рабство

Temposhark – Not That Big

(на повтор до следующей песни)

Я не знаю, сколько часов мы проехали в целом, но мне это казалось вечностью. Я был несказанно рад, когда Юджин сказал, что остаток ночи до самого утра мы ехать не будем. Кофе из Старбакса давно остыл, китайская еда недоедена. Мы остановились недалеко от океана, который манил своей таинственностью и черной синевой. Выйдя на улицу, я потянулся и понял, насколько сильно я устал, и как безумно ныло всё моё тело. Ветер теребил волосы, которые непослушно падали на глаза. Я вдохнул солёный воздух, надеясь на то, что он прочистит всё внутри меня. Я кинул взгляд на Юджина, который задумчиво смотрел вдаль. Он остановился, и я срaвнялся с ним. Он молчал. По правде говоря, он всё это время молчал. А я не решался что-либо сказать... Но, может я должен был? Не знаю... Опустив глаза, я сделал глубокий вдох и решил немного разговорить его. - Если честно, я буду скучать по этому океану, когда я вернусь в Сеул. По этому климату, по этой обстановке... Люди здесь тоже абсолютно другие. Кажется, что они свободнее, что-ли... - спокойно промолвил я, немного улыбнувшись. Я кинул взгляд на Юджина, но его задумчивое выражение лица не изменилось. - А по чему из того, что было в Нью-Йoрке, скучаешь ты? Он резко перевел на меня свой взгляд, и я даже вздрогнул от этой внезапности. По сердцу словно ножом полоснули, и я нервно сглотнул, почувствовав, как вспотели мои ладони. Юджин же поджал губы и снова посмотрел на темно-синюю воду, которая сейчас и правда казалась черной, словно угли. - Там другой воздух осенью, - тихо промолвил он, и мне очень захотелось узнать всё, что он пережил. И, кажется, ему пора рассказать об этом. Но у меня возникает ощущение, что он боится. Боится произнести вслух то, что постоянно крутится у него в мыслях. Он слишком долго был спокойным и слишком долго молчал. Ему нужно выйти из себя, нужно покричать, нужно выпустить из сердца эту боль, которая гнетёт его... Лишь это и спасало меня - выпустить пар действительно помогает. Только после срывов я мог вновь приходить в норму. Иначе я бы давно уже сломался... Для меня загадка, как до сих пор так спокойно может держаться он. - Почему ты уехал оттуда? - тихо спросил я, и Юджин слегка нахмурил брови, скрестив руки на груди и глубоко вздохнув. - Я не уезжал оттуда добровольно. Я... - он осёкся, снова поджав губы. Ему что-то не давало высказаться. Словно он правда хотел, но не мог. Ведь тем утром он был готов мне всё рассказать, но потом он снова начал молчать. Я понимаю, что таким людям, как он, очень трудно сказать то, что на душе. Но он должен это сделать... - После побега из детдома я стал уличным вором вместе с друзьями, с которыми мы сбежали. Мы были ловкими и неуловимыми. Все копы Нью-Йoрка про нас знали и пытались поймать, но мы были шустрее и умнее. Эти люди были моими единственными друзьями. Мы всё делили друг с другом. Мы пытались выжить на холодных и голодных улицах большого города. Иногда нам удавалось, иногда не очень. Но мы не жаловались, потому что у каждого из нас был свой плохой опыт. А время, проведенное в детдоме, тоже нельзя было назвать конфетным. Лучше уж на улице, не имея крыши над головой. Мы скитались по старым и заброшенным сараям, но мы были свободны. Он замолк, и я опустил свой взгляд, уставившись на мокрый песок под ногами. Я понимал, что его жизнь не была сахаром, но что он был бездомным, будучи всего лишь подростком, я не предполагал... Даже представить страшно, что ему пришлось пережить... Каждое слово даётся ему с трудом, а мне сложно его слушать... Потому что каждое сказанное им слово пропитано такой невероятной болью, что моё сердце в груди выло так, что и словами не описать... - Что заставило тебя уехать из Нью-Йoрка? - осторожно спросил я, и Юджин усмехнулся. - У нас было продумано одно дело. До мелочей. Этот грабёж помог бы нам очень сильно. Всем нам. Но... Что-то пошло не так. Одна девчонка... Мина, она попалась. Мы смогли удрать, а она нет. Это вызвало сильный раскол, возникла крупная ссора. Все были подавлены и убиты. Поэтому я решил, что она заслуживает своё счастливое будущее с тем человеком, которого она любила и который так отчаянно рвался ее спасти. Поэтому я вернулся за ней и освободил ее. Вместо этого я позволил им поймать себя. Я понимал что поймав меня, они больше не будут искать остальных. Моя слава