Девочке в ту пору не было еще и года. Она уже лепетала, заливалась смехом при виде матери, была пухленькой, кругленькой и своими очаровательными движениями походила на ангелочка. Она очень испугалась цыганок и заплакала, но мать крепко поцеловала ее и ушла в восторге от того будущего, какое ворожея предсказала ее Агнесе. Девочка должна была стать воплощением красоты и добродетели - королевой...
Виктор Гюго "Собор Парижской Богоматери"
После ухода архидьякона Гудула присела на тюфяк, обняла свои колени, закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Перед её мысленным взором встало прошлое пятнадцатилетней давности. Она до сих пор помнила всё так отчётливо, словно это случилось только вчера... Стоял погожий солнечный день. Пакетта Шантфлери несла на руках крошку Агнессу, которой не было ещё и года... Беззаботное прелестное дитя сидело на руках у матери, крепко ухватившись пухлой ручонкой за материнскую прядь волос, а другою показывая на всё, что привлекало внимание девочки: на снующих мимо них прохожих, на быстрых ласточек в небе... Её маленькие пальчики тянулись к ярким, издающим густой аромат, цветам в корзинах цветочниц, мимо которых они проходили. Девочке непременно самой хотелось потрогать всё, что видели вокруг её большие, чёрные, широко распахнутые глаза... Этот огромный мир был так чудесен, так прекрасен, в нём было столько всего непонятного для маленькой Агнессы! Но, несомненно, мир этот должен был казаться ей очень добрым! Почему бы и нет? Рядом была такая милая родная мамочка, которая её только что покормила вкусной кашкой! Она ощущала тепло материнских рук. Что ещё надо было Агнессе, если у неё было всё необходимое?! Куда же так спешила Пакетта, неся на руках, свою любимую крошечную дочурку, крепко прижимая её к себе? Она несла её в цыганский табор. Легкомысленная женщина надеялась узнать грядущую судьбу Агнессы, она хотела, чтобы цыганки, о которых уже по всему Реймсу ходила громкая слава умелых прорицательниц, предсказали, что ждёт в будущем её любимую единственную дочь. Несомненно, в грёзах она уже представляла свою крошку Агнессу женой какого-нибудь герцога или принца! Простим же честолюбивые мечты матери, горячо любящей своё дитя и желающей ей только счастья! Подойдя к табору, расположившемуся на пригорке близ Бренских ворот, Пакетта несколько растерялась, очутившись среди множества цыганок, одетых в пёстрые разноцветные платья. Цыганки тут же обступили их, любуясь хорошенькой темноволосой девочкой. Они шумно восторгались ею и хвалили прелестные маленькие ножки Агнессы и её изумительные вязаные башмачки, в которые девочка была обута. Цыгане быстро говорили что-то на своём языке, непонятном Пакетте, то и дело перебивая друг друга. Но счастливая и гордая таким явным и неподдельным вниманием к её дочери, Пакетта только радовалась этому. Она видела и понимала, что цыганки от души восхищаются её милой малышкой и вся так и светилась от переполнявших её материнских чувств. Цыганки подвели мать с дочерью к очень старой и дряхлой женщине, сидящей на одеялах в глубине тёмного шатра. Пакетта догадалась, что старуху зовут Мирела, потому что цыганки беспрестанно повторяли её имя, почтительно обращаясь к ней. Она была так стара, что невозможно было определить, сколько ей лет на самом деле. У неё были длинные седые волосы, спадавшие на её спину и плечи из под яркого цветного платка. Но вот одна из цыганок прямо обратилась к старухе громким голосом на знакомом Пакетте французском наречии: - Мать Мирела! Ты редко гадаешь теперь и мало говоришь, но каждое твоё слово дороже драгоценного алмаза! Твои глаза с возрастом ослабели, но зато твой внутренний взор видит грядущее также ясно, как я вижу сейчас тебя. Не погадаешь ли ты этой прелестной крошке? Она стоит того, чтобы ты сама прочитала судьбу по линиям её ладони! Цыганка замолчала, ожидая что ответит на это старая Мирела. Замолчали и остальные. Старуха, выслушав, поманила к себе Пакетту с Агнессой на руках, взмахнув тонкой высохшей рукой. Пакетта боязливо подошла к