Конь бледный

- Ты извинишься перед Роджер, пообещаешь держать себя в руках и отвечать на её вопросы и просьбы о помощи. - Умеешь же ты момент испортить, Сосенка, - ворчит Билл мне в шею, и сильнее сжимает руки за спиной. – Слышал бы ты эти вопросы – так бы не говорил. После этого любые ко мне претензии – чистой воды вздор. Я ей ничего не должен. Чувствую, как у меня скрипят рёбра и отнимаю собственные руки от его плеч. Билл недовольно смотрит куда-то в даль и гневно морщит брови. - Во-первых - ты вполне мог обойтись без зверского насилия. Ты её чуть не задушил. Во-вторых – чисто гипотетически ты ей очень даже должен. С тобой ни один представитель разумных приматов не стал бы так нянчиться, одна только Роджер. Может быть, она действительно не самый умный на Земле человек, но по крайней мере хороший. И она не заслуживает быть задушенной за просьбу о помощи. Так, на минуточку. Сайфер поднимает на меня полные мрачного недоумения глаза. - Почему? – спрашивает он, спустя минуту молчания. - Что значит «почему»? Это негуманно и не по-человечески, любой конфликт можно разрешить словами! - У нас не было никакого «конфликта», Сосенка, она просто меня бесит. - А это разве не конфликт, господи боже? - я складываю руки на груди, пока Сайфер смотрит мне прямо в глаза и продолжает «не понимать». - Кретинские у вас, людей, понятия о морали и нравственности, - многозначительно закатив глаза, говорит Билл. Я закатываю глаза ему в ответ. - Тогда просто запомни. Главное… Ты понял, что тебе надо сделать? И если ты думаешь, что окажешься безнаказанным, то заведомо хочу огорчить тебя – ты не один тут умеешь «конфликтовать». Билл снова хмурится. - Отпусти меня, - как можно более сердито говорю я. Билл хмурится ещё сильнее. Но отпускает. - Завтра же. Вот буквально завтра мы идём к Роджер, а сейчас ты можешь заняться сочинением своей повинной. Спокойной ночи. - Только что было научно доказано, что сосны – самые мерзопакостные и подлые деревья, - раздражённо ворчит Сайфер мне вслед. А я еле сдерживаю улыбку. И всё-таки, несмотря на его топорное непонимание простых человеческих истин, в такие моменты Билл особенно приближен к народу людскому. И до одури очарователен. Вряд ли он мне просто нравится. *** - Мне очень жаль, что подобное произошло. Впредь такого больше не повторится. Извини, - ровным, чрезмерно сдержанным и холодным тоном декламирует Сайфер. Сэлти презрительно фыркает, Роджер инстинктивно оглаживает ладонью шею, украшенную кольцом синяков, я улыбаюсь в шарф. - Если тебе необходим мой совет – отныне ты без опаски и с уверенностью можешь обратиться. В любое время. - Больно мне твои советы нужны, - злобно бурчит Роджер, засовывая руки в карманы штанов. У Сайфера немедленно сводит челюсть от холодной ярости, но я мотаю головой, и он демонстративно прячет за спину руки. - В таком случае… - Нет, стой, - прерывает его Роджер. – Если хочешь, чтобы я тебя простила… Ты ведь хочешь? Тот морщит нос, и я понимаю, что мы все на самом деле играем с огнём. Впрочем, несмотря на то, что, по какой-то причине, Сайфер не в меру произошедшим и происходящим раздражён, он вполне способен держать себя в руках и подавлять злобу на корню. - Хочу, - осклабившись, он будто выплевывает слово. Роджер, слишком натянуто для обрадовавшегося человека, улыбается и продолжает свою мысль незамысловатым: - Тогда выполни одно моё желание. У Билла снова срывает башню, только немного в другую сторону, он зависает на несколько секунд с разинутым ртом, а потом резко разворачивается в сторону двери, и, бормоча что-то вроде «а не пойти ли тебе нахер», намеренно