Конь бледный

- Саманта, ты же понимаешь, что закрываться в себе – худший из вариантов. - Да, понимаю, но… Саманта, потупив глаза в пол, нервно грызёт ноготь второго пальца. Мэнни ласково таранит её взглядом. - Мы собрались здесь именно для того, чтобы помочь друг другу открыться. Скажи, что ты чувствуешь? Девушка кусает губы и нервно теребит фенечку на руке. Диппер вздыхает с раздражением. Нет, он ничего не имеет против молчания Саманты, скорее наоборот. Разве Мэнни не видит, что здесь не клуб наркош, признавших свои грехи и жаждущих милости божей? Наверняка, раньше она как раз-таки в подобных местах и работала потому что её профессиональный подход к пациентам что-то совсем не пахнет профессионализмом. Мэнни терпеливо ждёт, всё так же солнечно улыбаясь. Ждёт, пока Саманта не вскакивает со стула и с громкими рыданиями не ретируется вон из зала. Солнце в улыбке Мэнни слегка меркнет. - Так, ребята, - серьёзно начинает она, - мы должны друг другу помочь. Пока вы молчите, я не могу дать вам дельный совет… Мэнни вдруг замолкает, а потом широко улыбается. - Билл? Ты хочешь чем-то поделиться? Диппер сидит ровно и не дёргается, но он заметно напряжён. Его занимает, даже напрягает присутствие абсолютно случайно встреченного на улице человека в его же онкогруппе. В зале тихо и тишину нарушает только мерный стук каблуков ботинок Билла Сайфера. Он подходит к Мэнни, снова легко улыбаясь в ответ, и громко говорит: - У меня есть предложение, мисс… Чендлер. Что если нам всем разбиться на пары? Нам ведь сложно делиться чем-то сокровенным с таким количеством человек. Он подошёл к Мэнни так близко, что, встав, она чуть ли не упёрлась лицом ему в грудь. И в отличие от неё, Билла это никак не смутило. Он всё так же снисходительно улыбаясь смотрел ей в глаза. - Но суть групповой терапии как раз-таки в том, что она групповая, - промямлила женщина, стараясь не выдавать своего смущения. - Вы уже и так поняли, что в данном случае групповая терапия бессильна. Возможно у ребят, объединённых общим горем, получится открыться друг другу с большей степенью успеха, - проворковал тот. Мэнни мнётся ещё несколько секунд, а после еле заметно кивает головой. Билл Сайфер разворачивается к группе и елейным голосом объявляет: - Мисс Чендлер просит нас разделиться подвое. Сначала подростки не двигаются и только смотрят на него стеклянными глазами, но, когда Билл несколько раз щёлкает пальцами и кивает головой, они начинают медленное движение. Зал наполняется звуками скрежета стульев и тихим шёпотом «Можно с тобой?..». Диппер, как будто прикованный к стулу, сидит и не двигается, более, чем просто удивлённо глядя на происходящее вокруг. Краем глаза он замечает, как этот самый Билл Сайфер берёт свой стул и направляется в его сторону. - Доброе утро, - приветствует его Билл, садясь на стул и закидывая ногу на ногу. Диппер, всё ещё находясь в прострации, кивает. Но когда наконец до него полностью доходит суть происходящего, глаза его расширяются, и само лицо в целом принимает вид довольно-таки несуразный. Идиотский даже. На что его собеседник усмехается. - То есть… Ваше «до встречи» имело какой-то… подтекст? – выдавливает Диппер, всё ещё глупо кося глаза в сторону. - Естественно. Я же не просто так это сказал. Я Билл Сайфер, приятно познакомиться, - он протягивает Пайнсу руку, и тот буквально машинально пожимает её. - Диппер… Диппер Пайнс. - Давай на «ты», Диппер Пайнс? – тот снова по-кошачьи улыбается. - Кто ты