Понять, спасти, помочь

      Солнечный диск уже полностью показался из-за линии горизонта и , не замедляя величавый шаг, продолжал своё восхождение по чистому полотну голубого неба. Неяркие лучи, эти гордые вестники раннего утра, стучались во все дома, трубя в позолоченные трубы о наступлении нового дня. Япония медленно просыпалась после продолжительного ночного сна.       На севере Кюсю кипела жизнь. Здесь, в маленькой безымянной деревушке, располагавшейся недалеко от самого города, люди не привыкли подолгу отдыхать. Все за один единственный день старались успеть сделать как можно больше дел, чтобы не оставлять на следующий. Будь то пожилой человек или маленький ребёнок – жители не щадили своего здоровья ради сёгуна, решившего ещё в начале собственного правления обосноваться именно в этом исхудалом поселении.       Вот и главная швея деревни уже начала вовсю суетиться ещё до восхода солнца. В дом молодой девушки с прекрасными белыми волосами через открытое окно забрался шаловливый ветерок. Баловник весело пробегал под прекрасными шёлковыми тканями, разбросанными в творческом беспорядке на тростниковой поверхности пола. Однако у хозяйки, устанавливающей зеркало напротив посетительницы, не было лишнего времени, чтобы обратить полное внимание на заглянувшего к ней проказника.        - Чиё-сан, Вам так идёт этот наряд, – послышался в тишине комнаты тонкий женский голосок, который едва не потонул в соловьиной трели, доносившейся с улицы.       От негромкого смеха сгорбленные плечи миловидной старушки чуть задёргались; слабые пальцы крепче сжали деревянную тросточку, на которую приходилось опираться.        - О, Хелен… – пожилая дама не продолжила фразу, ведь всего два сказанных слова уже передали все её чувства. Но она, пережившая на своём долгом веку не одну войну, не сводила взгляд не потухших глаз с отражения.       Молодая швея, сохраняя кроткое молчание, подошла к старой женщине со спины и положила ладони на её плечи. Она вновь ощутила прохладный и гладкий шёлк, с которым, жертвуя сном, работала днями и ночами, вкладывая буквально все силы в ручную вышивку огромных белых камелий на коричневом полотне, которое предназначалось для кимоно любимой бабушки.        - Вы этого достойны как никто другой, – произнесла Хелен с нежной улыбкой, что всегда служила прекрасным украшением её бледного, как фарфор, личика. – Ведь после смерти родителей мы с сестрой многим Вам обязаны.       Во взоре розовых глаз снова растекается огромная печаль, которая живёт в хозяйке дома уже долгие года. Ей до боли в бедном сердце тяжело вспоминать горячо любимых родных людей, так скоро ушедших из этого светлого мира. Тем не менее каждый момент, пришедший из прошлого, накрепко отпечатался у неё в памяти. Перед беловолосой девушкой словно вновь расстилаются неприятные картины тех дней.       Повсеместно во всех городах и посёлках разжигались крупные очаги восстаний. Кровь реками лилась по стране, окружённой большой водой со всех сторон. В их доме всегда царил покой до тех пор, пока на пороге не показались солдаты, входившие в личную армию самого императора.       Власти постоянно обвиняли иностранцев в бедах, что происходили на японской земле. Поэтому первым был зарезан отец семейства, который по крови являлся англичанином, но уже не принадлежавший бывшей родине душой после побега с большой земли. Не пощадили и мать из-за того, что не побоялась связать свою судьбу с «захватчиком».       Десятилетней Хелен и её семилетней сестре пришлось раньше времени повзрослеть, дабы трезво оценить жестокую реальность. И только невероятная удача помогла ускользнуть им из-под косы самой Смерти. Избежав «суда» военных, девочки нашли приют у мудрой бабушки Чиё. Она-то не дала малышек никому в обиду и заботилась о них как о родных внучках.       Из грустных и тёмных воспоминаний девушку вывело прикосновение тёплой руки старушки к её ладони.        - Вы обе для меня останетесь маленькими девочками, – она мило хохотнула, ведь девочки были теми ещё выдумщицами на проделки. Особенно младшая. – Ах, а где же Мия? Я надеялась повидаться и с этой озорной проказницей.       Швея поспешила отвести взгляд и поправить хвостики, кончики которых зацеплены резинками, чтобы они не мешались во время пошива одежды.        - Мне и самой хотелось бы это знать… – голос наполнился волнением. Душа Хелен была не на месте. Мия ещё вчера утром ушла на работу служанки у самого сёгуна, но так ещё не вернулась.        - Не тревожься, – посоветовала мудрая пожилая женщина и поторопилась покинуть молодую хозяйку дома. Последняя не решилась проводить старенькую бабушку, ведь после такого Чиё-сан всегда причитала о том, что не настолько она стара, чтобы её опекали.       Оставшись в одиночестве, беловолосая японка взялась за уборку помещения. Негоже это жить там, где царит беспорядок, ведь этим нарушается хорошая аура в жилище.       Через некоторое время до ушей Хелен донёсся лёгкий звон колокольчика, который возвестил о госте. Вещицу, доставшуюся от родителей, девушки специально повесили над входом, дабы она защитила их от зла.       Как раз успев разложить все ткани по полкам, швея поспешила встретить вернувшуюся сестрёнку, перед тем как поставить кипятиться воду.       На бледном лице вновь потухла нежная улыбка, стоило старшей сестре выйти к порогу. Там её ожидала душераздирающая картина. Белые длинные волосы Мии распущены и ужасно растрёпанны. Одежда порвана и в некоторых местах запачкана в крови, как и чуть загорелые ножки. Стоя босиком на земле, четырнадцатилетняя девушка едва сумела поставить плетёную корзинку у двери, так как её тело жутко трясло.       Заметив Хелен, младшая слегка дёрнулась назад от страха. Тогда швее удалось разглядеть практически безжизненные голубые глаза своей сестры. Только сделала шаг вперёд, как Мия вскрикнула, упав на колени. Пришедшая схватилась за голову, будто желая с корнем вырвать каждый волосок.        - Мия… – хозяйка дома всё же подходит ближе и опускается на пол рядом с родным членом своей семьи. – Что случилось?       Однако ответа не последовало. От панического ужаса младшая ничего не могла сказать. А стоило старшей обнять, как та начала вырываться, громко всхлипывая.       Посидев так недолгое время, Мии удалось кое-как прийти в себя и успокоиться. И лишь тогда она тихо заговорила:        - Сестрёнка, он демон, возжелавший запретное. Теперь он желает отнять у меня последнее и самое дорогое, что есть после чести… – кое-как переводит дыхание, чтобы продолжить. – Сёгун требует видеть тебя, как лучшую швею. Но ты не иди! Не иди, не иди, не иди… – Мия, словно окунувшись в реку беспамятства, повторяла последние два слова, крепко прижимаясь к швее.       Но, несмотря ни на что, Хелен приняла твёрдое решение пойти. Пойти только для того, чтобы обидчик её маленькой сестрёнки искупил грех. Поэтому, если нужно, молодая японка отречётся от самой себя, чтобы больше ничего не потерять.       Из глубокой задумчивости меня быстро вывел весомый толчок в плечо. Место, по которому ударили, теперь неприятно ныло, но только лишь это заставило незамедлительно встрепенуться, сесть прямо и поправить немного съехавшую на глаза тёмную шапку.        - Я уже успел подумать, что ты навечно залип в увлекательном рассматривании стекла, – раздаётся смешок со стороны Вадика, сидящего на соседнем месте. – Нет, правда, ты завис прямо как мой старенький ноут, который давным-давно отправился на свалку. Неужели оно такое притягательное?        - А? Ага, – сейчас не хотелось ни острить, ни пытаться «оправдать» свою задумчивость. Хотя это была не совсем она…       Общественный транспорт плавно подошёл и затормозил на отведённой маршрутом остановке. Ни автобусы, ни маршрутки не шли прямо до здания школы, так что всегда приходилось выходить здесь и дальше идти пешком, разминая кости, дабы они не задубели окончательно на зимнем морозе.       