быстро форсирует расстояние. Но я успеваю крикнуть ему: - Билл, стой! И Сайфер останавливается. Я вижу, как он конвульсивно передёргивает плечами, как мерно сжимает и разжимает кулаки. - Да, Сосенка? – ясным голосом говорит он. Ну всё. Дерьмо. - Роджер, ну что ты творишь? – шиплю я на ухо виновнице торжества. - А чё, он один тут может что ли?.. – бормочет она мне в ответ. – Ну да, ты, наверное, пр… - Так чего ты хочешь? – ледяным тоном разрезает наш неказистый диалог Билл, всё ещё стоя спиной. Мы всем скопом оборачиваемся к нему. И это по-настоящему неожиданно – капитуляция Билла - что может быть невероятнее, а? Роджер первая выходит из состояния заторможенности, нервно откашливается и нарочито сухо отвечает: - Забери бомбу. У китайцев. Сайфер оборачивается внутрь комнаты и изгибает бровь, и я в точности повторяю его движение. - Подробнее можно? – он слишком лаконичен, но тихо-мирно его голос отмерзает, и у меня, соответственно, отлегает от сердца. - Я просто… боюсь. А ты у нас, кхэм, богатырь! Силы немерено, поэтому если что, то ты себя и Диппера в обиду не дашь. Ну, я думаю, - мямлит Роджер. – Да и как-то солиднее будет, если пойдёшь ты… Роджер снова давит неуверенную улыбку, когда Билл шагает к нам и останавливается прямиком напротив неё. - Да, мне опять нужна твоя помощь! – через минуту сварливого молчания восклицает она, и Сайфер злорадно ухмыляется. – И ты не можешь отказаться, потому что это желание! Билл поднимает руки, бормочет под нос небезызвестное «туше», Роджер приглашает нас присесть за столик. И вроде бы конфликт исчерпан. Впрочем, после того, как она изложила подробности желания, нам стало ясно, что Роджер была зла по-настоящему, когда это желание придумывала. А подробности, собственно, заключались в том, что нам предстояло забрать некоторое взрывное устройство у одной из подпольных, и очень опасных, судя по всему, группировок. Было бы намного проще, если бы мы изначально могли предоставить требуемую сумму за бомбу, но нет же. Роджер изрекла своё ободрительное «пронесёт», когда я поинтересовался насчёт того, не захотят ли бандиты отомстить нам за предстоящее кидалово. В общем и целом, суть состояла в том, чтобы мы невесть каким образом наобещали им райские кущи, получили обещанные триста килограмм тротила, и с чистой совестью и сердцем исчезли в туман. - Мы когда бахнем, они в мгновение ока улетучатся в свой Вьетнам. Или Китай, или Японию, или… Да какая хрен разница, откуда они? Они же как крысы, которые первыми бегут с корабля. Скажите, что через неделю принесёте им эти деньги. А мы на неделе как раз и устроим революцию. И они сбегут. Роджер, довольная собой, ухмыльнулась. - Я надеюсь ты не серьёзно, - уныло буркнул я, прекрасно понимая, что мои надежды не оправдаются. - А в этом есть рациональное зерно, - с нотками заинтересованности сказал Билл, практически утвердив план Роджер. - Отлично! Предлагаю сегодня же вам и приступить! Чем быстрее вы с этим разделаетесь, тем лучше. Нет. Нет, это какой-то бред. Они не могут утвердить этот план, мало того, что это опасно, так это просто ужас, как опасно. И соглашаться на это будет просто верхом безрассудства. А ты думал, мы тут в игрушки играем? Это революция, детка! Зашептал мерзкий голосок в голове. Это ты предложил взорвать Бюро – что же ты тогда не спохватился? - Мы будем ждать вас на фургончике за два квартала от места встречи. Скорее всего Юн будет не один, поэтому держитесь как можно увереннее. - Слушай, а если они сами нас надуют, и это окажется чушь, а не бомба? И вообще, ты что, разбираешься во взрывательных