шла вперед меня. В подростковом возрасте я выглядел очень миловидно, а моя кожа была еще белее, чем сейчас, из-за недоедания. Поэтому моя кличка была Шуга. Из-за слэнга это звучало именно как Suga, а не Sugar. Эдакий сахарный мальчик, который очень многим копам потрепал нервишки. Я был лучшим вором в нашей команде, и именно меня искали так, как никого другого. И когда меня поймали, моим единственным условием было то, что они оставят остальных ребят в покое и не будут их искать и арестовывать. Мои условия были приняты. Я помню, что сидел в этой белой комнате в наручниках и ждал. Долго ждал. Пока не зашел один очень солидный мужчина в дорогом костюме и с идеальной прической. От него очень приятно и дорого пахло. Он сказал, что не хотел бы отправлять меня в колонию для несовершеннолетних. Он считал, что это было бы бесполезной тратой моего таланта. И он предложил мне сделку. Я не пойду в тюрьму, но пройду военную подготовку, стану агентом ФБР и буду выполнять его поручения. И я согласился. Это мне показалось забавным. Куда лучше, чем гнить за решеткой. Я полностью подчинил свою жизнь этому человеку и этой работе. - Вау... - тихо ахнул я, и Юджин усмехнулся вновь. Я же был ошарашен и не знал, как мне реагировать на сказанное им... Это было впечатляющим... - Да... - тихо прошептал он, сделав глубокий вздох. - Когда меня подключили к команде, которая работала над поимкой Чема, мне было приказано внедриться в семью Чонов. Мы знали, где и когда совершится покушение. Меня подослали, чтобы спасти жизнь господина Чона, чтобы он был у меня в долгу. Нам было необходимо узнать, с какой именно компанией работает Чем. Кто делает доставку оружия. Господин Чон взял меня к себе на работу, и я начал вычислять. Под подозрением были все, даже сам господин Чон. Но я скоро понял, что он в этом не был замешан. Позже это задание было отменено, но мне поручили остаться в Ньюпорт-Бич. Потом началась вся эта хрень с Чонгуком... Я был сфокусирован на его состоянии здоровья слишком сильно. А потом дело возобновили. Когда случился тот аукцион, на котором Чонгук купил тебя. Я сначала был сбит с толку, потому что уже давно выполнял другие задания ФБР, не связанные с Чемом и контрабандой оружия. Но твое появление многое сдвинуло с мертвой точки. Именно потому, что я не работал над этим делом, я и не заметил тогда тот разговор между Чимином и Лив. Я продолжал за всеми следить, но уже не верил, что мы когда-либо подберемся к Чему так близко. Но мы смогли. И... упустили свою возможность, к которой готовились годами. И теперь он в бегах и старается убить всех свидетелей. Не самое лучшее последствие, но это то, что мы пока имеем, - он замолк, и я поджал губы. Да, ситуация не самая лучшая... Но сейчас все силы ФБР сконцентрированы на погоне за Чемом... Есть ли шанс, что они действительно поймают его? - А... - начал я, вновь посмотрев на него. - Как ты попал в детдом? Юджин моментально нахмурил брови, сделав несколько шагов навстречу океану. - Это неважно, - резким тоном ответил он, и я тоже нахмурил брови, проследовав за ним своим взглядом. Он что-то не договаривает, и это что-то имеет для него большую ценность. Но мне нужно, чтобы он был в состоянии это выговорить. Потому что это медленно съедает его изнутри... - Нет, это важно. Именно поэтому тебе так трудно об этом говорить. Именно это ты не можешь сказать. Но... Это необходимо, понимаешь? - Я не хочу этого понимать! - он резко перебил меня, повысив голос и посмотрев на меня разъяренным взглядом. Вот... злость, это уже начало... - Это не отменяет того факта, что тебе станет гораздо легче, если ты всё это выпустишь наружу. Нельзя так жить, Юджин. Нельзя всё постоянно держать в себе, это невыносимо... - Мне не нужны твои нравоучения, ясно? Я не собираюсь об этом говорить, я и так достаточно тебе сказал. Поэтому не лезь туда, куда тебя лезть не просят. Это твоя самая дурная привычка, - грубо ответил он, и я скрестил руки на груди, стараясь не принимать его слова на свой счет. - Это не моя дурная привычка, Юджин. Я стараюсь помочь, как могу. И я знаю, о чем я говорю. Ты сам не раз видел мои срывы. После них мне всегда становилось легче и... - Но вот только я не ты. И мне легче от этого явно не станет. Поэтому перестань лезть ко мне в душу. Я знаю, у тебя это хорошо получается. Но я и не Чонгук, который позволял это делать, - он еще никогда не