Покинув душный, но, тем не менее, тёплый салон автобуса, я почти не ощущал холодный ветер, беспощадно дующий прямиком в лицо.        - Н-да, – протягиваю тихо себе под нос, делая аккуратный шаг вперёд, надеясь не утонуть в снегу. Кипение мозга в собственном соку теперь стало своеобразным подогревом всего тела. Единственным минусом в данном способе являлась нестерпимая головная боль, бьющая по вискам.       Сколько бы ни приходилось в эту минуту думать, а не выходило понять, что же мне привиделось во время «увлекательной» поездки. Однако с уверенностью могу точно заявить: это не происки собственного бурного воображения.       Да и та швея, Хелен. Белые волосы, причудливая причёска, бледное лицо и взгляд – всё то же самое. Поэтому нельзя поспорить с тем, что именно эту девушку я увидел сегодня на рассвете. Хоть в тот момент всё казалось сном, в который слишком трудно поверить, живя в самой скучной на свете реальности.       Такими темпами незаметно доходим до школы. Словно по привычке поднимаю глаза, чтобы посмотреть на огромную вывеску с названием учебного заведения. Тяжело вздыхаю. Сейчас «учиться» было самым последним пунктом в списке дел, которые хочется выполнить. Но ничего не попишешь.       В этот момент я как никогда благодарен Вадиму. Он всю дорогу молчал и не лез с разговорами на повседневную тему, позволяя мне хорошенько поразмышлять над происходящим. В такой же тишине мы входим в раздевалку. Успеваю снять куртку и повесить её на крючок, перед тем как на меня сзади едва не запрыгивает Вика.       На секунду остановившись, девушка рассматривает меня со всех возможных сторон и выдаёт:        - Хо-хо-хо, Фе-едя, а ты что это весь в чёрном? Во славу смерти? – Вадик ударил себя по лицу ладонью, ведь всё и правда казалось глупым. – Ой, я опять перепутала эмо и готов.        - А вчера тебя это не смутило значит? – сняв шапку и заложив её в рукав верхней одежды, задаю вопрос вместо того, чтобы объяснить подруге, что если стал одеваться в одежду тёмных тонов, то это ещё не означает моё присоединение к какой-нибудь молодёжной субкультуре.        - Вчера это не так бросилось в глаза, вот и всё, – продолжать бессмысленный разговор ни к чему, поэтому, незаметно закрыв тему, идём вместе на первый урок, о начале которого вот-вот возвестит звонок.       После второго занятия мне сильно начинает казаться, что преподавательницы английского и математики взяли и сговорились друг с другом. Всем и сразу понадобилось меня опрашивать. Нет, понятное дело, что мне пришлось целые две четверти нового учебного года провести в итальянской школе, перед тем как удалось вернуться в Россию. Но этот факт не говорит о том, что обязательно меня нужно дёргать самым первым!        - Федь, прошу тебя, постарайся не отвлекаться на истории, – предупреждает Вика, выуживая ручки со дна своего рюкзака. И задавать глупый вопрос «почему» не надо. Нет, не потому, что могли спросить снова, а из-за того, что я мог нарваться на подкол от Павла Андреевича.       И вот слышится звонок и «Здравствуйте, дети!». По громкому и задорному голосу историка даже не скучал, так как от него у меня всегда по телу бегали мурашки. Да и ему с таким характером больше подошла бы профессия трудовика.       Павел Андреевич уже начал что-то объяснять, потому спешу лениво открыть учебник на нужной странице и отвести от него голову. Мысли вновь уносят из настоящего, стоит мне лишь уставиться в окно.       Тёмно-фиолетовые сумерки опустились на полупустые улицы деревни, давая мрачным теням свободу разгуляться по лужам, которые образовались после полуденного короткого дождя. В воздухе всё ещё держался запах разных трав, умытых прохладными каплями, и сырости. Молодая японка сильнее укутывалась в плащ, стараясь тем самым скрыть своё лицо от редких прохожих работяг. Ускоряет шаг, чтобы как можно скорее дойти до места назначения.       