Конь бледный

Я обнаружил Билла стоящим посреди комнаты в плаще и ботинках. По какой-то причине он даже не заметил, как я вошёл. - Эм, что ты делаешь? – как можно более бесцветно поинтересовался я, инстинктивно сбавляя скорость и в конце концов замирая с другой стороны дивана от него. Сайфер поднял на меня взгляд, вроде бы ничего такого ужасного не выражающий, и ещё с минуту смотрел. - Билл? - Да? Я выдохнул. - Ты давно пришёл? - Нет, буквально только что, - отчеканил он и дежурно улыбнулся. Происходящее уже навязчиво казалось мне странным. Я улыбнулся ему в ответ и прошёл к ящику, в который забросил свою одежду. Пасторская рубашка смертельно надоела, вместе с этими строгими штанами и пафосом, который они селили в привычки. - Ты заходил домой? Сайфер не отреагировал. - Или ты решил просто так плащ надеть? Типа, в комнате холодно? – не без сарказма поинтересовался я. Он снова перевёл взгляд на меня и чуть наклонил голову, видимо, в непонимании. - У Роджер что-то случилось? - Я проиграл ей несколько боёв в армреслинге, - ответил Билл, выделяя каждое слово паузой, - порвал рубашку. - Ну и ладно, мы всё равно их украли, - намеренно весело подытожил я, краем глаза наблюдая за ним. Билл кивнул чему-то и медленно начал стягивать пальто. По какой-то причине нечто его смущало, или не смущало, чёрт знает, но на всякий случай я решил отвернуться и последовать его примеру. Вытянул из ящика свою собственную рубашку, растянутый джемпер и родные штаны. Но когда обернулся, Билла в комнате не было. И это казалось слишком странным. Однако, через несколько минут он вернулся уже переодетый и поставил на стол пузырёк с витамином, который обещал. Продолжая деловито молчать. Вообще-то Билл очень любил говорить и говорил практически не прерываясь, только если на короткий сон. Поэтому происходящее напрягало ещё больше. И ещё с какого-то чёрта он уходил переодеваться в другую комнату. Возможно… Возможно он заметил мои пламенные взгляды? Тогда понятно, почему он молчит и «смущается». Но это же Билл, он вообще может смущаться? Да и… Я же не «обгладывал», как это говорят, его глазами. Я вполне прилично себя вёл, уверен. К тому же это не имело никакого подтекста. Он в тот момент молитву с закрытыми глазами читал и не мог видеть этого. Так, прекратить панику. В любом случае, у меня есть, что ему сказать, и это носит первоочередной характер, нежели истерика. - Я сегодня виделся с Мейбл. На этот раз Сайфер покосился на меня с таким лицом, будто я только что предложил ему купить у меня индульгенцию. - И? – он выжидающе поднял бровь. - Короче, тут такое дело… Билл очень заметно напрягся, меж бровей пролегла сосредоточенная волнительная морщинка. - Тебе придётся познакомиться с моими родителями, - выдавил я. Вообще-то фраза вышла неудачная. Более, чем неудачная. - В смысле? – закономерно не понял Билл. - Ну, я думаю, проще будет осведомить их касательно… происходящего. - Касательно того, что ты живёшь в нелегальной квартире с нелегалом, используя нелегальные средства для выживания? – Сайфер изогнул уже вторую бровь, и я почувствовал некоторое облегчение, то ли собственное, то ли в его голосе. - Не так подробно, - отмахнулся я и продолжил, - Мейбл сказала, что если она не "найдёт" меня до конца этой недели, то мама вызовет полицию. Это действительно вряд ли пойдёт нам… на пользу. И, если я не хочу возвращаться, то для убедительности надо взять тебя с собой. Некоторое время Билл смотрел на меня, уже нахмурив брови, а потом на полном серьёзе