перебивал меня так резко и бескомпромиссно. Он был взбешен. - Ты ведешь себя сейчас, словно упрямый ребёнок. Просто выпусти это из себя! Я не хочу, чтобы ты сам себя уничтожил! - наконец повысил голос и я. - Я не буду ничего из себя выпускать, ясно тебе? Это невозможно сказать! Понимаешь? Такое просто не говорят! Я не буду открывать тебе свою душу, ясно? Уясни наконец, что мы не друзья! Мы друг другу никто, понятно? Когда всё это закончится, когда я выполню свою работу, наши пути навсегда разойдутся и мы больше никогда не пересечемся. Поэтому мне плевать на то, что ты там хочешь или пытаешься сделать. Мы были одной командой, когда это было необходимо. Но от этого ты не стал чем-то важным в моей жизни, ясно? Поэтому перестань думать, что ты можешь всех и вся вылечить. Твои попытки только вызывают раздражение. Не строй из себя чертову Мать Терезу, это начинает бесить! - он очень часто и шумно дышал, его голос чуть ли не перешел на крик. Я же поджал губы, ощутив, как всё моё тело оцепенело. Я сам не понимал, почему на моих глазах появились слезы, но его слова нанесли такой удар по моему сердцу, что я даже не знал, как реагировать. Я молчал, но очень часто дышал. Я старался держать себя в руках, но руки мои просто невероятно сильно дрожали, а коленки превратились в вату. Это так подкосило меня, но я даже понятия не имел, почему. Ведь он абсолютно прав. - Ты прав, - спокойно ответил я, хотя внутри меня творилась такая херня, такое торнадо эмоций... - С чего это я вообще решил, что мы друзья. Чимин был прав. Его дыхание немного успокоилось, и он нахмурил брови, не понимая, что я имел в виду. - О чем ты? - Он пытался открыть мне глаза в машине, а я слепо тебя защищал. Но он был прав. Ты всех нас использовал для своих целей. И меня в том числе. Ты не помогал мне. Ты позволил Чонгуку изнасиловать меня, хотя прекрасно знал, что он собрался сделать со мной в тот вечер. Ты мог его остановить, но ты ничего не сделал. Потому что тебе наплевать. А потом ты понял, что я сильно мешаюсь под ногами, стал мне угрожать, зная, как сильно я всего и всех боялся. Зная, какой нестабильной была моя психика. А потом, когда ты понял, что я не успокоюсь, ты решил найти ко мне подход. - Тэхён, я... - Нет, не смей меня перебивать сейчас, - строго промолвил я, и он поджал губы. - Ты расположил меня к себе, воспользовался моей помощью и добился того, чего хотел. Ты правда шикарный манипулятор, даже Чимину до тебя далеко. - Чимин хотел промыть тебе мозги. Всё это ложь, и ты это знаешь. - Знаю ли? - по моим щекам против моей воли полились слезы, и Юджин это заметил. Он нахмурил брови, но я не верил в его переживания. - Не смотри на меня таким взглядом, ясно? Я тебе не бесчувственная кукла! Крикнув это, я начал задыхаться от той волны эмоций, которая захлестнула меня. Не справившись с ней, я лишь сглотнул и отвернулся от него, уверенным шагом направившись от него в другую сторону вдоль берега. Он же сразу сорвался с места и побежал за мной. - Тэхён! - он дотронулся до моего плеча, но я резко развернулся и оттолкнул его от себя. - Не смей меня трогать! - крикнул я, не в состоянии сдержать поток слез и истерику, которая подкатила к горлу и встала в ней комом. - Я... Я понятия не имею, почему как идиот реву сейчас! Ведь ты прав! Мы друг другу никто! С чего мне вообще переживать по такому глупому поводу!? Ты пойдешь своей дорогой, а я пойду своей. И на этом всё закончится. Это очевидно, что мы не друзья, верно? - Тэ, я не хотел... - Да мне плевать, что ты там не хотел! - Просто успокойся, представь... - Да пошел нахуй твой дурацкий лес, Юджин! И ты тоже! Иди нахуй! Не трогай меня, ясно!? - прокричал я, когда он протянул ко мне свою ладонь, которую он опустил после моих слов. - Я... Я буду в порядке. Я просто устал с дороги, это всё нервы. Не обольщайся, это не из-за тебя. С чего бы меня вообще волновали твои слова? Мы же так, прохожие. Никто. Всё это закончится, и мы забудем друг о друге. Черт, поскорее бы уже всё это закончилось. Тогда мне больше не придется 24 часа в сутки терпеть тебя. Так что, будь добр, оставь меня сейчас в покое. Он молчал, но я увидел блеск слез в его глазах. Хотя, мне скорее всего это показалось. Ему же похрен на меня. Блять, да что со мной не так? Он ведь прав! - Как скажешь, - тихо промолвил он, и я лишь ухмыльнулся, отвернувшись от него и быстрым шагом уйдя от него прочь.