И вот она уже стоит у ворот, ведущих в главный дом владыки их территории. Ей даже не пришлось ничего говорить охранникам, которые тут же сопроводили Хелен во внутренние убранства, прямиком в покои сёгуна.       В личную комнату владыки северного Кюсю девушка уже входила в полном одиночестве. Внутри её ожидали тысячи свечей, от света которых рябило в глазах и они начали болеть. Японке казалось, что от резких ароматов благовоний она задохнётся, так и не успев отойти от двери. Сам же бывший военачальник лежал в своей постели, по-императорски развалившись на ложе. Он поднялся, когда швея подошла к нему ближе.       Осмотрев с ног до головы Хелен, которой ещё у входа в дом пришлось снять свой плащ, сёгун не по-человечески улыбнулся, облизнув губы. Мужчина проводит тыльной стороной ладони по фарфоровой щеке молодой японки. Девушка вздрагивает, но пытается держаться, дыша полной грудью. Ей хочется непременно убежать отсюда, но светлый образ младшей сестрёнки не давал струсить и оставить всё на полпути.        - Милейшая малышка Мия столько рассказывала о золотом таланте своей сестры, что мне как можно скорее захотелось увидеть его в действии, – целует крохотные ручки мастерицы, который в этот момент стало как никогда противно и брезгливо.        - Тогда, – Хелен старалась смотреть куда угодно, но только не на похотливое лицо некогда величайшего полководца, – не стоит отвлекаться на разговоры. Приступим же снятию мерок. Господин не должен упасть в грязь лицом перед своим народом, – сёгун важно закивал, будто таким образом желая подтвердить слова японки. Пока его внимание было рассеяно, швея потянулась рукой в корзинку. И как только ей удалось нащупать ножницы, розовые глаза мгновенно затмило неистовое чувство мести.       Удивительным было то, как хрупкой девушке низкого росточка удалось повалить на пол мужчину крупного телосложения, который когда-то виртуозно руководил армиями, и забраться на него.       Хелен пришла в себя уже после безумных криков сёгуна:        - Охрана! Меня убивают! Уберите же от меня эту ненормальную! – всё его лицо было в крови. Это заставило молодую японку ужаснуться из-за собственных действий. Она подобно дикому и яростному зверю выколола мужчине глаза.       Швея соскакивает с чужого тела и отбрасывает окровавленные ножницы в сторону, едва не попав в висевшее на стене небольшое круглое зеркало. Она не успевает ничего больше предпринять, как открывается дверь, и девушку связывают верёвками, чтобы новоявленная государственная преступница не сбежала с места преступления.        - Нет, я всё понимаю: утро, ну-уднейший третий урок. Но это не повод дразнить учителя, который и сам не прочь поспать с открытыми глазами, – на автомате поворачиваю голову на голос и встречаюсь с выпученными глазами Павла Андреевича, чьё лицо было чересчур близко. От такой внезапности вскрикиваю. Данная реакция знатно повеселила одноклассников, чей ржач теперь раздаётся в каждом уголке. Это заставляет меня недовольно цокнуть языком.       Тем временем историк продолжил:        - Ну-с, тогда, Фёдор, повтори всему классу то, что я тут рассказывал минут пять назад.        - Э… – единственное, что я в такой ситуации мог выдавить, когда глаза в бешеном ритме забегали по тексту учебника, который в ответственный момент лежит от меня за километр. Вика всеми силами пытается помочь, но мозг просто не обрабатывал информацию должным образом. Поэтому ничего не оставалось, как наконец выдохнуть и обречённо опустить голову.        - Нечитайло, Нечитайло, а я-то думал, что значение фамилии не действует так на человека, – Павел Андреевич качает головой и снова возвращается к материалам занятия.       От бессилия падаю головой на парту, скрывая покрасневшее от стыда лицо. Вот надо же было самым нелепым образом схлопотать «пару» на уроке истории.

