этот раз он тебе вбил в голову? — Ничего. И ты заблуждаешься. Дело не в отце, не в тебе и... Всё намного проще. — Я тебя внимательно слушаю, — буркнул Чанёль, увлечённо любуясь собственным хвостом. — У меня есть то, чего нет у тебя. — А у меня чего-то нет? — Чанёль забеспокоился так, что даже о хвосте забыл. — Ага. Души. — Чонин одёрнул футболку и зашагал по дороге в сторону дома. — К слову, у смертного есть имя. Его зовут Сэхун. Будет здорово, если это задержится в твоей дырявой памяти и там осядет. Хотя бы лет на десять. — Ну что за неблагодарный ребёнок? — пожаловался небу Чанёль и поспешил следом за Чонином, путаясь на ходу в крыльях. — Сынок, ты же обменял новую печать на старые, так? Может, объяснишь, почему? Раньше ты другую плату брал. Я вот теперь в сомнениях даже. Тоже хотел к тебе с заказом, но как-то не готов расставаться со старыми печатями — они мне ещё нужны. А Фаню, гаду пернатому, ты вообще просто так печать подсунул. Я тоже хочу! — И кто тут ребёнок? Лучше скажи, у твоих сородичей никакого передела власти не намечается? — А что? — Чанёль насторожился. — Слухи ходят? — Нет, но мне не нравится такое внимание к моей скромной персоне. И "куклы" шастают в количестве. На Чечжу было не в пример спокойнее. — Я тебя предупреждал. Слава чревата не только благами, но и врагами. Скажи, твои нынешние печати намного мощнее тех, что ты делал, скажем, лет двести назад? — Конечно, с чего такой глупый вопрос? — Чонин остановился и оглянулся. — Тогда подумай, у многих ли есть твои новые печати. — Печати можно продавать и покупать, а не только обращаться ко мне с заказами. — Хорошо. Представь, что у некоторых есть твои старые печати. На замках и дворцах — в том числе. И представь, что к ним с войной придёт некто, у кого есть запас твоих новых печатей. Как тебе? — А я тут при чём? — За что мне это? Не будь таким твердолобым, Чонин! Тебя можно заставить делать печати? — Чушь какая-то... — Вот именно! Заставить тебя делать печати в количестве теоретически невозможно. А заставить тебя не делать новые печати реальнее? Если убить, например. Ну? Вот то-то же и оно. Подумай об этом. Чонин с минуту смотрел на то место, где недавно стоял Чанёль. Развернулся и неспешно зашагал дальше, размышляя над словами "мамы". У Чанёля, безусловно, всегда хватало шкурных интересов, но при этом он никогда Чонина не подставлял, значит, рациональное зерно в его намёках и предупреждениях имелось. Хотя всё равно плохо верилось. Чонин жил среди смертных и за эти пределы не выходил. Вылазки в пограничье не в счёт — так надо для работы. И пограничье — ничейные земли. Делить с демонами ему было просто нечего. Они обитали в разных мирах и редко пересекались. Далеко не каждый демон совершал вылазки к смертным. Старые демоны вообще людей презирали и не появлялись в этом мире даже не веками — тысячелетиями. К смертным лез в основном молодняк, а Чонин для этого молодняка оставался древней легендой. Да и тот старец, даром что выглядел дряхлым, был из молодняка. В отличие от заказчика последней печати, который прислал вместо себя "куклу". Хотя этот грёбаный заказчик дофига "кукол" посылал. Чонин терзался сомнениями и брёл к дому, где беспокойно спал Сэхун. Он мял пальцами край одеяла и пытался спрятаться от навязчивого шёпота, что звал его из тьмы по имени. *** Чонин подвёз Сэхуна на работу на его машине, припарковался на стоянке и метнулся к себе. С утра выдали свежие наводки и распределили между патрульными квадраты. Чонину традиционно достался пригород и лес. Хотя сейчас это уже не имело такого значения, как раньше. Ведь Чонин мог контролировать превращение и больше не подчинялся времени. С другой