такой? – Диппер щурится. - Я только что представился. Скорее всего ты хотел спросить «что ты здесь делаешь?». В общем-то, это не так важно… - Вряд ли ты болен раком. - Откуда тебе знать? – новоявленный знакомый лукаво ухмыляется. – А вот ты похоже… - Так что ты здесь делаешь? Это онкоцентр и группа для поддержки больных раком. А раз ты не болен, то… Билл держится расслабленно, в то время как Диппер собран и напряжён до предела. Потому что он не любит такие вот совпадения. Человек, угрожающий за зажигалку кассиру пистолетом, пусть и игрушечным, вряд ли полностью адекватен. Да и, учитывая обстоятельства их повторной встречи, Пайнс подозревает что что-то тут не чисто. - О нет. Как я и сказал, я болен. Не раком, да. Но будь уверен, моя болезнь пострашнее всякого рака. Диппер вскидывает брови, отклоняясь на спинку стула. - Как интересно… И что же это за болезнь? – он делает небольшую паузу. – Впрочем нет, не интересно. Потому что это онкоцентр. - Да я сюда, в общем-то, не лечиться пришёл. Диппер незаметно для самого себя чуть улыбается. - А зачем тогда? - Навестить тебя, - Сайфер чуть наклоняется вперёд. Ответ ошарашивает Пайнса, и он теряется на секунду. - Я не… не совсем понимаю. Как вы меня нашли и… Мы виделись один раз, при весьма странных обстоятельствах, конечно, но всего один раз. Навестить меня? - Мы на «ты», - небрежно напоминает Билл, - что тебя так удивляет? - Зачем вам… тебе меня навещать? Диппера несколько смущает происходящее, потому что полное непонимание ситуации ставит его в тупик и лишает возможности божески отгородиться от возможных психологических нападок оппонента. А оппонент, почему-то кажется Дипперу, неплохой такой психолог. - Ты меня заинтересовал, - Билл Сайфер хитро улыбается и снова откидывается на спинку стула, - и я подумал, что стоит навестить тебя. Ты, должно быть, нуждаешься в поддержке… - Кто ты такой? Диппера уже больше нервирует, нежели смущает поведение собеседника. Но, вероятно, все эмоции написаны у него на лице, поэтому Билл только усмехается и запрокидывает голову назад, обнажая шею. Жест выглядит так вальяжно и открыто, что Пайнс стыдливо сглатывает, однако, в глубине души всё же проклиная прозрачность своего эмоционального фона. - Ты уже спрашивал, Сосновое Деревце… И, как я уже говорил, это не так важно. - Сосновое Деревце? – Диппер морщит нос. – Что за?.. Ладно. Это действительно не так важно. В таком случае… Зачем тебе меня навещать? Мы едва знакомы, и только не ври, что просто добрый самаритянин. - Чем тебе не нравится версия с добрым самаритянином? Вполне себе утопическая… - Я не фанат утопий. К тому же, только полный дурак поверит в твою доброту и бескорыстие после нашей первой встречи, а… - А ты не дурак, - заканчивает за него Билл и снова широко улыбается. Диппер опять смущается и отворачивается в сторону. В зале стоит тихий гомон – кажется, идея Билла пришлась народу по душе. И вдруг он ловит себя на мысли, что уже которую минуту более-менее беззаботно разговаривает с абсолютно незнакомым человеком. Без неловких пауз и нервного копания в голове «о чём же с тобой поговорить?». Без ярко выраженного смущения и желания спрятаться под одеялом. Пайнс косится на Сайфера, который всё так же лежит на стуле и смотрит на него из-под ресниц, а потом снова переводит взгляд на пол. - В таком случае, зачем? Билл снова наклоняется к нему. Дипперу даже кажется, что в его жёлтых глазах загорается бешеный огонёк. В неприлично жёлтых глазах. - Мне