The Unforgiven

Черный пистолет с эмблемой чистокровных вампиров холодил руку Каина. Он медленно приблизился к стоящему перед ним на коленях Айдо Ханабусе. Его руки были связаны за спиной, а сам он весь дрожал от страха, его напускная смелость растворилась, как тает сахар в горячем чае. Закусив губы, он часто моргал, пытаясь сморгнуть подступившие к глазам слезы. - Разве ты не хочешь умереть? Это не жизнь, - голос Акацуки для него самого прозвучал странно и незнакомо. Разносясь вокруг отголосками эха, он вслушивался в эти звуки, затаив дыхание. Перед ним стоял ангел в теле чудовища, готовый погибнуть. Он в последний раз смотрел на него своими глубокими глазами, сжав пальцами талисман. - Нет, не хочу, - всхлипывая как ребенок, ответил юноша. – Я люблю жизнь. - Прости меня, - ноги Каина подкашивались, а сердце билось в частом ритме, словно издевательский танец с привкусом неимоверной горечи. За что? Почему? Эти вопросы не давали Акацуки покоя. Он подошел к Айдо, приподнял его голову и, присев на одну ногу, взглянул в незабываемые глаза. Дуло пистолета прислонилось к бархатной белой коже Ханабусы. - Это мой долг, - он нащупал губы Ханабусы, ощущая вкус соленых слез. Медленно поцеловал в эти пухлые губы, растягивая поцелуй. – Прости, - все еще целуя, он спустил курок. – Хоть ты мне и нравишься. Прозвучал громкий выстрел, и Акацуки показалось, что его сердце на миг вырвалось из груди. Он подскочил на кровати в холодном поту, вырвавшись из этого дурмана, кошмара, который снился ему второй раз. Все происходило всегда как наяву, и Каину приходилось еще долго отдышиваться на кровати, глядя на слепящую глаза луну за окном. И лишь через минуту, он понимал, что это был сон. Сон, врывающийся в его жизнь призраком не растворившихся холодным утром кошмаров. Сон, так похожий на правду и замучивший, задушивший Каина. Он не мог прекратить думать об Айдо, каждый дурманный сон он целовал его губы, запуская руки в золотистые волосы, прижимая к себе. Но все равно всё оканчивалось смертью юноши. Зачем это издевательство, эта шутка до упрека невыносимая? Акацуки стал впадать в депрессию, снова заболел, зная, что единственный, кто может помочь, это Айдо. Но он не мог позволить себе думать о нем, ведь он – испорченная репутация, проказа на чистой руке, которая благоухает несмешанной кровью. Он - болезнь, которая теперь не дает ему покоя. Вскоре должна была состоять свадьба Луки и Акацуки, а чистокровный вампир никак не мог набраться сил. И в то же время долгое затягивание могло быть подозрительно. Против воли Каин назначил ближайшую дату, сообщив об этом Соен с совершенно равнодушным лицом. Лука поймала в его глазах раздражение и недовольство. Решив, что это ее вина, она уединилась у себя в спальне, и, спрятав лицо в белоснежных волосах, дала волю слезам. Акацуки стоял под дверью ее комнаты, чувствуя, как сквозняк окутывает его и слушая частые всхлипыванья Соен. Постояв еще немного, он открыл дверь и, подойдя к девушке, обнял ее за плечи. - Извини меня, я просто нездоров, - проговорил он. Может, эта девушка поможет ему жить нормальной жизнью, забыв о Ханабусе? Лука поднялась со стула, все еще отворачиваясь, чтобы Каин не увидел ее заплаканного лица. - Ничего страшного, - ответила она, тая в его объятиях. Акацуки сильнее прижал ее к себе, словно ища чего-то или прося, надеясь. Затем схватил за подбородок, приближаясь к ее трепещущим губам. Один миг, но Каину показалось, что все вокруг перевернулось в его глазах. Вместо Луки перед ним предстал как живой мираж Айдо. Передернувшись совсем как тогда, на обручении, он оттолкнул Соен от себя, прижав руки к губам. В его глазах застыл ужас. - Акацуки… - растерянно, с волнением проронила девушка. – Что с тобой? Я могу помочь? – она подбежала к нему. От нее тянуло тонким ароматом хризантем. - Оставь меня, - отозвался Каин, спешно выбегая из спальни. Эти галлюцинации и сны мучали его, оставляя лишь хрупкую надежду увидеть Айдо. Акацуки знал, что он нужен ему. В ночь, перед свадьбой, он проснулся со странным облегчением впервые за много недель. Его ничего не волновало, а в груди, где раньше что-то невыносимо жгло, словно кто-то приложил охлаждающий бальзам. Ему вдруг стало все равно. Все равно, что он король вампиров, а Айдо класс Е. Он словно потерял статус, растворившись и став нечем. Уронив свою корону и снизойдя до класса Е. Какое ему дело, что это невозможно? Он понял, что любит его. Что он его искусственное дыхание и биение сердца. - Хотите ли вы взять в жены Луку Соен? – монотонно звучал голос священника. К великой радости