стороны, гости среди смертных тоже предпочитали держаться поближе к лесу — особенно днём. Патрулирование в лесном квадрате облегчало Чонину задачу по заворачиванию гостей обратно или их устранению. Словно накануне мало выдалось событий, в квадрате Чонин сразу же почуял гостя, едва проехал последний квартал на окраине города. Не "куклу". Круче. Он почуял ещё одного тёмного, причём повыше рангом, чем Чанёль. Опознал без труда. Этим гостем разило от кристалла-двойника, из которого он сделал последнюю печать. Тёмный сидел на холме у дороги и поднялся, едва Чонин вырулил из-за поворота. Издали тёмный походил на ангела: высокий, изысканный, утончённый. Вблизи картину портили мелкие и острые зубы да неприятная улыбка, будто прилипшая к безупречному лицу навеки. А Чонин ещё и видел Глазами Смерти опасные когти, хвост с кисточкой и огромные крылья, сотканные из демонической энергии. Чонин снял шлем, перекинул ногу через сиденье и без спешки двинулся навстречу спускающемуся с холма демону. Остановился в десяти шагах, но гость наплевал на церемониал и продолжил идти. Замер лишь в шаге от Чонина, глядя сверху вниз с присущей влиятельным особам надменностью. — Господин Кай. — Владетель Фох. Холодный обмен любезностями не пригасил улыбочку Фоха. Чонину было наплевать — он привычно изучал местность вокруг, чтобы заранее отметить наличие всех возможных союзников тёмного. Хотя других демонов такого ранга он мог и не увидеть, если они прятались. — Не беспокойся, я пришёл один. И я достаточно знаю тонкости игры, чтобы понимать — тут сильнее ты. — Рад за тебя, — буркнул Чонин без особого восторга. Он тоже прекрасно знал, что сильнее любого демона или ангела между небом и землёй, но любви к визитам демонов всё равно не питал. Даже дружеским. А тут явно лишь под дружбу косили, иначе не засылали бы "кукол" для грязной работы. — Ты убил моего посланца, — с неизменной улыбочкой припомнил Фох. — Он напал на смертного. — Чонин не стал уточнять, на какого именно смертного. — Я был в своём праве. — Ну конечно. Но это была моя любимая кукла. — Стоило присматривать за любимцем получше. Лицо Фоха дрогнуло так, что на миг оскалились верхние зубы. Закономерно, потому что подобный тон от полукровки в адрес демона высокого ранга можно было счесть наглостью и неуважением, не будь они на территории этого самого полукровки. Чанёль на месте Чонина сейчас даже шаг назад бы сделал, потому что "своя рубашка ближе к телу, а гордыня — удел глупых храбрецов". Зато Фань не сделал бы ни за что, потому что — гордыня. И Чонин тоже не отступил, потому что шаг назад на собственной территории — потеря статуса и признание силы гостя. Признавать силу Фоха Чонин не собирался. Вот ещё. Здесь он был сильнее. В любом случае и при любом ранге. — Учту. На будущее, — пробормотал Фох, совладав с яростью. Но он рано успокоился — Чонин намеревался его добить. — Чудесно. Тогда учти ещё на будущее, что на моей территории твоим куклам запрещено отныне искать источники силы. Само появление твоих кукол будет приравниваться к нарушению закона. Со всеми вытекающими. — Чонин едва заметно улыбнулся. — Хорошо уяснил? Всё понятно? Если нет, не стесняйся, меня не затруднит объяснить доходчивее. Фох явно мечтал продать сотню душ за умение испепелять взглядом. Но увы. Испепелять взглядом умел Чанёль, который не намеревался делиться с ближними секретами своего искусства. Тем более, с Фохом — с Фохом они на ножах были ещё до рождения Чонина. Как видно, с тех пор мало что изменилось. — А если я пообещаю, что мои куклы больше не тронут твоего мальчишку? — свистящим от злости голосом поинтересовался Фох. — А если я тебе напомню, что с Законом не