устройствах? Это тебе не бензин с апельсиновым соком, - затараторил я, рассчитывая, что мне, как гласу разума, кто-нибудь да внемлет. Но мои надежды были не оправданы. - Ты думаешь, я Юна из воздуха взяла? Мне его хорошие люди посоветовали, всё будет чики-пуки, Диппер, ты зря так печёшься! – хмыкнула Роджер и глотнула бренди. - Даже не знаю. Стоит ли доверять китайскому торговцу нелегальной пиротехникой такого порядка… Как-то это, знаешь, не надёжно. Билл хлопнул меня по плечу. - Не вечно же нам магазины цифровой техники обкрадывать, Сосенка. Пора перейти на новый уровень. И мне пришлось замолчать. Роджер разжилась энтузиазмом, заручившись поддержкой Билла, и плела такие речи об этом самом Юне, и том, откуда она его взяла, что уши мои благовременно принялись подвевать. Я, в общем-то, не слушал, а был занят паникой. Телевизоры телевизорами, но я отнюдь не хотел связываться с настоящими террористами, и связываться так, что мы, возможно, потом огребём по полной программе. Впрочем, возможно моя паника была не так уж и уместна, умирать-то мне и так через пару месяцев. Но и пускаться во все тяжкие как-то… По-детски. Билл заметил моё замешательство и придвинулся ближе. - Боишься, Сосенка? – промурчал он мне практически в самое ухо. Я даже от неожиданности отшатнулся. - А ты, значит, не боишься? – резко огрызнулся я, сложив руки. – Это глупо, Билл. Я понимаю, ты любишь пощекотать себе, или мне, преимущественно, нервы, но это по-настоящему очень рискованно. И не важно, что я скоро умру. Может быть, я хочу оставшееся время прожить со всеми своими ногами и руками… Сайфер посверлил-посверлил меня внимательным взглядом, и повернулся к пританцовывающей в стороне Роджер. - Может быть, эта революция не такая уж и отвратительная идея, Сосновое Деревце, но естественно не в исполнении Роджер. Я тут подумал – мы сможем многое сделать, если захотим. Поэтому… Кто не рискует – тот не пьёт шампанское. - Ну да, похоже ей действительно очень понравился «Иден», оттуда и социализм. А как тогда нам революционное движение называть? – я мрачно усмехнулся. - Зависит от того, чего мы хотим, - задумчиво ответил Билл. Я помолчал немного, разглядывая переливающиеся тёмным богатым металлом кубики льда в бренди, и снова перевёл взгляд на Сайфера. - А чего ты хочешь? – тихо спросил я. Билл так же повернулся ко мне и как-то загадочно улыбнулся правым уголком губ. А потом пришла Роджер. Дело близилось к вечеру. Как и наше собственное – к кульминации. *** Под покровом ночи в нижних кварталах Окленда мы стояли вдвоём под фонарём и выдыхали пар. Ноябрь давал о себе знать. Я поёжился в истончившемся чёрном пальто и спрятал нос под шарф. Билл гордо смотрел вперёд, сосредоточенно нахмурив брови, и из ноздрей его при каждом выдохе так же вырывался пар. Мы стоим тут уже больше получаса, и ведь один только чёрт, да сам Юн, знают, когда он появится. Вполне возможно, что Юн и есть чёрт. - Эй, Сосенка, что ты думаешь о тоннелях? – спросил Билл, вглядываясь в темноту. - Да мне как-то на них плевать. Я шаркнул ботинком и сбил камушек. Тот покатился, разрезая тишину. - Нет, я про те, что в ушах. - И на них тоже плевать, - я пожал плечами и устало прислонился к фонарному столбу. – Хотя это как-то не очень. Потому что если его, этот тоннель, вытащить из уха, то вдруг ты получившейся петлёй зацепишься за что-нибудь, ухо оторвётся и… Билл вопросительно посмотрел на меня и махнул рукой. - Какие у тебя, однако, мощные логические цепочки. Теперь понятно, откуда ты такой паникёр. - Я не паникёр! - Да ладно, - Сайфер прищурился. Мы простояли молча ещё пару