нужен друг. *** - Дип-Дип, ты вообще меня слушаешь?! - Да, Мейбл… А что ты говорила? – чувствую себя дураком. Каждый раз чувствую себя дураком, когда забываю слушать Мейбл. Сестра надувает губы и отворачивается. - Не обижайся, у меня просто болит голова. Голова и правда болит. Химиотерапия даёт о себе знать. Если после первого раза я ещё мог стоять на ногах и воспринимать человеческую речь, то сейчас мне не нужны были никакие друзья кроме противорвотных и унитаза. Мама с Мейбл приехали как раз к химиотерапии и все два часа просидели со мной. Потом мама уехала, а Мейбл решила остаться до конца часов приёма. «Мне нужен друг». - Да не обижаюсь я вовсе… - сестра слезает с кровати и садится на стул, укладывая голову мне на колени, - просто… Ну ты предупреждай сразу, если устаёшь. Я же и так постоянно говорю. Ты молчишь и мне кажется, что всё нормально. - Нет, я не от тебя устал. Просто химиотерапия, - я пожимаю плечами и неловко провожу рукой по её волосам. Мейбл сразу оживляется и широко улыбается мне. - Ты был сегодня на группе? - Ага, был… - Ну и как? Это как в фильмах про алкоголиков? Они там молятся богу, и ещё дают жетоны за воздержание, - она усмехается. И я усмехаюсь. - Конечно нет. Я тоже так думал сначала. Ничего особенного, - делаю паузу, - я промолчал всё занятие. - Фиг кто вылечит твою больную голову, братишка. То есть, занятия абсолютно бесполезные? - Ну… В них есть определённый шарм. Я захожусь приступом неприятного гортанного кашля и сгибаюсь пополам. - Прости, Мейбл, я вынужден… Собираюсь было сорваться с кровати и кинуться в туалет, но сестра уверенно подсовывает мне специально отведённую для рвоты ёмкость. Мне эта идея не нравится, и с большей радостью я предпочёл бы уединиться с тем же унитазом, однако, поздно. Не хочу, чтобы Мейбл видела меня в таком состоянии. Неприятно это, далеко не приятно. Лучше бы она ушла. Пусть в плане физическом с её помощью намного проще, в духовном – меня рвёт на части. - Ты… в порядке? – тихо спрашивает она, поглаживая меня по спине. – Воды принести? - Да, я буду… благодарен. Она уходит. Бессильно валюсь на подушку. Почему-то теперь у меня в голове навязчиво кружит мысль, что без химиотерапии всё было бы намного проще. Эта мысль глупая, поэтому я из раза в раз отталкиваю её. Но вместо неё приходят мысли о Билле Сайфере. И я даже не знаю, которые хуже. «Мне нужен друг». Это ставит меня в тупик. Когда он сказал это, я так удивился, что просто разинул рот. А он шепнул мне на ухо: «Понедельник, на Белфур-роад в полпервого ночи, у фонаря. Решай, Сосенка.» , и ушёл. То есть, не то, чтобы я удивился. Просто не понял нихера. Что я должен решить? В самый-самый разгар мыслительного процесса вошла Мейбл со стаканом воды. Она села обратно на стул и протянула стакан мне. Я благодарно кивнул и сделал несколько глотков. - Я пойду, наверное. Тебе нужно поспать. Принесу тебе завтра каких-нибудь фильмов и дивидишник. - Да ладно тебе, останься ещё на чуть-чуть, - булькнул я через стакан. Мейбл прищурилась. - Ты точно этого хочешь, или говоришь, чтобы меня не обижать? - Будь у меня право голоса, я бы заставил сдать тебе вторую кровать на неделю. Сестра довольно улыбнулась и закрутилась на стуле. - Может быть, почитать тебе что-нибудь? - Да. Пожалуй, будет неплохо. Мейбл засуетилась, принялась рыться в моём так и не разобранном рюкзаке, и снова говорила что-то, а я не слушал. В голове вертелось это гнусное «решай», и я никак не мог отделаться от него.