Конь бледный

- Это большая опасность для нас, сэр. Что бы вы ни говорили, вряд ли получится избежать активных контрдействий. Если верить новостям, а у нас, извините, нет повода им не верить, люди внимают этому так называемому «эмансипатору». И, честно говоря, будь я на их месте – я бы тоже внял. - Н-да, большая часть из работников и вправду избавилась от испорченных кредитных историй. Но будут ли они как-то действовать? Это же люди, а то, что он предлагает – самый смешной революционный лозунг за всю историю нашего мира. - Он смешон, потому что прост. Но, сэр, позвольте мне кое-что сказать… - Да говори, чего уж там. - Будьте проще, и люди к вам потянутся. Мэр Окленда, Уэсли Уотс, складывает пальцы друг с другом и задумчиво смотрит с минуту в окно. - Думаете, стоит вызывать подкрепление полицейских сил из Сан-Франциско и прибегнуть к помощи FBI? - Даже если у нас нет никаких зацепок насчёт этого клоуна с видео, в последнюю очередь стоит обращаться к FBI, сэр. Вы же понимаете, чем это чревато для вас и нашего города? - Больше, чем просто понимаю, Уилер. Но иначе, если мы в кратчайшие сроки не предпримем что-нибудь кроме банальных запретов на пропаганду, которые никого не останавливают, я лишусь своего поста намного быстрее. В лучшем случае. В худшем – Окленд сгорит. А в ужасном – загорится остальная Америка. - Все возможные улики ушли под землю вместе со зданием Бюро, сэр. Признаюсь, я поражён - этот человек позволил себя засветить в нескольких массовых видеотрансляциях, а мы, хоть убейте, ничего не можем сделать. Уэсли поднимается с кресла, идёт к столу. - Вы говорили, что вчера поступил звонок из одного из отделений полиции, так? По поводу нашего дела. - Да, сэр. Но я, честно говоря, далеко не уверен… Я проверил некоторые данные касательно информатора. Джереми Гарднер, рядовой следователь из отделения полиции номер тридцать пять, занимался, да, собственно, и занимается в основном бытовыми ограблениями и случаями «кошка на дереве». Я очень сомневаюсь, что этот человек на самом деле может предоставить нам даже мало-мальски важные сведения. - Увы, сейчас я не согласен с вашим мнением, Уилер. Если этот человек может предоставить хоть какие-нибудь улики – мы не имеем права не воспользоваться его помощью. Иначе можно будет подумать, что мы чиним препятствия следствию. Ни я, ни вы, не хотим этого. Уилер согласно клонит голову вбок. - Ваше дело, сэр. В таком случае… Мне устроить вам частную встречу? Уэсли кивает. * - А что мы будем делать дальше, Билл? – спрашиваю я и делаю глоток холодного кофе из чашки. - Ты уже пришёл в себя, Сосенка? – Билл как-то хитро улыбается мне с дивана и перелистывает страницу очередной книги. Я присаживаюсь к нему, подтягиваю под себя ноги. - Как думаешь, если нас поймают, что будет? - Если и поймают, то только меня. Поэтому мне не стоит ходить за колбасой, или вообще выходить на улицу, - закономерно подмечает Сайфер. Я пожимаю плечами и откидываюсь на спинку дивана. - Мне кажется, нам стоит пока залечь на дно. Билл поворачивает в мою сторону голову, недоумённо смотрит. В его взгляде читается искреннее непонимание ситуации. - Сейчас самое время нанести второй удар, какое ещё «залечь на дно»? С Роджер уже связываются люди, причём не единицы. Можно сказать, за пару дней у нас действительно появилось неплохое число последователей. Мне даже дали культовое имя, сам знаешь… Я прикрываю веки. Понятное дело, он кое в чём прав, но я… Возможно, это как-то по-женски, или просто глупо. Погибла едва ли сотня человек, еще до чёрта и больше в тяжёлом состоянии. Если его посадят, возможно, мы сумеем вытащить его. А если Сайфера отправят на эшафот? Да, у нас есть последователи, и, возможно, с каждым днём их становится всё больше и больше. Но кто эти последователи, и готовы ли они будут выползти из своих нор, чтобы вызволить своего предводителя из лап смерти? Я сомневаюсь, что хоть для кого-то из них это не просто возможность «потусоваться с единомышленниками». Митинги, революции. Возможно, Биллу хватит харизмы сплотить под своим гордым прозвищем «Эмансипатор» население трущоб, но не будет Билла – не будет и легиона. «Расходимся, ребята!». А