торгуются? — Чонин видел нити ци и видел, как угрожающе приподнялись крылья Фоха, но шаг назад не сделал всё равно и глаза не опустил. — Я запомню, — почти что выплюнул Фох. — Чудесно. — Но развернуться и уйти Чонин не успел. — Разговор не окончен, по... Господин, — с явным усилием заменил одно обращение другим Фох. — Продолжай, — снисходительно пожал плечами Чонин, отдавая себе отчёт в том, что злить демона такого ранга неразумно, но не имея сил отказать себе в этом маленьком удовольствии. Посланник Фоха посмел напасть на Сэхуна, и спускать это на тормозах Чонин не собирался. — Хочу поблагодарить за великолепно исполненный заказ. Боюсь, у меня есть ещё один. Заказ. Не совсем такой, как предыдущий. Надеюсь, тебе будет интересно, и ты возьмёшься за него. Пустые слова. Чонина интересовал любой источник силы, пригодный для печати, и Фох отлично знал это. Любой полукровка зависел от своих талантов напрямую. Чонин не был исключением из правила. — Не возражаешь, если я покажу тебе его на расстоянии сначала? Чонин пожал плечами, хотя руки зудели от желания потрогать. Он уже чуял источник силы. Мощный. Примерно такой же мощный, как предыдущий. Фох достал камень из круглой шкатулки. Крупный камень с тремя сросшимися кристаллами. Чуть мутноватый, но всё равно мощный. — Нравится? — вкрадчивым тоном уточнил он, удерживая камень в руке, чуть повёл в сторону. Чонин невольно проследил взглядом за камнем и едва не шагнул следом. — Так как? Возьмёшь этот заказ? — Может быть... — Чонин не сводил глаз с камня. Ему не хотелось делать печать для Фоха, но он уже видел истинную форму камня. Дело оставалось за малым — довести до этой формы. — Тогда, — Фох протянул ему камень, — возьми и назови цену. Чонин машинально поднял левую руку и раскрыл ладонь, чтобы призвать камень, с которого глаз не спускал, зачарованный его истинной формой. — Чуть позже. — Левая рука Фоха стремительно опустилась на ладонь Чонина. — Или никогда. Чонин растерянно моргнул, оказавшись в непроницаемой тьме. — Знаешь, — голос Фоха звучал над головой, — а это было проще, чем я предполагал. Покажи тебе блестяшку, и ты, как та ворона, перестаёшь что-либо замечать. Чонин раскрыл левую ладонь, которую даже не видел во тьме. Зато видел слабое свечение и оттиск. В уголке мигал его собственный знак. — Это... — Твоя собственная печать, Мастер Кай. Твоя самая сильная печать. Срок жизни твоих печатей — вечность. А даже если и нет, то срок сравним с вечностью. И твои печати нельзя сломать — я пытался. Слышал, что ты тоже пытался сломать свои печати, но не смог. Соображаешь теперь? Тьма в один миг сменилась светом, и Чонин заслонил глаза рукой. Привыкнув немного, огляделся. Он оказался внутри хрустальной комнаты с полупрозрачными стенами. И с одной из стен на него смотрел Фох. Его лицо казалось огромным — на всю стену уж точно. Потребовалось несколько минут, чтобы изучить нити ци и понять — Чонин оказался внутри собственной печати. Демоническое мерцание не работало — переместиться в иное место Чонин не смог, хотя попытался раз пять. — Я собираюсь держать тебя на полке и показывать гостям, Мастер Кай. Вряд ли хоть у кого-то есть такая экзотическая домашняя зверушка. И да, имей в виду, что эта полка в моём доме. Соображаешь? Дом Фоха мог находиться только в преисподней. И это означало, что если Чонин каким-нибудь чудом выберется из печати, то почти наверняка умрёт до того, как сможет найти выход из замка Фоха. Внутри замка никто не мог перемещаться в мгновение ока на большие расстояния. Шанс в одну секунду покинуть преисподнюю и попасть в мир смертных у Чонина был только вне пределов замка Фоха. — Зачем тебе это? Ты не можешь заставить