спросил. - А ты не хочешь возвращаться? Когда на этот раз мои брови взлетели к кромке волос, в голове мелькнула глупая мысль, что у нас скорее диалог на бровях, нежели словесный. - Я думал, это понятно, - ничего более умного в голову не пришло. Но, вероятно, иногда лучше сказать просто и искренне, чем выдумывать какую-нибудь несусветную завуалированную конструкцию. Сайфер еле заметно вздохнул, возможно даже с облегчением, и улыбнулся краешком губ. Однако, только я расслабился и собрался пойти заварить кофе, как он обратно помрачнел. - Да что с тобой сегодня? – изумлённо выскочило из меня. - Я… эм, сегодняшний концерт… Должно быть, это выглядело невероятно тупо, - сухо и неимоверно строго выдавил Билл и уставился на меня, опять выжидающе. Я пропустил невольный смешок. - Вообще-то выглядеть тупо в нашем тандеме – моя прерогатива. И если «сатана – это хуйня» звучит тупо, то как тогда мой «эпичный подкат» называть? По какой-то неясной мне причине Биллов мозг отказывался сегодня воспринимать и обрабатывать информацию, по крайней мере, оперативно. Сайфер ещё минуты три стоял, запустив руки в карманы и задумчиво глядя куда-то в пустоту. - Действительно, - в конце концов заключил он. - Эй! Ты должен был сказать, что твоя выходка более идиотская, чем моя! – пусть и возмущение было как минимум вполовину искренним, я втихаря улыбнулся. – Кстати, если, конечно, не слишком личное, или что-то вроде того… Почему тебя вообще задела эта не в меру гормонально-неуравновешенная «шутка»? Билл снова задумался, но уже в более привычной себе манере. - Ну сам подумай. Сказка про ангела-неудачника, который не умел держать себя в руках и свалился с неба. Это больше смешно, нежели зловеще! Не понимаю, каким боком такая нелепая легенда кого-то может перепугать до усрачки, но они, вон, молятся его старшему брату, или папе, хер его знает! Какой, к дьяволу, сатана, когда у них под носом… сингулярность, например. Что вообще может быть страшнее сингулярности? Какой, нахуй, тогда сатана? - Ладно, Билл, я всё понял. Я неловко хлопнул его по плечу и двинулся в сторону «кухни». - Знаешь, что страшнее сингулярности? Моя мама. И тебе скоро предстоит узреть её во всём узурпаторском величии. Советую заштопать рубашку, в мою ты не влезешь, а твоя одежда годится разве что в половые тряпки, но никак не на царский приём. **** - А что мне ей говорить, Сосенка? Мол, у меня особняк под Оклендом, десять жён и собак? И ты ни в чём не нуждаешься? Или наоборот – что мы живём в коробке и ветошью прикрываемся, как настоящие минималисты и поклонники образа жизни первых кроманьонцев? Пусть у них не было картонных коробок… Диппер задумался на несколько секунду, а после пожал плечами. - Будем действовать по ситуации. Да не парься ты так, я пошутил насчёт сингулярности. Что она может нам сделать? К тому же, ты ростом с моего папу, если не выше… В общем, думаю, всё будет зашибись. Наверное. Я не уверен. Билл хмыкнул и закатил глаза. До дома оставалось около двух кварталов, а время еле перевалило за семь вечера. Диппер поплотнее закутался в пальто, надетое на свитер, и вжал голову в ворот. - Я отвратительно выгляжу, да? – Пайнс вытянул руку из кармана и воззрился глазами, полными неприязни, на жёлтое пятно, уютненько залегшее между первым и вторым пальцами, и на чистую белую повязку, красующуюся на запястье, которую в последствии спрятал под джемпер. - Ну, не то, чтобы прямо совсем…, - уклончиво пробормотал Сайфер, бросая беглый взгляд на вытянутую вперёд кисть. - По