что смогу я? Если я даже не в состоянии в одиночку переварить собственноручно начертаное «убийца» на лбу, если даже для этого мне приходится прибегать к помощи Билла? Что я вообще из себя представляю? Мелочь в его кармане, пусть и необходимая. Талисман, блять. Что может талисман без хозяина? Я усмехаюсь собственным формулировкам. Это было бы забавно, если б не было так печально, конечно. Вроде бы я столько сделал, а если быть честным, только я и виноват в смерти этих людей. Я предложил уничтожить НБКИ, я предложил подробный план действий, и я же его подтвердил. Не Билл, который в результате пострадает, а я, чёрт возьми. Немощный, умирающий игрушечный мальчик. Худой, бледный, никто просто не поверит, увидев меня вместо Сайфера на плакате – «Особо опасен», что я хоть на что-то был способен. Это немного мне льстит, но внутри больше страха и липкого стыда, чем гордости за себя. Стыдно за собственную слабость и неспособность самостоятельно существовать. Где бы я был, не будь рядом со мной Билла? Лежал бы на больничной койке, обескровленный бесконечными анализами, лысый, как колено, похожий на живой труп без капли блеска в глазах. Так бы и помер, не прожив по-человечески ни минуты собственной жизни? И что я делаю? Скриплю зубами, тихо его ненавижу и завидую? Нет, я стелюсь перед ним простынёй, и с каждым словом привязываюсь всё больше, дышу им, его ехидным сарказмом и улыбками, простотой в выражениях, и невероятно сложной, запутанной непостижимыми для других умов мыслями и эмоциями, вселенной за бесхитростной маской. - Какой второй удар, Билл? Что мы можем сделать, у тебя есть идеи? – я подпираю щёку рукой и разворачиваюсь к нему. - Это ты у нас идейный менеджер, а я – исполнитель, - Билл, мне кажется, никогда не потеряет хватку. Хотя… - Как идейный менеджер, мистер Сайфер, я настоятельно рекомендую нам хотя бы на неделю залечь на дно. Потому что, если не станет тебя, моего исполнителя, вся эта… херовая революция покатится к чертям собачьим, - я чуть запинаюсь, и, естественно, это выдаёт меня с головой. Сайфер отворачивается к темноте за окном и мельком улыбается. Мне снова становится стыдно, но щёки не краснеют. Я болен, щёки у меня уже давно не краснеют, и, наверное, это плюс – так я кажусь более взрослым в своих намерениях. Хах, намерениях. - Ну и на какое дно ты хочешь залечь? – мурлычет Билл. Я пожимаю плечами, вытираю рукой нос, стараясь тем самым скрыть смущённую улыбку. - Ну, есть одно место. Думаю, там я бы вполне смог приступить к формулировке наших дальнейших действий… Да и, ну, это бы было что-то вроде, эм, курорта. Я давно не был там. Краем глаза я замечаю, как с лица Билла сползает довольство ситуацией и принимает серьёзный, даже недоверчивый вид. - У меня есть дядя, дяди, точнее, в одном маленьком городке. Можно было бы под покровом ночи смотаться туда… - Нет. * - Проходите, мистер Гарднер, - Уилер указывает рукой в сторону приоткрытой тяжёлой двери. Джереми сглатывает, несколько раз кивает головой и, судорожно сжимая в руках сумку с вещдоками, шагает через порожек. Глазам его представляется просторный кабинет с большим окном и красивыми шторами, оформленный в красном дереве, с широким столом и несколькими креслами для посетителей. Стул за столом занимает седой, чуть полный мужчина, который серьёзным взглядом окидывает его и приглашает этим же взглядом приземлиться в одно из кресел. Джереми снова испуганно сглатывает. Почему-то, он представлял, как с гордостью распахнёт двери и, держа перед собой полиэтиленовый пакетик с уликами объявит: «Ваше дело у меня в кармане!». Однако, сейчас ему просто хочется съёжиться и водой впитаться в кремовую обивку кресла. - Безусловно, я рад видеть вас, мистер Гарднер, но оставим эти условности. Мистер Уилер, мой главный помощник и заместитель, оповестил меня, что у вас есть улики по делу «Эмансипатора». Это так? - Да, сэр. Улики, конечно, очень косвенные, и, ну, на первый взгляд может показаться, что… Что версия притянута за уши. Но по этому делу, как я понял, вообще улик нет, поэтому… Короче, вот. Джер поднимается с кресла и неаккуратно толкает сумку на пол, затем торопливо, дрожащими