Green Day – Wake Me Up When September Ends

(на повтор)

Я шел так долго, сколько ноги могли меня нести. Но ничего вокруг не менялось. Я всё еще шел вдоль этого дурацкого океанского берега, мои кроссовки были в грязи из-за мокрого песка, а в душе образовалась огромная дыра. Она не была таких размеров даже после изнасилования. Какого хрена мне так больно сейчас? Шмыгнув носом, я упал на песок, потому что мои ноги подкосились. Я посмотрел на этот океан и не смог сдержать эти идиотские слезы... Да какого черта их так много? Меня не переставало мучить чувство, что он просто вырезал моё сердце и высосал из него всю жизнь. Бред какой-то... Я не знаю, как долго я сидел в этом гордом одиночестве, но я постепенно успокоился. Я смотрел на воду, и она помогала мне привести свои мысли и чувства в порядок. Возле меня треснула ветка, и я немного вздрогнул, увидев тень на песке. Я услышал запах духов Юджина, и поджал губы, ощутив укол в сердце. - Можно сесть? - тихо и спокойно спросил он, но я продолжал молчать. Он постоял еще несколько секунд, после чего сел рядом. Я же поджал губы, полностью игнорируя его. - Вижу, океан тебя успокоил. Я молчал. Его голос звучал очень по-теплому, словно он пришел мириться. Но плевать я на это хотел. Плевал я вообще на него. - Тут холодно. Пора вернуться в машину и укрыться пледом, слышишь? Молчание. Юджин посмотрел на меня, я чувствовал это, и он немного рассмеялся. - Теперь я начинаю понимать, почему тебя так бесило моё молчание, - промолвил он, и я лишь молча усмехнулся. - Тэ, я серьёзно. Ты заболеешь. - Тебе-то какое дело. Мы не друзья, забыл? - тихо промолвил я, не подняв на него и взгляда, он однако продолжал смотреть на меня. Он немного помолчал, после чего сделал очень глубокий вдох и уставился на море, как и я. - Моя мама умерла при родах, - внезапно промолвил он, и я немного вздрогнул. - У меня был только мой отец. И больше никого. Мы выживали, как могли. Он делил со мной всё, что у него было. Я никого так сильно в своей жизни не любил, как его. Я помню, как сильно я хотел быть таким, как остальные дети. Они постоянно говорили о том, какие вечера фильмов они устраивали со своими родителями. И я тоже так хотел. Я говорил об этом отцу, а он всегда улыбался и мягко говорил, что мы не можем позволить себе телевизор или видеокассетный плеер. Я это понимал, но я же был маленьким и упрямым мальчишкой. И в один осенний вечер, когда мне было десять лет, он притащил домой какой-то старый телевизор, такой же старый видик и несколько кассет. Моему счастью не было предела. Это был самый лучший день в моей жизни. Мне в тот момент былo всё равно, что я ходил в старых и рваных вещах, что наших денег ни на что не хватало и отец тянул нас, как мог. Мне было всё равно, что мы жили в какой-то задрыпанной комнатенке, что полезную еду ел только я, а отец всегда ел вдвое меньше, чем я. У меня был первый нормальный вечер в моей жизни. Я мог сидеть с отцом на полу и смотреть фильмы. Я помню, что выбрал тогда "Шестое чувство". Я полюбил этот фильм всем сердцем. Я тогда не всё понимал, но те отношения, которые связывали героя Брюса Уиллиса с этим мальчиком... Они были бесценными. Словно отец и сын. Я смотрел на них и видел в них нас с отцом. Я готов был каждый день смотреть этот фильм... Он чуть рассмеялся, и я наконец посмотрел на него. В его глазах застыли слезы, на его лице было такое искреннее выражение... такая искренняя любовь... - Прошло два дня, и мы снова решили посмотреть этот фильм. Через какое-то время мы услышали голоса, и отец схватил меня за руку. Он встряхнул меня за плечи и строго приказал спрятаться и не издавать ни звука. Чтобы ни случилось, я должен оставаться в укрытии и ничего не делать. Он заставил меня пообещать ему это, и я пообещал. Я спрятался, но мог всё очень прекрасно видеть. В нашу комнату ворвались какие-то люди с оружием. Отец связался не с теми людьми. Всё для того, чтобы заработать