***

      После тяжелейшего учебного дня, который пришлось кое-как пережить, ничего не хотелось делать. Со-вер-шен-но. Ибо никаких сил уже не осталось. Но всё же приходилось уже лёжа в постели зубрить параграф по истории, так как какому-то умнику пришла в голову «гениальная» идея поставить данный предмет два дня подряд.       Однако даже в такой невыносимой ситуации можно отыскать плюсы, с облегчением вздохнув на минутку. А всё потому, что родители вновь уехали в Италию по работе и должны вернуться не раньше, чем через недели две-три. Так что сейчас некому было следить за тем, чем я занимаюсь или как учусь.       Неожиданно в моей голове словно образовался часовой механизм, у которого громко забили куранты. Сильно сжимаю пальцами учебник, стискиваю от боли зубы. Звук сводит меня с ума. И, как только всё стихло, лежащие на столе карты, полученные удивительным образом вчера в музее, взмыли в воздух одна за другой. Они полетели ко мне, и прямо перед глазами остановилась та, на которой была изображена спящая, свернувшаяся калачиком, девушка, что не выпускала из своих объятий круглое зеркало средних размеров.       Последнее, что удалось рассмотреть – пометка чёрной ручкой «The Mirror». После такого представления все карты повалились на кровать, а одна единственная отлетела к окну и засветилась ярким светом. Зажмуриваюсь и, подождав немного, снова открываю глаза и вижу ту саму девушку, образ которой преследовал меня целый день, не смея отпускать и не на мгновение.       Хелен стояла на подоконнике, крепко сжимая в руках зеркало. На её лице играла милая улыбка, и я даже почти забываю о том, что видел в последнем видении.        - Перед тем, как всё начнётся, я хочу попросить прощения. Просто… Если Вы сражаетесь за собственную жизнь, то каждому из нас приходится следовать за мыслью о свободе, – не успеваю до конца разобраться в значение фразы, как японка подбрасывает над головой свою дорогую вещицу и сама спрыгивает с места. Я считал, что она, как и все нормальные на планете люди, приземлится на пол, но наперекор мне зависает над ним, ломая все известные физические законы.       Девушка щёлкает пальцами и хлопает в ладоши:        - Ослепление! – и в мою сторону тут же был запущен яркий луч. Едва удаётся соскочить с постели, отбрасывая книгу в сторону. Поэтому весь удар пришёлся по выключателю. Свет в комнате мгновенно померк, и мы оба оказывается в холодной темноте. Нервно сглатываю слюну. Сейчас становится понятным одно: если меня догонят – умру мучительной смертью.       Не отвожу много времени на размышления и в потёмках бегу в сторону гостиной, при этом стараясь всяческими способами уклоняться от атак преследующей меня по пятам швеи.        - Сухопутная крыса! – как гром среди ясного неба разносится в голове. – Ан нет! Над твоей тупостью и трусостью смеются даже они! Перестань уже уворачиваться! – неизвестный недовольный голос заставляет меня обернуться, будто прозвучал именно за спиной. И всё происходит прямо перед новой атакой Хелен.       Едва успеваю заслонить руками лицо. Лучи казались горячими, словно на тебя выливают расплавленный металл. Но осмотрев после руки, в итоге оказалось, что на коже не наблюдалось ни одного ожога. Это явно поразило не только меня, но и моего врага.        - Тогда, что же ты предлагаешь мне делать, если не уклоняться? – задаю вопрос вслух, в надежде, что меня услышат. А тем временем решаю идти напролом. Кувыркнувшись прямо под ногами девушки, оказываюсь в коридоре.        - Ты слышишь меня? – мне приходится принимать быстрое решение, поэтому сворачиваю на кухню. И только оказавшись там, понимаю, что это было неудачным вариантом, так как помещение являлось практически тупиком.        - А не должен? – наконец интересуюсь, пытаясь перевести сбившееся дыхание.        - Не должен как раз! – слышу, как позади на пол тихо опускается швея, тем самым перегораживая мне путь для отступления. – Но если всё оборачивается таким образом, то ты везунчик и у тебя в руках огромный шанс выйти победителям в этих глупых догонялках! Приглядись. Если видишь, где находится карта, то бей именно туда.       