девушки, лицо Акацуки впервые было светло, и он улыбался. - Да, - проговорил он. - Прежде чем вы поцелуете невесту, если есть кто-то в зале, противящийся этого брака, пусть скажет о себе, - произнес священник. Лука стояла перед Каином в белоснежной фате, которую тот должен был снять по традиции и завершить этим обряд официально. Священник оглядел зал, но все молчали, переглядываясь. Однако, когда священник решил возвратиться к завершению свадьбы, дверь зала резко отворилась, и вошел Ханабуса спокойной походкой. На этот раз на нем был черный плащ, а лицо закрыто шарфом. Он медленно прошел мимо удивленных аристократов и, подойдя ближе, улыбнулся, протягивая священнику поднос с бокалом вина. - Ты задержался, Айдо, - строго проговорил священник. - Простите, отец мой, - он улыбнулся снова Акацуки из-под воротника плаща. Каин вздрогнул. Он не мог понять, где скрывается этот юноша, что в любой момент так свободно появляется в неожиданных местах, совсем не испытывая никакого страха. Но сейчас он был помощником священника, и это того совсем не поражало, а наоборот, он был спокоен? В этот момент Лука взяла Каина за руку и почувствовала, что его ладони горят, а сам он прерывисто дышит, глядя на этого странного парня в плаще. Она недовольно нахмурилась и взяла его ладонью за подбородок, заставляя посмотреть на себя. На Акацуки накатила волна паники, какая преследовала раньше во снах, но сейчас задела наяву за самое живое. Его лицо побледнело, а дыхание участилось, и он, оттолкнув Луку, бросился за занавески алтаря, плотно закрывая за собой дверь. - Каин-сама, что с вами? Каин-сама, обряд не завершён, - беспокойно застучали в дверь священник и слуги, в то время как аристократия перешептывалась, поднимая стройный гул голосов в зале. - Не входите сюда, - прижавшись к двери, прошипел Акацуки. Постепенно он приходил в себя, все не понимая, почему этот юноша так действует на него. Почему все еще на свободе, почему его облик так ему знаком… Словно когда-то они были родственниками. От этой мысли к его горлу подступал ком тоски, что жизнь Ханабусы на счету, что он опасен всем окружающим, а он, король, безвольно выбирает эту черную сторону врагов. - Ненавижу тебя, - прошептал Каин, устало опускаясь на пол. Голова все еще кружилась, а за дверью слышалась суматоха. - Ты ненавидишь не меня, - Акацуки вздрогнул, когда на него из темноты вышел расплывчатый силуэт. К нему приблизился Айдо. Он скинул плащ и повесил на руку, представляя взгляду Акацуки длинный меч, весящий на стройных бедрах. – Ты ненавидишь то, что ненавижу я тоже. Мое проклятье свободы, которую я все еще пытаюсь доказать, - с этими словами он подошел совсем близко. Теперь это было не похоже на сон, но отдалённо напоминало те черты сновидения. Вот, перед Каином стоял самый невольно желанный гость, его голубые глаза, в которых тонули любые отраженья теней, были напротив глаз Акацуки. - Как ты попал сюда? И откуда ты пришел? – слабо спросил Каин. – Черный ход знают лишь избранные. - Значит, я избранный. - Говори тише. Ханабуса рассмеялся. Он оглядел чарующую обстановку, стены, выложенные мозаикой. - Не я спрятался сюда. Что на тебя так напугало, король? – насмешливо поинтересовался Айдо. – Тебя невеста заждалась. Каин отвел взгляд. Он не мог сегодня закончить эту свадьбу из-за ухудшенного самочувствия его появлением. - Тебя это не касается, - сухо ответил он. – А ты бы убирался отсюда, пока тебя не заметили. Зачем ты вообще пришел? - Полюбоваться на чистокровного, который не может меня убить. Это правда диковинная вещь, - парень сел рядом. – Но он может не беспокоиться за меня, потому что я выживу. - Я не беспокоился. Я сказал тебе не показываться мне на глаза. Почему ты ослушался? - Потому что ты в меня влюбился, - абсолютно спокойно ответил Айдо. - Идиот, - тихо проговорил Акацуки. Он сидел на холодной плитке, опустив голову на грудь. Айдо присел рядом с ним. - Я Идол и гений, как в меня можно не влюбиться? - Ты класс Е, - раздраженно перебил самолюбивого парня чистокровный. – У тебя грязная кровь. - Не иначе как по милости ваших предков, - съязвил Айдо, его совсем не задели слова Акацуки. Приблизившись к нему, юноша взял короля за руку. Тот ее не вырвал, а лишь поднял голову и взглянул на Айдо, встречая прямой взгляд чистых глаз. Он смотрел на него, но был не иллюзией снов, когда Каин хватал руками воздух в попытке прижать его к себе. Сейчас он был здесь. Акацуки, теряя полностью контроль над собой, положил ладонь на теплую щеку парня. Подсознательный страх и отвращение исчезали, оставляя чувство чего-то