минут, как вдруг Билл развернул взгляд в темноту и настороженно вытянул голову. Когда я двинулся ближе к нему, тот выставил руку, преграждая путь. - Идут, - коротко отозвался он на мой непонимающий взгляд. Я немедленно весь сжался и отступил за фонарь, в относительную темноту. Билл остался стоять на месте, ни разу не шелохнувшись. Так бы я и восхищался его стойкостью и могучей волей к авантюризму, если бы плечи не вздрогнули, и не раздался приглушённый, но явно очень задорный смех. - Ты же не паникёр, - хмыкнул он, когда я скользнул обратно в круг фонарного света. – Впрочем… Они действительно идут. - Да пошёл ты! – огрызнулся я довольно громко, но Сайфер прижал палец к моим губам и взглядом указал на несколько тёмных высоких силуэтов, движущихся в нашу сторону. Я одарил Билла взглядом, полным ненависти и сделал шаг к нему, прижимаясь боком. Для надёжности. Тот усмехнулся. * Юн своим видом вызвал у Диппера приступ дрожи в коленях, несмотря на то, что первым делом он довольно миловидно улыбнулся и склонил голову в традиционном азиатском жесте. Но как только с приветственной церемонией было покончено, лицо его приняло вид лица настоящего якудзы, если у китайцев есть якудза. Билл держался гордой птицей. Так же сдержанно улыбнулся ему, сомкнув руки за спиной, и в мгновение ока посерьёзнел. - Доброй ночи, господа, - у Юна чувствовался сильный прогорклый акцент. Говорил по-английски он с большим трудом, надо заметить. – Среди вас нет ни одной женщина… женщины. Женщина, которая делала заказ – не придёт, так? Сайфер согласно кивнул, почему-то избегая большого количества слов со своей стороны. Может быть, он старался выглядеть профессиональнее, кто знает. Пайнс намеренно проглотил язык, чтобы вообще никак не отсвечивать. Ни в коем случае. Один из мужчин протянул Юну объёмистый свёрток и вернулся обратно за круг света. - Тротиловая шашка-детонатор для промышленного взрывания, - делая паузу после каждого слова, произнёс он, придерживая свёрток у себя. – Верно? - Верно, - вкрадчиво проговорил Билл. С минуту они стояли молча, пока, наконец, Сайфер не протянул руку, чтобы забрать пакет. Но Юн качнул головой. - Деньги вперёд, - тот осклабился. По Дипперовым нервам будто прошлись смычком. Билл наклонил голову в бок. - Разве вас не предупредили насчёт этого, мистер Юн? – вежливо осведомился он, ни единой мышцей лица не выдавая никакого волнения или напряжения. Но Диппер, стоя сзади, отчётливо видел, как Сайфер одной кистью сжал пальцы другой. - Нет, меня ни о чём не предупреждали, - отчеканил в своей манере китаец, и один из телохранителей приблизился к нему ближе, практически выныривая из мрака. - Нам необходим взрывной заряд для произведения ограбления филиала Банка Америки. Как только мы… - Нет, мы так не работаем, - отрезал Юн и уже было собирался отступить назад, как Диппер, переволновавшись, выскочил из-за спины Билла. Лицо у него было, вероятно, такое детское и потерянное, что Юн от удивления застыл. Он вопросительно взглянул на Пайнса, когда тот открыл рот, а потом закрыл его, словно рыба. - Мальчик? – Юн снова повернулся к Биллу. – Вы хотите предложить мне в залог мальчика? - Нет, мы не хотели предлагать его в залог, - заверил мужчину Сайфер. – Но, в таком случае, если вас это устроит, мы предложим в залог кое-что другое, и действительно ценное. То, за чем мы обязательно вернёмся. - Я работаю только с предоплатой, - Юн замотал головой, но Билл вытянул вперёд палец, мол, «подождите отказываться», и незаметно толкнул локтем Диппера в бок. «Но у меня в карманах вообще ничего нет, кроме пачки сигарет, да…» И