меня делать для тебя печати. — Я не был бы так в этом уверен на твоём месте. Ты любишь холод и снег? Пол под ногами у Чонина покачнулся раз, другой, на третий Чонин свалился и откатился к стене. — Вот так. — Комната перестала раскачиваться, зато сверху посыпался снег, и постепенно воздух вокруг Чонина начал остывать. — Посиди и подумай о том, что о хороших работниках заботятся хорошо. И подумай над тем, что ты, жалкая тварь, посмел мне наговорить. Думал, ты сильнее, да? А теперь подумай, какой ты дурак, а какой я — умница. И представь всё, что я с тобой сделаю за каждое твоё слово. У нас целая вечность впереди, чтобы я мог насладиться твоими воплями. — Думаешь, если я немного помёрзну... — Сто лет холода, Мастер Кай. От холода ты вряд ли сдохнешь — полукровки жутко живучие. А ещё подумай о том, что за сто лет всё, что ты знаешь и помнишь, обратится в тлен. Включая того смертного паренька, вокруг которого ты вертелся в последнее время. Хотя ему ста лет не потребуется. Мои "куклы" покончат с ним намного раньше. — Сэхун... — едва слышно прошептал непослушными от холода губами Чонин и бросился к стене, чтобы разорвать ключевую нить ци. От стены он отлетел с впечатляющей скоростью, ударился спиной о противоположную стену и рухнул на снег, оглушённый отдачей. — Я же предупредил, что ты не сможешь сломать собственную печать. Глупый мастер. Ты сам делаешь эти штуки. И в них остаётся твоя ци. Ты не можешь нарушить печать, потому что печать — это ты в той или иной степени. Часть тебя. Дошло? Если нет, попробуй ещё раз. Надеюсь, это тебя не прикончит. Чонин замёрзшими пальцами сгрёб снег и попытался приподняться. Не смог. Тогда попробовал сменить облик. У него не получилось. Впервые в жизни. И это было неправильно. — Ты сделал тюрьму для меня из этой печати? — тихо спросил он, поискав взглядом лицо Фоха на хрустальной стене. — Ты всё ещё туго соображаешь от потрясения, как видно. Так легко принимаешь всё на веру. Знаешь, — за стеной Фох уселся в кресло с высокой спинкой и покрутил в руке бокал, — я много думал о тебе и твоих печатях. И пришёл к выводу, что эти печати даже при других владельцах всё равно остаются твоими. Ты умеешь высвобождать подлинную мощь источников силы, Мастер Кай. Но ты делаешь это с помощью Глаз Смерти и своего умения танцевать среди потоков ци. Ты меняешь течение потоков. И в каждой печати остаётся твоя ци. Готов поспорить, ты уже попытался принять облик демона, но не смог. Верно? Сам додумаешься? Или подсказать? Чонин закрыл глаза и стиснул зубы от бессильной ярости. Этот хренов... козёл разделил его сущности. В самом деле. Он не мог победить Чонина между небом и землёй. Просто не мог. Это невозможно. Между небом и землёй Чонин был сильнее. И Фох прав — печати Чонин делал сам. Он, соответственно, и управлял печатями. И окажись внутри печати Чонин в цельном виде, Фоху бы не поздоровилось — рано или поздно. Чонин смог бы выйти со временем. Хотя бы телепортироваться однажды смог бы. Но эта способность тоже была демонической, как и облик ягуара — "демоническое мерцание", умение перемещать себя в пространстве и времени. И с помощью печати Фох разделил его сущности. По факту Чонин так и остался между небом и землёй. Ягуаром. Другая часть сущности угодила в капкан. Поэтому печать не чувствовала его. Поэтому такая отдача. Потому что часть ци Чонина гуляла между небом и землёй, а одной светлой части недостаточно, чтобы пройти сквозь печать. Но... ягуар вернётся к Сэхуну. Всегда будет возвращаться. Демоном, чёрт возьми. И только небо знает, что он сотворит с Сэхуном, если доберётся до него раньше "кукол" Фоха. Чонин похолодел от ужаса, вскочил со снега и