шкале раковых больных от одного до десяти? На сколько? - Учитывая то, что рак печени, пожалуй, самый мерзопакостный рак, который я видел… Диппер обиженно поморщился и спрятал руку в карман. - Спасибо, Билл, мне очень важно твоё профессиональное мнение. - Нет, ты выглядишь вполне сносно для этой стадии. Тебе, кстати, идёт пасторская рубашка, - вежливо заметил Сайфер, вытаскивая его руку обратно на свет, - жёлтый вообще-то отличный цвет, он неплохо сочетается с оттенком твоих… глаз. Серьёзно, я люблю желтый. Жёлтый… мёд, жёлтые мокасины, жёлтые лимоны… Нет, мокасины я не люблю. - Иди в пень, - гаркнул Пайнс выдёргивая руку под тихий смех Билла. - У меня жёлтые волосы и жёлтые глаза, Сосенка, так что не обессудь. Мне даже иногда кажется, что в прошлой своей жизни я был полностью жёлтым… Диппер закатил глаза и устало вздохнул. - В прошлой жизни? Серьёзно? - Почему бы и нет? Должно быть, я был аморфным веществом… - Значит уже точно не жёлтым. - Какой ты скучный, - промурлыкал Сайфер и подтолкнул Диппера в спину, - стоит поторопиться, хочу понравиться твоей маме… - Боюсь, поезд ушёл. *** Мейбл стояла под фонарём у помойки и нервно теребила край свитера. Мы с Биллом выбрались из тени в круг фонарного света. - У нас личный эскорт? – лукаво ухмыльнулся Сайфер. Я пихнул его в бок. - Мейбл – это Билл Сайфер. Билл – это Мейбл. Ну, просто Мейбл. Сестра искоса взглянула на Билла и очень деловито протянула ему руку. Тот склонил голову в бок, точно какая-то птица, и галантно спросил: - Предпочитаете по-женски или по-мужски? - По-мужски, - чрезмерно холодно отрезала Мейбл, настойчиво протягивая руку. Билл легонько кивнул и сжал её ладонь в своей. Несколько минут они стояли молча, сверля друг друга взглядами, пока сестра наконец не встряхнула в приветственном жесте замком кистей несколько раз и не улыбнулась. - А у вас ничего так рука. В меру холодная, в меру тёплая, длинные пальцы, бледная кожа. Астенично и эстетично. Просто у Дип-Дипа всегда был не особо-то хороший вкус, я боялась, что вы какой-нибудь жуткий урод, если вовсе не плод воображения… - Для меня честь иметь с вами знакомство. Вы так поразительно проницательны. И ты, кстати, не говорил мне, что вы с сестрой близнецы, - Билл наигранно громко охнул и прикрыл рот, то есть усмешку. - Он вообще-то очень скрытный, всё приходится тисками вытаскивать, не представляю, как вы с ним уживаетесь, - театрально вздохнула Мейбл. - У меня свои методы, - подмигнул ей Билл. Мейбл было хотела что-то ответить, но я прервал её злобным кашлем, приступы которого всегда очень кстати спасали ситуацию. - Я понимаю, что вы нашли друг друга, но мы сюда не за тем, чтобы перебирать моё грязное бельё, пришли. Нас вообще-то ждут. Сайфер первый развернулся и зашагал по дорожке к двухэтажному коттеджу – имению Пайнсов. Я последовал за ним, но меня остановила за локоть Мейбл и вскользь шепнула что-то вроде: «Он мне нравится». Ну естественно. Я и не сомневался. Где-то в груди заворочался маленький собственник, но я исполнил ему быструю колыбельную прежде, чем он окончательно проснулся бы и не дал мне потом смотреть Биллу в глаза без угрызений совести. Мейбл толкнула входную дверь и пропустила нас вперёд, бормоча что-то о тапках, а сама убежала внутрь дома. Я нервно сглотнул. Впрочем, мы все были напряжены до предела, несмотря на напускное легкомыслие и спокойствие. Расшнуровав ботинки, я оглянулся на Сайфера, который снова встал столбом, настороженно вглядываясь в просвет между дверью и