действительно, почему нет? Пайнс нащупал пальцами зажигалку и вытянул её на свет. Юн вернулся на свою первичную позицию и заинтересованно вытянул голову, чтобы разглядеть «причудливую вещицу» на ладони «мальчика». - Это зажигалка? – неуверенно спросил он, не отнимая взгляда от небольшого металлического квадратика. - Да, - Билл утвердительно кивнул, но его глаза нервно забегали. Дело определённо пахло керосином. - И почему вы за этой вещь…ю обязательно возвратитесь? Почему она ценна? – продолжал недоумевать Юн. Охранники подступили с обоих сторон. Диппер робко откашлялся и неожиданно для самого себя подал голос: - Эту зажигалку оставил мне мой отец. Он умер полгода назад от гемофилии и оставил меня одного… жить. Он был пастором в одном из небольших городков под Оклендом и… - Что это за зажигалка? – перебил его китаец, нервно теребя края бумажного свёртка. - Он оставил её мне. У меня наследственная гемофилия, и она.. Зажигалка, не гемофилия, очень важна мне. Чтобы помнить и… Ну, чтобы я был осторожен, и чтобы помнить об отце…, - под конец Диппер совсем растерялся, в особенности потому, что понимал – он несёт полнейшую ахинею, и только совсем уж полный дурак на это поведётся. Юн стянул с его ладони зажигалку и повертел её в пальцах. - «На многое лето»? – тот вопросительно взглянул на Пайнса, указывая на надпись, криво начертанную когда-то Диппером гвоздём. - Это фраза из одной… молитвы. Из библии, - сбиваясь, пояснил Диппер, чувствуя, как прилила краска к щекам. – Означает пожелание долгих лет жизни. Юн снова очень внимательным взглядом окинул зажигалку, потом посмотрел на них двоих, и на свёрток в руках. - Двести пятьдесят тысяч долларов. Срок – две недели. Если не принесёте – никакое «многое лето» не спасёт. Сайфер еле сдержал удивлённый выдох, но согласно, больше даже благодарно кивнул. Когда он протянул руку снова, Юн странно ухмыльнулся и помотал головой. По нервам снова прошлись смычком. - Мальчику, - пояснил китаец. Когда Диппер забирал пакет из его рук, китаец схватил его, незаметно для остальных, пальцами за запястье, и, видимо, карманным ножичком полоснул по коже. Пайнс отдёрнул руку так резко, что чуть было не выронил шашку. Юн усмехнулся, глядя, как кровь заструилась по белой коже, и снова склонил голову. - На всякий случай, - коротко сказал он. Он ещё минуты две наблюдал за непрекращавшей течь кровью, пока, видимо, не убедился в правдивости слов Диппера. А потом коротко кивнул и шагнул в темноту. - Хорошо, что я последние несколько дней таблетки не принимал, - изо всех сил сохраняя постное выражение лица, промямлил Диппер. - Я всегда знал, что ты гений, Сосенка, но чтобы настолько ловко выкрутиться из такой ситуации…, - задумчиво пробормотал Сайфер, глядя вслед террористам. – «На многое лето»? У Диппера не было никаких сил, ни духовных, ни физических, чтобы зардеться, поэтому он просто вздохнул. - Да так… Оно само как-то. - Дай руку. Билл вытянул из кармана носовой платок и промокнул до сих пор сочащуюся кровью глубокую царапину, а потом быстро перевязал и отобрал бомбу. - Отдадим тебя на осмотр Сэлти, - тот почти заботливо похлопал Пайнса по голове и развернулся. – А сейчас я бы больше всего возжелал убраться отсюда как можно дальше. *** Домой их подвезли на небезызвестном фургончике, под песни и пляски невероятно довольной Роджер, которая, выслушав краткий пересказ событий, обозвала их детьми богов и пообещала, что если что – она примчится на помощь хоть с края света, на что Билл фыркнул и ответил саркастическим отказом «ты-слишком-тупая-помоги-лучше-сначала-себе». День выдался