Может, я и не должен доверять непонятно кому, но мне просто придётся в этой ситуации последовать полученному совету. Поэтому, пока японка не нанесла ещё один удар, разворачиваюсь к ней лицом и быстро пробегаю взглядом по мистической сопернице. Замечаю белую чистую карту в зеркале. Так что теперь на повестке дня один единственный вопрос: как его разбить, не получив урона.       Оглядываюсь по сторонам и тут же благодарю свою лень, схватив со стола острый длинный нож. На мгновение перед броском почудилось, что он засветился, а рукоятка стала тёплой.       Моё своеобразное оружие попадает прямо в цель и в тот же миг слышится звук разбившегося стекла. Золотая основа с грохотом упала на линолеум. Хелен в ужасе опускается на колени. Медленно осматривает каждый осколок, лежащий рядом, пока не замечает тот факт, что она сама начинает исчезать.       Прикладывает руки к груди. Поднимает голову и смотрит со слезами на глазах.        - Спасибо, – совсем не понимаю, почему она благодарит. – Знаешь, я никогда не сожалела о том, что совершала. Поэтому и ты не сомневайся, - нежно улыбается, оголяя зубы, – Я всегда первой встречала тех, кто бросит нам вызов. Но к несчастью, не последняя. Так что тебе предстоит ещё многое пережить, – закончив свою речь, девушка полностью растворяется во тьме. А на её месте остаётся лишь белая карта. Подхожу ближе и поднимаю её.       Только включив свет на кухне, я принимаюсь осматривать находку. На ней ничего не было кроме знака червовой масти и ажурной буквы D. Устало сажусь на стоящий рядом стул.        - Эй, – таким образом обращаюсь к советчику, – так это ты посылал видения о ней? – но вопрос ушёл в пустоту. Однако мне казалось, что кто-то смотрел на меня взглядом полным удивления и непонимания.       Кладу карту на стол, а сам сажусь на стул, используя руки вместо подушки.       Солнце с высоты освещало на севере Кюсю маленькую деревушку, не имеющую названия. Все её жители собрались на так небольшой главной площади. Люди шокировано переговаривались между собой. Никто не мог поверить в то, что сегодня состоится казнь главной швеи, ведь каждый знал о её добром характере.       Хелен уже стояла позади виселицы, хотя сёгун несколько дней требовал, чтобы с неё сняли кожу и живьём сварили. Но девушка, несмотря на смертный приговор, улыбалась, стараясь в последний раз насладиться родным воздухом. Она вздыхает полной грудью, когда предоставляется последнее слово:        - Жители деревни, я пойму, если вы в своих душах осуждаете мой поступок. Но скажу лишь одно. Я не сожалею о содеянном, ведь делала это из любви, из любви к собственной семье, на которую покусилось демоническое отродье, принявшее человеческий образ!       Японка бросает взгляд, полный нежности, на стоящую в первом ряду младшую сестру и шёпотом произносит:        - Не плачь, глупенькая, – хотя только теперь у Хелен наворачиваются слёзы. На её тонкую шею уже накидывают петлю, затягивая посильнее верёвку. Тело взмыло над землёй. Лёгкие швеи едва могут выдержать без воздуха, заставляя девушку биться в агонии. Поэтому через некоторое время уже мёртвое тело раскачивалось на ветру.       Когда я просыпаюсь, за окном только начинает светать. Протерев глаза и немного размяв затёкшие после сна в сидячем положении конечности, гляжу на стоящие у плиты часы. Время шепчет, что на завтрак у меня нет и минутки. Да и что могу опоздать, если не потороплюсь.       Мне едва удаётся прийти в школу до звонка на первый урок. Взмыленный донельзя поднимаюсь по лестнице на третий этаж, и мне тут же в лицо пускают солнечного зайчика, от которого чуть снова не лечу вниз, но уже кубарем.       Промышлявшие этим занятием две младшеклассницы тут же поспешили скрыться с места преступления.        - Рит, я же говорила тебе, что это была плохая идея! – черноволосая девочка хмурится.        - Да ничего же не случилось, – меня этот разговор даже заставил улыбнуться.       «Может, и швея когда-то ловила в зеркальце солнечных зайчиков, смеясь со своей сестрой», – думал я, на всей скорости летя в нужный кабинет, пока ещё звенит звонок.