снова ринулся на стену. С тем же результатом. Почти. Оклемался через несколько минут и сплюнул на снег кровью. На руках замерзали красные разводы, а пальцы ныли и почти не сгибались. Он с трудом перевернулся на спину и закрыл глаза. Стоило подумать. Даже если он разбил бы стены печати, снаружи его ждала смерть. Он не нашёл бы дорогу из замка за час — демоны строили замки с расчётом на незваных гостей. Тот, кто попадал внутрь без приглашения, оказывался в бесконечном лабиринте. Выйти Чонин мог только в том случае, если бы вернул вторую свою сущность. Может быть. Но как? Он торчал в преисподней в четырёх стенах и не мог вообще ничего сделать. Он даже не успел прихватить камень, который Фох ему показывал. Если бы успел, то сделал бы из него печать. С новой печатью он ушёл бы. Наверное. Но камня не было. Накопленные источники силы он тоже не мог призвать — из-за разделённых сущностей. Даже его собственная печать... Его тёмная половина осталась между небом и землёй. Сама по себе. И не могла менять облик. Ягуар круглосуточно. А ягуар непредсказуем. И хищник ещё. А там Сэхун... И Сэхун ни о чём не подозревает. Он вообще может не понять, что происходит. И "куклы" Фоха до кучи... Сэхун... Чонин цеплялся за имя и пытался придумать хоть что-нибудь. Капкан выглядел идеальным. Чёрт бы подрал этого Фоха. И Чанёля заодно — не мог сказать прямым текстом, кого остерегаться. Хотя это уже неважно. Ловушка сработала, и Чонин мог в собственное удовольствие кусать локти от досады. Потому что на него всё время и охотились. Вся эта возня с источниками силы, убийства, отсутствие чётких планов... всего лишь представление для одного зрителя. Чтобы отвлечь внимание и притупить бдительность. Но, чёрт возьми, Чонина ещё ни разу не пытались запечатать его же собственной печатью! Додуматься же надо было! И запечатать так, чтобы разделить сущности... Это же в теории невозможно, потому что он по факту не состоит из двух отдельных сущностей, они в нём переплетены в целое. "Кстати, ты ошибаешься насчёт той своей сущности, от которой так стремишься избавиться. Советую тебе побыстрее понять это. Пригодится. В нужное время". Спасибо Чанёлю, мамины умопомрачительные намёки как никогда в тему! Яснее выражаться Чанёля не научили. Вот и ответ. Фох смог разделить его потому, что Чонин сам этим занимался уйму лет, старательно уменьшая время, отведённое тёмной сущности, чтобы вовсе искоренить. Сэхун... Чонин резко распахнул глаза, когда до него всё-таки дошло. Он делал печать при Сэхуне. Часть ци Сэхуна проблесками играла на гладких стенах печати. Ничтожно мало, но стоило хотя бы попытаться. Да и Сэхун чувствительнее большинства людей. Он сел на снегу и постарался сосредоточиться. Шанс на успех почти нулевой, но Чонин хотя бы мог попытаться позвать Сэхуна и предупредить насчёт ягуара. Чтобы Сэхун держался от зверя-демона подальше. Чтобы не пострадал по незнанию. "Сэхун, пожалуйста, просто услышь меня. Убирайся туда, где много народа круглосуточно". *** Сэхун полдня страдал над схемами, что собственной рукой начертил на листах. Разобрал каждое убийство на составляющие, но ничего не сходилось. Да он и знал, что ничего не сойдётся, но хотел поймать хоть "куклу". Счастье уже, что новых убийств не случилось. Во второй половине дня довелось корпеть над отчётами экспертов, но и там ничего нового не нашлось. Эксперты не умели предусматривать потустороннее вмешательство и анализировать всякие абстрактные материи и следы. Ближе к вечеру Сэхун позвонил Чонину, но тот не ответил. Дома к семи тоже не появился. Сэхун поужинал в одиночестве, решил, что у Чонина могли быть другие дела или заказы, потому и задерживался. Поднявшись