более приятного и сильного. Схватив резко его за плечи, он, наконец, насладился вкусом этих розовых губ, которые дерзко отвечали ему на поцелуй. Его влажный язык скользнул в приоткрытый рот короля, отчего Каин прикрыл глаза, ощущая, как внутренняя боль отступает под его прикосновениями. Этот момент был словно насыщен вечностью, сердце Каина захватила приятная истома, он почувствовал, как в него снова дышит жизнь. - Каин! – раздался громкий крик Луки из-за двери черного хода, и Акацуки тотчас отодвинулся от Айдо, который изумленно прижал пальцы к губам, будто не веря в только что случившееся. Немного отойдя от шока, он бросился в самый дальний угол, когда на пороге появилась Соен в длинном белом платье с развивающейся фатой. - Каин, ты в порядке? – слова замерли на губах девушки, когда она увидела блондина, застывшего перед ней в неудавшейся попытке спрятаться. - Этого ты не предугадал, гений, - едва слышно ухмыльнулся Акацуки, вставая на встречу невесте. – Лука, это просто мой давний друг… - Помощник священника? Что он тут делает с тобой? – терпение девушки лопнуло. – Между прочим, у нас свадьба! А тебе вообще плевать на это, - она гордо взмахнула волосами. – Ты сорвал свадьбу, ты заставил меня волноваться! - Не начинай, - прошептал Айдо, - я просто волновался из-за него. Спроси у Курана Кросс, священника, что знает меня лучше тебя. - Кто ты такой, что дерзишь чистокровной? – Лука подошла к нему и смерила надменным взглядом. На удивление Ханабуса притих, беспокойно бегая глазами вокруг и часто прижимая руку к горлу. Его начала мучить жажда, поднимавшаяся потоком огня из сердца. Каин заметил это и поспешил вывести отсюда Луку. - Прошу тебя, вернись позже, - заметив, что глаза Айдо меняют цвет, Каин вывел Луку за дверь. – Эй, Айдо! Что с тобой? - Мне плохо, - ответил Ханабуса, прижимаясь беспомощно к стене. – Позови отца Курана, он знает, что делать… Прошу. - Ты - самодовольный идиот! – вскипел внезапно Каин. Из-за Айдо он поссорился с невестой, разрушил свадьбу и болел полмесяца, а он вообще не стоит и его взгляда. – Ненавижу тебя, - в приступе неожиданной ярости, сменившей стресс и безразличие, он выхватил кинжал из кармана и бросился на Айдо. Тот, хоть и не ожидал такой реакции, вынул меч и отразил удар, придерживаясь рукой за горло и часто кашляя. Он отвечал на агрессивные выпады короля, слабея с каждой минутой и чувствуя, как над ним берет верх припадок жажды. Наконец, он выронил меч из рук и упал на пол. В этот момент вошел священник. Он с первого взгляда понял, что происходит. - Каин-сама, прошу вас, успокойтесь! – воскликнул он, остановив руку Акацуки. – И идите в зал, умоляю вас, Каин-сама! Священник бросился к Айдо, и, схватив его за шею, что-то шепнул на ухо, после чего сунул коробок таблеток. Ханабуса, кашляя, принял таблетки, высыпав себе их под язык. Постепенно его глаза вернули прежний цвет, но парень так и не поднялся. Его тошнило. - Простите меня, - прошептал он. - Ничего страшного, сын мой, - ответил священник, поглаживая парня по волосам. – Не переживай. Ты здесь и под моим прикрытием. И я не стану спрашивать, почему ты пошел за чистокровным. Но прошу тебя, будь осмотрительнее. - Спасибо вам, - едва слышно проговорил Айдо. По его щекам медленно текли слезы. Он прислонился головой к священнику, прикрывая глаза. Его сейчас волновал только тот, с кем он никогда не сможет быть вместе. Тот, кто, возможно, виноват в его проклятье. Но сейчас ему это было не важно. Облизав губы, он закрыл глаза, проваливаясь в глубокий сон. - Я буду защищать тебя, как обещал твоим родителям, - прошептал Куран. Родителей Айдо Ханабусы казнили власти за то, что они, защищая своего сына, которые власти хотели забрать в изолятор вместе с ними, ранили Шизуку. После этой раны чистокровная не смогла вылечиться и умерла, оставив после себя сына Каина Акацуки. Священник, веривший еще в то, что класс Е может излечиться, если покается, взял Айдо к себе. Однако, Ханабуса не стыдился прошлого и ненавидел чистокровных, не смотря на то, что сейчас оказался в плену неверной любви. Он часто сбегал от приемного отца, не желал молиться и, его казалось, не заботила его судьба. Но на самом деле он терпеть не мог это и не мог смириться. Полный сил, жизнерадостный, наделенный божественной красотой, он хотел жить, а не мучиться. Прятаться, скитаться и ждать ранней смерти… И влюбиться в того, по вине которого он страдает. «Может, мне и правда лучше умереть от его рук? Исцеления нет», - подумал Айдо, и слезы, капая на рясу священника, оставляли влажные круги на черной ткани.