Феб де Шатопер тоже кончил трагически. Он женился.
Виктор Гюго
Наступило раннее утро. Квазимодо, заснувший на колокольне прямо на полу возле Большой Марии, пробудился с первым лучом солнца. Накануне он почти весь день чистил и приводил в порядок свои колокола, готовя их к предстоящему торжеству, да так и уснул здесь, скрючившись на полу и прислонившись щекой к клетке, в которой висела Большая Мари. Пробудившись, горбун внезапно почувствовал голод и ощутил потребность принять хоть какую-нибудь пищу перед тем, как в Соборе соберётся люд, приедут разряженные господа и дамы, начнётся церемония бракосочетания и ему нужно будет выполнять свои обязанности звонаря. Он поднялся на ноги, намереваясь спуститься вниз по винтовой лестнице. Чтобы достичь своей цели, ему нужно было миновать келью архидьякона, которая, как мы знаем, располагалась рядом с колокольней наверху в башне. Но не успел Квазимодо достичь этой кельи, как вдруг увидел, что дверь её начала медленно открываться. Видимо, Клод Фролло находился в своей келье и сейчас намеревался выйти оттуда. Инстинктивно звонарь спрятался за выступ Собора, будто слившись со стеной, и становясь почти невидимым в полумраке, который в это время ещё сохранялся в закоулках храма. Слившись со стеной, Квазимодо сам походил на тень. Спрятался же он потому, что после той сцены, когда Клод накричал на него, схватив за шиворот, вытолкав за пределы своей кельи и обвинив в гибели своего брата, звонарь избегал попадаться ему на глаза. Не потому что он боялся священника, а потому что чувствовал перед ним свою огромную вину. Но в то же время, беспокоясь за судьбу Эсмеральды, он продолжал тайно следить за ним, надеясь всё же, что какой-нибудь случай поможет ему разузнать, куда Клод спрятал девушку. И судьба пошла ему навстречу. Скрывшись за выступом, Квазимодо увидел, как из кельи вышел архидьякон. Осмотревшись по сторонам, он окликнул кого-то и из-за двери вышла ещё одна фигура, закутанная в плащ, с накинутым на голову капюшоном. Квазимодо не видел лица, но сердце его бешенно застучало. По женственной походке, по очертаниям этой фигуры, до боли знакомым ему, звонарь догадался, КТО покинул келью вместе с Клодом Фролло. Это была ОНА! ОНА! Кто мог бы описать чувства, охватившие в тот миг Квазимодо! Стараясь ничем не выдать своё присутствие, он последовал за двумя тёмными силуэтами. Клод проводил Эсмеральду на балкон, посадил её на деревянную скамью, в укромное местечко, откуда, неузнанная никем, она могла бы наблюдать церемонию бракосочетания Феба и Флёр де Лис, надёжно замаскировав её от посторонних глаз и наказав ей, не трогаться с места, не снимать плаща, чтобы не привлекать к себе внимания и дожидаться его. Сам же он покинул девушку. Ему нужно было вернуться к своим обязанностям. Но беспокойство за неё не оставляло священника. И уходя, он бросил на неё взгляд, полный тревоги и любви... Квазимодо же, в глубине души желая броситься к ногам Эсмеральды, как только его приёмный отец ушёл, всё же сдержал себя и остался наблюдать за нею неподалёку от того места, где находилась девушка... Тем временем Собор понемногу начал наполняться людьми, приглашёнными на венчание. Безмолвный до сих пор, католический храм огласился людскими голосами, шуршанием богато украшенных платьев принарядившихся дам и бряцанием шпор сопровождавших их кавалеров. Эсмеральда сидела неподвижно, подобно статуе, и Квазимодо видел чёрную волнистую прядь волос девушки, выбившуюся из под её капюшона. Всё её внимание было привлечено собирающимися в храме людьми. Но её тёмные лучистые глаза в этой толпе высматривали только одного человека. Главного виновника предстоявшего празднества - Феба де Шатопера. Душа её рвалась навстречу капитану. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Наконец, он показался в толпе сопровождавших его кавалеров. Эсмеральда невольно охнула и впилась взглядом в своего любимого. Как же он был красив! Как ярко сверкало его одеяние, покрытое позолотой! Девушка почувствовала, как сердце её болезненно сжалось при виде любимого. Слёзы показались на её глазах, но она поспешно, с досадой, смахнула их рукою и продолжала смотреть на прибывающую и наполняющую храм толпу... При виде бравого капитана она вновь почувствовала, как неистовая любовь наполняет всё её существо. Она вспомнила прошедшую ночь. Как же она могла находиться в объятиях другого человека, как же могла испытывать наслаждение от горячих ласк и страстных поцелуев другого! Она, наверно, сошла с ума! Нет и нет! Она любила Феба... лишь его одного могла она любить... Феб встал возле алтаря на положенное ему место. Возле него появился Клод Фролло с молитвенником в руках. Девушка быстро опустила глаза. Румянец вспыхнул на её бледных щеках. Какое-то время спустя Эсмеральда увидела богатого почтенного возраста кавалера, который вёл под руку невесту, очень красивую светловолосую девушку. Эсмеральда с болью узнала новобрачную. То была та самая богатая и знатная, надменная золотоволосая девушка, в дом которой цыганка была приглашена когда-то давным-давно, в тот самый день, когда Джали, её дрессированная хорошенькая козочка, выдала присутствующим её сердечную тайну, копытцем сложив из букв роковое слово ФЕБ. Теперь Эсмеральда, собственными глазами наблюдая с балкона за бракосочетанием Феба, которого она продолжала считать своим, с этой надменной красавицей, ощутила такую острую боль в своём сердце, что внезапно почувствовала дурноту. В глазах у неё потемнело, в висках застучало. Она почувствовала горечь во рту... Приблизив свою прелестную руку к устам, сдерживая подступающую к горлу дурноту, она продолжала смотреть взглядом, полным боли и отчаяния на счастливую новобрачную пару. Какой ужас! Значит, священник не обманул её! Сказал ей правду. Горькую правду. Феб не любит её... а, может, и никогда не любил... Глядя на выражение лица своего возлюбленного, смотрящего на другую, улыбающегося ей, Эсмеральда чувствовала, что ещё немного и она просто умрёт... Умрёт, не сходя с места, от разрыва сердца. Несчастная девушка поднялась со скамьи, сделала шаг... потом другой... покачнулась... Губы её прошептали с отчаянием имя Феба... Она произнесла слово "Феб" беззвучно, едва дыша, хотя ей казалось, что она кричит, наполняя звуком этого имени, высокие своды Собора... Но это ей лишь казалось. Поднявшись с деревянной скамьи и сделав несколько шагов, протянув руки навстречу капитану, она покачнулась и упала на пол без чувств... Квазимодо, уже успевший отлучиться на колокольню, чтобы бить в колокола, созывая людей на церемонию, но вернувшийся оттуда, как только выпала такая возможность, улучив несколько минут свободного времени, и видевший обморок Эсмеральды, подскочил к девушке, поспешно подхватил её, бесчувственную, на руки и унёс в келью, которую она занимала до своего похищения, в ту самую келью, в которой позже нашла приют её мать... Звонарь, увидев венчающегося Феба, с внезапным озарением, присущим любящему сердцу, понял всё... Он понял чувства Эсмеральды... Положив находящуюся без сознания девушку на тюфяк, звонарь попытался привести её в чувство, брызгая ей в лицо холодной водой из кувшина. Когда это не принесло результата, он осторожно прислонил ухо к её груди, и убедившись, что сердце её бьётся равномерно и как полагается, достал ножницы и отрезав кудрявую прядку её чёрных волос, поспешно выбежал из кельи, оставив её в том положении, в каком она находилась. Выйдя на крыльцо Собора, он подозвал к себе одного из парижских гаменов, толкающихся неподалёку от Собора Парижской Богоматери, привлечённых сюда брачной церемонией знатных господ и надеющихся поживиться в толпе, и показав ему зажатую в кулаке монету, достоинством в одно экю, попросил его за вознаграждение как можно быстрее привести в Собор Гудулу, находящуюся у вдовы Рошель, передав ей вот этот чёрный вьющийся локон... Тут он назвал ему парижский адрес, по которому проживала Гудула. Гамен сначала вовсе не хотел подходить к проклятому страшному горбуну, но, наконец, блеск монеты убедил его гораздо лучше слов Квазимодо. Звонарь пообещал ему дать ещё одну такую же монету, если он выполнит просьбу как можно скорее, не заставит долго ждать и приведёт вретишницу к собору. Оборванный мальчишка, чувствующий, что с двумя монетами станет настоящим богачом, согласился выполнить просьбу Квазимодо. И взяв у него экю, со всех своих ног пустился бежать по мостовой...