в спальню, Сэхун порылся в ящике стола, нашёл расписание Чонина и убедился, что дежурство у Чонина точно не сегодня. Побродив по комнате, прилёг на кровать поверх одеяла и сам не заметил, как уснул. Знакомый шёпот из тьмы он старался не слушать. Но потом сон изменился. Сэхун увидел Чонина. Тот протянул руку к нему и исчез в клочьях чёрного тумана. Совсем исчез. После Сэхуну снился чёрный ягуар. Он мчался по лесу, тёмной молнией рассекая зелень. Остановился на берегу озера и склонился к воде. В гладком зеркале отразились бледно-голубые, почти бесцветные, глаза. Ягуар отпрянул от воды и грациозными прыжками пробрался вдоль берега к притопленным в озере валунам, запрыгнул на ближайший к нему камень и замер гематитовой статуей, глядя на небо на западе. "Сэхун". Ягуар оглянулся и нашёл взглядом Сэхуна. Как будто пронзил взором все слои сна и увидел реального Сэхуна. "Сэхун, беги!" Ягуар прыгнул прямо с камня, оскалив клыки. На Сэхуна. Обрушился всей тяжестью. И Сэхун проснулся. Он ошеломлённо пялился в потолок спальни и не чувствовал ног. Приподнявшись на локтях, уставился на чёрного ягуара, развалившегося на кровати. Ну и понятно, почему он не чувствовал ног. Потому что вон какая туша их помогла отлежать. — Эй, а ну слезь! — Сэхун сел и обеими руками попытался спихнуть ягуара с онемевших конечностей. Тот недовольно рыкнул, вытянул передние лапы и удобнее устроился на Сэхуне, словно на подушке. — Вообще обнаглел! То мехом наследит, то на всю кровать разляжется... Чонин! Кровать на двоих вообще-то... Сэхун сильнее пихнул ягуара руками и замер испуганно. Молниеносное движение — и по предплечью побежали тёплые струйки. Ягуар тихо, но с отчётливой угрозой зарычал. Потом аккуратно разжал челюсти, поднялся, потоптался по кровати и вытянулся рядом с Сэхуном, припечатав лапу к его груди и заставив упасть на подушку. Сэхун рискнул взглянуть на пострадавшую руку только через несколько минут, когда ягуар закрыл глаза и уронил голову ему на живот. Следы от зубов остались, но ранки были поверхностные, совсем не глубокие. Только Чонин никогда раньше его не кусал. Правда, Сэхун не мог похвастать тем, что особенно тесно общался с Чонином в звериной шкуре. — Ты сегодня решил побыть ягуаром? — тихо спросил он. Реакции не дождался. — Может, это потому, что ты долго не обращался? Хотя ты мог бы и предупредить. Ягуар зевнул и лениво приоткрыл один глаз, приподняв голову, уставился в сторону двери. Сэхун посмотрел туда же и раскрыл рот. Честно собрался заорать, но не успел. Ягуар сиганул раньше прямо с кровати и обрушился на "куклу", звучно прокусив клыками череп. Потом пихнул тело лапой и вонзил когти под рёбра слева. Сэхун немо смотрел, как несостоявшийся убийца осыпается прахом у него на глазах. Ягуар глухо заворчал, брезгливо отряхнул лапы, запрыгнул обратно на кровать и вальяжно развалился рядом с Сэхуном, пристроив голову у него на груди. Сэхун машинально погладил зверя по голове и почесал за ухом. Тот вздохнул, прикрыл глаза и явно вознамерился поспать. На Сэхуне. Сэхун не то чтобы возражал — ягуар был горячий и пушистый, но, собака, тяжёлый... К тому же, Чонин тоже был горячим и местами пушистым, но полегче и всяко желанней. С другой стороны, Сэхун помнил, как Чонин говорил о своей демонической сущности. И сейчас в кровати с ним тоже лежал Чонин, просто с лапами, хвостом и здоровенными зубами. Меховой такой. В принципе, очень даже милый, когда с закрытыми глазами и в виде пушистого клубка под боком. — Наверное, ты ждёшь ещё нападения, да? А в таком виде тебе сподручнее? Ладно, только больше не кусайся, хорошо? — Сэхун запустил пальцы в густой мех, погладил и почесал. Ягуар сладко