коридором. - Эй, Билл, в чём…? - Сосенка, я не зашил рукав, - ясным голосом отчеканил Билл. Я воззрился на него в некотором недоумении. - Ты же сказал, что зашил. - Ну значит я соврал! – довольно ядовито прошипел Билл в ответ. - Учитывая факты, что у нас дома нет и подобия нитки с иголкой, кроме, разве что, медицинских, и что я больше, чем просто не умею шить, вполне логично было предположить нечто подобное. - Так какого хрена ты тогда её не переодел? – не менее ядовито выплюнул я, упирая руки в бока. Сайфер нахмурился и повторил моё движение. - В любом случае, уже поздно жалеть об этом… - Жалеть можно о чём угодно и сколько угодно! Билл, что у тебя вообще с головой случилось? С позавчерашнего дня ты каких только клоунад мне не устраивал, ей-богу! У нас было до чёрта времени привести себя в порядок. И вроде бы тебе… сколько бы тебе ни было, ты выглядишь взрослым мужиком, а если не умеешь шить или нет иголок – почему нельзя было мне сказать об этом?! А то, что ты два дня подряд не переодевался – вот на это я понятия не имею, как реагировать! Ты ненормальный что ли?! Окончив свой гневный спич чуть ли не собачим «рявком», я отшатнулся назад, успокаивая дыхание. Сердце отчаянно билось в горле, преграждая дорогу воздуху. Билл смотрел на меня несколько удивлённо. Даже больше, чем просто удивлённо, и удивление это было явно нехорошим знаком. Да я в общем-то и сам не до конца понял, почему так взвился из-за этой дурацкой рубашки. А не похуй ли, что там подумают мои родители о нём? Чего я вообще хочу от этой знаменательной встречи? И почему сейчас мне хочется провалиться сквозь пол, или съёжиться до размеров пылинки и упорхнуть в вентиляцию, потому что холодный взгляд, которым Билл меня дырявит, не предполагает ничего лучшего, чем мысленный осиновый кол в грудь. - А ты не знал? – невинно интересуется он, вроде бы без какой-то злобы или обиды, но где-то в глубине лимонных глаз плещется Северно-Ледовитым океаном неприязнь. Не отрывая от меня этого жутко неприятного, какого-то слишком откровенного и открытого взгляда, Сайфер аккуратно закатывает рукава рубашки, обнажая забинтованные по локоть руки. - Так лучше? Я кусаю губы. Как будто бы из этих дурацких рукавов высыпалась куча загадок и вопросов, которые я не могу задать потому, что только что совершил грандиознейшую ошибку в своей жизни – назвал Билла Сайфера сумасшедшим. Сейчас лакернуть «сатаной», и можно идти точить себе гравировку на надгробье – «Погиб, истерзанный совестью». Билл ещё какое-то время ждёт ответа, но, видимо, наслушавшись моего выразительного молчания, разворачивается и шагает в коридор. А мне, собственно говоря, ничего не остаётся кроме как пойти за ним, понурив голову. *** В моей жизни не было худшего ужина. Всё началось с взглядов родителей, которыми они прожгли Билла и его очаровательные бинты насквозь, только он пересёк коридор. В свою очередь Билл лучезарно им улыбнулся, но в действительности я бы назвал эту лыбу оскалом Джека-Потрошителя. Однако, как только эти их взгляды перетекли на меня, предыдущие показались конфеткой. - Э-э-э, может быть, за стол? – перебила неуютную тишину Мейбл, шаркая ногой. Впрочем, после того, как мы переместились за стол, мало что изменилось. Разве что в худшую сторону. Папа, естественно, вёл себя, как обычно. Молчал, сверлил меня взглядом, стучал указательным пальцем по столешнице. Однако, что было подозрительно, так это поведение матери. Потому, что она тоже молчала. И вот это казалось действительно необычным. Некоторое