нам денег и уехать из города. Чтобы начать новую жизнь. Но они кинули его и заставили платить деньги, которых у него не было. Они не долго с ним церемонились... - он осёкся, и по его щекам полились слезы. Его взгляд был устремлен к океану, а я не мог оторвать свой от него. - Они очень много раз пырнули его ножом. Они не захотели тратить на него свои патроны, как сказал один из них. Они засмеялись и смотрели, как мучился мой отец. Под этот смех они забрали телевизор, сломали кассету с фильмом, взяли еще несколько вещей и ушли. Я очень долго не мог выйти из укрытия. Я дрожал, по моим щекам лились слезы, и я не мог во всё это поверить... И... Он сильно поджал губы, опустив лицо. Слезы просто градом полились, и он больше не стал сопротивляться. Он рыдал, а я не знал, что мне делать... Мои руки дрожали и предавали меня, но я всё же положил их на его плечи. - Когда... я вылез... я подполз к нему... и... - он закусил губу, сделав глубокий вдох. - Попытался привести его в чувства, испачкавшись в его крови... но он... он уже был мертв... я... укрыл его пледом... и не знал, что мне делать... я просидел в комнате двое суток... мои ноги меня не слушались... мои мысли превратились в пыль... Я не помню, как я оказался на улице... куда меня несли ноги... я просто шел... весь в его крови... пока просто не упал на улицу от изнеможения и голода... Следующее, что я помню, это то, что я оказался в больнице... Продержав меня там несколько дней, меня отправили в детдом, где я стал изгоем. Начали ходить слухи, что я убил родного отца, но никто этого не может доказать. Убийство отца никто не стал... расследовать... Это дело быстро замяли... А я превратился из жизнерадостного ребёнка в безэмоциональную мумию. Да, я был бедным и вечно голодным... Но рядом с папой.... я был счастлив... я бы... я бы его любовь не променял ни на какие богатства мира... Я бы всё отдал, лишь бы еще раз увидеть его улыбку и услышать его спокойный голос... Когда я плакал, когда мне было плохо, он всегда рассказывал мне о лесе... Однажды он даже купил билеты на автобус и отвез меня в ближайший лес... Мы там гуляли несколько часов... И... это были самые счастливые дни в моей жизни, Тэ... Я так сильно скучаю по нему... Я так... Он не смог больше вымолвить и слова, и я сильно сжал в руках его плечи. Он наклонился вперед, и я положил свой подбородок на его спину, сильно зажмурив глаза, из которых градом лились слезы... Он обнял себя за плечи, тем самым накрыв мои ладони своими и сильно сжав их. - Я... никогда и никому об этом не говорил... Я... до этого... я не всерьёз... Понимаешь? Это... была защита... лучшая защита, это нападение... и я... неосознанно причинил тебе боль... всё, что ты сказал... Это задело меня... Потому что это неправда... Тэ... Не смей думать, что ты мне никто, понял? - Понял... - Я просто очень расстроен... Чонгук стал мне братом, понимаешь? Я просто.... Те мои друзья из детдома... Я просто продолжаю раз за разом терять людей, которых я люблю... и... Он выпрямился и я убрал свой подбородок с его спины. Мы посмотрели в заплаканные глаза друг друга, и он поджал свои дрожащие губы. - Юджин, я... - Когда всё это закончится, каждый из нас пойдет своей дорогой. Понимаешь? И я чертовски этого боюсь... Вот почему... я так.. сказал... Я не хочу потерять и тебя... То, что знаешь обо мне ты, не знает никто в целом мире, Тэхён... Поэтому... Не смей думать... что не стал для меня кем-то важным... Я притянул его к себе и крепко обнял. Он так же сильно вцепился в меня и продолжил реветь навзрыд. Я сильно зажмурил глаза, стараясь подавить слезы. Потому что сейчас сильным должен был быть я. Ради него. Когда его руки ослабли, он закрыл глаза и я уложил его на свои колени. Он уснул, а я продолжал перебирать его волосы и смотреть на то, как он спал. Я смотрел на него, и не понимал, что происходило внутри меня. Но я знал одно совершенно точно. Я боюсь его потерять.