кошмарным, поэтому Диппер, только войдя в "квартиру", немедленно ретировался на диван, устраиваясь на нём с ногами. Делать перевязку руки ему не хотелось, да и кровь потихоньку остановилась уже. Билл взгромоздился рядом, устало откидывая голову на спинку дивана. - А ты трусил, - как бы между делом заметил он. - Зря что ли? Это мне тут руку порезали. Если бы не «многое лето», вряд ли бы мы тут сейчас сидели, поэтому слава господу, - не без сарказма подметил Пайнс, широко улыбаясь. Билл улыбнулся в ответ. - Ну что, революция, значит? - пробормотал он сонно. Они снова погрузились в тишину. И почему-то, подумал Диппер, а может и не подумал – может, ему в голову адреналин запоздалый ударил, – сейчас самое идеальное время, чтобы задать разъедающий его мозг вопрос. - Зачем ты режешь себе руки, Билл? – тихо сказал он. Сайфер резко разлепил веки, но не шелохнулся. Лицо его исказила какая-то неизвестная Пайнсу эмоция. Он ничего не ответил. Просто молчал. И на секунду Дипперу показалось, что он слышит, как стучит чужое сердце. - Если не хочешь говорить, то я забуду. Просто хочу, чтобы ты знал, что я… знаю. Но Билл продолжал молчать, смотря в потолок из-под светлых ресниц. И что-то вдруг дёрнуло Диппера. Дёрнуло, как куклу, марионетку, за ниточки. Он мгновенно преодолел расстояние между ними и, зажмурившись, прикоснулся губами к губам Билла. Чуть дольше, чем на мгновение, чуть дольше, чтобы потом иметь возможность хоть как-то оправдать свои действия. Это не был поцелуй. Или был, но просто совсем другой, нежели поцелуй с кем-то, кроме Билла Сайфера. Больше, чем просто интимно. И так просто, что голова Диппера треснула по швам, а сердце безнадёжно вырвалось сквозь прутья – рёбра грудной клетки. Когда он отстранился и разжал веки, Билл смотрел на него совсем другими глазами. Лимонную радужку поглотила чернота зрачка, как будто чёрная дыра, открывающая путь куда-то так глубоко, что нырни туда Диппер, вряд ли бы он когда-нибудь вынырнул. Впрочем, в этом не было бы нужды. Билл смотрел на него, не отрывая этого невероятного, даже жуткого взгляда. И Диппер сам не мог оторваться. Он вернулся на своё место так же быстро, как когда-то покинул его. По некоторой причине ему казалось, что это «когда-то» было так давно, что теперь и не вспомнить. Как будто только что была пройдена некая точка невозврата. Диппер окаменел на месте. Он не мог ни шелохнуться, ни хотя бы краем глаза взглянуть на Билла. А потом Сайфер медленно, как будто в трансе, поднялся и двинулся в ванную. Пайнс и тогда не смог вернуть подвижность своему телу. Просто смотрел в одну точку, сцепив пальцы друг с другом, ощущая буквально физически нарастающее напряжение в голове. Он никак не мог понять, что сделал только что, и почему сделал. Но одно он понимал прекрасно – это было лучшее в его жизни мгновение. Из омута истерично шныряющих по голове мыслей его вывел резкий звон стекла, раздавшийся из ванной. Сам не зная, почему, Диппер пулей бросился через спинку дивана к двери и замер перед ней. А потом несколько раз стукнул и дрожащим голосом спросил: - Билл? Всё… всё в порядке? Но ему никто не ответил. А потом послышался глухой звук приземления чего-то на пол. Чего-то. Диппер распахнул дверь и ворвался в комнату. На полу в луже крови и осколков зеркала лежал Билл, зажимая ладонью продольно разрезанное запястье. И зрачки его, направленные прямиком на Диппера были с игольное ушко, в которое ни одна живая душа не пролезет. В этот момент рубеж был стёрт с пути времени, а с Диппера – человеческое лицо, оставив одну только маску невыразимого никакими словами ужаса.