время Мейбл пыталась разбавить сгущающийся пиздец разговором, но довольно скоро поняла, что её попытки тщетны. Родители с каждой минутой становились всё мрачнее, и я никак не мог понять, по какой причине они до сих пор вообще молчат, где долгожданные потоки вполне заслуженной грязи, которые я вознамерился снести во имя жизни и процветания? А ведь дело шло явно не к мирному разрешению конфликта и ой как разило керосином. К лежащей на противне лазанье никто даже руку не пытался протянуть. Да и к тарелкам. Билл похабно улыбался, разглядывая моих родителей холодным едким взглядом, Мейбл отрешённо плела из пальцев косички, изредка косясь на происходящее. Глядя на маму с папой, меня так и подмывало ляпнуть что-нибудь действительно уродское, вроде «муж и жена – одна сатана». Но вряд ли бы они восприняли эту дрянь, как нечто смешное, да и присутствие в фразе сатаны могло усугубить и так уже искалеченные отношения с Биллом. Я уже было предположил, что мы останемся здесь на веки вечные, пока пылью не покроемся, но Сайфер, видимо, протестовал против такого бесполезного времяпрепровождения. - Ну и? Дорогие мистер-и-миссис-родители-Сосенки, мы долго ещё будем в гляделки играть? А то мы забыли снять утюг с груди должника, покормить его телом свиней и приправить всё это дело парочкой по-расистски разноцветных трупов. Не будете ли вы любезны разобраться с вашими идиотскими мелкими проблемами побыстрее? – «осведомился» он елейным голосом. И в этот момент я понял, что всё потеряно. Нет, не то, чтобы Билл сделал хуже. Всё и так было не в меру херово, но целыми и невредимыми нам отсюда уйти не удастся. Возможно даже в прямом смысле. Уж больно подозрительно было затянувшееся гробовое молчание. - Вы можете идти, - холодно ответила мама. - Большое спасибо за прекрасную компанию и ужин, - улыбка немедленно исчезла с губ Сайфера, он резко поднялся и двинулся в сторону прихожей. Где-то внутри меня нечто сделало кульбит и упало вниз, потому что Билл ни взглядом, ни словом, ни прикосновением не намекнул мне на то, что собирается уходить. И взять меня с собой, конечно. Тем не менее, я, стараясь придать уверенности своим действиям, встал и было двинулся вслед за ним. Но рука отца резко преградила путь. Я замер, можно даже сказать, испугавшись. И если бы у меня были уши, способные прижаться к голове, и шерсть – чтобы ощетиниться – так бы я и поступил. Если бы они были, конечно. - Ты остаёшься здесь, - прозвучал стальной голос отца. Ровно такой же стальной, как и рука, преградившая путь. Вроде бы мне ничего не стоило обогнуть её, ринуться в прихожую, схватить пальто и ботинки, форсировать порожек в обнимку с Биллом. Вроде бы ничего не стоило. Но ведь они – тоже моя семья! Так какого я вообще должен выбирать? В чём смысл, если я умру через два месяца? Они испытывают особое садистское удовольствие, когда наблюдают, как я желтею и лысею, лёжа на больничной койке? Или это такое особое эгоистичное выражение привязанности? Билл так же остановился у входа в прихожую, но так и не развернулся. - Ты мой сын, и ты останешься здесь, - повторил отец, всё ещё держа руку, - с ним ты никуда не пойдёшь, это ясно? - Посмотри на себя, сынок, на что ты стал похож, - подхватила мама, - тебе нужен домашний уход, как минимум, если не госпитализация. Этот человек убьёт тебя. Он просто какая-то… шваль с улицы, ему плевать на тебя – ты развлечение на пару месяцев, потому что ему наплевать на тебя… - Вы серьёзно? – я как будто услышал свой голос со стороны. - Мы – твоя семья. И ты должен быть с нами, - продолжила она, медленно поднимаясь со стула, - ты важен нам, и мы любим тебя, поэтому не смей поступать так эгоистично с нами. Подумай обо мне, об отце, о Мейбл. - Не впутывай Мейбл, - голос трусливо срывался, гнулся куда-то, слабел с каждым словом. К глазам норовили подступить слёзы. Вроде бы, слёзы жалости к себе. - Что для тебя сделал этот… этот? Он вырастил тебя? Он поддерживал тебя, когда ты возвращался из школы в синяках? В конце концов, посмотри на него, он наркоман, а от тебя ему нужны всего лишь таблетки, не больше не меньше. Наркоманам верить нельзя. В этом мире единственные люди, которым ты можешь верить - мы. Не он. Вообще-то я поклялся себе больше никогда не плакать, только в самых крайних случаях. И вот этот случай – не крайний. Это какой-то маразм. Сумасшествие. - Да ты просто с ума сошла, мама, - прошептал я, отодвигаясь в бок от руки, - как ты вообще можешь судить… Билл развернулся лицом к происходящему. И на нём, на этом лице, не было написано ничего. Он только выжидающе замер. Ни интереса, ни боли, ни веселья или сарказма. Я сглотнул. - Если ты уйдёшь – можешь больше не возвращаться, Диппер, - последним выстрелом в голову приканчивает меня отец. Мейбл затравленно охнула, сжавшись в комочек в углу, мама решительно поджала губы, отец по-прежнему непоколебим. Как и всегда. Ничего не меняется. Я повернулся к Биллу. Он стоял, опираясь о косяк, и так же смотрел на меня своими мерцающими жёлтыми живыми глазами. И мне вдруг стало так жутко стыдно и больно, что коленки дрогнули. Вдруг губы Сайфера дёрнулись, и он беззвучно прошептал «Твой выбор, Сосенка». А потом развернулся и исчез в дверном пролёте. *** - Да, это определённо был худший ужин в моей жизни, - заключаю я, тяжело дыша, согнувшись в три погибели перед явно недоумевающим Биллом, - они…. Они меня чуть ли не к стулу привязать хотели… Сайфер смотрит на меня немигающим взглядом. Только он открывает рот, как я захожусь в приступе дикого кашля. Метастазы на слизистую лёгких наконец-то дают о себе знать. Он закрывает рот, хлопая ресницами и хмуро глядя, на то, как я упоённо кашляю и пытаюсь отдышаться одновременно. - Сосенка, ты ведь понял, что не сможешь вернуться обратно? Или думаешь, что они с горячей руки? – видимо, на полном серьёзе спрашивает Билл. Я всё ещё надрываюсь, пока наконец приступ «смертельности» моего рака не уступает желанию наподдать Биллу хорошенько. Кое-как принимаю вертикальное положение и стараясь придать своему взгляду столько грозности и недовольства, чтобы даже Сайфер испугался. Но это же Билл, он, похоже, и вовсе не понимает, что происходит. - Я уже сто раз говорил – я не хочу возвращаться. Я думал, это понятно, но специально для таких абсолютно по-сатановски сумасшедших невыносимых чудовищ, как ты, мне придётся немного… перефразировать формулировку. - А вот это было не смешно… - Заткнись, Билл, - шикаю на него, дёргая указательным пальцем перед носом, - я не "не хочу возвращаться", я хочу остаться с тобой. С минуту Сайфер выглядит действительно потерянным. Вечно искривлённый изгиб бровей, казалось бы, встаёт на своё место, разглаживается «грозная морщинка», слегка разомкнуты губы. С минуту, но не больше. Это же Билл. - Что ж, это очень… трогательно. - заключает он, а потом резко приближается, обхватывая ледяными ладонями мое лицо и угрожающе нависает сверху, - но за сатану вместе с сумасшедшим чудовищем с тебя станется, маменькин сынок. В этом тандеме я говорю "заткнись".