зевнул и принялся громко урчать. Утром Сэхун проснулся на краю кровати. Лежал на животе, обняв подушку, и придавленный к матрасу тяжёлой лапой. Кое-как он выбрался из-под лапы, поднялся и осмотрел безобразие на кровати. Безобразие дрыхло без задних ног. Хвостатое и меховое. Сэхун горестно вздохнул, сбегал в душ и спустился в гостиную. Поправил подушки на диване и сунулся за утренней порцией чая. Закончить с ней не успел, потому что на пороге возник ягуар, потом прошёлся вокруг стола и вопросительно рыкнул. — Чонин, утро, конечно, доброе, но как ты пойдёшь в таком виде на работу? Явление мехового темнейшества верхом на байке полицейские точно не оценят. Хотя ты и без байка можешь развить скорость автомобиля, если гугл не врёт... Ягуар шумно фыркнул, прогулялся к холодильнику и умудрился его открыть. Ухватил с верхней полки курицу в пластиковой упаковке, принёс к столу и покосился на Сэхуна. — Ну ты вообще... — Сэхун отставил чашку, забрал у ягуара курицу и принялся возиться с завтраком. Оставив после себе ножку, отдал курицу ягуару. Курица исчезла в мгновение ока. И Сэхун завороженно пялился на облизывающегося ягуара. Розовый кончик языка смотрелся на фоне тёмного меха просто убийственно... соблазнительно. Сэхун немедленно кинулся мыть посуду. Это успокаивало. Немного. Хотя бы отвлекало от мысли о соблазнительности неправильных ягуаров. Покончив с мытьём посуды, Сэхун вернулся в спальню и распахнул дверцы шкафа. Выбрал светлую рубашку и серый костюм, подмигнул отражению ягуара в зеркале и принялся переодеваться. — По-моему, выходной у тебя не сегодня. Дело твоё, конечно, но ты говорил, помнится, что не особенно любишь быть в звериной шкуре. Это тоже не произвело нужного эффекта. Сэхун пожал плечами, собрался, напоследок погладил ягуара и отправился на работу. Ехал в своей машине по хорошо знакомой дороге, лениво размышлял о причинах, из-за которых Чонин предпочёл облик зверя, а потом ударил по тормозам. Потому что перед машиной увидел... Чонина. Сэхун зажмурился, через минуту оглянулся и открыл глаза, вновь сел нормально и сжал пальцами руль. Дорога впереди и позади была чистой. — Что за... Он бросил короткий взгляд в зеркало и снова обернулся. Нет, просто показалось, что увидел в зеркале Чонина. Сэхун хотел тронуться с места, но замер. Вспомнил, что при сборах видел в зеркале отражение ягуара. И во сне видел в воде отражение ягуара. "В облике зверя у меня отражение такое, как сейчас". Сэхун завёл машину и резко вывернул руль, разворачиваясь на узкой дороге. Через шесть минут вбегал в дом и несся вверх по лестнице. Ягуар по-царски возлежал на кровати, слегка подёргивая хвостом. С любопытством смотрел на Сэхуна и не пытался встать, чтобы уйти в другую комнату, например. Сэхун торопливо распахнул дверцы шкафа. Посмотрел на ягуара прямо, потом уставился на отражение в зеркале. В зеркале на кровати тоже лежал ягуар. Сэхун прислонился спиной к дверце и медленно сполз на пол. — Вот чёрт... Так ведь быть не должно, да? Чонин? Ягуар и ухом не повёл. — Кай? — едва слышно позвал Сэхун. Ягуар тут же спрыгнул с кровати, подошёл вплотную и слегка боднул его головой в плечо. — Почему ты не обращаешься? Шесть утра уже было... Ягуар фыркнул и сел рядом с ним на полу. Сэхун нашарил телефон и позвонил шефу. Сбивчиво предупредил, что сегодня не выйдет. К счастью, не пришлось сочинять причину. Шеф напомнил о беседе с врачом, тот говорил, что Сэхуна может беспокоить рана на руке. Сэхун не стал возражать против такой версии и сбросил вызов. — Я ничего не понимаю, — беспомощно сообщил он глядящему на него ягуару. Тот снова шумно фыркнул и принялся сосредоточенно вылизывать Сэхуну лицо.