руками поднимает её и укладывает на стол. Уотс вытягивает из сумки пакет с фотографией и внимательно, но без интереса, рассматривает, потом кладёт на стол. - Я слушаю, мистер Гарднер. Джер выдыхает, собираясь с духом. - Где-то с месяц назад было дело… Поступил ночной вызов, точнее даже не вызов. Из компании по установке сигнализаций, какой точно – я сейчас не вспомню, и не важно это, сигнал о взломе одного из подопечных магазинов пришёл. Мы, естественно, выехали. Через десять минут были уже там. Заходим в магазин – только дверь взломана, сигнализация не тронута, разве что камеры слежения баллончиком закрашены. И, вы знаете, мы тогда шутили, мол, какому дураку такое понадобилось, но большая часть поверхностей, до которых этот самый дурак смог дотянуться, была испещрена треугольниками. Джереми кивает на фотографию на столе и замирает в ожидании. Уотс скрещивает пальцы. - Извините, мистер Гарднер, но я вынужден вас осадить – ваша так называемая улика, или версия, не знаю, как точнее выразиться, действительно слишком притянута за уши. Боюсь, это действительно выходка каких-то младшеклассников, изначально вы были правы. Мы, как мне кажется, теряем время… - Нет, подождите, мистер Уотс, сэр! – слишком резко перебивает мужчину Джер и даже вскакивает с кресла. Уотс вскидывает брови и крепче сцепляет пальцы. - Сами подумайте, слишком много совпадений получается. Фактура треугольников на видео и на месте того преступления – одинаковая, даже цвет один и тот же. Если брать историческую символику, то лучезарная… Гамма, дельта, не помню точно… Ну, в общем, чисто теоретически она выглядит совсем по-другому, то есть конкретно эта символика имеет другое происхождение. Злоумышленников было двое, как говорят работники бюро, – преступников также было двое! Уэсли задумчиво смотрит на распалившегося Джереми и согласно кивает. - Ваши доводы разумны, мистер Гарднер. Но всё равно продолжают быть притянуты за уши. Предположим, как единственную зацепку, мы возьмём её на вооружение, но что тогда? Может быть, вы поймали ту парочку? Судя по всему – нет. Тогда эта фотография точно так же бесполезна, как свидетельства очевидцев и лицо человека с ролика. Джер кивает и садится обратно в кресло, подпирая рукой подбородок. - Есть ещё одна улика, сэр, - немного неуверенно начинает он, но губы изгибаются в относительно ликующей улыбке. Уотс снова вопросительно вскидывает брови. - И эта улика позволит нам продвинуться в идентификации личности террористов? Судя по вашему довольному лицу… Джереми кивает и вытягивает маленькую бумажку из кармана, сминая в кулаке. - На месте преступления один из тех двоих случайно разбил витрину. И поранил руку, - Джереми приходится собраться с духом, потому что сердце как будто стучит в ушах. – Нам удалось собрать достаточное для дальнейшей экспертизы количество крови. Так как владелец магазина не подал иск, кровь на экспертизу мы посылать не стали – это стоит немаленьких денег. Но оставили в… в лизате на складе вещдоков. Глаза Уэсли Уотса расширяются, он даже чуть привстаёт со стула в нетерпении. - Вы хотите сказать, по этой крови можно определить человека? – голос его чуть заметно хрипнет в нетерпении. Джереми неуверенно пожимает плечами и разворачивает бумажку. - Я поинтересовался у судмедэкспертов нашего опер. отдела, можно ли? В общем, вот, взгляните… Он протягивает на стол скомканный мятый листочек и потирает лоб вспотевшей ладонью. Уотс внимательно вглядывается в текст, чуть щурит глаза. - ДНК-дактилоскопия? – переспрашивает он у Джера, тот поспешно кивает. – Я так понимаю, у метода есть издержки производства? - Да, - Джер неловко чешет макушку. – Экспертиза займёт около недели и… Ну, если, э-э-э, я не совсем точно помню, как это звучит… Генотип вроде, да. Если генотипа этого человека не окажется в банке генов, то всё пропало… Ещё процедура стоит около четырёх тысяч долларов… Уэсли задумчиво откладывает бумажку к фотографии. Он устало трёт глаза ладонями и возвращается взглядом к Джереми. - То есть, гарантий у нас меньше пятидесяти процентов, по существу. А если учесть тот факт, что, возможно, это кровь человека с видео, о котором