Миреле и остановилась возле неё. - Покажи мне руку девочки! - прошамкала беззубая Мирела. - Не бойся, подойди ближе, красавица! Цыганки опять что-то загалдели между собой, но старуха сделала властный жест и они замолчали, внимательно прислушиваясь к тому, что скажет старая цыганка. Пакетта взяла маленькую ручонку Агнессы и протянула её старухе. Агнесса, испугавшись наклонившейся над ней незнакомой женщины, внезапно громко заплакала. Крошечный прелестный ротик её скривился, по пухлым щёчкам покатились блестящие слезинки... Расцеловав свою крошку и с трудом успокоив её, Пакетта Шантфлери вновь показала её ладошку Миреле. Старуха принялась рассматривать линии на детской ладошке, близоруко прищурившись, проводя по ним своим старческим заскорузлым пальцем и что-то бормоча на своём непонятном цыганском языке. Наконец, древняя старуха подняла свой взгляд на Пакетту. Глаза её были чёрными, как вода в омуте, и смотрели так, словно бы затягивали внутрь себя. Пакетта невольно поёжилась под этим взглядом. Страх заполз в её душу. Ей подумалась, что они с дочкой попали к настоящей колдунье! Наконец, Мирела заговорила глухим голосом... Что же сказала она? Что услышала Пакетта из её уст? А вот что. - Слушай меня, красавица! Ты пришла сюда, чтобы узнать, какова будет судьба твоей дочери. Я скажу тебе, что показали мне линии на её ладони. Я теперь редко предсказываю людям судьбу. Я стара. Но я почти никогда не ошибаюсь в том, что открывает мне грядущее. О! Какая удивительная судьба написана в линиях этой ладони! Я вижу, что дочь твоя вырастет бесподобной красавицей. Мужчины будут без ума от неё! Женщины будут завидовать ей и ревновать своих мужчин к её редкой красоте. Она станет воплощением не только красоты, но и добродетели. Более того - она станет королевой. У неё будет свой народ, который будет слушаться её и выполнять её приказы и поручения. Настанет такой день, когда этот народ пойдёт даже на смерть ради неё и многие погибнут ради того, чтобы спасти её! Слушай же меня! В жизни твоей дочери будет любовь. Она полюбит! И полюбит всем сердцем, как могут любить лишь немногие из смертных... Но и её будут любить всем сердцем! Её полюбит тот, кому запрещено будет любить её. Я вижу, что любовь эта принесёт большое горе и ему самому и ей. Много страданий придётся вытерпеть твоей дочери из-за этой роковой любви! Я вижу, что линия жизни на её ладошке прерывиста. Ей будет угрожать смерть... Но не пугайся! Если дочь твоя сделает правильный выбор, её жизни не будет угрожать никакая опасность, и она проживёт ещё долго... Твоя дочь на своём жизненном пути встретит очень преданное сердце, сердце настоящее, редкое сердце, - она встретит человека, для которого она сама, её счастье всегда будут стоять выше его собственного счастья. Этот человек спасёт твою дочь, хотя сам будет безмерно страдать от любви к ней... А теперь иди. Я устала. И помни о том, что я тебе сказала. Я вижу, что и сама ты много страдала и страдания твои ещё не кончены. Твоё главное испытание ещё впереди. И если ты с честью выдержишь его, тебя ждёт награда, дороже которой нет ничего для материнского сердца!.. Иди же! Прощай! - Благодарю тебя, мать Мирела! - дрожащим голосом проговорила Пакетта и вложила в старческую руку экю. - О! Как я тебя благодарю! Моя дочь будет королевой! Королевой! Моя доченька будет красавицей и королевой! В неописуемом восторге наивная, неразумная, но счастливая мать вернулась домой. А на следующий день ей суждено было пережить страшное несчастье - её маленькую крошку, её прелестное, горячо любимое дитя похитили цыгане и увезли с собою... Бедная Пакетта очень долго, на протяжении целых пятнадцати лет, думала, что бессовестное племя цыган сожрало её девочку (ходили о них и такие страшные слухи)! Чьё перо в силах описать безмерные муки и отчаяние матери, потерявшей своё родное дитя?! И только совсем недавно надежда снова поселилась в её измученном сердце! И Пакетта не собиралась упускать возможность вновь увидеть, обнять и прижать к сердцу свою повзрослевшую дочь...