нет абсолютно никаких данных, по каким бы базам его ни пробивали… Я верно вас понял? Джереми весь съёживается под пронизывающим взглядом Мэра и тупит взгляд в пол. - И тем не менее, проверив эту версию, как единственную, мы ничего не потеряем, а, возможно, даже наоборот – приобретём. Так что… Думаю, бюджет не сильно пострадает. Счастливая улыбка расплывается на лице Джера. * - Да что ты так упёрся-то? – я в раздражении складываю руки на груди. Сайфер смотрит на меня из-под нахмуренных бровей, вытянув ноги по бокам от моих. - Ты ведёшь себя, как ребёнок, Билл. Если тебе не нравятся мои родственники – я тебя пойму, ты увидел их не в самом приглядном свете. Но, блять, я тебе клянусь, мои прадяди абсолютно другие люди! Они уж точно не будут обвинять тебя в терроре. Но Билл, по какой-то неизвестной мне причине, отказывается внимать гласу разума. Он сидит, надувшись, изо всех сил старается избегать моего взгляда, и упорствует в ереси. - То есть, ты думаешь, мы мало времени потеряем, пока будем ехать до этого захолустья? Или каким-то образом обойдём все полицейские посты? Я… нет мне дела до твоих родственников, они абсолютно мне фиолетовы, Сосенка, но это для нас обоих небезопасно, - по новой начинает Билл, но я только отмахиваюсь. - Да что ты говоришь, Билл! Когда тебя вообще волновала безопасность или опасность? – я кручу пальцем у виска. – Скажи честно, ты просто боишься моих родственников? Сайфер вскакивает с дивана и нависает надо мной, плотно сжимая губы и яростно быстро моргая. - Да плевать мне на твоих родственников! Мне, может, местность там не нравится! – гаркает он, и я испуганно сжимаюсь. - Ты там был что ли? Откуда тебе знать? Билл ещё некоторое время терроризирует меня злобным взглядом, а потом как-то быстро меняется в лице, приобретая растерянный и несколько сконфуженный вид. - Проездом. Я недоумённо гляжу на него, и мне хочется смеяться. - Там безумно красиво, Билл, и если ты был там, то не сможешь этого отрицать, - говорю, еле сдерживая хохот. Лицо Сайфера становится ещё более отсутствующим. Он снова отводит взгляд в сторону, всё ещё склоняясь надо мной. - Климат? – неуверенно говорит, или даже спрашивает он. - Такой же, как и по всей Америке. - Озоновые дыры в атмосфере? - Ты ведь не серьёзно? Билл пожимает плечами и было отстраняется, но я вцепляюсь пальцами в его плечо. - Либо ты говоришь честно, почему не хочешь ехать, либо… Сам знаешь, - злорадно ухмыляюсь, ловлю лимонные радужки своими. Сайфер глядит на меня из-под ресниц, зрачки его чуть расширяются. Он слегка закусывает нижнюю губу, клонит голову в бок, вновь подаётся чуть ближе, на самую малую толику. И снова у меня перехватывает дыхание. Лидирующая позиция утекает куда-то в щель между желанием быть прижатым к стене и стиснутым в объятиях, многогранных настолько, что я не возьмусь сказать, чего там больше – ярости или бешеной страсти, и умилением. - Иногда я не могу скрыть своего восхищения, Сосенка, - хриплым шёпотом бормочет Билл, пронизывая меня взглядом. – Когда ты успел стать таким ловким манипулятором? Он отступает назад. - Но мне нечего тебе сказать, я действительно считаю, что мы потратим уйму времени на эту поездку, - разводит руки в стороны и как будто бы сокрушённо вздыхает. – А у нас с тобой слишком жёсткие рамки… Я раздражённо фыркаю и упираю руки в бока. Видимо, пронять Билла логикой или соблазнением не получится, да, кстати, соблазнитель из меня никакой. Есть последний вариант, а, так как Билл сродни моей личной фее, имеется некоторый шанс, что хотя бы он сработает... - Билл, я умру меньше, чем через пару месяцев. Я ушёл из дома, бросил сестру, которая на протяжении семнадцати лет была мне единственным другом. Подверг опасности собственного отца, и, возможно, «обесточил» его карьеру. Но это не значит, что я полностью отказываюсь от всей своей семьи, понимаешь? Безусловно, если бы мне пришлось снова сделать тот выбор, я… Ты знаешь. Однако…, - голос мой чуть дрогает, - я был бы рад в последний раз, перед смертью, побывать в собственных счастливых воспоминаниях. Билл сжимает челюсти, с раздражённым хмыканьем возводит очи горе. - Ну и когда мы, блять, едем?